Глава III. Исторические основания трудового договора 8 страница

В средние века мысль о возможности поступления в услужение с сохранением свободы прививалась очень медленно. Но и после того, как она вошла в правосознание общества, предоставление рабочей силы в форме обещания службы продолжало рассматриваться как частичное отречение от свободного самоопределения и как добровольное подчинение нанявшегося господской власти. Резкая грань между свободным и несвободным состоянием сгладилась и между ними образовались промежуточные ступени в виде вещно-зависимых и лично-зависимых отношений. Они и составляли правовую форму для пользования трудом свободных лиц. Правда, в основании лично-зависимого или служебного положения свободного человека, по общему правилу, лежал договор. Но соглашением сторон тут обыкновенно устанавливался только самый факт поступления в услужение и определялся общий характер исполняемых функций. Патриархальный строй средневековой семьи, тенденция к образованию сплоченных союзов, построенных на мысли о господстве главы союза над его членами, их защите и представительстве, существование обособленных правовых сфер, автономно регулирующих свои внутренние отношения, наконец, общие экономические, политические и культурные условия способствовали сохранению и укреплению идеи хозяйского авторитета и оттеснению договорного элемента. Тем самым служебное трудовое отношение получило совершенно другой характер, чем пользование чужим трудом без поступления в услужение и задача законодательства по отношению к нему оказались иной. Она не заключалась в точном нормировании взаимных прав и обязанностей сторон, а только в санкции хозяйской власти и в разрешении коллизий между нею и интересами государства или правами третьих лиц. Хозяйская власть в средние века никогда не признавалась юридически безразличным бытовым явлением; обычай и закон, независимо от соглашения сторон, ставили ее в известные правовые рамки и неизменно связывали с нею определенные хозяйские обязанности. Но внутри этих рамок конкретное содержание договора, права и обязанности нанявшегося определялись односторонней волей хозяина, как главы дома. Когда отношения утратили свой семейный характер, хозяйская власть в интересах порядка и по соображениям экономической политики энергично поддерживалась государством во всех областях наемного труда, регулируемого специальным законодательством. Средневековому праву взгляд на трудовой (служебный) договор как на чисто меновую сделку был также чужд, как слияние его в одну юридическую категорию с обещанием работы без установления служебного отношения и с наймом вещей.

Романистической юриспруденции не удалось найти или выработать юридическую форму для сложившегося в жизни трудового отношения, построенного на представлении о частичном подчинении нанявшегося власти нанимателя. Зависимые отношения она или игнорировала, или втискивала в рамки римского учения о рабах. Договоры, направленные на установление власти над свободной личностью, были несовместимы с римским индивидуалистическим понятием об обязательстве. Поэтому цель договора и характер порождаемых им отношений просто оставлялись без внимания. В возмездном пользовании чужим трудом, в каких бы формах оно ни происходило и какими последствиями оно ни сопровождалось, видели только меновую сделку, т.е. возмездное обещание услуг. Таким образом, практически важнейший вопрос о пределах хозяйской власти и связанных с ней обязанностях оказался вытесненным из области гражданского права. Но юристы этой эпохи не отрицали, подобно римским, юридической силы и значения зависимых отношений. Их нормировка признавалась только функцией государственного управления и, следовательно, предметом административного, а не гражданского права. Такое решение вопроса вполне соответствовало духу полицейского государства, но оно не соответствует ни воззрениям современного общества, ни требованиям современной жизни.

Невзирая на изменившиеся экономические и политические условия, для науки и законодательства далеко не бесполезны познание и развитие как истинного смысла римского учения, что предметом оборота юридически может быть только труд, но не личность свободного человека, так и жизнеспособного цивилистического ядра, содержащегося в пережитках средневекового права. Это ядро состоит в господствовавшем также в нашем праве представлении о трудовом отношении как об отношении власти и подчинения, устанавливаемом путем соглашения, но власти не беспредельной, а связанной для ее носителя с известными обязанностями и поставленной объективным правом в ненарушимые пределы, соответствовавшие культурным задачам общества и интересам государства.