Oceans of Guilt

Следующие две недели показались мне годами. Минуты тянулись как часы, часы - как дни. Ни одно занятие не ускоряло ход времени. Он позвонил только одни раз ровно через три дня после того телефонного разговора, ничего не объяснил, просто назвал дату приезда и день, когда мы сможем, наконец, встретиться.

Я не был уверен, хочу ли знать, что произошло. Мои нервы напрягались, а желудок скручивался, когда я думал о его возвращении. Я был зажат между желанием покончить с этим, как можно скорее, и желанием скрыться прочь ото всей ситуации. Мне казалось, что Джерард поставит ультиматум: забыть всё, что было, и продолжать оставаться друзьями, или никогда больше не говорить друг с другом.

Чтобы отвлечься от беспокойных мыслей, я решил достать свой этюдник. Рисовать с каждым днём у меня получается всё лучше, но до умения Джерарда мне ещё очень далеко. Тем не менее, я стараюсь. Я достал несколько карандашей и принялся вырисовывать глаз. За глазом последовали бровь, острый нос, широкий рот с тонкими губами. Вскоре на листочке проявилось лицо полностью, и хотя, я ещё не закончил рисунок, передо мной, несомненно, был Джерард.

Мне потребовалось несколько минут на разглядывание своего творчества, чтобы попытаться убедить себя в ошибочности первоначального вывода. Да, линии были отрывистыми, а тени наложены неправильно. Конечно, черты лица нарисованы непропорционально: глаза слишком большие, рот сдвинут относительно центра. Но на листочке был Джерард. Каждое касание бумаги грифелем карандаша кричало о том, что я чувствую к нему. Это был не просто Джерард, а мой взгляд на него. Любой, обладающий способностью видеть, сможет четко описать, как сильно я люблю его, только мельком взглянув на этот чертов этюд. Рисунок, лежащий передо мной, передавал самый прекрасный образ Джерарда, который я когда-либо изображал. Полуприкрытые глаза, полные таинственности и вожделения, чуть вздернутые уголки рта с намёком на улыбку. На расслабленный лоб беспорядочно спадали мягкие чёрные пряди. Рисунок описывал все его идеальные черты и ни одного недостатка.

Я резким движением вырвал листок из альбома, скомкал его в небольшой бумажный шарик и выбросил в мусорную корзину.

На полпути к кухне я передумал, вернулся и извлек смятый лист из мусора. Нет. Было бы слишком несправедливо просто выбросить его. Я разгладил рисунок, насколько оказалось возможно, и, унеся его в спальню, спрятал в прикроватной тумбочке. Этот черно-белый Джерард будет напоминать мне о самых прекрасных чертах его прототипа, когда действия последнего будут невыносимы.

****************

Следующая неделя – минус ещё один год из моей жизни.

Я начал обратный отсчет ровно с того момента, когда в двух тысячах миль к западу от меня Джерард захлопнул за собой дверь, чтобы уйти. Ещё я мог слышать его сердцебиение на протяжении всего пути до Джерси. Я слышал эти удары везде, куда бы не отправился. Ночью я просыпался в своей двуспальной постели и болезненно осознавал, насколько она огромна для одного человека. Он нужен мне рядом, сейчас я не могу понять, зачем позволил ему уйти в первый раз. Мне хотелось позвонить через всю страну, через целый океан вины, чтобы услышать его заспанный голос на другом конце и, не останавливаясь, шептать: «Прости, прости, прости за то, что я никогда не был и не буду тем, кто тебе нужен, но, если ты дашь мне время, я научусь делать так, как ты привык, дам всё, что ты захочешь».

Знаю, я неловкий, неуклюжий и говорю невпопад, но если он впустит меня в свое сердце, мне будет по силам исцелить его. Я могу любить. Мое сердце настоящее.

Долгая разлука показала, насколько важен для меня этот человек.

***************************

Наконец, спустя вечность, день возвращения настал. Сегодня он приземлится в Нью-Джерси, а завтра вечером придет ко мне. От этой мысли каждый раз холодеет в животе. Я перестал есть. Наверное, у меня разовьется гастрит на нервной почве.

