Памятники законодательства как исторический источник и методы их изучения

ОДНОЙ из важнейших политических функций государства является право формулировать новые нормы жизни общества, издавать законы. Система законодательства непосредственно отражает деятельность государственных институтов по осуществлению этой функции. Именно поэтому изучать политическую историю невозможно без документов, зафиксировавших совокупность всех правовых норм, которые действуют в данном государстве и регулируют отдельные сферы социальных отношений. Политико-юридическая система, которая отражается в законодательстве, является наиболее общей формой социального контроля за поведением человека. По словам В. Бергера, она образует "внешний" концентрический круг социального давления на человека. Наиболее же "тесным" и - соответственно - жестким оказывается круг личных связей человека (прежде всего его отношения в семье), которые peгулировались не светскими законодательными памятниками, а нормами канонического права.

С официальным законодательством человек в добуржуазном обществе сталкивался нечасто. Видимо, с этим связана размытость в древности понятия о законодательном памятнике: все ранние законы передаются в окружении текстов, не имеющих собственно юридического характера. Большая же часть повседневных отношений средневекового человека с окружающими регулировалась нормами обычного права, попросту говоря, традицией. Она слабо рефлексировалась и, как правило, не находила отражения в памятниках письменного права, поскольку не нуждалась в санкции (утверждении законодательной властью). Подобная фиксация - в виде исключения - была возможна в основном в тех случаях, когда обычай приходил в противоречие с новыми отношениями, формирующимися в обществе, и нуждался в некоторой корректировке. Нормы обычного права могли рассматриваться в качестве источника письменных правовых норм, которые были призваны регулировать либо отношения между новыми, прежде не существовавшими социальными группами, либо новые отношения, в которые не вступали члены традиционного общества.

Роль традиции - обычного права в древней Руси, судя по всему, была особенно велика, поскольку в силу ряда культурно-исторических причин здесь отсутствовала рецепция римского права, заложившая основы правовых отношений средневековых государств Западной Европы. В какой-то степени роль, эквивалентную римскому праву, на Руси играли правовые нормы, зафиксированные в Библии. К сожалению, история канонического права и его место в социальной жизни древней Руси изучены пока недостаточно. Основное внимание исследователей по ряду причин в дореволюционной и советской России было обращено па социально-политические и социально-экономические отношения, регулировавшиеся преимущественно нормами уголовного и цивильного права. Пробудившийся в последние годы интерес к истории русской повседневности заставляет внимательнее относиться к памятникам канонического и церковного права на Руси.

При изучении законодательных источников следует помнить, что каждая правовая норма и закон в целом формулируют желательные "стандарты" поведения и поступков. Однако из этого следует, что, пока действует данный закон, соблюдение зафиксированных в нем норм не стало общим правилом. В то же время законы несколько запаздывают относительно самих причин, породивших необходимость формулирования новых правил отношений людей между собой, а также между членами данного сообщества и государством. Кроме того, нельзя забывать, что, по крайней мере, до середины XVII в. на Руси ни один закон никогда полностью не выполнялся. Одной из важнейших причин такого положения было отсутствие со стороны государства возможности контролировать выполнение закона не только па местах, по и в столице. Соответствующих структур аппарата власти (как, впрочем, и самого аппарата как такового) просто не было. Все это задает определенную специфику в изучении законодательных источников и использовании информации, полученной из них в историческом построении.

Определенные сложности в изучении ранних законодательных источников вызывает разделение их на отдельные статьи. При этом учитываются киноварные заголовки, инициалы (или пропуски для них), грамматическая структура фраз. От того, насколько точно осуществлено членение текста, во многом зависит верное понимание как отдельных правовых норм, так и общего смысла законодательного источника.

Не менее сложной оказывается проблема определения, как "работали" (и работали ли вообще) та или иная правовая норма и законодательство в целом. Здесь на помощь приходит сравнение правовых норм с данными актового источниковедения и нарративных источников. В тех случаях, когда это возможно, желательно также привлекать для решения этого вопроса записки иностранцев, часто обращавших внимание на особенности судопроизводства в России.

16 «Русская правда» как исторический источник

Русская Правда - древнейший памятник славянского права. Во всех своих редакциях и списках это документ большого исторического значения. На протяжении нескольких веков Русская Правда служила основным руководством при судебных разбирательствах. В том или ином виде она вошла в состав или послужила одним из источников позднейших судных грамот: Псковской судной грамоты, Двинской уставной грамоты, Судебника Казимира 1468 г., Судебников 1497 и 1550 гг., даже некоторых статей Соборного Уложения 1649 г. Долгое применение Русской Правды в судебных делах объясняет появление таких видов пространной редакции Русской Правды, которые подвергались переделкам и дополнениям еще в XIV-XVI вв.

