V. ДОМ В ОТЕЙЛЕ

Монте-Кристо заметил, что Бертуччо, спускаясь с крыльца, перекрестил-ся по-корсикански, то есть провел большим пальцем крест в воздухе, а са-дясь в экипаж, прошептал коротенькую молитву. Всякий другой, нелюбопыт-ный, человек сжалился бы над странным отвращением, которое почтенный уп-равляющий проявлял к задуманной графом загородной прогулке, но, по-види-мому, Монте-Кристо был слишком любопытен, чтобы освободить Бертуччо отэтой поездки. Через двадцать минут они были уже в Отейле. Волнение управляющего всевозрастало. Когда въехали в селение, Бертуччо, забившийся в угол кареты,начал с лихорадочным волнением вглядываться в каждый дом, мимо которогоони проезжали. - Велите остановиться на улице Фонтен, у номера двадцать восемь, -приказал граф, неумолимо глядя на управляющего. Пот выступил на лице Бертуччо, однако он повиновался, высунулся изэкипажа и крикнул кучеру: - Улица Фонтен, номер двадцать восемь. Этот дом находился в самом конце селения. Пока они ехали, совершенностемнело - вернее, все небо заволокла черная туча, насыщенная электри-чеством и придававшая этим преждевременным сумеркам торжественность дра-матической сцены. Экипаж остановился, и лакей бросился открывать дверцу. - Ну что же, Бертуччо, - сказал граф, - вы не выходите? Или вы соби-раетесь оставаться в карете? Да что с вами сегодня? Бертуччо выскочил из кареты и подставил графу плечо, на которое тотоперся, медленно спускаясь по трем ступенькам подножки. - Постучите, - сказал граф, - и скажите, что я приехал. Бертуччо постучал, дверь отворилась, и появился привратник. - Что нужно? - спросил он. - Приехал ваш новый хозяин, - сказал лакей. И он протянул привратнику выданное нотариусом удостоверение. - Так дом продан? - спросил привратник. - И этот господин будет здесьжить? - Да, друг мой, - отвечал граф, - и я постараюсь, чтобы вы не пожале-ли о прежнем хозяине. - Признаться, сударь, - сказал привратник, - мне не приходится о немжалеть, потому что мы его почти никогда не видали. Вот уже пять лет, какон у нас не был, и он хорошо сделал, что продал дом, не приносивший емуникакого дохода. - А как звали вашего прежнего хозяина? - спросил Монте-Кристо. - Маркиз де Сен-Меран. Я уверен, что ему не пришлось взять за дом то,что он ему стоил. - Маркиз де Сен-Меран, - повторил Монте-Кристо. - Мне это имя какбудто знакомо; маркиз де СенМеран... И он сделал вид, что старается вспомнить. - Старый дворянин, - продолжал привратник, - верный слуга Бурбонов. Унего была единственная дочь, он выдал ее за господина де Вильфора, кото-рый служил королевским прокурором сперва в Ниме, потом в Версале. Монте-Кристо взглянул на Бертуччо: тот был белее стены, к которойприслонился, чтобы не упасть. - И дочь его умерла? - спросил граф. - Я припоминаю, что слышал проэто. - Да, сударь, тому уже двадцать один год, и с тех пор мы и трех разне видели бедного маркиза. - Так, благодарю вас, - сказал Монте-Кристо, рассудив, при взгляде наизнемогающего Бертуччо, что не следует больше натягивать струну, чтобыона не лопнула, - благодарю вас. А теперь дайте нам огня. - Прикажете проводить вас? - Нет, не нужно. Бертуччо мне посветит. И Монте-Кристо присоединил к этим словам две золотые монеты, вызвав-шие взрыв благословений и вздохов. - Сударь, - сказал привратник, тщетно пошарив на выступе камина и наполках, - у меня здесь нет ни одной свечи. - Возьмите с экипажа фонарь, Бертуччо, и пойдем посмотрим комнаты, -сказал граф. Управляющий молча повиновался, но по дрожанию фонаря в его руке быловидно, чего это ему стоило. Они обошли довольно обширный нижний этаж, затем второй этаж, состояв-ший на гостиной, ванной и двух спален. Одна из этих спален сообщалась свинтовой лестницей, выходившей в сад. - Посмотрите, вот отдельный выход, - сказал граф, - это довольноудобно. Посветите мне, Бертуччо. Идите вперед, и посмотрим, куда ведетэта лестница. - В сад, ваше сиятельство, - сказал Бертуччо. - А откуда вы это знаете, скажите на милость? - Я хочу сказать, что она должна вести в сад. - Ну что ж, проверим. Бертуччо тяжко вздохнул и пошел вперед. Лестница точно вела в сад. У наружной двери управляющий остановился. - Ну что же вы? - сказал граф. Но тот, к кому он обращался, не двигался с места, ошеломленный, ос-толбенелый, подавленный. Его блуждающие глаза как бы искали в окружающемследы ужасного прошлого, а его