Философия истории 2 страница

Анализ процесса распада в теориях Тойнби и Шпенглера дополняет друг друга. Тойнби обращает внимание на то, что распад цивилизации сопровождается сложными лингвистическими процессами, возникает мировой язык - lingua franca, в качестве которого всегда выступает родной язык какого-либо народа. Однако поднятие его статуса до международного имеет своей оборотной стороной вульгаризацию.

Свободный язык не присущ цивилизации на стадии роста, такой язык процветает на почве, подверженной жажде смешения и является симптомом социального распада1. В такое время вполне возможно вытеснение родного языка вторгающимся, агрессивным языком иной цивилизации, в качестве проводника тут обычно выступает интеллектуальная элита. На этот процесс оказывает сильное влияние военная и экономическая экспансия, причём язык не заимствуется у более слабого соперника.

Культурный разнобой периода распада проявляется и в религии, что наблюдается в слиянии различных религий, возвращении религии к примитивным религиозным формам, в восстановлении оснований для предрассудков.

Параллельно описываемому процессу, вместе с деградацией правящего меньшинства, исчезает философия, ибо в силу тщательной разработки утончённого понятийного аппарата, она оказывается недоступна широким слоям населения2.

Данный период развития приводит к изменению моделей поведения. Несколько форм социального поведения определяют варианты образа жизни. Это активные и пассивные способы реакции на происходящие изменения на личностном уровне и уровне социальных групп.

К активной форме относится футуризм и архаизм, к пассивной - отшельничество и аскетизм. Если же за основание классификации взять временную направленность действия, то и футуризм, и архаизм есть попытки решить проблемы конкретной ситуации путем реконструкции прошлого или же подчинения настоящего будущему, где оба рассматриваются в качестве идеала, а конкретная деятельность направлена на воплощение в жизнь виртуального (воображаемого) общества.

Поэтому, с точки зрения социальной перспективы, футуризм и архаизм однопорядковы, и переход от одной идеологии к другой может восприниматься как различные пути развития, на самом деле это лишь равнозначные варианты и формы распада цивилизации. Они обладают свойством взаимозаменяемости, легко переходят или сменяют друг друга1. И архаизм, и футуризм основаны на разрыве непрерывного исторического процесса путём скачка либо в прошлое, либо в будущее.

Пассивная форма социального протеста проявляется в сознательном уклонении от деятельности с целью изменения сложившейся ситуации путём её показательного неприятия. Это единственная ненасильственная форма. На фоне быстрого роста числа людей, не связанных традиционными моральными нормами, огромное воздействие на разлагающееся общество может оказать только группа мучеников, способных страдать за идею, поэтому духовно они оказываются гораздо сильнее многочисленной толпы отступников. Они способны пробудить чувство греха в людях, созерцающих катастрофу распада цивилизации. Своим страданием они предопределяют жизненность своих идей в перспективе, особенно на ранних этапах возрождения новой цивилизации. Современники восхищаются ими, сохраняя о них память, но их примеру не следуют. Запечатлённый исторической памятью их подвиг становится со временем реальной силой, способной консолидировать народ, измученный кровью, хаосом, безверием, безыдейностью периода распада.

Распад цивилизации, как и её рост, есть процесс кумулятивный, которому присущ определённый ритм. Это можно считать аксиомой цивилизационной концепции. Сущность катастрофы социального распада связана с неспособностью общества в лице его правящего меньшинства дать ответ на вызов. Поэтому распадающееся общество оказывается постоянно перед одним и тем же вызовом, за которым следуют один за другим безуспешные ответы, что и составляет цепь поражений, различающихся по форме и содержанию.

Такие ответы не решают проблему, не выводят цивилизацию из состояния распада, они могут только в той или иной мере приостанавливать разрушительный процесс и в этом смысле безуспешны, так как снова порождают тот же самый вызов, хотя и дают очередную передышку во времени. Такой процесс длится до полного уничтожения цивилизации.

Смерть цивилизации не тождественна смерти её индивидов, хотя в таких условиях людские потери огромны. Смерть цивилизации как самостоятельной, самодостаточной единицы исторического процесса проявляется либо её поглощением иной или иными цивилизациями, либо в её исчезновении в междуцарствии множества претендующих на самостоятельность политических единиц до последующего возрождения на этой базе следующей родственной цивилизации 1.

