Семиотические системы культуры

Значительная часть проявлений культуры (в самом широком смысле слова) имеет семиотическую природу, т.е. реализуется в поступках, предназначенных для восприятия другими людьми. Данные поступки складываются в систему, обусловленную не только общественным строем, но и эпохой, национальным характером, темпераментом, вероисповеданием и т. п.

В рамках семиотики выделилась особая дисциплина - этносемиотика, занимающаяся изучением поведения разных народов в разных ситуациях. Этносемиотика исследует семиотическую природу обрядов, ритуалов, обычаев, семейных традиций, одежды, моды, обустройства жилища, игр, танцев и т.п. При изучении национально-культурных знаковых систем рассматриваются проблемы соотношения человека и природы, духовного и телесного, обыденного и святого, личности и государства, мужчины и женщины, старшего и младшего и др. В зависимости от трактовки этих основополагающих оппозиций нравственные идеалы получают в конкретном обществе и в конкретную эпоху то или иное воплощение.

Важную роль в семиотике культуры занимает одежда. В каждом обществе имеется свое представление о том, как следует одеваться. Удобство, красота, гигиеничность - эти критерии могут отходить на второй план, а на первом плане прочно утверждается социальная норма: «так положено». Общество регламентирует возможности человека в выборе одежды. У многих народов национальный костюм дает указание на возраст, социальное положение и другие качества его носителя. Одежда может сигнализировать о профессии человека – форма милиционера, военнослужащего, таможенника, медработника, мантия судьи и т.д. Знаковые свойства костюма очень четко проявляются в конфессиональной сфере. Знаковые свойства имеет и наряд невесты.

Можно привести множество разных знаков вхождения в микроколлектив, поддержания и регулирования отношений, обмена «дипломатической» и «этикетной» информацией. Это все элементы общей культуры, знаки. Но в обычной ситуации они играют вторичную роль, сопровождая и дополняя словесное, речевое общение.

Знаковая система особого рода – это искусство. Здесь каждый элемент, каждая единица стремится стать знаком. Если мы имеем дело с произведением искусства, обладающим эстетической функцией, то каждая его составляющая часть получает свое содержание. Ничего случайного, незначимого здесь быть не должно. Произведение искусства наделяет знаковой функцией каждый свой элемент. В художественном произведении может быть сказано намного больше, чем в таком же по объему нехудожественном тексте. Здесь возникает как бы дополнительная глубина, «третье измерение».

Для художника искусство – это способ выразить себя, свое отношение к миру. Для зрителя, слушателя, читателя искусство – это источник эмоциональной, эстетической, нравственной информации, возможность приобщиться к истине в “концентрированной” форме, испытать то, что древние греки называли катарсисом (очищением). В целом же искусство – это поиск гармонии, порядка в изначальном хаосе и случайности (Норман 2004).

Искусство можно рассматривать как знаковую систему, потому что оно предполагает отправителя и получателя, реализуется в материальных объектах, предназначенных для передачи информации, подчиняется общим законам функционирования знаковых систем. Вместе с тем, трактуя произведение искусства как сообщение (текст), надо иметь в виду, что сообщение в искусстве становится полноценным участником (а не посредником) общения (см.: Норман 2004). Связь между творцом и получателем прерывается. Произведение искусства как бы заслоняет собой его автора. Мы общаемся не с автором, а с его героями, или с рассказчиком, “вплетенным” в ткань повествования. Автор посылает информацию неопределенному множеству получателей, отдаленных от него неопределенным временем. Трехчленная семиотическая цепочка – “отправитель – сообщение – получатель” в произведении искусства разрывается на две двучленные – “отправитель – произведение искусства” и “ произведение искусства – получатель”.

Для произведения искусства принципиально важно средство выражения – сама материальная форма и ее возможности. Форма, материал произведения искусства влияет на его содержание. Можно даже сказать, что форма здесь становится частью содержания.

Разные виды искусства имеют свои языки. Есть свои языки у живописи, архитектуры, кино, балета и т.д.