судорожно сжатые руки, казалось, отталки-вали какие-то страшные воспоминания. - Ну? - повторил граф. - Нет, нет, - воскликнул Бертуччо, опуская фонарь и прислоняясь кстене, - нет, ваше сиятельство, я дальше не пойду, это невозможно! - Что это значит? - произнес непреклонным голосом Монте-Кристо. - Да вы же видите, ваше сиятельство, - воскликнул управляющий, - чтотут какая-то чертовщина; собираясь купить в Париже дом, вы покупаете егоименно в Отейле, и в Отейле попадаете как раз на номер двадцать восемьпо улице Фонтен. Ах, почему я еще дома не сказал вам все! Вы, конечно,не потребовали бы, чтобы я ехал с вами. Но я надеялся, что вы все-такикупили не этот дом. Как будто нет в Отейле других домов, кроме того, гдесовершилось убийства! - Что за мерзости вы говорите! - сказал МонтеКристо, внезапно оста-навливаясь. - Ну и человек! Настоящий корсиканец. Вечно какие-нибудьтайны и суеверия! Берите фонарь и осмотрим сад: со мной вам не будетстрашно, надеюсь. Бертуччо поднял фонарь и повиновался. Дверь распахнулась, открываятусклое небо, где луна тщетно боролась с целым морем облаков, которыезастилали ее своими темными, на миг озаряемыми волнами и затем исчезали,еще более темные, в глубинах бесконечности. Управляющий хотел повернуть налево. - Нет, нет, - сказал Монте-Кристо, - зачем нам идти по аллеям? Вототличная лужайка; пойдем прямо. Бертуччо отер пот, струившийся по его лицу, но повиновался; однако онвсе-таки подвигался влево. Монте-Кристо, напротив, шел вправо; подойдя к группе деревьев, он ос-тановился. Управляющий не мог больше сдерживаться. - Уйдите отсюда, ваше сиятельство, - воскликнул он, - уйдите отсюда,умоляю вас, ведь вы как раз стоите на том самом месте! - На каком месте? - На том месте, где он свалился. - Дорогой Бертуччо, - сказал граф смеясь, - придите в себя, прошувас; ведь мы здесь не в Сартене или Корте. Здесь не лесная трущоба, аанглийский сад, очень запущенный, правда, но все-таки не к чему за этоклеветать на него. - Не стойте тут, сударь, не стойте тут, умоляю вас! - Мне кажется, вы сходите с ума, маэстро Бертуччо, - холодно отвечалграф. - Если так, скажите, и я отправлю вас в лечебницу, пока не случи-лось несчастья. - Ах, ваше сиятельство, - сказал Бертуччо, тряся головой и всплески-вая руками с таким потерянным видом, что, наверное, рассмешил бы графа,если бы того в эту минуту не занимали более важные мысли, - несчастьеуже произошло... - Бертуччо, - сказал граф, - я считаю долгом предупредить вас, что,размахивая руками, вы их вдобавок отчаянно ломаете и вращаете белкамикак одержимый, в которого вселился бес; а я давно уже заметил, что самыйупрямый из бесов - это тайна. Я знал, что вы корсиканец, я всегда зналвас мрачным и погруженным в размышления о какой-то вендетте, но в Италиия не обращал на это внимания, потому что в Италии такого рода вещи при-няты; но во Франции убийство обычно считают поступком весьма дурного то-на; здесь имеются жандармы, которые им интересуются, судьи, которые запего судят, и эшафот, который за него мстит. Бертуччо с мольбой сложил руки, а так как он все еще держал фонарь,то свет упал на его искаженное страхом лицо. Монте-Кристо посмотрел на него тем взглядом, каким он в Риме созерцалказнь Андреа; потом произнес шепотом, от которого бедного управляющегоснова бросило в дрожь: - Так, значит, аббат Бузони мне солгал, когда, после своего путешест-вия во Францию в тысяча восемьсот двадцать девятом году, прислал вас комне с рекомендательным письмом, в котором так превозносил вас? Что ж, янапишу аббату; он должен отвечать за свою рекомендацию, и я, вероятно,узнаю, о каком убийстве идет речь. Только предупреждаю вас, Бертуччо,что, когда я живу в какой-нибудь стране, я имею обыкновение уважать еезаконы и отнюдь не желаю из-за вас ссориться с французским правосудием. - Не делайте этого, ваше сиятельство! - в отчаянии воскликнул Бертуч-чо. - Разве я не служил вам верой и правдой? Я всегда был честным чело-веком и старался, насколько мог, делать людям добро. - Против этого я не спорю, - отвечал граф, - но тогда почему же вы,черт возьми, так взволнованы? Это плохой знак; если совесть чиста, чело-век не бледнеет так и руки его так не трясутся... - Но, ваше сиятельство, - нерешительно возразил Бертуччо, - ведь выговорили мне, что аббат Бузони, которому я покаялся в нимской тюрьме,предупредил вас, направляя