Межцивилизационные взаимодействия

При анализе межцивилизационного взаимодействия основное внимание уделяется проблемам инкорпорации, иноземного вторжения и его следствиям, а также контактам во времени между ушедшей и существующей цивилизациями, контактам между одновременно существующими цивилизациями, но различающимися по стадии развития, а также существованию изолированных цивилизаций.

I. Контакты в пространстве между одновременно живущими цивилизациями могут проходить в нескольких наиболее распространённых формах и имеют определённый набор следствий.

1. Любое присоединение территорий, населенных представителями другой цивилизации, носит амбивалентный характер. Здесь наиболее вероятны два варианта: либо будет ассимилировано покоренное население, либо будут ассимилированы завоеватели, пришедшие на данную территорию. Результат зависит от фазы цивилизационного развития участников событий и численности представителей данного общества.

Победа и поражение не имеют абсолютного исторического значения, с течением времени они могут превратиться в свою противоположность. Победившая сторона, истощив силы, может перейти в фазу надлома, побеждённая - мобилизовать духовный потенциал в качестве ответа на вызов поражения и тем самым приобретёт импульс к развитию1.

Победа может стать гибелью для победившей цивилизации, поскольку военная агрессия может быть сведена на нет культурной агрессией жертвы. Это происходит либо путём ассимиляции агрессора, либо заимствованием у побеждённого безобидных в его среде элементов культуры. Эти элементы при переносе в иную среду оказываются разрушительными в чужом социокультурном контексте и требуют, уже фактом своего существования, кардинальной структурной перестройки общества, в противном случае общество может вступить в фазу надлома.

Во взаимодействии цивилизаций экономический, утилитарный момент не является основополагающим, хотя его значение велико. Моральный ущерб, ощущаемый на психоэмоциональном уровне отверженными, побеждёнными, второсортными и т.д., нельзя компенсировать экономическими средствами1. Это подспудный фактор, могущий дать знать о себе в любой момент и становящийся пусковым механизмом консолидации.

Цивилизационная концепция рассматривает эмоционально-психологический, ценностно-культурный аспекты как равноценные экономическим и политическим процессам, чем существенно отличается от доминирующих стадиальных теорий (формационной, теорий индустриального и постиндустриального общества).

2. Инкорпорация большого чужеродного тела в структуру общества может привести его к гибели. Здесь даже не играет роли, добровольно осуществляется процесс или насильственно, ибо для цивилизационного процесса важен инородный характер инкорпорируемого, его объём и наличие или отсутствие внутренней целостности, системности. Что касается логики развития внутрицивилизационных процессов, то она в данном случае аналогична территориальному присоединению.

3. Общество может прийти в состояние паралича в результате иноземного вторжения, но после прекращения влияния чужеродных сил оно восстанавливает структуру и продолжает свой исторический путь2, навязанная силой культура постепенно вытесняется. Важным элементом выхода общества из летаргического состояния является восстановление нравственного самосознания народа. Если оно совпадает с деградацией завоевателя, заполнившего собой элитарный слой общества, то следующими фазами развития событий будет либо его изгнание, либо ассимиляция3.

4. Падение цивилизаций под напором менее развитого общества - скорее закономерность, чем недоразумение или историческая случайность. Цивилизация, обладая значительной экономической мощью, вынуждена больше тратить ресурсов на ведение войны, что снижает жизненный уровень населения и вызывает недовольство.

Скромные запросы общества, стоящего на более низкой ступени развития, позволяют ему быстрее восстанавливать свою неразвитую экономику, вследствие чего такое общество испытывает меньшее социальное давление и тем самым обладает большими возможностями для продолжения конфликта.

Мощная хозяйственно-экономическая система обладает худшими рекреационными возможностями. Экономическая деградация сказывается сильнее на развитом обществе, отсюда там выше цена конфликта, заметнее деморализующее действие поражения.

Слабая сторона в военных действиях быстрее прогрессирует, учится, что даёт толчок развитию и воспринимается как героическая эпоха, а это способствует поднятию духа даже в условиях поражения. Дух народа, как известно, сравним с материальной силой. "Покоренная, … обезоруженная Япония в свою очередь обезоружила своего обидчика"1.

Исход военных действий часто решает не только сила оружия, но и сила духа. Таким образом, выматывающая сила конфликта пагубнее сказывается на экономически более развитом, чем на обществе с низкими экономическими показателями. Цивилизационная концепция, анализируя конфликты между народами, отдаёт приоритет не экономической мощи соперничающих сторон, а социальному фактору.

