Великого княжества Литовского 5 страница

⁸ Толстой П. А, Путешествие стольника П. А. Толстого, 1697—1699.— Русский архив, 1888, кн. 1, с. 175.

гели в 1700—1708 гг. воюющим-сторонам ⁹. В результате военных тя­гот и пожара Могилев пришел в полный упадок, и в 1745 г. в нем чис­лился только 1301 дом¹⁰.

Быстрому росту Могилева в XVI—XVII вв. способствовало его положение на большой дороге из Русского государства в Белоруссию, вернее в Речь Посполитую и далее на запад, в связи с чем он стал важ­нейшим центром транзитной торговли. Для экономики Могилева осо­бенно большое значение имела торговля мехами, получаемыми из России ^п.

Очень сильно было развито в городе также ремесло, на что указы­вает число цехов и их рост. К середине XVII в. количество цехов уве­личилось но сравнению с началом столетия с 7 до 21, в среднем в це­хе числилось по 60—70 мастеров, в некоторых же их было до 150". Широкие торговые связи, в частности поездки в Польшу, Литву, Гер­манию, требовали, чтобы купцы знали языки этих стран и интересо­вались их политическим, социальным и экономическим строем. В об­щем, купцы такого рода должны были стать не только оборотистыми дельцами, но и достаточно культурными людьми.

Будучи крупным экономическим центром, в котором имелось мно­го богатых купцов и ремесленников, Могилев и в культурном отноше­нии занимал видное положение. Учитывая широкие контакты Могиле­ва с разными городами как Речи Посполитой, так и других стран, можно предположить, что могилевская молодежь получала образова­ние не только в родном городе, но и за его пределами.

С 1616 по 1773 г. (с перерывами) в Могилеве и около него действо­вали братская типография Кутеинского монастыря и частная Спиридона Соболя. В городе трудились свои художники и архитекторы, при магистрате и вцерквах имелись архивы. В XVII—XVIII вв. в Могиле­ве давались музыкально-театральные представления ¹³. Некоторые богатые купцы обладали собраниями книг ¹⁵.

Белорусское Поднепровье и Посожье (города Могилев, Мстиславль, Кричев, Чериков, Пропойск и др.), находясь на крайнем во­стоке Белоруссии, меньше всего поддавались полонизации и окатоличиванию, и в гродских книгах Могилевского магистрата польский язык возобладал лишь к 1712 г.¹⁵

В общем, Могилев в XVII в. достиг такого уровня развития, что у его жителей появилась необходимость создать историю своего города, а наличие культурных сил позволило это сделать.

^{--------------}

⁹ ПСРЛ, т. XXXV, с. 261—263.

¹⁰ Инвентарь Могилева на 1745 г. Подсчет произведен нами. См.: ИЮМ. Витебск, 1903, т. XXX, с. 160—321.

¹¹ Русско-белорусские связи: Сб. документов (1570—1667). Минск, 1963, с. 219 — 221, 235—237, 324—325, 415 и др.

¹² Гісторыя Беларускай ССР. Мшск, 1972, т. 1, с. 205.

¹³ Голенченко Г. Яt. История белорусского книгопечатания: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Минск, 1965, с. 14—15.

¹⁴ УлащикН. Н. Очерки по археографии и источниковедению истории Белоруссии феодального периода. М., 1973, с. 186; Псторыя Беларускай ССР, т. 1, с. 442.

¹⁵ ИЮМ. Витебск, 1871, т. I.

В настоящее время известны два списка Могилевской хроники — полный и сокращенный.

Полный список хранится в Рукописном отделе Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (Польск. F. IV. 273). Он составляет основную часть рукописного сборника, содержащего, кроме хроники, разные материалы по исто­рии Польши, Дании и Швеции. Рукопись в лист, всех листов 215, пронумерованных 210. Бумага и почерки в разных местах разные, что в большой мере отражает историю создания хроники; написана она на трех видах бумаги.

Основная, и притом старейшая, часть рукописи написана на бу­маге плотной, сероватого оттенка — л. 1, 2, 19—91 и 123—210. На водяных знаках л. 64 и многих других изображена богоматерь с младенцем; подобных знаков у Лауцявичюса ¹⁶ много, но они го­раздо грубее; ближе всего № 2341 —1727 г. На водяных знаках л. 37 и других изображены кавалер и дама в костюмах XVIII в.; подобные, но гораздо более грубые изображения приведены у Лауцявичюса под № 44—1737—1740 гг. На л. 24, 78, 123, 206 и других — водяной знак рожок и над ним высокий конический головной убор; у Лауцявичюса подобный знак приведен под №3083—1750—1755 гг. На л. 131, 140, 148 — в рамке литеры GG; у Лауцявичюса такой знак приведен под №3872—1753 г.

На водяных знаках л. 92—122 изображен герб Ярославля и лите­ры ЯМЗ; у Клепикова ^п такой знак приведен под № 1070—1756 г.

Листы 3—18 написаны на плотной, почти желтой бумаге, на них литеры ВФ; Клепиков ^JS приводит их под № 147—1821—1839 гг.

На ненумерованном чистом листе в начале рукописи водяной знак «Pro patria»; у Лауцявичюса подобный знак приведен под № 2867— 1764 г.

Следовательно, в целом основная часть рукописи написана на бу­маге, изготовленной в Речи Посполитой в первой половине XVIII в.; вторая часть — на бумаге, изготовленной в Ярославле; наконец, третья часть сделана в 30-е годы XIX в.

На ненумерованном первом листе, на котором находится запись Михаила Трубницкого, как и на следующем чистом,— штемпель, изоб­ражающий круг с короной наверху и литерами ИБ внутри. То же на чистых листах 50 и 108.

Нумерация рукописи сложная. Сплошная нумерация листов сде­лана карандашом на нижнем поле; на нее и даются все ссылки. Кроме того, сохранилась часть более ранней нумерации чернилами. Она на­ходится в правом верхнем углу, но так как верхняя часть многих листов истлела, то местами эта нумерация не сохранилась.

^-----------

^J6 LauciauieiusE. Poperius Lietuvoje XV—XVIII аmz. Vilnius, I967.

¹⁷ Клепиков С. А. Филиграни на бумаге русского производства XVIII—XIX вв. М., 1978.

¹⁸ Клепиков С. А. Филиграни и штемпеля на бумаге русского производства XVII— XX вв. М., 1959.

В ряде случаев как первоначальная, так и позднейшая нумерация.изменялась. Так, на нижнем поле л. 10 над «10» чернилами написано «206», на л. 16—«211», причем и эти цифры исправлены из «210»; в пра­вом верхнем углу «20» исправлено на «22». Исправления часто сделаны не теми чернилами, какими написан текст, а более яркими черными, причем и здесь имеется путаница. Так, после «47» следует «46», циф­рами «53» отмечены два листа, но за ними следует «57» и т. д. На л. 163, на котором заканчивается текст Ю. Трубницкого, первоначальная ну­мерация оканчивается.

Рукопись написана в основном двумя почерками, и лишь неболь­шая часть — третьим почерком, авторство которого не установлено.

На л. 1, обрамленном рамкой, Александром Трубницким сделана запись о принадлежности рукописи ему, а также о том, кто был соста­вителем хроники. Надпись следующая: «Хроника, Эта книга его ми­лости пана Александра Трубницкого, списана Юрием Трубницким, регентом (управляющим.— Я. У.) Могилевской городской канцеля­рии, в 1747 г. 30 июля из разных историков, а частично из своей па­мяти — чтобы сохранить в памяти, что происходило в городе Могиле­ве и в разных [других] городах, какие вторжения, войны и другие события [происходили]. Все это без обмана записано, как было в дей­ствительности, и грядущему столетию к сведению подано в 1747 го­ду» ¹⁹.

То, что это собственноручная запись Александра Трубницкого, составителя части хроники, не вызывает сомнений. Тем же почерком сделаны записи (продолжение хроники) за 1748—1788 гг., переписана хроника Могилева от начала и до лета 1746 г., а затем пространные выписки из разных книг о событиях в Дании и Швеции. Таким обра­зом, А. Трубницкий переписал текст хроники Т. Р. Сурты и Ю. Труб­ницкого, а также выписки из книг по истории Дании и Швеции на бу­маге, изготовленной в Речи Посполитой, а собственные его записи сделаны на бумаге ярославского производства.

На ненумерованном первом листе в начале рукописи находится за­пись Михаила Трубницкого, сына Александра и внука Юрия: «Из книг Михаилы Трубницкого» — и ниже по-польски: «Хроника. Это книга его милости Александра Трубницкого написана Юрием Трубницким, регентом городской канцелярии» ²⁰.

Почерком М. Трубницкого написаны л. 3—18 хроники, сделаны ряд вставок вместо истлевших верхних частей листов, а также записи событий за 1812—1856 гг.

Лист с записью о принадлежности хроники А. Трубницкому ис­писан с одной стороны. Вероятнее всего, запись была сделана после

^{------------------}

¹⁹ Kroynlka. Та ksiеga j[ego] m[osci] pana Alexandra Trubnickiego, spisana przez Jerze-go Trubnickiego, reigta kancelariy mieskiey Mohilewskiey, w roku 1747 m[te]s[ie.]ca juia 30 dnia z roznych dzieiopiscow, cze,scio z swoiej pamieei w potomne czasy na parniee со dzialo w miescie Mohilewe у po roznych miastach, jakie jnkursiy, woyny i insze rzeczy. To wszystko nieklamliwie pisano, ale jak sama rzecz byte. To przysz-Jemu wiekowi do wiadomosci podano roku 1747.

²⁰ Kroynika. Та ksigga j[ego] m[osci] pana Alexandra] Trubnickiego spisana przez Jerzego Trubnickiego, reie.ta kancelarij mieskiey.

того, как хроника, составленная предшественниками, была А. Трубницким переписана. Видимо, данная запись должна была служить чем-то вроде титульного листа хроники. Этот лист, в значительной ме­ре истлевший, наклеен на чистый с литерами ЯМЗ. На л. 2 и частично на л. 2 об. находится вступление, написанное Т. Р. Суртой, состави­телем начальной части (от времен легендарных до лета 1701 г.; л. 2 об.— 37). С лета 1701 г. до февраля 1746 г. (л. 37—91 об.) хронику продол­жал Ю. Трубницкий (часть хроники, написанной им,— от марта 1709 г. и почти по конец 1744 г.— утеряна).

Записи за 1748, 1754, 1755, 1756, 1759—1761, 1763—1767, 1769, 1772, 1774, 1782, 1788 гг. (л. 92—94, 98 об.—102 об., 104 об.—105, верхние части л. 105 об., 106—108 об.) сделаны А. Трубницким. На л. 95— верхней части л. 98, 98 об., 103—104 находятся разрозненные заметки из истории Польши («История князей и королей польских», отрывочные записи событий XVII в., описание избрания на престол и коронации Августа II и т. д.).

События за 1778, 1780, 1781, 1796, 1801, 1810 гг. (л. 105 об., ниж­няя половина л. 109 и л. 109 об.) писаны очень четким почерком яркими черными чернилами. Составитель (или составители) этих записей неиз­вестен. В ряде мест теми же яркими черными чернилами обведены бук­вы и слова, которые, видимо, трудно было прочитать и в конце XVIII — первой половине XIX в.

Почерком М. Трубницкого сделаны записи за 1812, 1815—1818, 1820—1832, 1842, 1848, 1849, 1851, 1854—1856 гг. (л. 109 об.—122). Кроме того, М. Трубницкий полностью переписал л. 3—18, к тому времени, очевидно, пришедшие в такое состояние, что могли рассы­паться (старых листов, переписанных А. Трубницким, нет), а между л. 18—25 и 31—32 он вклеил переписанные верхние части тех листов, которые истлели лишь частично; Л1. Трубницкий реставрировал почти все, что написал Т. Р. Сурта. Заключительная карандашная запись И. М. Трубницкого датирована 1867 г. За текстом М. Трубницкого и до конца списка следуют выписки из работ по истории Дании и Шве­ции.

На отдельных листах (больше всего в начале рукописи) имеются карандашные заметки на полях и в тексте, сделанные И. М. Трубниц­ким. Заметки на полях обычно отражают содержание текста, а заметки в тексте свидетельствуют о том, что данная часть написана прадедом И. М. Трубницкого «Григорием Трубницким» ²¹. На л. 53 И.М. Труб­ницкий указал стоимость тех денежных единиц, которые действовали в XVIII в. и которые в середине XIX в. были забыты. С самого начала и до 1841 г. хроника писана на польском языке, с 1841 г. и до кон­ца на русском.

«Введение» к хронике, датированное «29 мая 1693 г. по старому календару» и подписанное «лавником и купецким старостой» Трофи­мом Романовичем Суртой, тем более что авторство Т. Р. Сурты под-

^------------

²¹ Иван Михайлович Трубницкий, как и И. И. Филиппович (см. ниже, сн. 25), назы­вает составителя хроники Григорием, но так как сын и внук именовали его Юрием (Jerzy), то считаем, что правы они, а не правнук.

тверждал и Ю. Трубницкий (л. 37), не оставляет сомнений в том, кто начал писать хронику. Однако А. Трубницкий на своем «титульном листе» называет автором Ю. Трубницкого, то же сделал и М. Трубниц­кий. В XVIII в. к авторским правам относились весьма просто, в се­редине XIX в. положение изменилось. Однако, переписывая хронику, А. Трубницкий, если он хотел приписать всю работу своему отцу, должен был исключить «введение» Сурты, чего, однако, не сделал.

Возможно, говоря, что хроника написана его отцом, А. Ю. Труб­ницкий понимал это так, что Юрию Трубницкому принадлежала вся рукопись, часть которой написал Сурта.

Почерки и бумага, на которой помещены разделы, написанные Т. Р. Суртой и Ю. Трубницким, свидетельствуют, что текстов, напи­санных непосредственно ими, не сохранилось; имеется лишь то, что переписано А. и М. Трубницкими.

Сокращенный список хроники хранится в Рукописном отделе Биб­лиотеки Академии наук Литовской ССР в Вильнюсе (F. 21.712), куда он поступил из собрания бывшего Белорусского музея им. Ивана Луцкевича. На титульном листе штамп: «Беларускі музэі им. Ивана Луцкевіча». Рукопись в лист, всех листов 71, Переписана, одной, ру­кой на одинаковой бумаге, очевидно, в 70-е годы XIX в., с многочис­ленными поправками другим почерком. Примерный подсчет букв при­водит к утверждению, что сокращенный список составляет несколько более четверти полного, т. е. всей рукописи, включая и материалы, не имеющие отношения к Могилеву.

На языке оригинала хроника не издавалась, но в 1887 г. ее сокра­щенный вариант был напечатан в переводе на русский язык, сделан­ном Н. Г. Гортынским, причем из предисловия следует, что перевод­чик не знал о существовании полного списка, к тому же он ошибочно назвал составителями хроники Александра и Михаила Трубницких ^2а и утверждал, будто рукопись хроники (сокращенная) утеряна.

Наличие полного списка отметили В. С. Иконников ³³ и М. В. Довнар-Запольский ²⁴ но ни один из них не сообщил о существовании как перевода, так и сокращенного списка. Упоминание обоих авторов о том, что в Петербурге находится рукопись хроники, было как бы забыто исследователями, а утверждение Гортынского, что оригинал утерян, бытовало почти до наших дней.

Иконников сообщал, что в Библиотеке (тогда имп. Публичной) имеется рукописный «сборник, в котором заключается летопись лавника и купеческого старосты Трофима Сурты, выбранная из разных летописей и дополненная автором (оконч. 29 мая 1693 г., продолжен-

^------------

²² Хроника белорусского города Могилева. Собранная и писаная Александром Труб­ницким, регентом Могилевской магдебургии, во второй половине XVIII в., а в первой половине XIX продолженная его сыном губернским секретарем Михаилом Трубницким / Переведена с польского подлинника... Николаем Гортынским.— ЧОИДР, 1887, кн. 3, отд. I, с. 1—142. Есть и отдельный оттиск.

²³ Иконников В. С. Опыт русской историографии. Киев, 1891, ч. I, кн. 1, с. 798.

²⁴ Довнар-Запольский М. В. Баркулабовская летопись. Киев, 1908, Исследование, с. 11—12. В этом издании в начале помещен текст летописи, а затем с отдельной, нумерацией страниц — исследование о летописи..,..

ная другими лицами до 1832 г. по-польски, а с 1841—1864 гг, заметки писаны по-русски)». Из этой записи следует, что Иконников прочитал только первый лист рукописи, содержащий предисловие Сурты, дати­рованное 29 мая 1693 г., остальную же рукопись исследователь лишь перелистал, оговорив смену почерков и языка, причем им были упу­щены как отметка Сурты за 1696 г., что письмо Петра московскому патриарху перевел он, Трофим Сурта, так и запись продолжателя дела Т. Р. Сурты — Юрия Трубницкого летом 1701 г., что до того места хронику писал Трофим Сурта. Довнар-Запольский указал лишь на существование рукописи, ничего не прибавив к этому. Возможно, что он вообще не видел ее, а упоминает о ней по работе Иконникова.

Небольшой очерк И. И. Филипповича ²⁵ местами противоречив, местами содержит неверные данные о рукописи. Автор очерка сооб­щает, что в 1968 г, он нашел хронику; это звучит так, будто ранее она не была никому известна. Такое утверждение означает, что исследо­вания Иконникова и Довнар-Запольского Филипповичу неизвестны, а считать первооткрывателем хроники Филипповича нет оснований. Затем на с. 29 очерка сказано, что перевод хроники на русский язык сделан Н. Гортынским (как отмечено в печатном переводе на русский язык), но на с. 30 той же работы говорится, что Гортынский только «откорректировал» и немного дополнил его (очевидно, перевод.— Н. У.). В 1887 г. Гортынский был стар, и вполне возможно, что он действительно только отредактировал перевод, однако это Филиппо­вичем не объяснено. На с. 29 сказано, что часть рукописи, которая от­носится к истории Дании и Швеции, является переводом книг, издан­ных в 1695 и 1701 гг. {т. е. так, как сказано в рукописи), но на той же с. 29 утверждается, что «автором рукописей по истории Датского го­сударства» был Юрий Трубницкий. На с. 29 говорится, будто Филип­пович установил, что составителями хроники до 1701 г. был Т. Р. Сур­та, а с 1701 по 1746 г.— Юрий Трубницкий²⁶. Однако для такого утверждения никаких изысканий проводить не нужно, поскольку в хронике сказано, кто за эти годы писал ее. Утверждения Филиппови­ча, что тексты Т. Р. Сурты и Ю. Трубницкого, а также помещенные в хронике выписки из книг по истории Скандинавии переписаны рукой Ю. Трубницкого, ошибочны: бумага, на которой находятся названные тексты, изготовлена после смерти Ю. Трубницкого.

Сам Сурта в приходо-расходной книге Могилева за 1679 г. засви­детельствовал, что он был лавником и купеческим старостой города. Лавниками назывались низшие члены магистрата ²⁷. Из числа лавни-ков обычно избирались «шафары» — сборщики податей. В 1693 г. (этим годом датировано его вступление) Сурта не был ни лавником, ни шафаром; лавником он числился в 1679 и 1686 гг. (Возможно, в то время существовал обычай, что если кого-либо избирали в магистрат, то он именовал себя этим чином до конца своих дней.) Приходо-рас-

^------------

²⁵ Філіпович I. I. Хроніка Маплева.— Помнікі гісторіі I культуры Беларуси Мінск, 1972, № 4, с. 29—30.

