Советский элитизм

Советское общество получило множество определений – от «общества развитого социализма» до тоталитарного, казарменного и др. Можно ли в контексте рассматриваемой темы представить советское общество как элитистское общество, т.е. такое, в котором существовали элиты и массы?

Наличие элит в советском обществе длительное время отрицалось. Элитистские концепции не устраивали советский режим по многим причинам. С точки зрения ортодоксального (марксистского) обществознания проблематика классовой борьбы, отношений собственности, взаимоотношений между классами подменялась проблематикой взаимоотношений элиты и масс, что «подрывало» сами основы марксистского мировоззрения.

Советские критики элитизма в этом отношении были последовательны. Стоило в качестве методологической схемы принять элитистскую парадигму, как сразу начинали рушиться теоретические конструкции, основанные на жесткой экономической детерминации всего общества. Замена в политических и социальных схемах классовой борьбы конфликтом между массами и элитой фактически означала бы признание однотипности социополитических отношений в СССР и в других странах, что подрывало бы одну из основ господства КПСС – постулат о единстве КПСС и советского народа. Наконец, элитистские теории содержали в себе большой психологический заряд, который нельзя было не учитывать в повседневной работе: объяснительные схемы, построенные на основе элитистских теорий, обладали эффектом «узнаваемости» в советском обществе. В конечном счете, было совершенно неважно, соответствовали они реальности или нет; но если бы они «овладели массами», то эффект оказался бы разрушительным. Как заметил Е.В.Охотский, отрицание существования при социализме элиты позволяло вывести саму элиту из-под критики и контроля общества и партии.

В советском обществе существовал скрытый механизм социальной и политической дифференциации, который создавал систему преимуществ одних перед другими. Несмотря на декларирование грядущего социального равенства, в повседневной практике политической агитации выстраивались целые иерархизованные структуры, которые опирались на достаточно четкие юридические и политические конструкции. Во всех сферах жизни удалось построить статусные иерархии, одновременно сформировав у населения стойкие эгалитаристские представления.

Предпочтения, приоритеты во всех сферах жизни общества и возникшая на их основе дифференциация отражали волю господствующей политической силы, заключенную в Конституции, законах, нормативных документах, сложившейся общепринятой практике деятельности и жизни. Элитистская структура политико-властных отношений советского общества была, с одной стороны, вынужденной мерой, вызванной специфическими условиями, в которых осуществлялась модернизация страны, с другой стороны – закономерным результатом предшествующего общественного развития, и, наконец – органичным следствием форсированной индустриализации и урбанизации общества.

Сформулированная социалистическая модель развития (после краткого периода ультракоммунистических экспериментов) вынуждена была решать две взаимосвязанные проблемы: поиск стимулов внутреннего развития и сохранение стабильности основ системы. В СССР воплощение в жизнь лозунга равенства людей в любой его форме (демократической, социалистической, коммунистической) означало бы крах советской системы либо в силу возобладания и победы мелкобуржуазных элементов, либо из-за ликвидации стимулов развития. В этом случае выход был только один – создать жестко дифференцированную систему социального и политического продвижения, четко обрисовав выгоды каждого последующего шага. По необходимости это продвижение носило политический характер и базировалось на поддержке правящей партии. Теоретической основой такой системы послужило учение о диктатуре пролетариата в интерпретации И.Сталина. В СССР социальное продвижение было теснейшим образом связано с политическим продвижением.

Индустриализация, коллективизация, культурная революция привели к возникновению масс в действительном смысле этого слова. Как отмечал В.Шаповалов, «восстание масс по-российски, как и повсюду, было стимулировано, прежде всего, соблазнами технической цивилизации». Появился массовый рабочий класс из бывших крестьян, появились колхозники, была создана огромная масса народной интеллигенции. Общее, что их отличало, – источник и обстоятельства происхождения, маргинальный характер статуса, отсутствие прочной культурной традиции. Это были массы как в количественном отношении, так и по своему состоянию – атомизированные, без прочных социальных связей, соединенные в единое целое процессами индустриализации и урбанизации.