II. Контакты цивилизаций во времени предполагают воздействие исчезнувших цивилизаций на существующие. Выражается оно в явлении ренессанса - возрождении умершей культуры или усохшей ветви живой культуры, и есть не что иное, как контакт живой цивилизации с призраком мертвой, "или же ушедшей в прошлое фазой живой цивилизации"2.

Явление ренессанса противоречиво по своей природе, оно может вызвать стимулирующий эффект, а может стать препятствием развитию уже наметившихся, но пока ярко не проявившихся тенденций и тем самым положить конец развитию собственных оригинальных форм и направлений в искусстве и других видах деятельности.

Само понятие ренессанса не ограничивается областью культуры и распространяется на другие сферы жизни общества: политику, право, язык, религию, философию и т.д. Надолго были забыты античный институт демократии, римское право. Позднее они были возрождены, но приобрели уже качественно новые характеристики. То же самое можно сказать о сфере искусства и философии, где стиль, школа возрождаются в том случае, если удовлетворяют духовным потребностям данного общества в данное время. В политическом плане ренессансом может быть возрождение универсального государства. В обществе "никогда не исчезает тенденция искать духовные ресурсы для своего самоутверждения через возрождение веры прошлого, - прошлого ещё более далёкого, чем та эпоха, когда зародилась их дискредитированная ныне вера"1 - такое объяснение даёт Тойнби религиозному ренессансу. Но оно вполне годится и для объяснения ренессанса идеологии.

Любое явление, с которым сталкивается общество и на которое невозможно быстро найти удовлетворительный ответ, реанимирует аналогичный ответ из прошлого. Экологическая проблема вполне может привести к возрождению языческого обожествления природы и т.д. Сталкиваясь с вызовом, общество пытается дать ответ, используя арсеналы как настоящего, так и прошлого.

III. Изоляция цивилизации - своеобразная форма сведения межцивилизационных контактов и заимствований к минимуму. Связано это может быть с самыми разными условиями. Их анализ в наибольшей степени разработан Л.Н. Гумилёвым.

В таком положении всегда оказываются народы, абсолютно адаптированные к природному и социальному окружению, не имеющие контактов с динамичными цивилизациями, прекратившие новационную деятельность. Тойнби первым ставит эту проблему и называет такие общества задержанными (Гумилёв назовёт такое состояние мемориальной фазой развития).

Но уже у Тойнби определена специфика таких обществ, их особенность: чаще всего они погибают вследствие изменения окружения (природного, человеческого), к которому настолько адаптировались, что находятся с ним в полном равновесии, здесь вся деятельность направлена на поддержание установившегося равновесия. Движение здесь замирает, так как оно способно лишь нарушить баланс с окружением1. В результате общество утрачивает механизмы, обеспечивающие готовность к решению неожиданных задач. Отсутствие возможности быстрого адекватного ответа на неожиданный вызов, как правило, становится для общества катастрофой.

Несмотря на то, что в теории Тойнби роль внешнего фактора в развитии цивилизации учитывается наряду с внутренним, главная причина падения цивилизации детерминирована внутренними процессами, исход конфликта заложен внутри.

Потеря самодетерминации - главная причина падения цивилизации, внешнее давление способно изменить только форму такого падения и его время (в не слишком значительном интервале), т.е. оно может ускорить процесс падения, но не может быть его причиной2.

В литературе, посвященной цивилизационной проблематике конца двадцатого века, особый акцент делают на том, что следствием влияния чужой цивилизации с неизбежностью будет трансформация собственной.3 Минимальное влияние растущее общество оказывает на статичное, но до фазы формирования цивилизации. Максимальное влияние на другие общества оказывают цивилизации в фазе распада, когда элементы её культуры (экономический, политический и собственно культурный) находятся в состоянии рассогласования.

Точно так же в теории разделяется и характер самого влияния по составляющим такое влияние элементам. Наибольшей проникающей способностью обладает экономический элемент, несколько меньшей – политический. Культурный элемент наиболее трудно воспринимаем. В числе основных каналов взаимодействия выделяются война и торговля.

Для цивилизационной концепции в целом актуальна проблема выявления механизмов изменения цивилизационных параметров, в том числе и вопрос о расширении и сужении цивилизационных границ. В данной связи особый интерес представляет ассимиляция.

В теории Тойнби социальная ассимиляция является результатом "культурного облучения". Наиболее сильным действием обладает рассеянное излучение распадающейся цивилизации. Если на этапе роста цивилизации культурный, экономический, политический "элементы объединены внутренней гармонией растущей социальной системы", то в условиях цивилизационного надлома или распада происходит "разделение культурного, политического и экономического элементов, что порождает болезненный диссонанс". На соседние цивилизации, народы оказывает большее влияние дифференцированное излучение, "чем неразложенный свет» растущих цивилизаций.

Таково следствие закона, согласно которому "социальный распад представляет собой более благоприятное условие для географической экспансии, чем социальный рост". Это есть вариант социального самообмана, когда с помощью экспансии общество пытается отодвинуть время своей гибели1.

Вступающие в контакт цивилизации (две или более) чаще всего обладают разными потенциальными возможностями. Под давлением чужой цивилизации может оказаться как общество в целом, так и конкретные индивиды, и те и другие становятся перед выбором: принятие основ чужой цивилизации (культуры, системы ценностей и т.д.) или дискриминация, а иногда и истребление.

Ответная реакция варьирует: первый вариант - верность традиции во всем, второй вариант - признавая превосходство врага, учиться брать у него всё, что может быть полезным для того, чтобы выжить в этом мире. Обе позиции приводят в конечном итоге к поражению: первая - путем уничтожения носителей культуры, вторая - путём ликвидации самой культуры, поскольку существует некий порог заимствований, пройдя который, культура и цивилизация теряют способность к самодетерминации. Третий вариант - сильная мутация культуры под чужим влиянием или взаимовлиянием становится основой для формирования новой родственной цивилизации, культуры1.

Другим важным моментом межцивилизационного взаимодействия служит трансформация заимствований. При взаимодействии отдельные культурные элементы, внедряясь в чужеродную среду, обессмысливаются и утрачивают свою ценность в отрыве от родного культурного окружения. Тот же факт говорит о невозможности реконструировать общество по чужим моделям, даже очень хорошо зарекомендовавшим себя в прежней среде. Заимствованные формы правления плохо функционируют в инородном культурном окружении. "Рекомбинация искажённых элементов тяготеет к созданию новой целостности, а не просто к механическому соединению, поскольку культуре свойственно стремиться к самоструктурированию"2.

Адаптационные механизмы цивилизационного распада

В цивилизационной концепции распад общества - довольно длительный процесс. Он не сводится просто к нарастанию деградационных явлений в различных сферах человеческого бытия. Этот временной отрезок имеет свои фазы подъема и стабильного существования.

Относительная безболезненность ухода цивилизации осуществляется за счёт выработки адаптационных механизмов, в качестве которых могут выступать создаваемые универсальные государства и формирующиеся вселенские церкви. Как отмечалось ранее, универсальное государство создаётся правящим меньшинством, вселенская церковь – остальным большинством или его частью.

Государство и церковь выполняют разные функции в распадающемся обществе. Появление и существование первого коренится в объективной необходимости остановить войны, с неизбежностью возникающие в период распада, найти альтернативу кровопролитию в кооперации. Оно - средство, а не цель, и среди иерархии человеческих учреждений его место далеко от наивысших.

Государство обеспечивает функционирование иерархии целого ряда служб, рекрутируя для своих целей представителей правящего слоя, внутреннего и внешнего пролетариата и даже другой цивилизации. Благодаря сочетанию несовместимого: восприимчивости и консерватизма, культурного смешения при сохранении культурных различий, конструировании охранительных учреждений - государству удаётся процесс консервации общества, его стабилизации, что и знаменует собой начало второго такта оживления в последовательности кругов Спада-и-Оживления, выражающих ритм периода распада.

Универсальное государство обеспечивает сохранность того, что уцелело в период смуты и не даёт возродиться братоубийственным войнам, угрожающим окончательно уничтожить социальное и культурное наследие предыдущих эпох. Это способ удержать деградирующую социальную массу в определённых границах.

Рост бюрократических структур, как и централизация власти, - реакция на иссякающие человеческие ресурсы, необходимость, с которой все вынуждены мириться. Такая форма бытия - не что иное, как адаптация к меняющемуся человеческому материалу, последняя возможность обеспечить социуму целостность и наименьшую болезненность ухода с исторической сцены1.

В универсальном государстве различные функции дифференцированы между его составными частями, в частности, между столицей и провинциями. Столице, помимо прочих, всегда присущи функции: управленческая, коммуникативная и культурная, благодаря которым она всегда находится в эпицентре внешнего давления (со стороны иных цивилизаций), направленность действий столицы в их исполнении смещается вместе с изменением силы и направления давления.