Русская Правда принадлежит к числу крупнейших юридических произведений средневековья. Дo времени своего возникновения она является древнейшим памятником славянского права, целиком основанным на судебной практике восточных славян. Все попытки доказать какое - либо влияние на Русскую Правду со стороны византийского, южнославянского, скандинавского или какого - либо другого законодательства оказались совершенно бесплодными. Русская Правда возникла целиком на русской почве и была результатом развитая русской юридической мысли Х - ХII вв. Таким образом, изучение Русской Правды вводит нас в область правовых понятий этих столетий. Вместе с тем Русская Правда является незаменимым источником по истории хозяйственных, общественных и классовых отношений на Руси, что ярко отражено в работах Б. Д. Грекова, С. В. Юшкова, Б. А. Рыбакова и других ученых. Самый вопрос о начале феодальных отношений на Руси бесспорно разрешается только данными Русской Правды. ¹

Громадное значение Русской Правды как источника по истории непосредственных производителей материальных благ особенно четко выясняется в трудах В. И. Ленина. В. И. Ленин обращается несколько раз к Русской Правде, говоря о крепостнических отношениях в своей книге «Развитие капитализма в России». Он указывает, что «отработки держатся едва ли не с начала Руси (землевладельцы кабалили смердов еще во времена «Русской Правды»), увековечивая рутинную технику, и начинают быстро уступать место капитализму только в пореформенную эпоху.

Таким образом, Русская Правда имеет громадное значение, как исторический источник по генезису феодализма в древней Руси. Закабаление смердов фактически может быть изучено только при посредстве Русской Правды, так как летописи и другие источники говорят о смердах и их положении крайне мало и отрывочно.

Значение Русской Правды для изучения истории хозяйства в древней Руси отмечается и в других местах книги В. И. Ленина, в частности по вопросу об отработочной ренте: «Отработочная система хозяйства безраздельно господствовала в нашем земледелии со времен «Русской Правды» и вплоть до современной обработки частновладельческих полей крестьянским инвентарем; необходимым спутником ее была забитость и одичалость земледельца, приниженного если не крепостным, то «полусвободным» характером его труда; без известной гражданской неполноправности земледельца (как - то: принадлежность к низшему сословию; телесное наказание; отдача на общественные работы; прикрепление к наделу и т. д.) отработочная система была бы немыслима. ²

У В. И. Ленина находим и характеристику кабального положения смердов во времена Русской Правды: «И «свободный» русский крестьянин в 20 - м веке все еще вынужден идти в кабалу к соседнему помещику совершенно так же, как в 11 - м веке шли в кабалу «смерды» (так называет крестьян «Русская Правда») и «записывались» за помещиками!».

Русская Правда служит основным источником для наших представлений о социально - экономическом строе древней Руси, так как только в ней мы находим сведения о развитии крепостнических отношений в этот период.

Большое значение для правильного понимания Русской Правды и других источников древнерусской истории имеют высказывания И. В. Сталина о феодальной собственности на землю как основе феодализма. Вопросы феодальной собственности проходят по всему тексту Русской Правды, возникшей в среде феодального общества и отражающей стремления господствующей феодальной верхушки держать в повиновении непосредственных производителей материальных благ - крестьян.

Вместе с тем Русская Правда дает материал для изучения товарного производства в феодальное время. И. В. Сталин указывает: «Товарное производство старше капиталистического производства. Оно существовало при рабовладельческом строе и обслуживало его, однако не привело к капитализму. Оно существовало при феодализме и обслуживало его, однако, несмотря на то, что оно подготовило некоторые условия для капиталистического производства, не привело к капитализму». В Русской Правде имеется большой материал по изучению товарного производства в древней Руси XI - XII вв. ³

Изучение Русской Правды имеет громадное значение не только для историков, но также и для историков древнерусской литературы и языка, так как на ней в гораздо меньшей степени, чем на летописях и других памятниках повествовательной литературы, отразилось влияние церковнославянского языка. Это приобретает особенно большое значение в свете труда И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». Такие памятники как Русская Правда непосредственно подводят к изучению словарного состава языка древней Руси. И. В. Сталин указывает, что с русским языком «скрещивались в ходе исторического развития языки ряда других народов». Тем не менее русский язык сохранил свои основные особенности. «Что касается национальной самобытности русского языка, то она не испытала ни малейшего ущерба, ибо, сохранив свой грамматический строй и основной словарный фонд, русский язык продолжал продвигаться вперед и совершенствоваться по внутренним законам своего развития». Словарный фонд Русской Правды является исключительно ценным источником по изучению разговорного языка древней Руси.

