Послание восьмое

22.11.2004.

Вот и началась мирная жизнь. Ничего, конечно, на следующий день не произошло, но жизнь стала другой. Лица людей на улице и учителей в школе стали другими, надежда в них стала яркой. Казалось, что скоро настанет совсем другая, счастливая жизнь. Люди в это верили, поэтому, наверное, страна так быстро поднялась из руин. Стали приезжать с фронта военные. Я помню, как в школьном саду стояло несколько учительниц и кто-то сказал подошедшей к ним Катышевой Клавдии Георгиевне (учительнице немецкого языка), что по Ленинградской идет со станции ее муж. Он повернул с Ленинградской улицы и пошел в сторону магазина (теперь книжного), в сторону бани, и стал нам виден. Они жили напротив почты. Эта учительница побежала его догонять. У нас детей и то перехватило горло.

Но были иногда из некоторых домов слышны рыдания. Это приходили еще похоронки ("письмо медлительнее пули").

Стали приходить и посылки из Германии со шмотками от дошедших до Берлина односельчан. Были и курьезы. Женщины, получив такую посылку с розовой ночной рубашкой с длинным рукавом и поясом, отправлялись в таком наряде в кино или на танцы. Мы тоже получили посылку. Это папе прислали его однополчане. В посылке было постельное белье (простыни, наволочки) и фотография. На ней все его однополчане сфотографированы, и подписано: "Кадр из фильма "Смерть фашистам". Вообще папу очень любили, очень человечный был. Рассказывал такой случай. Он разрешил солдатам держать в землянке маленького поросенка. Как он к ним попал, я не знаю. Но солдаты его отмыли и возились с ним как с котенком. Он с ними и спал. А когда раздавалась команда: "К орудиям!», - и солдаты срывались по команде, поросенок тоже срывался и бежал за ними. А как орудие ухнет, поросенок издавал звук и-и-и и стремглав бежал снова в землянку. Много улыбок и радостей было у людей с этим поросенком. А когда папу положили в госпиталь, и пришел другой командир, он поросенка запретил, сказав "не по уставу".

И еще одна радость военного времени запомнилась. Вдруг получаем бандерольку (трубочка небольшая). Разворачиваем, а там карандашный портрет отца, цветной, в военной форме, (голова, плечи), очень похожий, и на обороте слова: "Жди меня, и я вернусь". Тогда это стихотворение было напечатано в газете «Правда». Нарисовал папу с маленькой фотографии кто-то из бойцов части. Было так приятно получить такой подарок. Теперь я этот портрет сюда привезла. Храню.

Лето 1945 года было первым послевоенным. Я несколько лет тому назад написала в газету "Борские известия" заметку о Любови Ильиничне Малаевой - моей учительнице по литературе к ее восьмидесятилетию. По времени оно как раз подходит к этому послевоенному моменту - началу учебного года в 1945 г. без войны, и хочу ее включить в эту мою книжку. Эта заметка мне дорога.