Столица является оптимальным пунктом передачи и распространения иностранной культуры, миссионерских предприятий, а также многофакторных аспектов иного влияния2. Столицы универсальных государств служат тем связующим звеном, через которое доминирующая цивилизация оказывает влияние на распадающуюся.

Историческое значение цивилизаций в том, что они управляют духовными процессами человеческих сообществ макроуровня. Основная роль при этом отводится религии (но это может быть и светская идеология), которая способна преодолеть политические и даже культурные барьеры.

Если на всех стадиях развития общества религия осуществляет функцию социального наследия, то в период распада она переходит в разряд свободного личного выбора индивида. Но в тот же период, когда общество испытывает весь ужас междуцарствий, где главный обучающий инструмент - страдание, происходит вспышка духовного озарения, рождение новой религиозности.

Новая жизнеутверждающая идея никогда не создаётся правящим меньшинством. Тойнби вскрывает связь между светскими и религиозными процессами, устанавливает взаимообусловленность между кризисом общества, социально-политической формой его бытия и трансформацией или заменой религии. Так, из духовных исканий периода надлома эллинистической цивилизации выросло христианство.

К тому же, "церковь-куколка" может определять переход от одной цивилизации к другой, взяв на себя на первом этапе аккумулирующую, а на втором - транслирующую роль.

На фазе распада церковь впитывает в себя энергию умирающего светского общества, разлагающихся местных институтов. Родившись в период смутного времени в лоне универсальных государств, церковь организует вокруг себя общество, тем самым, выводя его из подчинения государства. Этим она, с одной стороны, ослабляет государство, с другой, - организуя общество в период междуцарствия, не даёт ему впасть в полную анархию и этим смягчает переход к новой цивилизации.

На стадии становления новой цивилизации церковь концентрирует вокруг себя накопленное наследство, вырабатывает новые каналы его применения, в какой-то мере заменяет светские институты. В этот период она является единственным жизнеспособным элементом, ядром нового общества.

Тойнби отдаёт себе отчёт, что такая схема работает не всегда и существуют иные механизмы перехода, переход к родственной цивилизации многовариантен по форме. В более поздних разработках Эйзенштадта, Гумилева роль религии и церкви стала рассматриваться как частный случай идеологии (в широком смысле) и её институтов. Новая идеология (светская или религиозная), как правило, возникает в недрах распадающегося общества и является тем начальным структурирующим элементом новой цивилизации, вокруг которой объединяется общество.

Прогресс духовный и технический

Категория прогресса всеми теориями линейного исторического развития рассматривается как базовая, в них она выступает в качестве критерия общественного развития. Но прогресс не охватывает одновременно все сферы деятельности, поэтому в качестве критерия берётся обычно одна из сфер - чаще всего хозяйственно-экономическая.

Цивилизационная концепция за критерий прогресса берёт прогресс в духовной сфере. "Духовный прогресс индивидуальных душ в этой жизни фактически обеспечивает значительно больший социальный прогресс, чем какой-либо другой процесс. Парадоксальным, но глубоко истинным и важнейшим принципом жизни является то, что для того, чтобы достигнуть какой-то определённой цели, следует стремиться не к самой этой цели, но к чему-то ещё более возвышенному, находящемуся за пределами данной цели"1.

Не случайно, любое секулярное социальное служение производит меньшее впечатление на общество, чем самопожертвование, благодаря которому "святые вступали в активные отношения со значительно большим кругом лиц, чем если бы они оставались в миру"2. В данном случае создавалась социальная связь более высокого духовного порядка, значение которой особенно резко возрастает в период экономического, социального, политического кризисов, в эпоху надломов и распада общества.

Религиозные миссионеры всегда заполняют вакуум, образовавшийся в результате дискредитации гражданских добродетелей. Любая дискредитация устоявшихся привычных ценностей ведёт к дезориентации деятельности, образовавшийся духовный вакуум сам требует скорейшего наполнения новым идейным содержанием. Именно поэтому в период кризиса, междуцарствия рождались вселенские церкви или же, рожденные в иной среде, они получали быстрое развитие.