Художественная литература с позиций семиотики рассматривается в общем ряду с другими видами искусства. Возникает вопрос: что в произведении литературы является знаком, что представляет собой “код” литературы? С одной стороны материальную базу для языка литературы как вида искусства образует естественный язык. Но у литературы есть свои знаки, связанные с историей, материальной и духовной культурой описываемой эпохи. Они обусловлены правилами восприятия художественного текста в данном обществе, на данном этапе. Отсюда вытекает возможность разного прочтения одного и того же текста, разной глубины его интерпретации. Крупнейший специалист в области интерпретации художественного текста Ю.М.Лотман показывает примеры литературных знаков, т.е. собственно культурных знаков, отраженных в литературе. Он интерпретирует одну строку из незаконченного “Романа в письмах” А.С.Пушкина “Мы являлись на балы, не снимая шпаг”. Лотман усматривает здесь литературный знак. За данной строкой кроется глубокое содержание. Речь идет о моде на такое поведение среди декабристов. Декабристы ездили на балы, чтобы там не танцевать (тогда надо бы снимать шпаги), а чтобы служить молчаливым укором развлекающемуся свету. Вызов обществу! – вот что значило “не снимать шпаг”.

У художественной литературы два языка – язык искусства и естественный человеческий язык. Одним словом, одним штрихом писатель может сказать о своем герое очень многое, надо только уметь это прочесть. Семиотика литературы имеет дело не только с обычными знаками естественного языка, но и со своего рода гиперзнаками: композиционными фрагментами, деталями сюжета (Норман 2004).

В качестве знаков в литературном произведении могут выступать не только те или иные словесные детали, подробности поведения или костюма героев, но и целые композиционные фрагменты – “сюжетные ходы”. Глубокий исследователь русского фольклора, русских волшебных сказок В.Я.Пропп, отметил, что сказки представляют собой комбинации из весьма ограниченного числа ситуаций (функций), например,“бой”, “победа”,“вознаграждение” и др.

План содержания литературного произведения складывается также и из мелких языковых элементов, не имеющих значения в системе языка, но “семантизирующихся” в художественном произведении. Это звуки, слоги, строки и т.п. Поэтический текст насыщается, инструментируется определенными согласными и гласными (аллитерация). Эти фонетические переклички наводят семантические мосты между словами, сближают их значения.

Среди значащих приемов в арсенале писателя используется и оживление внутренней формы слова (например, говорящие фамилии).

Литературное произведение представляет собой многослойный и многомерный феномен. Если мы хотим понять художественное произведение, если мы хотим за единицами естественного языка увидеть еще слой специальных литературных и культурных знаков, символов, намеков, то нужно специально учиться этому другому языку, языку словесного искусства. Нужно терпеливо вникать в иную культуру, в иные эпохи. Надо допускать, что в произведении сказано что-то помимо того, что прочитывается с первого взгляда. Этому учит литературоведение. Крупнейшими специалистами в области семиотики литературы являются Ю.Н.Тынянов, В.Б.Шкловский, Б.М.Эйхенбаум, Р.О.Якобсон, М.М.Бахтин, Ю.М.Лотман и др. (Норман, 2004).

Человеческий мозг, вероятно, пользуется одними структурными параметрами, применяя их в разных областях знания. Структурированностью содержания с точки зрения переработки информации человеком занимается когнитивная семиотика. Междисциплинарность семиотики можно объяснить тем, что человеческий разум порождает один тип структурности во всех объектах творческого, гуманитарного порядка. Таково свойство работы мозга.

Ю.М.Лотман, замечает, что естественный язык – одна из наиболее ранних и самая мощная система культуры в человеческом коллективе. Самой своей структурой он оказывает воздействие на психику людей и многие стороны социальной жизни. Лотман рассматривает язык как первичную моделирующую систему. Другие знаковые системы – вторичные моделирующие системы.

Ю.М.Лотман отмечал принципиальную многозначность естественного языка, которая позволяет порождать многозначные тексты художественной литературы. На этом строится возможность их многократного прочтения.

Есть тексты, которые допускают один вариант прочтения, например, инструкции.

Многозначный текст позволяет множество прочтений, обладает большими возможностями для своего функционирования, поскольку каждый читатель может брать из него то, что значимо именно для него. Это сообщения с эстетической функцией. Потеря неоднозначности вызывает определенную потерю эстетического характера.

Лотман подчеркивал, что в повседневном общении мы пользуемся языком, предварительно зная его грамматику, значения слов. Новым является только содержание. В языках искусства велико творческое начало. Автор одновременно вводит и текст, и грамматику, рассказывая, что значит та или иная форма. Новым является и форма и содержание.

В искусстве содержание может быть даже самым обыденным и знакомым. А.П.Чехов говорил, что он может написать о чем угодно, например, о чернильнице. Он найдет такую форму, что чернильница предстанет по-особому.

Адресант выполняет разную работу в обыденной коммуникации и в художественной коммуникации. В обыденной коммуникации он не затрачивает усилий на то, чтобы создать язык, на котором происходит общение. В художественной коммуникации адресант выполняет двойную работу: создает сообщение и язык сообщения.

Почепцов Г.Г. полагает, что человечество использует две фундаментальные системы коммуникации: одна тяготеет к передаче информации, другая – к передаче иерархии (ценностей). Базовой для первой системы является – знак, для второй – символ. Замена знака на символ даст речь максимально афористичную, частично непонятную. перевод из символа в знак делает рутинным, заземленным исходно-возвышенное сообщение.

Знак всегда функционирует в своем контексте, в окружении других знаков, символ может существовать и один. Знак всегда системен.

Без подключения человеческого фактора символ невозможен. Адекватное восприятие символа есть придание сознанию той направленности, на которую указывает символ.

Символ является принципиально расширяющимся, а не замкнутым знаком (Почепцов 2002).

Своеобразие языкового знака, по сравнению с другими видами знаков заключается в том, что это первичный неконвенциональный знак, объективно сформировавшийся в процессе эволюции человека и человеческого общества. Языковой знак стал социальной и биологической необходимостью существования человека и человеческого общества, непреложным условием становления человека как члена общества и как биологического вида.

Единицы разных уровней языка имеют разную знаковую природу. В языковой системе выделяются: субзнаки, знаки и суперзнаки. Субзнаками являются морфемы. Это двусторонние единицы, имеющие план выражения и план содержания, но в отличие от типичных знаков – слов, они не используются самостоятельно в качестве названий. Субзнаки используются лишь в составе нормальных знаков – слов и не используются как самостоятельные единицы в процессе коммуникации.

Суперзнаки – предложения.

Традиционная семиотика считает, что значения присущи тексту, поскольку вложены туда его автором, и при получении мы их декодируем.

Социальная семиотика не признает, что тексты производят те значения и эффекты, на которые надеялись их создатели, в действительности должна изучаться их борьба и неопределенность результатов, которая возникает на уровне социального действия, а также их влияние на формирование смысла.

При этом семиотическому изучению подлежат как вербальный, так и невербальный язык, в том числе и визуальный.

5. Из истории семиотики

Семиотика языка имеет глубокие исторические корни. Основы лингвосемиотики были заложены еще представителями античной и средневековой философской мысли. Мысли о знаковости языковых единиц можно обнаружить у Аристотеля. Слова, по Аристотелю, есть символы представлений в душе.

Стоики (Зеннон, Хрисипп, Диоген (4-3 вв. до н.э.) рассматривали знак как сущность, образуемую отношением означающего (воспринимаемое) и означающего (понимаемое). При рассмотрении знака, согласно стоикам, следует рассматривать звучание, представление в душе, предмет, обозначаемое (смысл). Стоики открыли те элементы, которые образуют так называемую знаковую ситуацию (семиозис). Суждения древних о строении знака, представленные схематически в виде треугольника, воспроизводятся во многих современных работах по семиотике. Общая картина знаковой ситуации очерчена стоиками верно.

Спор между «натуралистами» и «конвенционалистами» в древнегреческой философии касался происхождения слов (имен). Конвенциональный подход заключался в том, что имена суть произвольные знаки. Аристотель отстаивал точку зрения, что язык – результат соглашения, так как имена не возникают из природы вещей. Слова являются символами идей в мозгу.

В логико-лингвистическом учении схоластов (12-14 вв.) рассматривалась проблема суппозиции.