Несмотря на непрекращающуюся боль в желудке, мир вдруг окрасился разноцветными красками, когда нас перестали разделять две тысячи миль. Как только я осознал, что мы находимся в одной части страны и дышим одним воздухом, мне полегчало.

**************************

Весь следующий день я был как на иголках, ожидая встречи. Мысли носились в моем мозгу так быстро, что я едва успевал их расшифровывать. А если он скажет мне, что нам нужно продолжать сохранять дистанцию? Не знаю, смогу ли я пережить это. Может быть, есть что-то ещё? Вдруг он удивит меня и скажет, что мы можем продолжать встречаться? Попытается ли он повторить то, что случилось в последний раз? Вытерплю ли я? Это будет что-либо значить? А последний раз что-то значил? Он сказал, что нет, но, казалось, наоборот. Я сам понимаю разницу? Раньше я никогда ни с кем не встречался без серьезных намерений. Это очень существенное различие? Вряд ли я смогу с ним встречаться просто так.

Бесконтрольный поток сознания прервал звук захлопнувшейся автомобильной двери.

О, черт.

Новая волна нервозности кольнула в живот, мне нужно постараться не блевануть в самый ответственный момент. Я опрометью кинулся к зеркалу, хотя и так знал, что выгляжу прилично. Я потратил все утро на душ, бритье, укладку волос, поиск идеально обтягивающих зад джинсов. А также мне недавно удалось удачно подстричься.

Услышав стук в дверь, я сразу не решился ее открыть, полагая, что Джерард заметит мое волнение.

Досчитав на десяти, я пошел открывать.

Ощущения от объятий с Джерардом никогда не теряют остроты. Особенно когда он обнимает кого-то близкого, которого не видел очень долгое время. Он обвивает тебя двумя руками и крепко прижимает к себе, будто пытается почувствовать твою душу.

Может, я просто не привык к такого рода вещам. Мои объятья всегда были легкими и быстрыми. Максимум на что я способен, это похлопать по спине или сжать плечо. Обычно я ограничивался рукопожатием или ударом ладонями поднятых рук. Сейчас всё иначе. Я хочу ощущать его. Чувствовать сердцебиение, которое преследовало меня на протяжении последних шести недель. Хочу сделать всё правильно.

- Я скучал, Фрэнки, - он прошептал мне на ухо. – Мне ненавистна мысль, что я всё разрушил. Я не хотел тебя обидеть, - мы не размыкали объятий, пока Джерард говорил. Его слова врезались в мое сознание слово стрелы.

- Я тоже скучал, Джи. Правда. Но…

- Что за «но»? – он прервал меня.

- Но … откуда у тебя такие мысли? Мне казалось, что я один во всём виноват.

- Фрэнк, дай мне объяснить, - он наконец отпустил меня, чтобы взять за руку и отвести к дивану.

Джерард был напуган: вот, о чем он начал говорить. Он боялся всё время, даже не осознавая этого. Подсознательно, он гнал свои истинные чувства, пытаясь выкинуть их из головы и сердца из-за страха. Он был в ужасе от одной мысли, что может влюбиться с меня, а потом не справиться с этими эмоциями. Также ему не хотелось уничтожать нашу дружбу и карьеру группы. Он вообще считал себя натуралом, пока мы не стали ближе. Когда произошли некоторые события, Джерард увидел в них неправильные причины. Он думал, что использовал меня, пытаясь понять, гей он или нет. Ответив на этот вопрос положительно, Джерард продолжал думать, что использует меня, только теперь для того, чтобы окончательно порвать отношения с Элайзой.

Полагаю, я всё могу понять. Я тоже боялся уничтожить нашу дружбу. Хотя, осознание нетрадиционной сексуальной ориентации для меня прошло значительно легче. Особенно, когда я нашел человека, с которым захотел её проявить.

Моя голова была полна вопросов. Я не знал, с какого начать.

- Как именно ты всё это понял?

Он остановился на минуту и опустил взгляд на свои ладони, сжатые в кулаки. Он нервничал. Разве я спросил что-то плохое?

