Образ Бога

Именно таково побуждение Ксенофановой мысли о Боге. Она не имеет ничего общего с желанием низвергнуть эллинских богов. Ксенофан стремится прийти к тому утверждению о Боге, которое естественно и закономерно вытекает из самой сущности Божества. Лишь сама логика этого духовного поиска приводит его к критике религиозных воззрений эллинского народа. Суть его позиции такова: "Бог вечен. Далее, если Бог – самое могущественное из всех существ, то ему подобает быть одним. Ибо если бы богов было два или больше, то Он уже не был бы самым могущественным и самым лучшим из всех существ. В самом деле, каждый из многих, поскольку он Бог, равным образом был бы таким. В том-то и суть Бога, и сила Бога, чтобы господствовать, а не подчиняться, и быть самым могущественным, Следовательно, поскольку он не обладает превосходством, постольку он не Бог.

Допустим, что Богов много. Если при этом они в одном будут превосходить друг друга, в другом – уступать, то они не будут Богами, потому что божество по своей природе не терпит над собой господства. Если же они равны, то не будут обладать природой Бога, потому что Бог должен обладать превосходством над всеми, а равное не лучше и не хуже равного. Поэтому, коль скоро Бог есть, и коль скоро Он таков, то Он должен быть только один. Кроме того, будь их много, то Он не обладал бы силой совершить все, что пожелает. Следовательно, Он только один.

Но коль скоро Он один, то должен быть повсюду подобен: повсюду видящим, повсюду слышащим и повсюду обладающим прочими чувствами. В противном случае части его, притом что они – части Бога, находились бы между собой в отношениях господства и подчинения, что невозможно.

А коль скоро Он повсюду подобен, то должен быть шарообразным, ибо дело обстоит не так, что Он здесь таков, а там нет, но так, что Он повсюду таков" (DК 21 А 28). Ксенофан бичует Гомера за то, что тот представляет богов по аналогии с людьми, приписывая им деяния, неподобающие божеству. Все это глубокое заблуждение, вызванное склонностью людей представлять Бога по своему подобию. Если бы, говорит он, быки и львы вдруг таким же образом начали понимать Бога, то они "образы рисовали богов и тела их ваяли, точно такими, каков у каждого собственный облик" (ДК 21 В 45). Так и разные народы в зависимости от своих черт представляют богов: "эфиопы – черными и с приплюснутыми носами, фракийцы – рыжими и голубоглазыми" (DК 21 В 16). Истинный же Бог, по мысли Ксенофана, один. "Есть один только Бог, меж богов и людей величайший, не похожий на смертных ни обликом, ни сознаньем... Весь целиком Он видит, весь сознает и весь слышит.... Но без труда, помышленьем ума Он все сотрясает. Вечно на месте одном пребывает, не двигаясь вовсе; переходить то туда, то сюда Ему не пристало" (DК 21 В 23–26).

Таким образом, своим пониманием божественного бытия Ксенофан восстает против неколебимых религиозных воззрений своего времени. Бог для него есть единственное истинное бытие. " Все есть одно и это одно есть Бог " – так философом-странником решался ключевой для раннегреческой философской мысли вопрос "что есть все?" Cвоеобразное понимание Ксенофаном истинного бытия не пройдет бесследно и будет воспринято мыслью элейских философов.