В 17-18 веках проблемами знака занимались философы Дж. Локк, и Кондильяк. Локк и сенсуалисты выдвинули постулат о том, что всякое знание возникает в мозгу на базе ощущений, получаемых человеком из окружающей среды. В “Опыте о человеческом разуме” (1690) есть глава “О словах”, где Локк отмечает, что слова представляют собой случайные и условные обозначения вещей, данных нам в ощущениях и представленных в мозгу как идеи. Слова – символы наших идей. Они есть произвольно выбранные обозначения идей. Слова используют как понятные символы для выражения идей. Локк использовал термин «знак» в отношении слова как базисной единицы языка. Фактически Локк стал во многом предтечей Ф.де Соссюра. Именно Локк сформулировал мысль о том, что знаки – символы наших идей, а идеи - есть подлинное и непосредственное наполнение знака. Локк подчеркивал, что именно это орудие человека дает ему возможность развиться в особое высшее существо на Земле.

Лейбниц соглашается с тем, что слова – символы идей, но добавляет, что слова есть также символы вещей. Подчеркивается двойственная зависимость языковых знаков (от обозначаемых предметов и от идей).

Французский аббат Кондильяк в работе “Очерк о происхождении человеческого знания” (1746 г.) писал, что мышление человека базируется на “связи идей”, которая осуществляется при помощи знаков, общих для всех людей. Язык – наиболее яркий пример таких связей. Его мы составляем произвольно.

Кондильяк впервые высказал мысль о линеарном, последовательном развертывании речи во времени. Идеи, составляющие мысль, возникают в мозгу симультанно, а вовне они появляются последовательно. Наш язык снабжает нас инструментом анализа наших мыслей.

Кондильяк считал, что у людей есть две предпосылки для правильного мышления - сила привычки и сила размышления. Мышление – это знание того, как оперировать процессом рассуждения. Мы изобретаем язык для реализации мыслительной способности.

В языке Кондильяк различал разные виды знаков. Высшей категорией знаков являются знаки, которые конвенционально связаны с идеями. Намеренное использование даже нескольких простых знаков расширяет возможность мозга и способность к размышлению; а это, в свою очередь, улучшает сами знаки, увеличивает их число и делает их применение привычным для нас. Мозг и использование знаков будут развиваться к взаимной выгоде и в направлении прогресса обоих слагаемых.

.

В рационалистической философии Декарта отстаивалась мысль о том, что в основе нашего мышления лежат врожденные представления, включающие идеи числа и фигур, логические и математические понятия и формулы. Именно из этих врожденных идей возникает у человека язык. Врожденные идеи – это не прямое вложение языка в готовом виде в мозг человека. Это лишь предпосылка для развития языка, орудия четкого и ясного мышления. Любой живой язык – инструмент для выражения заложенных заранее логических и математических предпосылок, которые позднее стали называть философским языком. Этот язык лежит в основе нашего умственного развития. Он наиболее адекватно выражает самые глубинные и фундаментальные основы мысли.

Взгляды Декарта оказали влияние на авторов грамматики Пор-Рояль и на создателя генеративной грамматики Н.Хомского, который использовал идею Декарта в своей концепции врожденных грамматических структур.

В 19 веке – логик Ч.Пирс (1839-1914), философ Ч.Моррис (1901), математик и философ Г Фреге (1848-1925), лингвист Ф. де Соссюр (1857-1913) продолжили развитие теории знаков, науки семиотики.

Впервые развернутая программа семиотических исследований появилась в работах Ч.Пирса. Ч.Пирс развивал логико-математическую линию теории знаков. Знак определяется им через понятия репрезентамена и интерпретанта, причем интрерпретант, по его мнению, может вызвать новый интерпретант, по отношению к которому он является знаком. Интерпретант, согласно Пирсу, также есть знак (распространенный знак) и как таковой нуждается в своем интерпретанте, а первичный знак, или репрезентамен, может быть его объектом. Вышесказанное можно понять в таком смысле, что интерпретант есть мысль, вызываемая знаком; она вызывает другую мысль, которая является ее интерпретантом и т.д.

Основателем лингвосемиотики (знаковой теории языка) является Ф.де Соссюр (1857-1913).. Соссюр первым из лингвистов провозгласил необходимость создания семиологии – общей науки о знаках, которая включала бы лингвистику в качестве важнейшей составной части. Соссюр первым из лингвистов отчетливо сформулировал идею о знаковости естественного языка и определил человеческий язык как систему знаков.