Неожиданное и бесповоротное разрушение существующих хозяйственных систем, потеря перспективы в обозримом будущем являются мощным стимулом для рождения духовных инициатив, духовной активности. Обстоятельства, способствующие духовному и экономическому прогрессу, часто не просто различны, но и прямо противоположны. Духовные ценности в эпоху материального благополучия отступают на второй план, близость земного рая заставляет людей забывать о них, но в условиях кризиса, катастрофы они занимают первое место. Суть такого явления кроется во внутренней человеческой природе. Собственные успехи заставляют его поклоняться самому себе, неудачи обращают взор вовне.

Таким образом, человеческая природа включена в механизм общественного развития и в какой-то степени обусловливает цикличность данного процесса. Материальный прогресс ведет к духовному регрессу, а материальный регресс - к духовному прогрессу как источнику будущего материального прогресса1. Это в системе Тойнби - почти закон. Идеалы имеют свою тенденцию развития, пик идеала материального связан с самой низкой точкой идеала духовного. Под влиянием материальных факторов происходит духовная мутация, что приводит к деградации духовных институтов. Так происходит и с церковью, если она оказывается втянутой в решение секулярных вопросов2.

Цивилизационная концепция рассматривает психический дискомфорт больших людских масс, их духовные потребности в качестве важного фактора процесса развития. Универсальное государство не в состоянии удовлетворить потребности людей, они сами вызывают к жизни новые социальные институты, влияние которых на общество порой превышает силу влияния государства, они обладают самодостаточными структурирующими и регулирующими функциями. Армия и другие институты уступают по силе идеологическим институтам, потому что только последние в состоянии добиться от человека самопожертвования. Так, в момент наивысшего развития религии, церковь подчиняет себе другие институты.

Прогресс всегда бывает в чем-то и осуществляется кем-то или чем-то. Это приводит к отождествлению прогресса с народом, государством, определённой системой знаний, художественными школами, правовыми институтами, формами хозяйственно-экономической жизни. Так возникает представление об институтах как о цели, а не о средстве, их идеализация, идолопоклонство по отношению к ним. А это, в свою очередь, сменяет направление вектора развития в сторону регресса.

§ 2.СТАДИАЛЬНЫЕ ТЕОРИИ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

К современным стадиальным теориям общественного развития1 относятся теории индустриального и постиндустриального общества. Они сформировались на волне послевоенного экономического и научно-технического бума, эпицентром которого в 60-70 годы были США.

Наибольшую известность получили: "теория нового индустриального общества" Гелбрейта, теория "стадий роста" Ростоу, концепция "постиндустриального общества" Белла, "теория трёх волн" Тоффлера.

Ведущим теоретиком индустриального общества был Дж. Гелбрейт, автор книг "Новое индустриальное общество", "Экономические теории и цели общества". Считается, что именно в его работах наиболее полно представлена идея власти техники, доминирования техники над различными сферами жизнедеятельности общества.

В таком социуме экономическая форма общества определяется требованиями, диктуемыми развитием технологий, а не идеологическими символами или культурой. Требованиями науки и техники был обусловлен переход от эпохи свободной конкуренции к монополиям, именно научно-техническим прогрессом детерминировано широкое введение элементов планирования в промышленное производство.

Гелбрейту принадлежит идея конвергенции – сближения двух политических систем (капитализма и социализма) на единой индустриальной основе в качестве следствия научно-технической революции. Социальные институты, политика могут повлиять на ход исторического развития, но не на результат.

Американский социолог У. Ростоу создавал свою теорию общественного развития, получившую название "стадий роста" как альтернативу марксизму.1 Его теория, подобно марксистской концепции формационного развития общества, рассматривает мировую историю как последовательную смену стадий (эпох, периодов). Каждая стадия характеризуется определённым уровнем промышленного производства, его научной и технологической вооружённостью, а также способом его организации, а развитие научных знаний выступает внутренним источником самосовершенствования, прогрессивного развития обществ.

Теория истории по У. Ростоу выглядит следующим образом. Первая стадия исторического процесса называется "традиционное общество". Это один из самых длительных периодов в развитии общества. Он начинается с возникновения человека разумного и заканчивается эпохой феодализма и базируется на доньютоновской науке и технике.

На смену первой стадии приходит вторая, получившая название "переходного общества". Данная стадия соответствует эпохе домонополистического капитализма, начало которого ознаменовано совершённым Ньютоном переворотом в науке и последующим применением научно-технических достижений в промышленном производстве.

Переход от домонополистического капитализма к монополистическому называется периодом "взлёта".

Ему на смену приходит эпоха "движения к зрелости", которую венчает эра "высокого массового потребления".