Он вздохнул.

- Прости, - сказал я. – Мне не следовало спрашивать?

- Нет, - он посмотрел на меня и снова опустил глаза. – Я должен рассказать тебе … я просто … обещай, что не разозлишься на меня?

По его взгляду я понял, что Джерард не шутит. Словно то, что будет произнесено дальше, может всё уничтожить.

- О чём ты? Почему я … - он прервал меня.

- Просто слушай. В Калифорнии я встречался с одной школьной подругой, - он сделал паузу и внимательно посмотрел мне в глаза, явно ожидая моей реакции.

- …и? – я спросил.

- И мы слишком много выпили…

Он не должен пить.

Мои мысли мгновенно перенеслись в не самый лучший период жизни Джерарда. Во время записи второго альбома он страдал тяжелой формой алкоголизма. Это были трудные времена для нас обоих. Он почти убил себя, и я мог отправиться на тот свет в след за ним.

Именно тогда я понял, что наши судьбы связаны. Моя эмоциональная связь с ним была настолько сильной, что стала приобретать физические формы. Если бы он умер, меня не стало бы тоже. Если бы он отверг меня, я бы отверг себя сам. Если бы он принял меня, я смог бы принять себя таким, какой есть.

Я никогда не был рациональным.

- Джерард … алкоголь?

Он всё ещё молчал и ждал дальнейшей реакции.

- Да. Я был так напряжен семейными проблемами, что не смог сдержаться. Это было одни раз. Я не собираюсь больше …

Я остановил его.

- Джерард, это нормально. Я понимаю. Это не имеет значение. Что было – осталось в прошлом. Я верю в твою сознательность. Продолжай.

Он посмотрел на меня, как будто не поверил, что я ему доверяю. Но всё же продолжил.

- Хорошо. Мы много выпили, а потом пошли к ней, - мое сердце забыло сократиться. – Мы начали обниматься, снимать одежду. Всё шло к одной цели…

Я почувствовал, как сдавило грудную клетку.

- … и я остановил её.

- Что?

- Я остановил ее. Потому что всё это время я видел одно-единственное лицо перед глазами … твоё лицо. Мне хотелось смотреть только на тебя. Я ушёл и гулял по городу целую ночь, пытаясь понять, почему не могу целовать или трогать кого-то кроме тебя. И я понял … потому что просто не хочу.

Солёная влага скопилась в уголках моих глаз, пока я боролся с желанием рассказать ему всё, что скопилось в душе. На этот раз речь шла не о моих, а о его чувствах.

- Из-за тебя, Фрэнк. Ты всегда был единственной причиной. Я просто не понимал этого раньше.

Я закрыл глаза и так глубоко вдохнул, словно почувствовал кислород в своих легких впервые за три года. Прозрачные слезинки скатились по моим щекам, пока я шептал одними губами: «Спасибо, Боже». Я так долго ждал этих слов.

- Ты уверен, Джи? – я взял его ладони в свои и повернулся лицом к нему. – Знаешь, нам будет не легко. Куча народу нас возненавидят. Мы постоянно будем рвать друг друга на части, а потом создавать заново, - мне необходимо было предупредить его. Я понимал, что, в конечном итоге, мы уничтожим друг друга, если останемся вместе. Большего всего на свете я хотел быть уничтоженным им. Мы не предназначены друг для друга. Мы делаем друг друга несчастными. Мы будем постоянно ссориться.

- Помню, несколько месяцев назад в гостиничном номере ты рассказывал мне, какие именно отношения тебе нужны. Если мне не изменяет память, ты только что повторил свои же слова. Согласен, будет не просто. Я никогда не был настолько в чём-либо уверен. Ты стоишь любых сложностей. Точнее, ты бесценен, и мне очень жаль, что я только сейчас это понял.

К этому моменту ни один из нас не сдерживал слёз. Казалось, время остановилось.

Мне было страшно поцеловать его. Вдруг я не почувствую изменений, или это опять ничего не будет значить.

Однако, у Джерарда были другие планы.

- Поцелуй меня, - он прошептал.

И я сделал это.

Медленно. