XI. Корсиканский людоед

Людовик XVIII, увидав отчаянное лицо министра полиции, с силой от-толкнул стол, за которым сидел. - Что с вами, барон? - воскликнул он. - Почему вы в таком смятении?Неужели из-за догадок герцога Блакаса, которые подтверждает господин деВильфор? Герцог тоже быстро подошел к барону, но страх придворного пересилилзлорадство государственного деятеля: в самом деле, положение было тако-во, что несравненно лучше было самому оказаться посрамленным, чем видетьпосрамленным министра полиции. - Ваше величество... - пролепетал барон. - Говорите! - сказал король. Тогда министр полиции, уступая чувству отчаяния, бросился на колениперед Людовиком XVIII, который отступил назад и нахмурил брови. - Заговорите вы или нет? - спросил он. - Ах, ваше величество! Какое несчастье! Что мне делать? Я безутешен! - Милостивый государь, - сказал Людовик XVIII, - я вам приказываю го-ворить. - Ваше величество, узурпатор покинул остров Эльба двадцать восьмогофевраля и пристал к берегу первого марта. - Где? - быстро спросил король. - Во Франции, ваше величество, в маленькой гавани близ Антиб, в зали-ве Жуан. - Первого марта узурпатор высадился во Франции близ Антиб, в заливеЖуан, в двухстах пятидесяти лье от Парижа, а вы узнали об этом тольконынче, третьего марта!.. Нет, милостивый государь, этого не может быть;либо вас обманули, либо вы сошли с ума. - Увы, ваше величество, это совершенная правда! Людовик XVIII задрожал от гнева и страха и порывисто вскочил, словнонеожиданный удар поразил его вдруг в самое сердце. - Во Франции! - закричал он. - Узурпатор во Франции! Стало быть, заэтим человеком не следили? Или, почем знать, были с ним заодно? - Сир, - воскликнул герцог Блакас, - такого человека, как барон Данд-ре, нельзя обвинять в измене! Ваше величество, все мы были слепы, и ми-нистр полиции поддался общему ослеплению, вот и все! - Однако... - начал Вильфор, но вдруг осекся, - простите великодушно,ваше величество, - сказал он с поклоном. - Мое усердие увлекло меня;прошу ваше величество простить меня. - Говорите, сударь, говорите смело, - сказал король. - Вы один преду-ведомили нас о несчастье; помогите нам найти средство отразить его. - Ваше величество, узурпатора на юге ненавидят; полагаю, что если онрешится идти через юг, то легко будет поднять против него Прованс и Лан-гедок. - Верно, - сказал министр, - но он идет через Гап и Систерон. - Идет! - прервал король. - Стало быть, он идет на Париж? Министр полиции не ответил ничего, что было равносильно признанию. - А Дофине? - спросил король, обращаясь к Вильфору. - Можно ли,по-вашему, и эту провинцию поднять, как Прованс? - Мне горько говорить вашему величеству жестокую правду, но настрое-ние в Дофине много хуже, чем в Провансе и в Лангедоке. Горцы - бонапар-тисты, ваше величество. - Он был хорошо осведомлен, - прошептал король. - А сколько у неговойска? - Не знаю, ваше величество, - отвечал министр полиции. - Как не знаете? Вы забыли справиться об этом? Правда, это не стольважно, - прибавил король с убийственной улыбкой. - Ваше величество, я не мог об этом справиться; депеша сообщаеттолько о высадке узурпатора и о пути, по которому он идет. - А как вы получили депешу? - спросил король. Министр опустил голову и покраснел, как рак. - По телеграфу, ваше величество. Людовик XVIII сделал шаг вперед и скрестил руки на груди, как Наполе-он. - Итак, - сказал он, побледнев от гнева, - семь союзных армий ниспро-вергли этого человека; чудом возвратился я на престол моих предков последвадцатипятилетнего изгнания; все эти двадцать пять лет я изучал, обду-мывал, узнавал людей и дела той Франции, которая была мне обещана, - идля