Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
набить в ум, чтобы, когда смотрите на какую вещь, глаз видел вещь
чувственную, а ум созерцал истину духовную. Например, видите вы
пятна на белом платье и чувствуете, как неприятно и жалко это встре-
тить. Перетолкуйте это на то, как жалко и неприятно должно быть
Господу, Ангелам и Святым видеть пятна греховные на душе нашей.
Перетолкуйте все вас окружающее и могущее встретиться кроме того.
Начинайте с дома и перетолкуйте все в нем: самый дом, стены, кров-
лю, фундамент, окна, печи, столы, зеркала, стулья и прочие вещи.
Перейдите к жильцам и перетолкуйте - родителей, детей, братьев и
сестер, родных, слуг, приезжих и проч. Перетолкуйте и обычное течение
жизни - вставание, здорованье, обед, работы, отлучки, возвращения,
чаепитие, угощения, пение, день, ночь, сон и прочее, и прочее, и прочее.
Когда это сделаете, то всякая вещь будет для вас, что книга святая...
будет приводить вас к мысли о Боге, как и всякое занятие и дело" [4,
с. 185-186].
Как явствует из приведенного отрывка, дело не сводится к пере-
ключению внимания с внешних событий на внутренние; факты внутрен-
ней жизни истолковываются при этом сквозь призму христианских
заповедей, говорящих о том, как должен жить человек, и задающих
образцы его жизненного поведения. Они также рассматриваются как
символы событий священной истории, в частности различных момен-
тов земной жизни Христа, сопоставляются с образами горнего мира, с
представлениями о Троице, ангелах, архангелах и других небесных
силах, об устроении всего Небесного Царства, почерпнутыми из Писа-
ния, церковных песнопений, творений Отцов Церкви и церковного
предания. Благодаря этому душа христианина не просто возвращает-
ся к себе, но постоянно помнит о своем призвании: не привязываться
к вещам и делам мира сего, а пребывать наедине с Богом. Земные
события в результате символической интерпретации теряют собствен-
ную значимость; они сами по себе уже не дают повода для печали и
огорчений, поскольку все, что происходит в данный момент, отсылает
к Богу, общение с которым составляет для христианина смысл и цель
жизни. Душа обретает мир и покой, когда человек научается соответст-
вующим образом воспринимать, интерпретировать и переживать собы-
тия внешней и внутренней жизни. Любое знание в этом случае становит-
ся средством очищения и совершенствования "внутреннего человека".
Поэтому в средневековой литературе преобладают сочинения ди-
дактически-назидательного характера. Примером может служить сбор-
ник <Римские деяния>, составленный как пособие для проповедников,
пользовавшийся огромной популярностью в средние века и эпоху Воз-
рождения. Каждый из рассказов книги состоит из двух частей - пове-
ствования и нравоучения. Нравоучения дают символико-аллегорическое
толкование каждому персонажу и каждой ситуации рассказа, так что
они оказываются обозначающими Бога Отца, Христа, человека, дьяво-
ла, грехи, пути к спасению, Церковь, Царство Небесное и т.д.
Подобного рода аллегорическое истолкование событий внешней и
внутренней жизни, сопровождающееся явным или скрытым поучени-
ем, может быть названо моральным символизмом. Для философско-
теологической литературы средневековья более характерен предмет-
ный символизм. Он превращает процесс восприятия любой вещи в
религиозно значимый акт. Его истоки - в сложной многозначной сим-
волике, пронизывающей всю жизнь церкви. Детали храмовой архи-
тектуры и живописи, предметы, используемые в богослужении, дейст-
вия священнослужителей и молящихся - все знаменует собой что-
либо относящееся к реальности мира духовного, реальности, которая
не может быть предъявлена, но на нее указывает и переживанию ее
соприсутствия служит восприятие предмета-символа. Литургический
символизм - одно из проявлений предметного символизма. Другое
выражение предметно-символической установки сознания - когда ка-
ждая вещь в мире воспринимается как результат творения, несущий в
себе отпечаток божественного совершенства. Мир в этом случае пред-
стает как система прозрачных символов, посредством которых душе,
устремленной к Богу, открывается замысел Творца.
Предметный символизм опирается на догматику, катафатическое
богословие, на практику церковного богослужения. Религиозный акт
в высшей своей точке (мистическом единении с Богом) выводит за
пределы всех форм, чувственных образов и мысленных представлений,
но для ее достижения человеку необходимо объединить в устремлении
к единой цели все способности - чувственного созерцания, словесно-
го выражения и мышления. Найти правильный способ их функциони-
рования, позволяющий не сбиться с трудного пути, избежать соблазнов
и не впасть в уныние и отчаяние, одному человеку часто не по силам.
Помочь в этом ему должен совокупный духовный опыт, накопленный
церковью. Христианская догматика и богословие задают умопостигае-
мый образ Небесного Царства; в молитвенниках собраны словесные
формулы, содействующие процессу богообщения, иконы дают види-
мый, чувственно воспринимаемый образ сверхчувственного мира. Сим-
волизм пронизывает христианское вероучение и церковные обряды не
только потому, что все видимое, слышимое во время богослужения,
любой текст, в котором излагаются и разъясняются истины веры, от-
сылают к другому, горнему миру, но прежде всего по той причине,
что и умосозерцаемый образ этого мира, складывающийся на основе
чувственных символов, не выражает сути божественного бытия. Боже-
ственное бытие, по учению апофатического богословия, в принципе
неизреченно. Поэтому умопостигаемые образы, к которым прибегают
с целью выразить внутрибожественную жизнь или какие-либо сторо-
ны божественного совершенства, суть сами символы, указывающие на
реальность, находящуюся за пределами сферы образно-рационально-
го познания. В религиозном символе всегда ощущается присутствие
тайны, которая не может быть высказана, и символ не пытается рас-
крыть эту тайну, он напоминает о ее существовании. Символическое
знание, которое само формируется с помощью рационально-образных
средств, не претендует на изложение окончательно постигнутой исти-
ны, представляя собой одну из промежуточных ступеней в продвиже-
нии к мистическому знанию, обретаемому в экстатическом состоянии
и неотделимому от него. Символическое знание свойственно душе,
пребывающей еще в "этом" мире, но стремящейся, во-первых, в самих
вещах усмотреть отблеск сакрально-таинственных образов сверхчув-
ственного мира, во-вторых, путем постоянного нахождения в мире
сакральных символических образов непрерывно ощущать наличие ино-
го, невидимого измерения бытия. Это ощущение является условием
успешного продвижения по пути духовного совершенствования.
2. ФИЛОСОФСКИЙ СИМВОЛИЗМ
Одно из вершинных достижений философского символизма сред-
невековья - сочинения выдающегося теолога и философа XIII в.,
одного из великих учителей католической церкви, св. Бонавентуры.
Органичное сочетание глубины мысли с яркостью и духовно-эмоцио-
нальной насыщенностью символических образов позволяют Бонавен-
туре соединить, казалось бы, несоединимое: изложение абстрактной
философской концепции, в частности основ метафизики Аристотеля,
с практическим наставлением в способах достижения мистического со-
зерцания. По замыслу Бонавентуры, философия, наука, любое мир-
ское знание, занятие или искусство могут служить средством для дос-
тижения цели более высокой, чем та, которую они сами преследуют.
Все явления внешнего и внутреннего мира составляют своего рода
символический язык, на котором написана книга вселенной; "творе-
ние есть книга, в которой читается созидающая Троица " [5, р. 386].
Чтение этой книги, подобно молитве, способно возбудить в душе чув-
ство благоговейного предстояния Богу в страхе и восхищении.
Бонавентура выделяет шесть ступеней, по которым ум продвигает-
ся в познании Бога, шесть возможных способов символического зна-
ния о нем. Сначала ум должен усмотреть Бога за данной непосредст-
венному восприятию картиной мира; величие, красота, неизменные
принципы мироу строения - это следы Бога в мире. Характеристики
сотворенных вещей являются свидетельствами могущества, мудрости
и благости Бога. Например, "происхождение вещей - а все вещи
сотворены, отличены друг от друга и прекрасно устроены трудами
шестидней [творения] - возвещает о божественном могуществе, сотво-
рившем все из ничего, о мудрости, придавшей всему ясные отличитель-
ные черты, и о благости, дарующей всему красоту и совершенство.