17. судебник 1497 состав значение
Суде́бник 1497 года — свод законов Русского государства; нормативно-правовой акт, созданный в целях систематизации существующих норм права.
Памятник русского феодального права XV века, созданный в эпоху правления Ивана III. Составление Судебника длительное время приписывалось дьяку Владимиру Гусеву, однако, по мнению Л. В. Черепнина, поддержанному и другими историками, в оригинальном документе имелась описка и речь шла о казни упомянутого Гусева [1]. По мнению того же Черепнина, наиболее вероятными составителями Судебника были князь И. Ю. Патрикеев, а также дьяки: Василий Долматов, Василий Жук, Фёдор Курицын.
Причины принятия Судебника.-
Эпоха Ивана III была ознаменована преодолением феодальной раздробленности и созданием московского централизованного государства.
Усиление власти великого князя, возрастание влияния дворянства, появление аппарата управления централизованным государством вызвали необходимость принятия нового нормативно-правового акта, отвечающего вышеуказанным реалиям.
Источники Судебника-
Судебник 1497 года основывался на предшествующем законодательстве. Источниками этого нормативно-правового акта явились:
Русская правда, включая её позднейшие редакции.
Псковская судная грамота.
Уставные грамоты — нормативные документы, издаваемые верховной властью по вопросам местного управления.
Судные грамоты — постановления о судоустройстве, даруемые отдельным местностям и содержащие, кроме того, некоторые нормы гражданского и уголовного права.
Судебные решения по отдельным вопросам.
Особенности Судебника-
В Судебнике 1497 года, как и любом феодальном своде законов, нормы права излагались без чёткой системы, казуально (то есть на каждый случай, вдаваясь в частности), открыто определяли привилегии господствующего слоя населения.
Однако уже наметилась определённая систематизация материала, чего не знали предшествующие законы.
Норм процессуального права (ведение розыскного и судебного процесса) в Судебнике значительно больше, чем норм материального права (гражданского, уголовного).
ст.67 Судебника устанавливала порядок объявления княжеских указов.
Юридическая техника, то есть совокупная связь приемов, применяемых при разработке содержания и структуры правовых предписаний государства, слабая. Но это было далеко не так.

Судебный процесс по Судебнику 1497 года-
Процессуальных норм в Судебнике было большинство. Законодатель небезосновательно полагал, что имущественные, обязательственные и семейные отношения уже урегулированы силой обычая и традиции, поэтому не сто́ит включать в Судебник «общеизвестные истины». Таким образом, Судебник стал, прежде всего, инструкцией для проведения судебных заседаний.
Процесс в целом носил состязательный характер, то есть строился на началах процессуального равенства сторон и разделения функций между обвинителем, защитой и судом. При этом обвинитель нёс «бремя доказывания» виновности обвиняемого, а суд выступал как арбитр между сторонами.
Однако уже наметились черты розыскного или инквизиционного процесса. Для последнего характерно отсутствие прав у обвиняемого и возможности состязания с обвинителем, тем более, что для этого процесса характерно слияние в одном лице функции судьи, обвинителя и защитника. Судебник 1497 узаконивал пытку в качестве средства достижения истины.
Процесс включал в себя три стадии:
Установление сторон (истца и ответчика).
Судоговорение.
Вынесение судебного решения и выдача «правой грамоты» с записью решения.
Предусматривалось письменное ведение протокола.
В состав суда, помимо великокняжеского наместника, входили «лучшие люди» — представители местной аристократии.

Значение Судебника-
Издание Судебника 1497 года явилось важной мерой укрепления политического единства, усиления «центральной» власти.

18. судебник 1550 г
1550 г. был издан новый Судебник (краткий свод законов). Его характерной чертой является стремление улучшить отправление правосудия и поставить его под контроль представителей местного населения. Судебник подтверждает старый обычай, чтобы в суде назначаемых царем наместников и волостелей присутствовали старосты и «судные мужи» или «лучшие мужи» из местного населения: теперь они называются «целовальниками» (т. е. присяжными, поцеловавшими крест) и являются, таким образом, не случайными свидетелями судебного разбирательства, но его постоянными и официальными участниками. Судебник приказывает «без старосты и без целовальников суда не судити» и предписывает повсеместное распространение этого института: «а в которых волостех наперед сего старост и целовальников не было, и ныне в тех во всех волостех быти старостам и целовальникам». Судебные протоколы должны писать, помимо наместничьих, земские дьяки, а староста и целовальники должны подписывать эти протоколы. Наместники и их тиуны не имеют права арестовать никого из местных людей, не предъявив («не явя») их старостам и целовальникам, которым они должны объяснить причины ареста.