чего? Для того чтобы в ту минуту, когда я достиг цели моих желаний,сила, которую я держал в руках, разразилась громом и разбила меня! - Ваше величество, это рок, - пробормотал министр, чувствуя, что та-кое бремя, невесомое для судьбы, достаточно, чтобы раздавить человека. - Стало быть, то, что говорили про нас ваши враги, справедливо: мыничему не научились, ничего не забыли! Если бы меня предали, как его, ямог бы еще утешиться. Но быть среди людей, которых я осыпал почестями,которые должны бы беречь меня больше, чем самих себя, ибо мое счастье -их счастье: до меня они были ничем, после меня опять будут ничем - и по-гибнуть из-за их беспомощности, их глупости! Да, милостивый государь, выправы, это - рок! Министр, не смея поднять голову, слушал эту грозную отповедь. Блакасотирал пот с лица; Вильфор внутренне улыбался, чувствуя, что значениеего возрастает. - Пасть, - продолжал Людовик XVIII, который с первого взгляда измерилглубину пропасти, разверзшейся перед монархией, - пасть и узнать о своемпадении по телеграфу! Мне было бы легче взойти на эшафот, как мой брат,Людовик XVI, чем спускаться по тюильрийской лестнице под бичом насме-шек... Вы не знаете, милостивый государь, что значит во Франции статьпосмешищем, а между тем вам следовало это знать. - Ваше величество, - бормотал министр, - пощадите!.. - Подойдите, господин де Вильфор, - продолжал король, обращаясь к мо-лодому человеку, который неподвижно стоял поодаль, следя за разговором,который касался судьбы целого государства, - подойдите и скажите ему,что можно было знать наперед все то, чего он не знал. - Ваше величество, физически невозможно было предугадать замыслы, ко-торые узурпатор скрывал решительно от всех. - Физически невозможно! Какой веский довод! К сожалению, веские дово-ды то же, что и люди с весом, я узнаю им цену. Министру, имеющему в сво-ем распоряжении целее управление, департаменты, агентов, сыщиков, шпио-нов и секретный фонд в полтора миллиона франков, невозможно знать, чтоделается в шестидесяти милях от берегов Франции? Вот молодей человек, укоторого не было ни одного из этих средств, и он, простой судейский чи-новник, знал больше, чем вы со всей вашей полицией, и он спас бы мою ко-рону, если бы имел право, как вы, распоряжаться телеграфом. Взгляд министра полиции с выражением глубочайшей досады обратился наВильфора, который склонил голову со скромностью победителя. - Про вас я не говорю, Блакас, - продолжал король, - если вы ничего ине открыли, то по крайней мере были настолько умны, что упорствовали всвоих подозрениях; другой, может быть, отнесся бы к сообщению господинаде Вильфора, как к пустякам, или подумал бы, что оно внушено корыстнымчестолюбием. Это был намек на те слова, которые министр полиции с такой уверен-ностью произнес час тому назад. Вильфор понял игру короля. Другой, может быть, упоенный успехом, далбы увлечь себя похвалами; но он боялся нажить смертельного врага в ми-нистре полиции, хотя и чувствовал, что тог погиб безвозвратно. Однакоминистр, не умевший, в дележе власти, предугадать замыслы Наполеона,мог, в судорогах своей агонии, проникнуть в тайну Вильфора: Для этогоему стоило только допросить Дантеса. Поэтому, вместе того чтобы добитьминистра, он пришел ему на помощь. - Ваше величество, - сказал Вильфор, - стремительность событий дока-зывает, что только бог, послав бурю, мог остановить их. То, что вашемувеличеству угодно приписывать моей проницательности, всего-навсего делослучая; я только воспользовался этим случаем как преданный слуга. Не це-ните меня выше, чем я заслуживаю, сир, чтобы потом не разочароваться ввашем первом впечатлении. Министр полиции