Бытовые зарисовки тех лет

Всплывают картинки быта, и мне хочется уделить им внимание и выделить в отдельную главу, так как это большая составляющая нашей тогдашней жизни. Мы – дети очень много помогали по хозяйству. Условия сельской жизни, что ли тому причиной? Но для нас это не было бременем. Просто семья так существовала, а мы члены семьи. Это была гармоничная жизнь, и это тоже было счастьем.

Огороды.

Если до войны мы сажали только арбузы, а все остальное было с базара, то, начиная с весны 1942 года, у нас появились огороды, и нас стали привлекать к уходу за ними с самых первых дней. Сначала мы кустиками отгоняли комаров от мамы, когда она сажала, и кружечками поливали посаженное, а потом и уход, и главное – поливка легли на нас с Галинкой, а потом и на Вовку. Овощной огород был в Елхах в 15 минутах ходьбы от дома. Поливали через день из самодельных колодцев-ямок, вырытых между участками, в которых за ночь набиралась грунтовая вода. Носили ведрами по половинке и поливали мисочками или ковшиками огурцы, помидоры, морковь, капусту и т. д. К концу лета бегали за урожаем: собрать огурцы и помидорки. А походы за арбузами были счастьем!

А однажды был такой курьез: Это было еще во время войны. Значит, Галинке было лет 7-8. Галинка бегала с девчонками купаться, а на обратном пути они забрели на колхозный участок и сорвали несколько огурцов. Она принесла свои огурцы домой и все рассказала. Мама ее поругала и велела отнести огурцы сторожу на огород. Галинка плакала, не хотела идти, говорила, что больше не будет так делать, но мама настояла. Галинка, понурив голову, пошла. Сторож взял огурцы, похвалил и даже чем-то угостил. Домой пришла радостная, прощенная.

Вспомнила еще случай, который был видно раньше первого. Галинка для нашей козы притащила с крыльца дома напротив пучок сушившегося там сена. Мама велела тут же отнести назад. Вот такая была у нас мама.

На уборку картошки в начале сентября нас тоже брали после школы, а уроки учили вечером. Помню, как однажды (уже после войны) мы с мамой пошли рыть картошку в Елхи сразу после школы, а папа с сослуживцами приехали к нам вечером на нескольких подводах, чтобы увезти картошку домой. Несколько семей было. Сначала мужчины, каждый своей семье, помогали рыть картошку, потом грузили. А тем временем стемнело, взошла луна, и вот мы возвращались домой совсем поздно. Ночь, луна – красиво. Впереди идут нагруженные подводы с мешками картошки, а за ними пешком мы – труженики. Все это необычностью и радостью откладывалось в сердце. На следующий день сортировали ее на семенную, едовую и мелкую (для кур, поросенка). Это было на нас, а папа спускал картошку в погреб. Шутили, подтрунивали, работали весело.

Походы же с мамой лесными дорогами на прополку, а одевала она нас в нарядные клетчатые сарафанчики, сшитые ею из полотна, сотканного бабушкой (остались от былых времен два кусочка), были счастливыми. А уж прополок на наше детство пришлось немыслимое количество. Опишу один случай. Это было после войны. Нас утром на рабочей машине вместе с папой привезли в Моховое (Света там была, мы смородину с ней собирали). Там была пасека школы пчеловодов и участки под картошку для работников школы. Папа привел нас на наш участок и ушел по делам, а потом в Борское уехал. Мы отчертили Вовдосу квадратный небольшой участок для него, а остальное стали полоть, как взрослые. В Борском картошку не окучивают, так как почва рыхлая (песку много) и дожди не часты, а просто полют. Вовка потел на своем кусочке, сидел в картошке, жарко ведь, но свою норму сделал. Ему лет 7 было, мне 13, Галине – 11. Все устали, зажарились, и вдруг под вечер видим, краем лесочка к нам идет папа с мотыжкой. Ликованье в душе. Быстро все вместе закончили прополку и на открытой грузовой машине – домой. От Мохового до Борского – 9 км.