Так как в описываемое время, в XVI веке, явилась сильная потребность в мерах против злоупотреблений лиц правительственных и судей, то эта потребность не могла не высказаться и в Судебнике Иоанна IV, что и составляет одно из отличий царского (Судебника от прежнего великокняжеского, от Судебника Иоанна III. Подобно Судебнику Иоанна III, новый Судебник запрещает судьям дружить и мстить, и брать посулы, но не ограничивается одним общим запрещением, а грозит определенным наказанием в случае ослушания. Мы видели, что Судебник Иоанна III о случаях неправильного решения дела судьями выражается так: «Кого обвинит боярин не по суду и грамоту правую на него с дьяком даст, то эта грамота в неграмоту, взятое отдать назад, а боярину и дьяку в том пени нет»[4]. Новый Судебник постановляет: если судья просудится, обвинит кого-нибудь не по суду без хитрости и обыщется то вправду, то судье пени нет; но если судья посул возьмет и обвинит кого не по суду и обыщется то вправду, то на судье взять истцов иск, царские пошлины втрое, а в пене, что государь укажет. Если дьяк, взявши посул, список нарядит или дело запишет не по суду, то взять с него перед боярином вполовину, да кинуть в тюрьму; если же подьячий запишет дело не по суду за посул, то бить его кнутом. Если виноватый солжет на судью, то бить его кнутом и посадить в тюрьму.

По Судебнику Иоанна III, судья не должен был отсылать от себя жалобников, не удовлетворивши их жалобами; новый Судебник говорит и об этом подробнее: если судья жалобника отошлет, жалобницы у него не возьмет и управы ему или отказа не учинит, и если жалобник будет бить челом государю, то государь отошлет его жалобницу к тому, чей суд, и велит ему управу учинить; если же судья и после этого не учинит управы, то быть ему в опале; если жалобник бьет челом не по делу, судьи ему откажут, а он станет бить челом, докучать государю, то кинуть его в тюрьму. При определении судных пошлин (от рублевого дела судье одиннадцать денег, дьяку семь, а подьячему две) против старого Судебника также прибавлена статья о наказании за взятие лишнего: взявший платит втрое; если в одном городе будут два наместника или в одной волости два волостеля, а суд у них не в разделе, то им брать пошлины по списку обоим за одного наместника, а тиунам их — за одного тиуна, и делят они себе по половинам; а которые города или волости поделены, а случится у них суд общий, то им обоим пошлины брать одно и делить[26].

Относительно крестьянского выхода в новом Судебнике Иоанна IV повторено положение Судебника Иоанна III, крестьяне отказываются из волости в волость и из села в село один раз в году: за неделю Юрьева дня осеннего и неделю спустя после Юрьева дня; плата за пожилое увеличила по Судебнику Иоанна III, крестьянин платил в полях за двор рубль, а в лесах — полтине по Судебнику Иоанна IV, в полях платил рубль и два алтына, а в лесах, где десять верст до хоромного (строевого) лесу,— полтину и два алтына. Кроме этого определения, что разуметь под выражением: в лесах, в Судебнике Иоанна IV находим еще следующие прибавки: пожилое брать с ворот, а за повоз брать с двора по два алтына, кроме же того, на крестьянине пошлин нет[5].

Если останется у крестьянина хлеб в земле (то есть если выйдет, посеяв хлеб), то, когда он этот хлеб пожнет, платит с него или со стоячего два алтына; платит он царскую подать со ржи до тех пор, пока была рожь его в земле, а боярского ему дела, за кем жил, не делать. Если крестьянин с пашни продается кому-нибудь в полные холопы, то выходит бессрочно и пожилого с него нет; а который его хлеб останется в земле, н он с него платит царскую подать, а не захочет платить подати, то лишается своего земляного хлеба. Если поймают крестьянина на поле в разбое или в другом каком-нибудь лихом деле и отдадут его за господина его, за кем живет или выручит его господин, и если этот крестьянин пойдет из-за него вон, то господин должен его выпустить, но на отказчике взять поруку с записью: если станут искать этого крестьянина в каком-нибудь другом деле, то он был бы налицо.

Понятно, что в эти времена, когда государство было еще так юно, когда оно делало еще только первые попытки для ограничения насилия сильных, перезыв крестьян, при котором сталкивались такие важные интересы, не мог обходиться без насилий. Помещики, пользуясь беспомощным состоянием своих соседей, вывозили у них крестьян не в срок, без отказа и беспошлинно. Крестьяне черных станов пусторжевских били челом, что дети боярские, ржевские, псковские и луцкие выводят за себя в крестьяне из пусторжевских черных деревень не по сроку, во все дни и беспошлинно; а когда из черных деревень приедут к ним отказчики с отказом в срок отказывать из-за них крестьян в черные деревни, то дети боярские этих отказчиков бьют и в железа куют, а крестьян из-за, себя не выпускают, но, поймав их, мучат, грабят и в железа куют, пожилое берут с них не по Судебнику, а рублей по пяти и по десяти, а поэтому вывести крестьянина от сына боярского в верные деревни никак нельзя[14].

Эта жалоба на задержку крестьян и на взятие с них лишнего за пожилое против Судебника не была единственною в описываемое время. Иногда землевладелец, взявши с отказывающегося крестьянина все пошлины, грабил его, и, когда тот шел жаловаться, землевладелец объявлял его своим беглым холопом и обвинял в воровстве.

Относительно холопов в новом Судебнике Иоанна IV встречаем перемены против Судебника Иоанна III; перемены эти клонятся к ограничению числа случаев, в которых свободный человек становился холопом.

Если при переходе крестьян были случаи, когда землевладельцы позволяли себе нарушение закона, перезывали не в срок крестьян, задерживали их у себя, брали лишнее за пожилое, то и в отношении к холопям видим подобное же нарушение закона, переманку к себе чужих холопей; случалось, что беглый холоп, отыскиваемый господином, объявлял перед судьею, что он бежал и с покражею совершенно от другого господина, по обещанию последнего отстоять его от законного иска. Карамзин писал по этому поводу "До нас не дошло случаев закабаления вольных людей без их согласия: Судебник Иоанна IV определяет за это смертную казнь"[14].

Такова, в кратком изложении, характеристика основных положений Судебника 1550 года.

19.Соборное Уложение 1649г как исторический источник
Соборное уложение 1649 г. – крупнейший памятник русского средневекового права, представляющий собой кодификацию всех основных отраслей законодательства.

Принято выделять несколько причин принятия нового свода законов. Непосредственным поводом послужило вооруженное выступление городских низов и стрельцов в 1648 г. сначала в Москве, а потом и в других городах России, которым воспользовались дворяне и верхушка купечества, чтобы предъявить правительству сословные требования. В своих челобитьях дворяне просили выдачи жалованья и отмены «урочных лет» для сыска беглых крестьян, а гости и торговые люди добивались как введения ограничений для торговли иностранцев, так и конфискации привилегированных городских слобод. Также реально ощущалась необходимость систематизации и кодификации законов из-за неупорядоченности и запутанности законодательства, которые влекли судебные «московские волокиты», больно ударявшие по широким кругам дворянства и посадских людей. Существовали и глубинные причины принятия Уложения, которые лежали в эволюции социального и политического строя России, в процессах консолидации основных классов-сословий того времени – крестьян, посадских людей и дворянства – и начавшемся переходе от сословно-представительной монархии к абсолютизму. Указанные процессы сопровождались заметным ростом законодательной деятельности, стремлением законодателя подвергнуть правовой регламентации возможно больше сторон и явлений общественной и государственной жизни¹.
В историографии, как правило, рассматриваются челобитные дворян и посадских людей, которые вошли в новый свод законов², в то же время роль духовенства в составлении Соборного уложения прямо не рассматривалась. Возможно, это связано с тем, что не сохранились материалы слушания проекта на соборе.
В данной статье предполагается ответить на следующие вопросы: какую роль играло духовенство в составлении Соборного уложения, отразилась ли в Соборном уложении характерная черта генезиса абсолютизма – стремление превратить экономически независимую и идейно-самостоятельную церковь в рычаг государственного управления?
На Земский собор 1 сентября 1648 г. в Москву прибыли выборные от 130 городов. Соборное уложение как новый свод законов было составлено особой комиссией, куда входили кн. Н.И. Одоевский, кн. Прозоровский, окольничий кн. Ф.Ф. Волконский и дьяки Гавриил Леонтьев и Федор Грибоедов. Как видим, в состав этой комиссии не вошли церковные иерархи, таким образом, церковь не принимала участия в подготовке проекта. Проект Уложения в течение нескольких месяцев обсуждался Земским собором, а 29 января 1649 г. 315 членов Собора утвердили Уложение своими подписями, в числе которых приложили руки патриарх Иосиф, митрополиты Ростовский и Крутицкий, 3 архиепископа, один епископ, 5 архимандритов, один игумен. По материалам Расходных и других книг Печатного двора, Соборное уложение было напечатано в два приема в течение одного и того же 1649 г.³.
Соборное уложение 1649 г. определяло различные направления церковно-государственных взаимоотношений. Среди них – вопросы административных и судебных привилегий духовенства, церковного землевладения, прав духовных иерархов и монастырей иметь свои слободы и промыслово-торговые заведения на посадах. Для определения отношений церкви и государства, сложившихся к середине XVII в., следует назвать главы Уложения, связанные с церковным ведомством:

·
Глава I «О богохульниках и о церковных мятежниках», согласно которой отныне государство берет на себя борьбу с преступлениями против церкви (до Уложения преступные деяния против религии входили в компетенцию церковного законодательства): «Будет кто иноверцы, какие не буди веры или и русской человек, возложит хулу на господа бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на рождьшую его пречистую владычицу нашу богородицу и приснодеву Марию, или на честный крест, или на святых его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника обличив казнити, зжечь»⁴. Появление этой главы в советской историографии объяснялось тем, что в сохранении и воспроизводстве религиозной веры в форме православия были заинтересованы не только служители культа (духовенство), но и весь господствующий класс. Согласно этой точке зрения церковь воспитывала в народных массах сознание незыблемости существующего строя, необходимости подчинения установленным властям и тем освящала социальное неравенство, эксплуатацию и господство феодалов. Поэтому Православная церковь оставалась в XVII в. одним из крупнейших и влиятельнейших институтов феодально-крепостнической России⁵. Сегодня роль христианской церкви в эпоху Средневековья пересматривается. Современные исследования отмечают, что в условиях крайне ограниченных и малодостоверных знаний об окружающем мире только она могла предложить стройную систему знаний о мире, его устройстве, действующих в нем силах и выступать своеобразным гарантом социальной стабильности. Эта картина мира, основанная на образах и толкованиях Библии, целиком определяла менталитет людей, их эсхатологические страхи и ожидания. В связи с этим становится понятным и смысл действий государственной власти, берущей церковь под защиту закона.