²⁶ Возможно, Филиппович хотел сказать, что Ю; Трубницкий изложил работы по истории Дании и Швеции.

²⁷ ИЮМ, т. I, с. 1

ходная книга Могилева за 1679 г. начинается записью Т. Р. Сурты звучащей так: «Реестр шафарьский места его королевской милости Мо­гилева року 1679, месяца декабря 24 дня, списанный през нас, Трофи­ма Романовича Суръту и Увара Мартиновича, шафарей сегорочных» ²⁸. Судя по записям в книгах магистрата, Сурта выполнял в том же году (да и впоследствии) ряд ответственных поручений.

В том же 1679 г. из Могилева были посланы в Оршу «для актыко-ванья справ до книг и выданья екстрактами и для иншых справ» пан Павел Ледвеевич и шафар Трофим Сурта ^2В. «Актыкованье» означало вписывание в гродские книги разных актов, которые только после это­го считались вполне оформленными, а «екстракты» — выписки из тех. же гродских книг. Из записи следует, что Сурта был отправлен в Ор­шу с ответственным поручением и что его послали в качестве второго» лица.

Сурта в 1686 г. совмещал пост лавника с должностью «кабачного дозорцы», т. е. собирал и вносил в кассу магистрата «кабацкие» день­ги ³⁰. В том же году «шляхетный пан могилевский лавник» Трофим Сурта отвозил в Оршу 4 тыс, «шележных» монет ^3I. Почти во всех. случаях фамилия Сурты упоминается при совершении каких-либо фи­нансовых операций. Какой-то пост Сурта занимал и в 1688 г., так как: 3 октября этого года в приходо-расходной книге Могилева записано, что магистрат купил 10 свечей для ратуши «под бытность панов Гука, Сурты и Гапона» ³². В июне 1688 г. магистрат послал «райцу скарбо­вого» в Оршу покупать там и продавать лошадей, с ним поехал и Сур­та ³³. «Пан Сурта» упоминается в качестве официального лица в том же году еще несколько раз ³⁴. Эта фамилия встречается и в 1690 г.³⁵

Если не все, то большинство членов магистрата избиралось в за­висимости от материальной обеспеченности, т. е. принадлежало к средней части или верхушке городского населения. То обстоятельство, что Сурта избирался только лавником, как будто должно указывать на его принадлежность к жителям среднего или ниже среднего до­статка, хотя должность купеческого старосты противоречит этому.

Для своего времени Сурта был человеком образованным, начитан­ным. Он знал, кроме белорусского {на этом языке написан его реестр за 1679 г.), языки польский (на нем написана хроника), русский (пере­вод письма Петра I патриарху на польский показывает, что он хоро­ню знал русский язык) ³⁶, латинский и, возможно, еще какой-то, Он был знаком с хрониками Гваньини (неясно, в оригинале или пере­воде), Стрыйковского (тоже неясно, в оригинале или переводе), чи­тал летописи, в том числе украинские, Синопсис и другие источники.

^{--------------}

²⁸ Там же.

²⁹ Там же, с. 28.

³⁰ Там же, Витебск, 1873, т. IV, с. 7, 12, 14—15.

³¹ Там же, с. 17.

^за Там же. Витебск, 1874, т. V, с. 80.

³³ Там же, с. 61.

³⁴ Там же, с. 66, 75.

³⁵ Там же. Витебск, 1690, т. VII, с. 1.

³⁶ Письмо Петра I патриарху Адриану (Письма и бумаги Петра Великого. СПб., 1887, т. 1, с. 80—82).