Соссюр считал, что знак это неразрывное единство двух сторон – означающего и означаемого, которые нельзя разделить точно также, как нельзя разделить лицевую и оборотную стороны листа бумаги. Знак соединяет не вещь и ее название, а понятие и акустический образ (означающее и означаемое):

Понятие

Акустический образ

Согласно Соссюру, обе стороны знака психичны и связываются в нашем сознании ассоциативной связью. Акустический образ – это не материальное звучание, а психический отпечаток звучания, представление. То, что отображается в знаке – обозначаемое, а акустический образ – обозначающее.

Языковой знак, по Соссюру, обладает двумя признаками первостепенной важности: произвольностью и линейным характером означающего.

Через призму знака, моделирующего взаимоотношение двух “аморфных масс” - цепи звуков и потока мыслительного содержания, Соссюр вскрыл некоторые существенные стороны устройства языка.

Основы семиотики языка и художественной литературы заложили представители Пражского лингвистического кружка (Н.С.Трубецкой, Р.О.Якобсон), русской “формальной школы” (Ю.Н.Тынянов, В.Б.Шкловский, Б.М.Эйхенбаум), а также А.Белый, В.Я.Пропп, М.М.Бахтин, Ю.М.Лотман.

Наиболее оформленными семиотическими школами за рубежом были американская школа Ч.Морриса, этнографическая (антропологическая) школа К.Леви-Строса, семиология Р.Барта и др.

В 1974 г. в Милане на первом Международном конгрессе семиотики была создана Международная ассоциация семиотики.

Ю.С. Степанов отмечает, что современная семиотика фиксирует изменение информационного мира. В настоящее время создается единый информационный мир, подобный единому миру природы вокруг нас. Но в его единстве сохраняются черты первоначальной двойственности – с одной стороны мира художественной литературы, с его собственным единством в виде литературно-художественной интертекстуальности, интертекста, и, с другой стороны, мира науки и техники, также с его собственным единством в виде национальных и транснациональных систем научно-технической информации, т.е. инфосферы (инфосфера – укороченное обозначение сферы информации, информосферы). Интертекст и инфосфера – два ключевых термина, характеризующих новое в семиотике, т.е. семиотику 2000 года.

Общая семиотическая теория единого информационного мира еще не начала создаваться.

Ю.С. Степанов называет термины «интертекст» и «инфосфера» «точками прибытия» семиотики после ряда ее предшествующих достижений, зафиксированных в таких терминах, как «семантика», «прагматика», «высказывание» и т.д. Схематически имело место такое развитие:

Высказывание → текст → дискурс → интертекст и инфосфера.

Текст можно определить, по Степанову, путем расширения как связную совокупность высказываний, а дискурс как такое расширение, при котором выявляется и подчеркивается помимо линейного расширения («on line») его парадигматический аспект («off line») – то, какие классификации объектов мира и какие семантические связи между ними при данном расширении устанавливаются. Текст, например, текст романа является с этой точки зрения именно текстом, связной совокупностью высказываний, а дискурсом романа будет картина мира, создаваемая посредством этого текста, вплоть до «идеологии», авторских предпочтений, его симпатий и антипатий, «подтекста», отношения к другим романам и вообще к другим текстам и т.д.

Согласно Роланду Барту, каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат. Обрывки культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и.т.д. – все они поглощены текстом и перемешаны в нем, поскольку всегда до текста и вокруг него существует язык. Как необходимое предварительное условие для любого текста интертекстуальность не может быть сведена к проблеме источников и влияний; она представляет собой общее поле анонимных формул, происхождение которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических цитат, даваемых без кавычек.

Под влиянием теоретиков структурализма и постструктурализма как текст стало рассматриваться все: литература, культура, общество, история, сам человек. Положение, что история и общество являются тем, что может быть «прочитано» как текст, привело к восприятию человеческой культуры как единого «интертекста», который в свою очередь служит как бы предтекстом любого вновь появляющегося текста.

Общая картина семиотики, ее «теоретическая карта» наших дней, как отмечает Ю.С.Степанов, была бы неполна, если бы в ней не была указана другая линия развития, идущая от науки и техники, - информатика, информационный мир, или инфосфера.

Информация рассматривается как объективная сущность, объединяющая в себе материальное (физическое) и идеальное, или структуру и функцию, в тесной взаимосвязи. Физическая реальность определяется как информационная реальность, или как информационный мир.

В настоящее время эта линия исследований, одновременно информатики, семиотики и философии языка, включается также в новую сферу «синергетики».