·
Глава XII «О суде патриарших, приказных и дворовых всяких людей и крестьян». В этой главе вызывает интерес 2-я статья, в которой говорится, что «а будет патриарши приказные люди в каком деле праваго обвинят, а виноватаго оправят по посулом, или по дружбе, или по недружбе, и тем людем, кто будет обинен не по делу, на тех патриарших приказных людей бити челом государю, и по тому челобитью спорные дела из патриарших приказов взносить к государю и ко всем боярам»⁶. Это позволяет говорить о том, что государственный суд теперь уже стоял выше церковного: дела, решенные в патриарших приказах, можно было обжаловать в государев суд (суд царя и бояр).

Глава XIII «О Монастырском приказе», согласно которой «государь царь и великий князь Алексей Михайловичь всеа Русии… указал Монастырскому приказу быть особно, и на митрополитов, и на архиепископов, и на епископов, и на их приказных людей и дворовых людей, и на детей боярских, и на их крестьян, и на монастыри, на архимаритов и игуменов, и на строителей, и на келарей, и на казначеев, и на рядовую братью, и на монастырских слуг, и на крестьян, и на попов, и на церковный причет во всяких исцовых искех суд давать в Монастырском приказе»⁷. Теперь духовенство и зависимые от церкви люди по недуховным делам должны были судиться в государственном, а не церковном суде, для чего был создан специальный государственный орган – Монастырский приказ, который усиливал контроль государства над церковью. Эта мера помимо ее юридического значения, наносила церкви немалый материальный ущерб, лишая ее постоянных и крупных доходов в виде судебных пошлин.

·
Глава XVII «О вотчинах». Следует учесть, что источниками роста церковного землевладения являлись пожалования великих и удельных князей, бояр, дворян. Наряду с этим церковное и монастырское землевладение увеличивалось в результате захвата земель волостных общин, купли, перехода к церкви земель, заложенных, но не выкупленных в срок, вкладов на помин души и т.д. В главе «О вотчинах» Соборное Уложение указало «боярским людем и монастырским слугам вотчин не покупать и в закладе за собой не держать»⁸. Подчеркнём, что, несмотря на все запреты и конфискации, Уложение 1649 г. не прекратило роста церковного землевладения, но все же подорвало его неограниченные легальные возможности.

·
Глава XIX «О посадских людех». В интересах посадских людей было решено «все слободы со всеми людьми, которые в тех слободах живут, всех взятии за государя в тягло и в службы безлетно и бесповоротно»⁹. Реализация последних установлений была осуществлена в ходе «посадского строения» 1649 – 1652 гг. Хотя оно полностью и не ликвидировало в городах частного феодального землевладения и душевладения, все же в итоге «посадского строения» церковь и светская власть понесли в городах невосполнимые потери. М.Я. Волков в своей работе отметил, что в результате этой статьи они лишились нескольких тысяч десятин «белой» земли примерно с 8 тыс. дворов зависимых от них людей¹⁰.

Можно без преувеличения сказать, что главным для Русской православной церкви в XVII в. было удержание своих позиций в идеологической, политической и социально-экономической областях, а основным условием достижения этой цели являлось сохранение византийского принципа «симфонии властей», предполагающего «союз, согласие и взаимное соподчинение духовной и светской властей»¹¹. Поэтому Соборное уложение встретило резкую критику со стороны значительных кругов духовенства. Но стоит отметить, что размеры церковных вотчин и численность церковных людей до конца XVII в. были весьма внушительны: по мнению Н.М. Никольского, патриарху, митрополитам и епископам принадлежало около 37 тыс. дворов, в которых числилось около 440 тыс. душ тяглового населения обоего пола, кроме того, земли со значительным количеством населения числились за монастырями, не входившими в число специально патриарших и епископских монастырей¹².

Тем не менее в интересах усиления царской власти Уложение подрывало экономическую мощь церкви, лишив ее легальной возможности увеличивать земельные владения, иметь слободы и торгово-промысловые заведения в городах. Политическая самостоятельность была подорвана уже при патриархе Никоне в результате церковной реформы, в ходе которой светской власти удалось поставить церковь в подчиненное положение.

Все сказанное позволит сделать вывод, что еще на протяжении XVII в. изживались черты сословно-представительной монархии и российское самодержавие приобретало черты абсолютной монархии. Хотя утверждение абсолютизма в России относится к первой четверти XVIII в., но сложившееся в стране соотношение сил позволило самодержавию с 40-х годов XVII в. начать осуществление политики, отвечавшей преимущественно общим интересам земельной аристократии, которые не совпадали с узкими интересами светской знати и церковных феодалов.

20.понятие об актах. Значение и методы их изучения.
Важной составной частью источникового комплекса по истории России являются акты. К актам в широком смысле слова относятся все тексты, выполняющие функции документов. В современном отечественном источниковедении, по определению С.М. Каштанова, под актами в узком смысле обычно понимается не весь комплекс разнородных документов, а лишь те из них, которые устанавливают определенные правоотношения либо между контрагентами сделки, либо между автором и адресатом. В отличие от законов, которые устанавливают, формулируют правовые нормы, акты лишь используют их.

При узком определении актов в их число попадают три группы документов: 1) публично- и частноправовые договоры; 2) постановления и распоряжения различных органов власти; 3) распоряжения владельцев собственности, адресованные агентам, состоящим у них на службе.

При расширительном понимании актовых источников к этим группам добавляются также делопроизводственные, частно-публичные документы и частная переписка.

Всесторонним изучением актов занимается дипломатика -специальная конкретно-источниковедческая дисциплина, анализирующая документы как исторический источник.

Лишь с XVII в. акты на Руси можно отнести к массовым источникам.

Это в значительной степени сказалось на развитии методики работы с древнерусскими актами. Отечественная дипломатика сосредоточила внимание на происхождении актов в более широком - историческом - смысле: установлении причин и предпосылок появления каждого конкретного документа, выяснении, в чьих интересах он составлялся и утверждался, какие цели преследовались при этом заинтересованными сторонами.

Источниковеды разработали несколько принципов, на которых может базироваться классификация актового материала: по источнику права, на котором основывается акт (соответственно выделяются публично-правовые и частные акты; при этом первые, в свою очередь, делятся на светские и духовные); по тематическому принципу (содержание актов) и др.

Структуру текста акта принято называть формуляром. Формуляр более или менее стабилен. Он состоит из стандартных оборотов, расставленных в определенном порядке.

Принято различать условный (наиболее общая схема построения документов в целом), абстрактный (общая схема построения документов определенной разновидности), конкретный (Схематич структура определенных небольших групп документов внутри разновидности) и индивидуальный формуляры(схема построения одного отдельно взятого текста).

На стадии изучения конкретных формуляров грамматически дипломатический метод должен сочетаться с методом юридическиго членения текста по содержанию. В нем каждое законченное изложение какой-то нормы, на которую опирается составитель акта, представляет собой постановление. Постановление, в свою очередь, может делиться на пункты. Сами же вопросы решаютсяс помощью методов текстологии. Она позволяет проследить эволюцию текста актов той или иной разновидности, сопоставить ее с развитием формуляров родственных групп актов, установить отличия каждого акта от других актов данной разновидности. Особенно важен текстологический анализ при изучении публичных актов. Проблемы происхождения весьма сложны и не всегда могут быть решены. В их основе лежат историко-юридический, историко-географический, историко-политический и историко-экономический анализ условий создания изучаемого текста.

21 Актовые источники. Актом есть – совершено, сделано. Ими называются памятники письменные, в которых в юридической форме закреплены юридические, политические сделки. Нужно различать понятие акт в узком и широком понимании слова. Обычно к ним относят законодательные источники – широкое понимание, в узком смысле – памятники, фиксирующие правовые сделки.

Изучением их занимается раздел источниковедения – дипломатика. Она имеет свою методику источниковедческого анализа – формулярный. Его суть в том, что разделяется текст источника на составные части (исследователи Лаппо Данилевский, С.М. Каштанов). Актовые грамоты / на:

1. 
   Инвакация – богословие
2. 
   Интитуляция – кто пишет эту грамоту
3. 
   Инскрипция – адреса, кому предназначена
4. 
   Солютация – приветствие.
5. 
   Аренга – предисловие данного договора
6. 
   Ратификация – объявление, что заключают
7. 
   Нарация – повествование
8. 
   Диспозиция – условия заключения этой сделки
9. 
   Санкция – наказание, за нарушение сделки
10. 
    Короборация – удостоверительные подписи
11. 
    Априкация – выходные данные, где и когда был заключён договор.

Эти части делятся на статьи (колзулы), т.е. законченные обороты. Строится колзульный ряд. Получается формальный подход к изучению источника.

Значение актовых источников. Они содержат в себе сведения о развитии сельского хоз-ва, об орудиях, скоте, системе земледелия, сведения государственного устройства, соц. отношений, об обычном праве. «Акты Российского государства, архивы соборов и».. //М. 98г. Изучением актовых источников занимаются Каштанов, Горский («Борьба крестьян за землю, 16-начало 17вв.), Ричард Хелли – «Холопство на Руси»//М.98г. Наиболее древними актами мы можем считать договоры Руси с Византией (911, 41 гг.). Древнейшей частной правовой грамотой можно считать «Вкладную Варлаама новгородскому Спасо-Кутынскому монастырю» (к. 12- начало 13вв.).