поблагодарил Вильфора красноречивым взглядом, аВильфор понял, что успел в своем намерении и, не утратив благодарностикороля, приобрел друга, на которого в случае нужды мог надеяться. - Пусть будет так, - сказал король. - А теперь, господа, - продолжалон, обращаясь к де Блакасу и министру полиции, - вы мне более не нужны,можете идти... То, что теперь остается делать, относится к ведению воен-ного министра. - К счастью, - сказал герцог, - мы можем надеяться на армию: вашемувеличеству известно, что все донесения свидетельствуют об ее преданностивашей короне. - Не говорите мне о донесениях; теперь я знаю, как им можно верить.Да, кстати о донесениях, барон: какие новости об улице Сен-Жак? - Об улице Сен-Жак! - невольно воскликнул Вильфор, но тотчас спохва-тился: - Простите, сир, преданность вашему величеству то и дело застав-ляет меня забывать, - не о моем уважении, оно слишком глубоко запечатле-но в моем сердце, - но о правилах этикета. - Прошу вас, - отвечал король, - сегодня вы приобрели право спраши-вать. - Сир, - начал министр полиции, - я как раз хотел доложить сегоднявашему величеству о новых сведениях, собранных по этому делу, но внима-ние вашего величества было отвлечено грозным событием в заливе Жуан; те-перь эти сведения уже не могут представлять для вашего величества ника-кого интереса. - Напротив, - отвечал король, - это дело имеет, мне кажется, прямуюсвязь с тем, которое теперь занимает нас, и смерть генерала Кенель, мо-жет быть, наведет нас на след большого внутреннего заговора. Услышав имя Кенель, Вильфор вздрогнул. - Действительно, ваше величество, - продолжал министр полиции, - судяпо всему, это не самоубийство, как полагали сначала, а убийство. ГенералКенель, по-видимому, исчез по выходе из бонапартистского клуба. Какой-тонеизвестный приходил к нему в то утро и назначил ему свидание на улицеСен-Жак. К сожалению, камердинер, который причесывал генерала, когданезнакомца ввели в кабинет, и слышал, как он назначил свидание на улицеСен-Жак, не запомнил номера дома. Пока министр полиции сообщал королю эти сведения, Вильфор, ловившийкаждое слово, то краснел, то бледнел. Король повернулся к нему: - Не думаете ли вы, господин де Вильфор, что генерал Кенель, которогопочитали приверженцем узурпатора, между тем как на самом деле он былвсецело предан мне, мог погибнуть от руки бонапартистов? - Это возможно, ваше величество; но неужели больше ничего не извест-но? - Уже напали на след человека, назначившего свидание. - Напали на след? - повторил Вильфор. - Да, камердинер сообщил его приметы: это человек лет пятидесяти илипятидесяти двух, черноволосый, глаза черные, брови густые, с усами, но-сит синий сюртук, застегнутый доверху; в петлице - ленточка Почетноголегиона. Вчера выследили человека, который в точности отвечает приметам,но он скрылся на углу улиц ла-Жюсьен и Кок-Эрон. Вильфор с первых слов министра оперся на спинку кресла, ноги у негоподкашивались, но когда он услышал, что незнакомец ушел от полиции, оноблегченно вздохнул. - Найдите этого человека, - сказал король министру полиции, - потомучто, если генерал Кенель, который был бы нам сейчас так нужен, пал отруки убийц, будь то бонапартисты или кто иной, я хочу, чтобы его убийцыбыли жестоко наказаны. Вильфору понадобилось все его хладнокровие, чтобы не выдать ужаса, вкоторый повергли его последние слова короля. - Странное дело! - продолжал король с досадой. - Полиция считает, чтовсе сказано, когда она говорит: совершено убийство, и что все сделано,когда она прибавляет: напали на след виновных. - В этом случае, я надеюсь, ваше величество останетесь довольны. - Хорошо, увидим; не задерживаю