Величина [мира] вещей своей необозримостью в длину, ширину и глу-
бину, неисчерпаемостью силы, распространяющейся вдаль, вширь и
вглубь, чему пример - распространение света... явно указывает на
безмерность могущества, мудрости и благости Бога-Троицы, который,
ничем не объемлемый, являет Себя во всех вещах могуществом, при-
сутствием и сущностью" [6, 1, 14]. Для чистого ума и сердца всякая
вещь во вселенной, любой ее аспект являет тайну ее Творца. Поэтому,
заключает Бонавентура, "кого не просветляет сияние сотворенных ве-
щей, тот слеп; кого не пробуждает их звучный голос, тот глух; кто не
хвалит Бога за все Его деяния, тот нем; кто не познает Первоначала
вещей по стольким знакам, тот лишен разума" [6, 1, 15].
На второй ступени ум усматривает следы божественного произво-
ления в действии самой познавательной способности. После этого
ум-дух обращается внутрь себя, сначала в своем естественном состоя-
нии (третья ступень), затем - преображенный благодатью (четвертая
ступень). Пятая и шестая ступени ведут к непосредственному умосо-
зерцанию единства Божественного бытия и троичности Бога. Чувство,
которое стремится вызвать Бонавентура, - это чувство восхищения
или изумления. По мере прохождения этапов богопознания чувство
изумления нарастает. Его предельной точкой является состояние, ко-
гда человеку в едином акте созерцания даны бытие Бога и троичность
его, и тут же он видит, как эти высочайшие, непостижимые для чело-
веческого ума совершенства соединены с человеческой плотью, можно
сказать, прахом земным, в человеке Иисусе Христе. В этой высшей
точке восхождения ум целиком сливается с предметом своего созерца-
ния. "Когда наш ум во Христе, Сыне Божием... созерцает нашу соб-
ственную человечность, столь чудесно возвеличенную и столь неска-
занно соединенную с божественным; и когда он видит одновременно в
одном и том же первое и последнее, высшее и низшее, окружность и
центр, Альфу и Омегу, причиненное и причину, Творца и творение,
т.е. "свиток, исписанный внутри и снаружи" (Иезек. 2, 10), - тогда
наш ум достигает наконец совершенного объекта. Здесь, на шестой
ступени, как в шестой день, он достигает с Божией помощью совер-
шенного просвещения. И нет ничего большего, нежели этот день по-
коя, когда, выходя из себя в экстазе, человеческий ум оставляет вся-
кое усмотрение, находя упокоение 'от всех дел, которые делал' (Быт.
2, 2)" [6, VI, 7].
Достижение человеком этого состояния безмолвия ума означает по-
терю им своей партикулярности. В этот момент, как свидетельствует
Бонавентура, происходит как бы отождествление человека с Иисусом
Христом на его земном пути. Человек, достигший этого, больше не
нуждается в лестнице, по которой он поднимался к Богу, и он может
отбросить ее. Теперь уже не нужно и созерцание. "Совершая этот пе-
реход, надлежит оставить все интеллектуальные операции, всю полноту
________________________________________291
любви в едином порыве устремить к Богу и преобразоваться в Него"
[6, VII, 4]. Свои слова Бонавентура подкрепляет авторитетом Диони-
сия: "Твердо держась пути мистических созерцаний, оставь и чувства,
и действия ума, все вещи видимые и невидимые, все существующее и
несуществующее, и сколь возможно возвратись, обнаженный от зна-
ния, к единению с Тем, Кто выше всякой сущности и знания. Ибо
только безмерным и абсолютным, из себя самого и из всего сущего,
исступлением чистого ума, все оставивший и ото всего отрешенный,
ты поднимешься к сверхсущественному сиянию божественного мрака"
[6, VII, 5].
В символическом познании разум неотделим от веры; он не имеет
собственной, автономной области и предмета исследования. В основе
акта познания, согласно Бонавентуре, всегда лежит акт веры. Без по-
мощи свыше, без откровения, разум не способен найти путь к истине.
Поэтому Бонавентура отрицает автономию философского знания. Хо-
тя между философией и теологией и есть различие, но развести их,
обособить друг от друга нельзя. Истины философии, познаваемые в
"естественном" свете разума, Не имеют внутренней цельности и завер-
шенности, поскольку они ничего не говорят о Творце, являющемся
Первопричиной всех вещей, действующем и проявляющемся в бытии
каждой вещи. Цель и назначение философии, рационального позна-
ния в целом сугубо вспомогательная: быть посредниками в деле восхо-
ждения души к Богу. "В том плод всех наук, чтобы созидалась вера,
прославлялся Бог, воспитывались нравы" [7, р. 26].
^Й^
Глава 3. РАЦИОНАЛИЗМ СХОЛАСТИЧЕСКОЙ
ФИЛОСОФИИ
1. КОНЦЕПЦИИ ЗНАНИЯ В СРЕДНЕВЕКОВОМ
ПЛАТОНИЗМЕ И АРИСТОТЕЛИЗМЕ
В схоластике методы символической интерпретации знаний о мире
и человеке разрабатывались в русле определенного направления средне-
вековой мысли, а именно, августинизма. Августин стоит у истоков
всех направлений западной средневековой философии, во многом
предопределив и круг проблем, и понятийный аппарат схоластики.
До XII в. его труды служили одним из главных источников ознакомле-
ния средневековых мыслителей с философским наследием античности.
В XII в. число сочинений античных авторов, доступных средневеково-
му читателю, резко возрастает, что дает право историкам говорить о
расцвете культуры в этот период, ознаменовавшемся также и фунда-
ментальными сдвигами внутри схоластической традиции, как о ренес-
сансе XII в. Усвоение Аристотеля привело к разделению схоластичес-
кой философии на два конкурирующих между собой направления:
христианский платонизм, или августинизм (Бонавентура, Генрих
Гентский и др.), и христианский аристотелизм (Альберт Великий,
Фома Аквинский и их последователи, Сигер Брабантский и др.).
Они расходились в решении многих важных проблем, в том числе и в
вопросе о соотношении веры и разума, о роли рационального позна-
ния в религиозно-духовной жизни человека. Августинизм предпола-
гает возможность непосредственного созерцания божественных идей;
даже в ее нынешнем, помраченном в результате грехопадения состоя-
нии человеческая душа способна везде и во всем ощущать и распозна-
вать присутствие Бога. Душа обладает как бы двойным зрением; со-
вершая познавательный акт, например, чувственного восприятия, она
одновременно видит и телесный облик вещи, и ее умопостигаемый
образец. Без божественного просвещения, позволяющего созерцать "ум-
ным оком" прообраз вещи, предсуществующий в божественном мыш-
лении, изначально несовершенным отображением (подобием) которо-
го является вещь, воспринимаемая телесными очами, невозможно дос-
тичь знания о вещи. Чувственное восприятие само по себе создает
лишь смутный, неясный образ вещи и потому не является источником
достоверного познания. Последнее возможно лишь благодаря усмот-
рению вечных и неизменных образцов; непосредственный контакт с
божественным бытием и мышлением позволяет не только достичь ра-
ционального знания сотворенных вещей, но и непосредственного со-
зерцания божественной жизни, проявляющейся и действующей в каж-
дой вещи, т.е. служит основанием символического знания о Боге.
Средневековый аристотелизм, напротив, именно в чувственном
восприятии видит исходный пункт и источник всякого знания.
Согласно Фоме Аквинскому, интеллект не обеспечивает человека
непосредственным знанием умопостигаемых идей. Душа; будучи
духовной субстанцией, не отделена (в ее земном существовании) от
тела; в этом отличие человеческой души от других духовных субстан-
ций - ангелов. Соединяясь с телом, становясь формой последнего,
душа лишается способности непосредственно созерцать божественное
бытие. Достичь знания о сущем она может, лишь опираясь на деятель-
ность органов чувств, с их помощью и при их посредничестве. В акте
чувственного восприятия душа соприкасается не только с материей
вещи, но и с ее формой, в которой запечатлен образ Идеи, по образцу
которой вещь сотворена *. Наряду с материальным воздействием объ-
екта в органах чувств отпечатывается и слепок его структуры; воспри-
ятие объекта предполагает получение субъектом копии его формы.
Объект воздействует на органы чувств не только материально, но и
посредством видов, умопостигаемых подобий форм.
Человек в конечном счете достигает знания божественных идей,
извлекая умопостигаемый образ объекта из данных чувственного вос-
приятия. Образы божественных идей входят в человеческий разум
вратами пяти чувств; поэтому чувственное восприятие - источник
всякого, в том числе достоверного, знания. Это не означает, что ра-
циональное знание представляет собой комбинацию чувственно вос-
принимаемых качеств; деятельность органов чувств сама по себе не
порождает понятия, она даже не поставляет материал для их образо-
вания. Умопостигаемые виды, на основе которых формируются поня-
тия, передаются от объекта в процессе чувственного восприятия; послед-
нее служит как бы каналом, по которому информация о структуре
вещи поступает к субъекту познания.