СССР стоял накануне «восстания масс», противовесом которому могла быть только крайне жесткая власть «верхов». Экономические и социальные процессы в России первой трети ХХ века сформировали социальную структуру элитистского общества в его законченном виде. Развернувшаяся модернизация страны потребовала еще большей поляризации общества и искусственного поддержания ее силовыми методами, поскольку других способов концентрации ресурсов при сохранении существовавшей системы власти просто не могло быть.

Элитистская структура общества предполагает, что в нем созданы и закреплены механизмы, с помощью которых данная структура воспроизводится. В таком случае неизбежно существование юридических норм, общепринятых стандартов поведения, в которых деление на элиту и массу проявляет себя, во-первых, как дифференциация социума по какому-либо критерию, во-вторых, как избранность внутри данной дифференциации.

В сфере экономики была создана пирамида форм собственности. Была собственность личная (при этом формально разрешалась индивидуальная трудовая деятельность); выше ее стояла социалистическая собственность - основа экономики СССР. Среди различных ее форм основной провозглашалась государственная собственность. В отношении колхозно-кооперативной собственности государство проводило политику «содействия развитию» и сближения с государственной собственностью, что не означало равенства. Режим «наибольшего благоприятствования» создавался для государственной собственности.

В Конституции СССР 1936 г. эти же принципы были изложены в гораздо более жесткой форме. Экономической основой СССР признавалась социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность (ст.4). Социалистическая система хозяйства объявлялась «господствующей формой хозяйства», мелкое частное хозяйство единоличных крестьян и кустарей «допускалось» (ст.9), право личной собственности граждан (по ряду параметров) охранялось законом (ст.10). Однако только в отношении общественной социалистической собственности была введена конституционная норма, объявлявшая всех покушавшихся на нее врагами народа (ст.131).

Аналогичная схема существовала в социальной сфере. С одной стороны, КПСС на своих съездах выдвигает и обосновывает идею о грядущей социальной однородности общества. XXVI съезд КПСС выдвигает тезис о становлении в рамках зрелого социализма бесклассовой структуры общества. С другой стороны, многие десятилетия в советском обществе население дифференцировалось по социальному признаку: рабочий класс как авангард, как руководящая социальная сила; крестьянство (колхозное крестьянство) в ранге союзника; интеллигенция как прослойка. Лишь в Конституции 1977 г. была зафиксирована идеологема о «нерушимом союзе» рабочих, крестьян и интеллигенции. Тем не менее, на уровне политической идеологии прежние акценты продолжали существовать.

В духовной жизни общества система предпочтений была выражена не так ярко, но тем не менее существовала реально. По Конституции каждому гражданину СССР гарантировалась свобода научного, технического и художественного творчества, но лишь в соответствии с целями коммунистического строительства (ст.47). Программа КПСС (1961г.) конкретизировала систему духовных предпочтений: провозглашалась необходимость борьбы «с проявлениями буржуазной идеологии и морали, с остатками частнособственнической психологии, суеверий и предрассудков», выдвигалась задача формирования научного мировоззрения у всех тружеников советского общества, которое могло быть основано только на основе марксизма-ленинизма. Марксизм-ленинизм в конкретной, определяемой текущими политическими потребностями, форме становился вершиной идеологической пирамиды, объявлялся государственной идеологией.

Как ни парадоксально, но самая противоречивая и самая открытая система предпочтений существовала в политической сфере. В конституциях СССР 1936 и 1977 гг. провозглашалось равенство всех перед законом, равноправие всех граждан. Тем противоречивей служит предоставление Конституцией СССР 1977 г. КПСС прав по руководству советским обществом, определению генеральной перспективы его развития, линии внутренней и внешней политики (ст.6).