Тем не менее Сурта был человеком, верившим в необычайные события. Так, в 1674 г. он записал, что «за морем» немец, выстреливший в небо, был превращен в собаку (с. 245)^36а; в 1699 г. он отметил, что опять-таки «за морем» и опять-таки немец был обращен в свинью (с. 251). Подоб­ные чудеса происходили где-то далеко, и Сурта узнал о них от кого-то, но в 1688 г. в расположенном рядом Старом Быхове было сожжено одновременно 10 «чаровников», а несколько успело бежать «на Низ» (с. 246). Быхов был небольшим городом, а количество колдунов в нем необычайно большое. Однако у Сурты справедливость кары и, вообще, наличие такого числа «чаровников», кажется, не вызывали сомнения. Не вызвало сомнения и то обстоятельство, что в 1674 г. в Вильно ро­дился мальчик с золотым зубом (из текста следует, что он именно ро­дился с зубом) (с. 245). Достоверность этого подтверждается ссылкой, что аптекарь каким-то образом сделал анализ и подтвердил, что зуб действительно золотой. Через короткое время и мать и ее ребенок под воздействием «чаровницы» умерли. Пожалуй, еще большее впечатле­ние произвел на хрониста слух, что в 1670 г. в разных местах Бело­руссии (в том числе и в Могилеве) кто-то в церквах и костелах (надо полагать, на внутренних стенах) делал таинственные надписи, причем так высоко, что никто не мог их разобрать; в том же году происходи­ли и другие чудеса (с. 245).

Сурта был православным, враждебно относившимся к униатам. Резко отрицательно отзывается Сурта об атеисте С. Лыщинском, сож­женном по постановлению сейма в 1688 г. (с. 247). Умер он летом 1701 г. Несколько менее известно о Юрии Трубницком. Записи Александ­ра и Михаила Трубницких краткие — они даже не дают возможности установить, с какого времени их отец и дед стал «регентом» и в каком возрасте умер. Из опубликованных материалов Могилевского магист­рата видно, что Ю. Трубницкий в 1722 г. был среди «посполитых», причем при перечислении подобных ему Трубницкий назван послед­ним ³⁷. В 1723 г. Ю. Трубницкий в числе других подписал жалобу Мо-тилевского братства киевскому митрополиту на архидиакона Калликста Оловяшку, при этом он назван подстаростой церкви св. Николая ³⁸. В 1724 г. Ю. Трубницкий упоминается в постановлении магистрата при сборе гиберны (подати на содержание войска) ³⁹. Очевидно, в то время он еще не был регентом, и только запись 1739 г. показывает, что Ю. Трубницкий в то время занимал этот пост ⁴⁰. Однако уже 4 сен­тября 1747 г. о нем пишут как о бывшем регенте, и далее сказано, что магистрату необходим другой работник, так как пан Ярошевский отка­зывается выполнять обязанности регента — за эту работу платят слишком мало ". Значит, Ю. Трубницкий в 1747 г. умер. В «Записках» игумена Ореста сказано, что в результате истребления могилевцами русского гарнизона в 1661 г. ряд мещан (очевидно, наиболее

^{--------------}

^336a Ссылки даны на страницы ПСРЛ, т. XXXV.

³⁷ ИЮМ. Витебск, 1881, т. XII, с. 361.

³⁸ Рукописный отдел Библиотеки Академии наук Литовской ССР, F. 19. 323, с. 136,

³⁹ ИЮМ, т. XII, с. 469.

⁴⁰ Там же, Витебск. 1882, т. XIV, С. 215.

⁴¹ Там же, Витебск, 1883, т. XV, с. 154.

видных участников этой акции) стали помещиками или получили дво­рянство (шляхетство.— Я. У.); среди них были Трубницкий и Гор-тынский ⁴². Возможно, это были предки составителя и переводчика хроники. Судя по возрасту, Сурта был (во всяком случае, мог быть) свидетелем или участником избиения, но отсутствие его среди «отли­чившихся» скорее всего свидетельствует о его неучастии.