И чувственное, и рациональное познание тем самым выполняют
важную религиозно-просвещающую и назидательную функцию: они
способствуют познанию совершенных образцов, в соответствии с кото-
рыми сотворен весь природный мир, обращая ум от рассмотрения ви-
димых явлений к их вечным умопостигаемым причинам, укорененным
в божественном мышлении. Возведение ума к Первопричине бытия
совершается при этом не за счет выхода за пределы рационального
мышления, в результате, например, превращения понятий в символы
трансцендентной реальности, но путем использования логических
средств, присущих самому рациональному мышлению. Структура ми-
ра в своей основе рациональна. Мир творился в соответствии с боже-
ственным замыслом, запечатленным в Идеях. Идеи предопределяют
как форму вещей, так и возможность адекватного знания о них. Рацио-
нальность бытийной (онтологической) структуры мира обусловлена
посредничеством божественной мысли в акте творения, сообщающей
каждой сотворенной вещи ее умопостигаемую сущность. Познавая
родовую сущность вещи, мы одновременно познаем и что она собой
представляет, и причину, почему она такова. Эта причина не принад-
лежит самой вещи: "быть домом" или "быть деревом" означает быть
носителем универсальной формы "дом", "дерево", которая не может
* Форма определяет "чтойпость" вещи, се родовую сущность, т.е. то, что позволя-
ет подвести вещь под общее понятие: "дом", "дерево" и т.п.; отдельные вещи
потому и
обозначаются одним и тем же понятием, что в них есть нечто тождественное, а
именно,
форма.
принадлежать целиком данному конкретному дому или дереву. Универ-
сальная форма, являющаяся причиной того, что данная вещь имеет
вид дома или дерева, относится к другому порядку бытия, чем чувствен-
но воспринимаемые вещи. Таким образом, рациональное познание
сущности видимых вещей ведет ум к постижению вещей невидимых -
имматериальных субстанций, к числу которых принадлежат роды и
виды.
2. ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ СХОЛАСТИЧЕСКОГО
РАЦИОНАЛИЗМА
Оба направления средневековой философии - платонизм и ари-
стотелизм - единодушны в высокой оценке возможностей человечес-
кого разума, убеждены в его способности постижения сущности вещей
и, что еще более важно, отчасти и Первопричины их бытия. Конечно,
мыслители средневековья, будучи не только философами, но и теоло-
гами, хорошо знакомыми с христианской богословской традицией, в
частности с апофатическим богословием, никогда не утверждали, что
средствами только одного рационального мышления можно постичь
все тайны божественного бытия. Но они уверены, что некоторые важ-
ные религиозные истины, например, "Бог существует", "существует
только один Бог", "Бог бестелесен", могут не только быть почерпнуты
из Откровения и духовного опыта веры, но и становятся очевидными
при их исследовании с помощью естественного света разума.
Главной целью схоластической философии было построение все-
охватывающей системы рационального знания, включающей знание о
Боге, мире и человеке. Постановка такой задачи стала возможной бла-
годаря наличию некоторых предпосылок теологического, философ-
ского и логического характера, разделявшихся большинством мысли-
телей того времени и подвергшихся значительному пересмотру в ходе
дальнейшего культурно-исторического развития. В области теологии
это было допущение, согласно которому Бог - Творец всего суще-
го - содержит в себе прообразы всех вещей. Каждая сотворенная
вещь, в ее главных, существенных свойствах, отображает, копирует
образец, вечно существующий в божественном мышлении, и несет на
себе отпечаток божественного совершенства. Следуя Платону, средневе-
ковье трактует отношение, связывающее творящее Первоначало и мир
сотворенных вещей, как отношение уподобления: вещь уподобляется
и своему образцу, обретая соответствующую форму, и всей сфере
божественного бытия, получая подобающую меру совершенства. Вещь
подобна идее-образцу по своей структуре, и это уподобление объясняет
наличие в мире вещей, отличающихся друг от друга по виду в силу
причастности их разным образцам. Выделение признака, позволяющего
отнести вещь к тому или иному виду и тем самым подвести ее под
некоторое понятие - важнейшая мыслительная операция, первый шаг
в процессе концептуального осмысления мира, исходный пункт и ос-
нова рационального познания. Механизм уподобления (причасности)
в схоластике, как и в платоновской философии, используется прежде
всего для объяснения существования в самих вещах концептуально
постижимых свойств, что делает возможным рациональное знание о
них. С помощью этого механизма выделяется в чистом виде, получает
самостоятельное бытие в мире идей существенное, отличительное свой-
ство вещи, которое в самой вещи невозможно отделить от привходя-
щих свойств и случайных признаков.
