Культурный империализм неолиберальной глобализации

Однако на практике формирование такого пространства, в котором равноценно и равноправно сосуществовали бы разные культурные тактики и стратегии, не происходит. Технический прогресс, компьютеризация и интернетизация, которые позволяют миру «сжиматься», имеют и вторую неприглядную сторону. Техническое оснащение играет существенную роль в процессе глобализации культуры, а отсутствие технических возможностей у ряда стран приводит не только к невозможности этих культур воспринимать информацию, но и продуцировать и распространять ее, что обуславливает порой даже невозможность их заявления о своем существовании. Итак, современные процессы глобализации могут привести не только к благотворному взаимодействию культур, но, напротив, к подавлению культурного разнообразия со стороны лидирующей в социополитическом и техническом отношении культуры.

Наличие такой лидирующей стороны предполагает, что глобализация как таковая не является «естественной» тенденцией развития мирового сообщества. Утверждение «естественного» характера глобализации, наиболее тщательно обоснованного польским социологом З.Бауманом, было бы весьма удобным, так как оно устраняет вопрос о ее конечном итоге ил целях. Утверждение «естественности» глобализационных процессов дает возможность воспринимать глобализации как данность, факт, с которым просто нужно смириться, и постольку не позволяет выделить ее субъект, а следовательно и отыскать виновника возможных негативных последствий.

Существует подход, развиваемый Р.В. Коксом и др., согласно которому глобализация является процессом, вызванным к жизни особой внутренней логикой развития рынка, финансов, то есть безличных, по сути, структур. В этом случае, будучи результатом «структурных изменений капитализма, которые воплощаются в деятельности многих людей, организаций и государств, которые также порождают новые отношения и модели поведения»[134], глобализация не может рассматриваться как следствие «сознательного выбора» определенных политических лидеров. Однако в действительности, глобализация представляет собой управляемый, «рукотворный» процесс, в котором присутствуют нескольких функционально различных участников – управляющих и управляемых, активных и пассивных, самостоятельных и зависимых.

Глобализация, основанная на либеральном принципе свободного рынка, имеет собственной исходной точкой западноевропейские государства и США, которые, вовлекая в процессы объединения и интеграции другие, менее богатые страны, зачастую вызывают усугубление положения развивающихся стран, их дальнейшее обнищание и истощение. Транснациональные корпорации (ТНК) размещают свое производство там, где дешевле рабочая сила, гибче налоговое законодательство, где можно не заботиться о защите окружающей среды – то есть в странах третьего мира. Не выдерживая конкуренции, эти страны попадают в еще более тяжелую для них финансовую зависимость. При этом глобальные финансовые рынки приносят выгоду странам, находящимся в центре международной рыночной системы, в особенности США. Финансовые рынки «всасывают» большую часть сбережений и прибыли, создаваемых во всем мире, перекачивают их в центр, откуда они затем вновь отправляются на периферию либо непосредственно через финансовые инструменты вроде акций и облигаций, либо опосредованно через транснациональные корпорации. Центр является поставщиком финансовых и всех прочих услуг, начиная от информации и высшего образования и заканчивая развлечениями, и одновременно «базой» для большинства транснациональных корпораций. Поэтому он получает львиную долю всех доходов.

Альтерглобалисты, анализируя современную ситуацию в области экономики и производства, субъектом негативной гегемонии называют, прежде всего, ТНК, выступающие как меж- и над- государственные институциональные формы международного капитала, воздействующие на мировой рынок рабочей силы, потребителей, превращая их в стандартизированных клиентов, на мелкий бизнес, на ряд государств, на информационные системы и массовую культуру.

Политика неолибирального глобализма сегодня зачастую реализуется в виде культурного империализма, при котором человечеству в качестве универсальной навязывается только одна культурная модель – а именно американо-европейская. Влияние американо-европейской культуры на культуры других стран обуславливается, в частности тем, что глобальные потоки информации находятся под контролем транснациональных монополий, прежде всего американских. В связи с этим весьма распространенное понятие культурный империализм иногда заменяется термином «медиа-империализм». И хотя масс-медиа должны быть нейтральным техническим средством, служащим для распространения информации и культурных паттернов, они, тем не менее, целенаправленно узурпируются одной конкретной культурой и соответственно утверждают приоритет ее традиции. Таким образом, глобализация способствует распространению либерально-демократических ценностей в чужеродных им культурных пространствах, размывает тем самым локальную, традиционную культуру, и унифицируя ее, угрожает культурному многообразию человечества.

Культурная агрессия зачастую выражается отнюдь не в прямых формах насилия: она может дать о себе знать в «цивилизованных» формах экономической помощи и в форме распространения однообразной, клишированной массовой культуры. Последнее явление получило название Макдоналдизации.

Макдоналдизация выражается в форме тиражирования по всему миру «золотой арки» McDonald’s, товарных знаков Coca-cola, джинсов Levi’s, спортивных товаров Nike. Американский историк Р.Стил так описывает культурную политику собственной страны: «Именно США являются подлинно революционной, изменяющей мир державой … культурное давление посредством Голливуда и Макдоналдсов ощутимо во всех углах планеты, и это давление подрывает другие общества. В отличие от традиционных завоевателей, мы не довольствуемся подчинением себе всех, мы настаиваем на том, чтобы они стали нашим подобием. Разумеется, для их собственного блага»[135]. Стандарты одежды, музыкальные и гастрономические предпочтения, характер развлечений универсализируются на наших глазах. Происходит постоянная фабрикация всеобщих товарных символов культуры, «возникает единый мир, но не как признание многообразия, взаимной открытости, то есть плюралистическо-космополитической природы представления о себе и других, а наоборот как единый товарный мир. В этом мире локальные культуры и идентичности утрачивают корни и заменяются символами товарного мира»[136].

С наибольшей скоростью и наиболее успешно глобализуется американизированный масскульт, который легко повсеместно усваивается молодежью. Таким образом, глобализация способствует нивелированию локальных, самобытных культурных традиций, замещая их дешевым, усредненным, поверхностным культурным товаром. Это приводит к утрате национальной, этнической идентичности, потере интереса к национальным ценностным паттернам. Человек теряет уникальную среду собственного существования, ломая собственные культурные стереотипы, заменяя их новыми принципами западной культуры потребления, основными чертами которой являются развлекательность, коммерциализация, поверхностность, безосновность, гедонизм, приоритет материального благополучия, стремление жить сегодняшним днем.

Неслучайно, что глобальная культура понимается некоторыми исследователями как продукт глобальных телекоммуникационных систем, некая смесь «идущего отовсюду и ниоткуда». Так, современный английский философ, экономист Д. Энтони Смит определяя ее как исторически неглубокую, беспамятную, подчеркивает, что она «демифологизирована и амбивалентна, … формируется вокруг принципа «здесь и сейчас». … она ценностно-нейтральна и лишена традиций, в отличие от прошлых культур, которые строились вокруг общих воспоминаний, традиций, мифов, архетипов и символов …, поэтому она не отвечает живым потребностям людей и не создает воспоминаний»[137]. Эта ценностное зияние, пустота значений создает опасное пространство, где с легкостью может обитать человек без культурной памяти, ценностных установок, этической позиции, всецело проникнутый консьюмеристким мировосприятием, абсолютно лишенным самотождественности.