Очевидно, раз Ю. Трубницкий занимал столь низко оплачиваемую должность, что ему не могли найти преемника, то он был малообеспе­ченным. Не вызывает сомнения, что он был человеком образованным, начитанным. Он знал, кроме белорусского и польского, языки латин­ский, русский, украинский (читал украинские летописи), а также,, возможно, английский (или французский и английский). Выписки из книг о событиях в королевствах Датском и Шведском (они, вероятнее всего, сделаны Ю. Трубницким), в которых ярко выражена симпатия к правам населения на избрание королей по воле народа (надо пола­гать, не всего народа, а только шляхты) и осуждение светских и ду­ховных чинов, предающих свободу своей страны, говорят о том, что это был человек демократических убеждений. Выписки настолько любопытны, что на них следует остановиться особо. Прежде всего они показывают, какие книги интересовали составителя хроники и какие из них он мог достать, живя в Могилеве в середине XVIII в.

Первая из книг, упомянутых в рукописи, называется {даем в пе­реводе) «История о революции королевства Шведского и Датского, изложенная по-польски. Напечатана в 1701 г.» Она разделена на шесть частей. По определению сотрудника Отдела рукописей и редких книг Библиотеки Академии наук СССР Е. А. Савельевой, это должен быть перевод части шеститомной работы аббата Р. Верто, впервые изданной в Париже в 1696 г. Вторично она была издана в том же 1696 г. в Пари­же в И частях, а в 1722 г. еще раз в Амстердаме. В 1745—1746 гг. первые две части этой работы вышли в переводе на русский язык в. Петербурге под названием «История о переменах, происходивших в. Швеции в рассуждении веры и правления, сочиненная аббатом Вертотом». В оригинале она называется «Vertot Rene Albert. Histoire des Revolutions de Suede, ou Ton voit les changemens qui sont anivees dans ce Royaume, au sujet de la Religion et du Gouvernement. Par mr Г abbe Vertot» (Paris, 1696. T. 1—6). Заканчивается эта выписка сло­вами: «Таков был конец шведской свободы, добытой кровью и отвагой старинных заботливых предков».

Вторая из упомянутых в рукописи книг называется «Etat du Roy­aume de Danemarg telquil estoit en 1692 a Amsterodam» (1695). Она на­чинается словами: «Древняя форма состояния правительственных ор­ганов в Датском королевстве была такой, какую установили готы и вандалы в европейских государствах». По определению Савельевой, это книга Р. Молесворта, опубликованная на английском языке в. Лондоне в 1694 г. Заканчивается она так: «А что двору следовало на­градить деятелей этой революции, изменников Родины... простой же народ получил на вечные времена кандалы». В оригинале она назы-

^------------

⁴² Записки игумена Ореста.— АСД. Вильна, 1867, т. II, с. XIX.

дается «Moleswort Robert. An Account of Denmark as was in the year 1692» (London, 1694). Эта же книга несколько раз была издана во Франции в переводе на французский язык (тоже из письма Савелье­вой) ⁴³.

Высокая культура автора сочетается с суеверием. Трубницкий (так же как и Сурта) совершенно всерьез пишет, что в 1745 г. один пан, у которого пал скот, упрекнул за это бога и тут же был превра­щен в собаку (с. 281). Среди шведов, пришедших в 1708 г. в Могилев, по сообщению Ю. Трубницкого, имелось немало «характерников», т. е. колдунов, а все финны, находившиеся в шведской армии, были «характерниками» (с. 273). Незаурядным «характерником» был и Се­мен Палей, рекомендовавший Петру I наиболее удачный день для битвы под Полтавой и три раза объехавший перед битвой вокруг рас­положения русских войск, что способствовало победе (с. 277).

Надо полагать, что Ю. Трубницкий был весьма уважаемой лич­ностью в городе. Во всяком случае, когда в Могилев в 1745 г. прибыл вновь назначенный православный епископ Иероним Волчанский, то эго от имени города приветствовал Ю. Трубницкий (с. 280).