Расцвет актовых источников приходится на эпоху феодализма, около 150 разновидностей, 2500 актов. Делаются попытки классификации актовых источников. Л.В. Черепнин «Русские феодальные архивы» - всё множество актовых источников делит на 9 групп:

1. 
   Грамоты, освещающие борьбу феодалов за землю (купчие, меновые);
2. 
   Борьба феодалов за рабочие руки (судные, порядные, кабальные, заёмные);
3. 
   Система внеэкономического принуждения (вотчинные, жалованные грамоты);
4. 
   Деятельность торгово-ремесленного населения (откупные, кортомные);
5. 
   Отношения между землями и княжествами (договорные, духовные грамоты);
6. 
   О системе государственного управления (губные, уставные, обыскные);
7. 
   Акты феодального суда (правая грамота, бессудная грамота);
8. 
   Внешнеполитические договоры (крестоцеловальные, перемирные, выездные, опасные – на въезд);
9. 
   Деятельность церкви (вкладные, владычные).

Это свидетельствует о богатстве материалов актовых источников. Должна быть тщательная подготовка методики формулярного анализа.

22Под материалами писцового делопроизводства понимаются документы, связанные с хозяйственным описанием различных земель и районов. Эти материалы важнейший источник по экономической истории Московской Руси.

Распространение материалов писцового делопроизводства началось с конца XV в. Самая ранняя из сохранившихся писцовых книг относится к 90-м. гг. XV в. (Материалы хозяйственного описания пятины в Новгородской земле). Последнее писцовое исследование предпринято в 70-е гг. XVII в., но закончено оно не было.

Собственное писцовые книги отражали хозяйственное обследование населенных пунктов как городского так и сельского типа. Велись они в фискальных целях.

Чтобы провести хозяйственное обследование нужно учесть степень доходности населения и хозяйствования. Обследования осуществлялись комиссиями из центра. Писцы подробно изучали хозяйственное положение населенных пунктов, указывали количество дворов (с жилыми и пустующими дворами), производили обмер населенных пунктов, в отдельных случаях приводили данные по животноводству.

Также приводились данные по сервитутам — общинным угодьям, данные по наличию боярской или помещичьей усадьбы, указывалась и категория населения. Холопы не учитывались. Учитывалось население по одному критерию — наличие или отсутствие земли.

Категории населения: суседи, подсуседи, бобыли и захребетники. Земли у них не было. Если речь шла об описании города, то указывалось количество дворов, торговых заведений, ремесленных заведений и ремесленников. Перечислялись виды ремесел, количество лиц, занятых видами ремесла, наличие церквей и монастырей, описание торговых площадей. Часто приводились чертежи. Обычно это все проводилось 1 раз в 20-30 лет. Наряду с общими обследованиями проводились дополнительные 1 раз в 5-7 лет.

Материалы обследований записывались в книги под наименованием дозорных, приправочных, лавочных (если торговая жизнь городов).

Писцовые книги особенно ценны при изучении городской топографии. В отдельных случаях можно реконструировать как выглядели города.

При изучении аграрной истории с одной стороны неясно, в каких случаях писцы сами проводили замер. Нужно учитывать специфику тогдашней метрической системы. Размеры угодий приводились по размерам большой сохи. Но они точно не установлены (от 150 до 300 десятин). Писцы широко использовали еще и дробную систему (в третях и четвертях). Трудности есть и в понимании терминологии писцов. Пашню они разграничивали на: пахотную, пашню-наездом и пашню лесом поросшую.

В.О. Ключевский под пашней наездом понимал землю, которая стала использоваться после ее долгого неиспользования. Рожков полагал, что это — пашня без правильного севооборота. Веселовский — это земля, обрабатываемая лишь эпизодически. Другие полагали, что пашня-наездом это — заброшенная земля.

Под пашней лесом Рожков понимает заброшенную пашню, которая в силу традиций все еще по привычке именовалась пашней. Терминология писцов лимитизирует возможность переписных книг. В то же время эти книги — важный источник по исторической демографии, лавочные книге — по торговле.

В целом материалы писцового делопроизводства источник важный, но использовать его стоит не изолировано, а в связке с другими источниками.

Обобщение всей полученной информации об условиях появления акта, его содержании и социальных функциях позволяет во всей полноте воссоздать историю актов определенной разновидности как сложного исторического явления. Со своей стороны, история актов как договорных документов является следствием и составляющей частью истории развития договорных отношений в обществе.

Она отражает становление и эволюцию прав различных социальных групп, их отношения между собой, а также между обществом и властными структурами, государством.