меня к вам, что на моей совести лежит тяжкоебремя? - Да, конечно, но так как он мне рекомендовал вас как прекрасного уп-равляющего, то я подумал, что дело идет о какой-нибудь краже, только ивсего. - Что вы, ваше сиятельство! - воскликнул Бертуччо с презрением. - Или же что вы, по обычаю корсиканцев, не удержались и "сделали ко-жу" [38], как выражаются в этой стране, когда ее с кого-нибудь снимают. - Да, ваше сиятельство, да, в том-то и дело! - воскликнул Бертуччо,бросаясь к ногам графа. - Это была месть, клянусь вам, просто месть. - Я это понимаю; не понимаю только, почему именно этот дом приводитвас в такое состояние. - Но это естественно, ваше сиятельство, - отвечал Бертуччо, - ведьименно в этом доме все и произошло. - Как, в моем доме? - Ведь он тогда еще не был вашим, - наивно возразил Бертуччо. - А чей он был? Привратник сказал, кажется, маркиза де Сен-Меран? Зачто же вы, черт возьми, могли мстить маркизу де Сен-Меран? - Ваше сиятельство, я мстил не ему - другому. - Какое странное совпадение, - сказал Монте-Кристо, по-видимому,просто размышляя вслух, - что вы вот так, случайно, очутились в том са-мом доме, где произошло событие, вызывающее у вас такое мучительное рас-каяние. - Ваше сиятельство, - сказал управляющий, - это судьба, я знаю. На-чать с того, что вы покупаете дом именно в Отейле, и он оказывается темсамым, где я совершил убийство; вы спускаетесь в сад именно по той лест-нице, по которой спустился он; вы останавливаетесь па том самом месте,где я нанес удар; в двух шагах отсюда, под этим платаном, была яма, гдеон закопал младенца; нет, все это не случайно, потому что тогда случайбыл бы слишком похож на провидение. - Хорошо, господин корсиканец, предположим, что это провидение; явсегда согласен предполагать все что угодно, тем более что надо же усту-пать людям с больным рассудком. А теперь соберитесь с мыслями и расска-жите мне все. - Я рассказывал это только раз в жизни, и то аббату Бузони. Такие ве-щи, - прибавил, качая головой, Бертуччо, - рассказывают только на испо-веди. - В таком случае, мой дорогой, - сказал граф, - я отошлю вас к вашемудуховнику; вы можете стать, как он, картезианцем или бернардинцем и бе-седовать с ним о ваших тайнах. Что же касается меня, то я опасаюсь до-моправителя, одержимого такими химерами; мне не нравится, если мои слугибоятся по вечерам гулять в моем саду. Кроме того, сознаюсь, я вовсе нехочу, чтобы меня навестил полицейский комиссар; ибо, имейте в виду, гос-подин Бертуччо: в Италии правосудие получает деньги за бездействие, а воФранции, наоборот, - только когда оно деятельно. Я считал вас отчастикорсиканцем, отчасти контрабандистом, но чрезвычайно искусным управляю-щим, а теперь вижу, что вы гораздо более разносторонний человек, госпо-дин Бертуччо. Вы мне больше не нужны. - Ваше сиятельство, ваше сиятельство! - воскликнул управляющий в ужа-се от этой угрозы. - Если вы только поэтому хотите меня уволить, я всерасскажу, во всем признаюсь; лучше мне взойти на эшафот, чем расстатьсяс вами. - Это другое дело, - сказал Монте-Кристо, - но подумайте: если вы со-бираетесь лгать, лучше не рассказывайте ничего. - Клянусь спасением моей души, я вам скажу все! Ведь даже аббат Бузо-ни знал только часть моей тайны. Но прежде всего умоляю вас, отойдите отэтого платана. Вот луна выходит из-за облака, а вы стоите здесь, завер-нувшись в плащ, он скрывает вашу фигуру, и он так похож на плащ господи-на де Вильфор... - Как, - воскликнул Монте-Кристо, - так это Вильфор... - Ваше сиятельство его знает? - Он был королевским прокурором в Ниме? - Да. - И женился на дочери маркиза де Сен-Меран? - Да. - И пользовался репутацией самого честного, самого строгого и самогонелицеприятного судьи? - Так вот, ваше сиятельство, - воскликнул Бертуччо, - этот человек сбезупречной репутацией... - Да? -...был негодяй. - Это невозможно, - сказал Монте-Кристо. - А все-таки это правда. - Да неужели! - сказал Монте-Кристо. - И у вас есть доказательства? - Во всяком случае были. - И вы, глупец, потеряли их? - Да, но, если хорошенько поискать, их можно найти. - Вот как! - сказал граф. - Расскажите-ка мне об этом, Бертуччо. Этов самом деле становится интересно. И граф, напевая мелодию из "Лючии", направился к скамейке и сел; Бер-туччо последовал за ним, стараясь разобраться в своих воспоминаниях. Он остался стоять перед графом.