Принцип невмешательства

Традиционный путь развития, выраженный, например, в мировоззрении даосизма, гласит о господстве космических природных принципов над искусственными создаваемые человеком установлениями. В этом отношении даосизм не единственное, но показательное проявление традиционализма. В его раскрытии человек выступает как элемент мира, органично в него включенный. Постольку ключевым принципом даосизма выступает принцип «недеяния», означающий невмешательство в естественно протекающие процессы.

Правитель выступает в качестве «отца» по отношению к народу. В социполитической структуре этот принцип предстает как принцип человеколюбия, провозглашающий принципиальный отказ от технологий насилия, как жестких, так и мягких. В европейской исторической и политической идеологии принято говорить о восточных деспотиях, но в пределах распространения даосизма был невозможен эндогенный (внутренний, внутренне обусловленный, в противоположность экзогенному – внешне обусловленному) геноцид. Правитель мог быть суровым и даже жестоким. Но при этом не мог и никогда в действительности не рассматривал народ технологично, как материал, сырье для переделки, «трудовые ресурсы». В рамках традиционного мировоззрения был невозможен тоталитаризм, как вмешательство государства в самые интимные процессы межчеловеческих взаимодействий. Примечательно, что только в европейском обществе был возможен институализированный нескрываемый геноцид, в форме, например, инквизиции, практикующей организованное вмешательство в интеллектуальную сферу жизни каждого отдельного индивида, подкрепленное ничем не прикрытым меркантилизмом церкви и отдельных лиц. Ничего подобного, при всей жестокости государственных институтов ни одно традиционное общество не знало. Тоталитаризм оказался возможен в традиционном обществе только в периоды модернизаций, все из которых проходили на фоне идеологического рассмотрения общественного организма как механизма, который можно переделать по неким чертежам. Россия, например, подвергалась модернизационным перестройкам и перековкам, начиная с Петра I уже несколько раз, и каждый раз эти процессы сопровождались всеохватным разрушением физического и нравственно-идеологического потенциала народа, явлениями геноцида. Последний такой этап модернизации мы проходим в настоящее время.

В традиционном обществе государство выступает в качестве социального государства, оказывающего заботу о всех своих гражданах и регулирующего отношения между ними, тогда как в либеральном западном обществе государство исповедует принцип невмешательства в отношения граждан и фактически выступает только и исключительно в роли «аппарата принуждения» в моменты возникновения прямых столкновений между отдельными людьми, группами и классами.

Традиционное общество опирается на силу традиции, исторический опыт, идею сохранения, современное либеральное – на идею прогресса, развития, трансформации, переделки. В силу этого в традиционном обществе особое место занимают носители опыта – старики и пожилые люди. Соответственно западное общество делит людей на тех, кто принадлежит будущему, и тех, кто уже оказался в прошлом. Отсюда культ молодости и здоровья. Отсюда же разделение всех людей на «современных» и «отсталых». Это тоже предполагает возможность геноцида – отбраковывания людей и даже целых народов, которые с точки зрения идеи прогресса являются «отсталыми».

Технологический подход предполагает распространение принципов машинного производства на процессы социального развития и процессы человеческого, личностного формирования и развития. Власть на Западе выступает как нечто, не данное естественным образом, как то, что необходимо произвести, выработать в результате определенных технологических операций. Эти подходы предельно ясно сформулированы уже в одной из первых специально политологической работ «Государь», написанной ренессансным мыслителем Н. Маккиавели, и коренятся еще в античности – упражнениях и технологиях софистов. Соответственно, человек предстает только и исключительно как объект управления, манипулирования, формирования по заранее заданным лекалам и моделям. Это относится и к человеческим потребностями.

Верховенство традиционного природного принципа естественности накладывает свой отпечаток на формирование ценностей и потребностей человека, выросшего в традиционном обществе. Прежде всего, системы ценностей и потребностей не могут носить характер бесконечно растущих. Они жестко ограничены условиями экосистемы, в которой формируется данное общество, то есть носят экологичный характер.

Далее, ценности и потребности человека находятся под контролем общественно необходимых, социально обусловленных принципов и не могут им противоречить, то есть необходимо носят и социальный характер. Интересы социума как целого не могут приноситься в жертву индивидуальному. Индивидуалистический принцип не может получить развитие, выходящее за пределы социально необходимого. Поведение и потребности индивида или даже группы, которые ставят под угрозу стабильность общественной организации и противоречат интересам рода или общества, жестко пресекаются.

Традиционный подход основан на более жестком разделении ценностей по принципу «свое» и «чужое». С одной стороны, это ведет к консерватизму и изоляционизму, с другой, заставляет очень строго отбирать нововведения, соотнося их с возможными угрозами для личной и общественной идентичности.

На гипертрофии принципа насильственного отстаивания собственной идентичности перед лицом чужеродных ценностей были выстроены консервативные политические режимы первой трети ХХ века, напрямую противопоставившие себя либерализму. В СССР большевики приступили к ликвидации остатков капитализма и личной свободы граждан, в то время как в Италии появился фашизм, который, по словам лидера этого движения Б. Муссолини, являл собой «третий путь», отрицающий как либерализм, так и коммунизм. В СССР частная собственность на средства производства была запрещена ради достижения социальной и экономической справедливости. Правительства в Италии и особенно в Германии отрицали равенство людей в правах. В Германии это выражалось в пропаганде расового превосходства так называемой «арийской расы», под которой понимались немцы и некоторые другие германские народы, над другими народами и расами. В Италии Муссолини была сделана ставка на представление об итальянском народе, как о «государстве-корпорации». И коммунизм, и фашизм стремились к государственному контролю над экономикой и централизованному регулированию всех аспектов жизни общества. Оба режима также утверждали приоритет общественных интересов над частными и подавляли личную свободу. С точки зрения либерализма, эти общие черты объединяли коммунизм, фашизм и нацизм в единую категорию – тоталитаризм. В свою очередь, либерализм начал определять себя как противника тоталитаризма и рассматривать последний как наиболее серьёзную угрозу для либеральной демократии.