О свободе воли

В. Виндельбанд: «Свобода воли – проблема. Она должна быть разложена на три вопроса, относящихся к трём различным фазам жизни воли: вопрос о свободе действования, вопрос о свободе выбора и вопрос о свободе воления.

Свобода действования – свобода движения тела. Существуют действия произвольные (результат воспитания) и непроизвольные (рефлекторные). Волевой импульс присутствует везде и он направлен на достижение намеченной цели. Свобода действования функционирует повсюду при посредстве психофизического механизма. Но поэтому её граница обусловлена наличием этого механизма. Если я захочу схватить луну, то моих сил на это не хватит, я только смогу протянуть руки. Начало желанного действия наступает, а результат желания печален. Наша свобода деятельности заключена в определённые границы, зависящие от нашего физического состояния. В зависимости от своих способностей и упражнений различные люди обладают различной властью над своим телом.

Каждый, кому приходится много говорить, знает, в какой зависимости от случайностей нервного настроения находится его способность владеть органом речи. Бывает вопреки тому, что мы хотим, совершается нечто, чего мы не хотим, причем это самое «нечто» совершается при посредстве нашего собственного тела. Но значительно тяжелее и болезненнее не капризы природы и нашего тела, а насилие, которое пускают по отношению к нам люди. Отсутствие насильственного ограничения является элементарной составной частью социальной свободы. Эта свобода издавна считалась одним из составных прав человека. Рядом с физическим насилием при лишении социальной свободы выступает также психическое насилие, которое отражается на человеке, быть может, ещё мучительнее (диалектика физического и психического насилия, наглядный пример - тюремное заключение).

Психическое принуждение нельзя обозначить как ограничение свободы действия в собственном смысле слова, тут непосредственно ограничена не свобода действия, а свобода выбора.

Свобода выбора. Ограничение свободы действования влечёт ограничение свободы выбора. Простой случай выбора – борьба между двумя различными стремлениями. Выбор находится в тесной связи с психофизическим процессом действования. Выбирать приходится, когда различные воления (желания) не могут одновременно перейти в различные действия. Каждый выбор предполагает наличие свободы действия. Во время выбора мы переживаем смешанные чувства: чувство свободы и чувство долга. Выбор подчиняется более сильному волению. Чем меньше разница между интенсивностью двух стремлений, тем труднее становится нам выбирать.

Когда оба стремления оказываются равноценными и одинаково сильными нельзя принять определённого решения. Весы останавливаются в равновесии, когда на чашах лежат одинаковые грузы. Это ответ априори. На практике те или иные мотивы определяют выбор действия. В жизни нашей воли мы имеем тонкие и невыразимые переходы от преднамеренного к автоматическому. Лишь буриданов (в трудах схоласта Иоанна Буридана) осёл может стоять между двумя равноценными связками сена голодным, т.к. у него нет мотива, по которому он мог бы броситься к той или другой связке сена; настоящий же осёл уничтожит одну за другой обе связки сена.

Наш выбор вытекает из данного нашего положения и нашей постоянной сущности (из взаимоотношения моментальных и постоянных мотивов человека).

Ограничение свободы выбора вызывается:

- недостатком знания;

- полнотой знания (человек сдерживает своё волнение своим знанием, он обуздывает свои страсти рассудком);

- когда у нас совершенно отнято или сокращено время, требующееся для суждения о предмете (Ах, если бы я это знал! Ах, если бы я это обдумал!);

- состоянием аффекта (сильным возбуждением чувств, вызывающим нарушение нормального функционирования организма), и в жизни, и на суде состояние аффекта рассматривается как явление, ослабляющее свободу выбора;

Аффект и страсть. Их следует различать, так как страсть не ограничивает нашу свободу и не ослабляет нашу вменяемость в отличие от аффекта. Определение нравственной свободы в философии Лейбница: Чем больше ты действуешь на основании разума, тем больше твоя свобода; чем больше ты повинуешься страсти, тем более ты раб.

Под свободой в этическом смысле (под нравственной свободой) мы подразумеваем власть разума над естественными чувствами и побуждениями человека. Под психологической свободой выбора мы предполагаем принятие решения и действия без каких-либо препятствий. Следовательно, один и тот же человек может быть свободен с психологической точки зрения и несвободен с этической, так как он находится во власти своей страсти.

Психологическое и нравственное понятие о свободе переплетаются друг с другом. Под первым мы подразумеваем свободу от каких-либо препятствий при выборе, под вторым – свободу от влияния неразумных мотивов. Обе свободы могут присутствовать в одном и том же случае, могут и отсутствовать, но ни та, ни другая не должны быть непременно повсюду.

Только после того, как личность вполне отождествляет себя со своими нравственными убеждениями, только после того, как для неё повиновение нравственному убеждению становится необходимым само собой подразумевающимся действием её характера, – лишь тогда нравственная заповедь перестаёт действовать на наше чувство как нечто суживающее и ограничивающее нас. Нравственная свобода и свобода выбора сливаются, и поэтому мы имеем право, в некотором смысле, обозначать оба понятия одним и тем же словом. Мы смотрим на разум как на собственную сущность человека.

Свобода выбора и нравственная свобода, с одной стороны, не должны непременно совпадать, а с другой – не должны находиться в противоречии друг с другом. Чем больше они расходятся, тем ниже мы оцениваем личность с нравственной точки зрения. Чем выше развита личность, тем ближе подходят они друг к другу. До тех пор (и постольку), пока (и поскольку) для человека всё то, что делает его нравственно свободным, будет носить характер посторонней силы, суживающей его свободу выбора, – до тех пор (и постольку) его индивидуальная сущность будет далека от нравственного идеала человечества.