И этот же механизм, призванный обосновать возможность обоз-
начения вещей разными понятиями, т.е. возможность их концептуаль-
ного различения, применяется в схоластике и для уподобления их
всех одному и тому же - Богу, божественному бытию в целом. Вещи
(помимо формы) обладают еще особой характеристикой - совершен-
ством (точнее, формы вещей отличаются не только по виду, но и степе-
нью присущего им совершенства). "Если кто сомневается, что лошадь
превосходнее дерева, а человек превосходнее лошади, подлинно его
нельзя назвать человеком", - пишет Ансельм Кентерберийский [8,
т. 1, с. 17]. Но вещи могут быть совершенными в большей или мень-
шей степени лишь потому, что существует абсолютное совершенство,
или совершенство в максимальной степени, совершенство как таковое.
Относительное совершенство вещи является следствием ее неполного,
частичного уподобления абсолютному совершенству, т.е. Богу.
Отношение подобия, связывающее вещь и ее прообраз в божествен-
ном уме, совершенство вещи - с божественным совершенством, предпо-
лагает сходство (подобие) характеристик, присущих вещи и ее образ-
цу, а также сопоставимость совершенства конечной вещи с совершен-
ством бесконечного бытия. Отсюда, принимая во внимание другую
посылку, из которой исходила схоластика, а именно, что сущность вещи
без искажения, во всей ее полноте может быть постигнута человеческим
разумом, средствами понятийно-рационального познания, вытекает
очень важное следствие. Знание Бога о вещи, которое он имеет через
созерцание идей, совпадает по своей структуре со знанием, склады-
вающимся о ней в человеческом уме и фиксируемым посредством об-
щего понятия. Но Бог в отличие от человека знает вещь изнутри: его
знание есть одновременно творение вещи, в определенном смысле -
непрерывное творение, поскольку Бог и после создания поддерживает
вещь в ее бытии. Схоластика фактически отождествляет внутренний
"облик" вещи, определяемый реально протекающим процессом ее фор-
мирования (творческим актом, приводящим вещь к бытию), с тем
концептуальным образом, который отображает лишь готовый резуль-
тат акта творения, причем увиденный с позиции внешнего наблюдате-
ля, не участвующего в творческом акте и не способного постичь, как
этот акт происходит. Акт творения непостижим, - с этим согласны
все схоласты. И все же Бог знает вещь именно такой, имеющей тот же
самый вид, в каком она предстает в итоге рационального познания.
Понятие, следовательно, схватывает суть бытия вещи, дает полное
и адекватное представление о ее реальной внутренней структуре; послед-
няя оказывается абсолютно прозрачной для мысли. Рациональное по-
знание ведет к постижению глубинной, онтологической структуры мира;
с его помощью можно достичь последней и окончательной истины в
раскрытии сущности вещей, поскольку нет никакого "зазора", несо-
ответствия между понятийным образом и сущностной структурой ре-
альной вещи. А поскольку сущностная структура вещи представляет
собой уменьшенную, менее совершенную копию божественного совершен-
ства, не только конечное бытие вещей, но и бесконечное бытие Бога
оказывается доступным рациональному познанию. Доступным лишь
отчасти; но эта "часть" весьма велика и важна по своей значимости. В
нее входит знание о Боге как о Творце мира; на основании тех пред-
посылок, которые были только что подвергнуты анализу, Бог в средневеко-
вой схоластике рассматривается не только как Творец всех вещей види-
мых и невидимых (о чем говорится в Священном Писании), но и как
Творец рациональной структуры мира. Так как для схоластики внут-
реннее бытие каждой вещи неотделимо от ее формы, полностью соответ-
ствующей некоторому понятию, то творение мира одновременно есть
творение определенной онтологической структуры, выделение логичес-
ких "первоэлементов" бытия (принципы их выделения будут описаны
Дата публикования: 2015-07-22; Прочитано: 257 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!