КПСС объявлялась «ядром» советской системы как по Конституции СССР 1936 г. («руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных»), так и по Конституции СССР 1977 г. («ядро политической системы, государственных и общественных организаций»). Но в первом случае это было едва прикрытое фразами о равноправии продолжение системы политической дискриминации и предпочтений, заложенных в Конституциях РСФСР 1918 г. и СССР 1924 г. В другом случае провозглашенная система формального конституционного равенства всех граждан вступала в явное противоречие с преимущественным правом КПСС на руководство обществом.

Согласно постулатам ленинизма Советы являются одновременно и органами государственной власти, и организациями трудящихся, т.е. имеют и государственный, и общественный характер. КПСС как организация находилась на первом месте среди других организаций трудящихся (советы, профсоюзы, комсомол и др.), что и подчеркивалось в соответствующих статьях Конституции СССР. Это позволяло подменять (даже в Конституции) вопрос о политическом характере власти вопросом о лидерстве одной из организаций среди других организаций.

В СССР вполне открыто происходило деление граждан на тех, кто достоин руководить обществом (через КПСС), и тех, кто «осуществляет» государственную власть или «участвует» в управлении государством. Критерием деления служили принципы политической активности, направленной на «укрепление и развитие социалистического строя», и сознательности, под которой понималась именно социалистическая, коммунистическая сознательность. В Конституции СССР 1936 г. впервые констатировалось, что «наиболее активные и сознательные граждане из рядов рабочего класса и других слоев трудящихся объединяются в ВКП(б)». В дальнейшем эта норма исчезла из Конституции 1977 г., но долгое время существовала в уставе партии вплоть до Устава КПСС, принятого XXVII съездом КПСС.

Выделение в обществе «передовой, наиболее сознательной части» подкреплялось приданием ей в основном законе страны особых прав по отношении к остальной части населения. Это деление происходило не по правилам, законам общества, не по Конституции, а на основании внутренних правил организации, которая объединяла «передовые» элементы. Частные правила господствующей организации становились господствующим правилом для всех частей общества, над которыми возвышалась организация. Перефразируя известное выражение К.Маркса из «Немецкой идеологии», можно сказать: организация господствующего класса становится господствующей организацией в обществе.

Для того, чтобы идеологические и юридические конструкции были надежно закреплены в обыденном сознании простого советского человека, в действие были запущены мощные механизмы психологического воздействия через средства массовой информации, лекционную пропаганду и т.д. По всем каналам воздействия изо дня в день в сознание и психологию масс вбивались стереотипы мышления, определенные модели поведения, ожиданий, мировоззренческих ориентаций. В основе своей они были направлены на выделение «лучших», «элитных» представителей общества с тем, чтобы на их фоне возвышение КПСС не выглядело неестественным. Прав был Н.Бердяев, когда писал: «В социализме пролетариат хочет быть новым дворянством, новой аристократией».

Элитистский принцип построения советской системы позволял решить ключевую задачу – удержание и сохранения власти меньшинством, поскольку происходило объединение всей социальной системы в единое целое по единому основанию. Разнородные элементы системы с несовпадающими интересами интегрировались в общее социополитическое пространство, в котором для того, чтобы продвинуться на приемлемые позиции, требовалось выполнять несложные правила. «Социалистическая элитарность» позволила сохранить стабильность советской системы в отсутствие средних слоев (в европейском смысле), т.е. в самый сложный период становления системы. Элитизм как принцип жизни не был чем-то инородным для российского общества; соответствующие стандарты поведения, отношение к власти, несмотря на революционную фразеологию, еще не выветрились из памяти народа. По Н.Бердяеву в России «вместо аристократической иерархии образуется охлократическая иерархия». Законы функционирования иерархий оказались схожими.

Таким образом, советское общество по мере развертывания преобразований в сфере промышленности и сельского хозяйства становилось массовым обществом. Естественным стабилизирующим фактором советской системы могла стать жесткая власть «верхов», управляющих страной не на основе выявления общественного мнения, а на основе собственных представлений о целях развития общества и способах их реализации. В таком случае элитистская структура являлась адекватным способом организации общества в условиях форсированной модернизации.