Все разработанные нами понятия о свободе исходили из той предпосылки, что уже существует определённое воление. Психофизическая, психологическая и этическая свобода сходятся в том отношении, что они показывают нам зависимость действия и выбора от воления человека. Воление является причиной человеческой деятельности. Теперь перед нами встаёт последний и самый трудный вопрос о том, как обстоит дело с этим самым волением. Если мы называем свободой воли способность человека делать то, что он хочет, и если мы в этом смысле делаем человека постольку ответственным за его поступки, поскольку их виновником является воля,- то теперь, казалось бы, должен возникнуть вопрос о том, находится ли во власти человека это самое первичное его воление, следствиями которого являются выбор и действие. Мы говорим: человек может выбирать и делать то, что он хочет. Теперь спрашивается: может ли он хотеть то, чего он хочет. Или, его можно сформулировать ещё так: возможно ли чтобы человек хотел хотеть. Такая постановка вопроса предполагает предпосылку волению и этой предпосылкой является воля как нечто особое.

Все вопросы, относящиеся к свободе воли, уходят своими истоками в характер человека. А характер человека – это его история. Врождённые особенности характера надо искать не в его содержании, а в его формах, содержание же формируется под воздействием внешней обстановки.

Чувство свободы, которое имеется у нас благодаря тому, что мы ощущаем потребность ответственности за наши действия, это чувство носит метафизический характер. И мы должны отличать его как от психологического понятия о свободе выбора, так и от психофизического понятия о свободе действия. Свобода в этом метафизическом смысле означает свободу от всякой причинной зависимости. Если признать её, то тогда наше воление, являющееся причиной нашего выбора и действия, само беспричинно и принадлежит к разряду первичных причин, обусловливающих ход мировых событий. Попытаемся определить метафизическое понятие о свободе, исходя из утверждений тех мыслителей, которые пытались проследить причинную зависимость личности и её отдельных волений от сил и явлений, лежащих вне этой личности. Такие причины можно искать в общественной жизни, в общих философских основаниях, в божестве.

Все мы живём в узком семейном кругу, все мы живём среди определённого народа, все мы находимся в связи с человечеством вообще. Поэтому мы вечно окружены целыми системами мотивов, которые мы переживаем сообща и которые передаются из поколения в поколение, Из этих-то общих мотивов создаются для нас в начале (а для некоторых навсегда) те правила, на основании которых мы можем судить о том, позволено или не позволено то или иное наше действие, правилен или неправилен тот или иной поступок. Семья, род, народ и вообще все те меньшие или большие группы, в которые мы входим составной частью, воспитывают нас отчасти намеренно, а отчасти не намеренно. И хотя все эти моменты могут сплестись самым различным образом в каждом человеке и в своей совокупности создать совершенно индивидуальный характер, - тем не менее каждый отдельный момент есть продукт нашей общественной жизни. Поэтому, причины волевой жизни человека отчасти нужно искать и в окружающей его обстановке.

Метафизическая свобода несовместима с представлением о всеведении Бога….

В чувство свободы всё более вплетается сознание ответственности. Когда мы устанавливали психофизическое и психологическое понятия о свободе, то мы установили также, что в общем человека надо рассматривать как виновника его поступков и решений и что его можно сделать действительно ответственным за них. В обоих случаях мы в общих чертах установили границы свободы, сколь ни неопределённы и непостоянны они в отдельных случаях, и отсюда ясно вытекало, что эти границы свободы должны также создать и границы практической ответственности.

Что такое ответственность? Простейшую форму ответственности составляет возмездие, которое, прежде всего, является чисто рефлекторным выражением чувства. Возмездие (всё равно, месть ли это или благодарность) представляет собой целесообразное действие, совершая которое, мы предполагаем, что знаем, кто виновник наших чувств, и не задаём себе вопроса о том, что является причиной вредного или полезного для нас действия этого человека.

Другая форма ответственности вытекает из общественного разделения труда. Ответственность заключается в том, что за исполнение своих обязанностей человек может ждать награды, а за небрежное отношение к ним его ждёт наказание.

Эти обе простые формы ответственности объединяются в одну форму правовой (юридической) ответственности. Тут значение ответственности заключается в том, что в определённых законах изложены приказания и запрещения, составляющие минимальную долю того, что государство требует от своих членов. Юридическая ответственность падает на человека как на личность постольку, поскольку право видит в свободно проявленном волении этого человека причину нарушения нормы и поскольку оно в состоянии вызвать в нём определённые чувства. Таким образом, право тоже смотрит на человеческую личность как на последнее звено той причинной цепи, результатом которой является действие человека.

С ростом цивилизации то же самое обнаруживается и при нравственном суждении. Нравственная ответственность представляет высшую ступень ответственности. Здесь мы имеем дело с самым благородным видом возмездия. Одобряя поступок личности, мы начинаем к ней относиться с симпатией; наше неодобрение вызывает в нас чувство антипатии.

В основе всех отдельных решений об ответственности человека всегда будет лежать один принцип. Личность ответственна постольку, поскольку она является беспрепятственной причиной своих действий. Но её свобода выбора всегда относительна и всегда зависит от данного положения. Решение, принимаемое при выборе, является результатом характера человека и окружающих его условий, которые отчасти проявляются с необходимой силой в его преходящих мотивах. Разбираясь в вопросе об ответственности человека, мы смотрим на его характер как на главную причину его поступков, на остальные же условия – как на побочные причины, которые мы также называем поводами.

Достаточной причиной каждого явления можно считать только общую массу всех как постоянных, так и преходящих моментов. И дать общее теоретическое определение того, какие из этих причин составляют «главную причину», нельзя. На практике мы пользуемся правом считать главной причиной воление личности и привлекать её к ответственности»[42, ].