вас, барон. Господин де Вильфор, выустали после долгого пути, стукайте отдохните. Вы, верно, остановились увашего отца? У Вильфора потемнело в глазах. - Нет, ваше величество, я остановился на улице Турнон, в гостинице"Мадрид". - Но вы его видели? - Ваше величество, я прямо поехал к герцогу Блакас. - Но вы его увидите? - Не думаю, ваше величество! - Да, правда, - сказал король, и по его улыбке видно было, что всеэти вопросы заданы не без умысла. - Я забыл, что вы не в дружбе с госпо-дином Нуартье и что это также жертва, принесенная моему трону, за кото-рую я должен вас вознаградить. - Милость ко мне вашего величества - награда, настолько превышающаявсе мои желания, что мне нечего больше просить у короля. - Все равно, мы вас не забудем, будьте спокойны; а пока (король снялс груди крест Почетного легиона, который всегда носил на своем синемфраке, возле креста св. Людовика, над звездой Кармильской богоматери исв. Лазаря, и подал Вильфору), пока возьмите этот крест. - Ваше величество ошибаетесь, - сказал Вильфор, - этот крест офицерс-кий. - Неважно, возьмите его; у меня нет времени потребовать другой. Бла-кас, позаботьтесь о том, чтобы господину де Вильфор была выдана грамота. На глазах Вильфора блеснули слезы горделивой радости; он принял крести поцеловал его. - Какие еще приказания угодно вашему величеству дать мне? - спросилВильфор. - Отдохните, а потом не забывайте, что если в Париже вы не в силахслужить мне, то в Марселе вы можете оказать мне большие услуги. - Ваше величество, - отвечал Вильфор, кланяясь, - через час я покинуПариж. - Ступайте, - сказал король, - и если бы я вас забыл (у королей ко-роткая память), то не бойтесь напомнить о себе... Барон, прикажите поз-вать ко мне военного министра. Блакас, останьтесь. - Да, сударь, - сказал министр полиции Вильфору, выходя из Тюильри. -Вы не ошиблись дверью, и карьера ваша обеспечена. - Надолго ли? - прошептал Вильфор, раскланиваясь с министром, карьеракоторого была кончена, и стал искать глазами карету. По набережной проезжал фиакр, Вильфор подозвал его, фиакр подъехал;Вильфор сказал адрес, бросился в карету и предался честолюбивым мечтам.Через десять минут он уже был у себя, велел подать лошадей через два ча-са и спросил завтрак. Он уже садился за стол, когда чья-то уверенная и сильная рука дернулазвонок. Слуга пошел отворять, и Вильфор услышал голос, называвший егоимя. "Кто может знать, что я в Париже?" - подумал помощник королевскогопрокурора. Слуга воротился. - Что там такое? - спросил Вильфор. - Кто звонил? Кто меня спрашива-ет? - Незнакомый господин и не хочет сказать своего имени. - Как? Не хочет сказать своего имени? А что ему нужно от меня? - Он хочет переговорить с вами. - Со мной? - Да. - Он назвал меня по имени? - Да. - А каков он собой? - Да человек лет пятидесяти. - Маленький? Высокий? - С вас ростом. - Брюнет или блондин? - Брюнет, темный брюнет; черные волосы, черные глаза, черные брови. - А одет? - с живостью спросил Вильфор. - Как он одет? - В синем сюртуке, застегнутом доверху, с лентой Почетного легиона. - Это он! - прошептал Вильфор бледнея. - Черт возьми! - сказал, появляясь в дверях, человек, приметы которо-го мы описывали уже дважды. - Сколько церемоний! Или в Марселе сыновьяимеют обыкновение заставлять отцов дожидаться в передней? - Отец! - вскричал Вильфор. - Так я не ошибся... Я так и думал, чтоэто вы... - А если ты думал, что это я, - продолжал гость, ставя в угол палку икладя шляпу на стул, - то позволь тебе сказать, милый Жерар, что с твоейстороны не очень-то любезно заставлять меня дожидаться. - Идите, Жермен, - сказал Вильфор. Слуга удалился с выражением явного удивления.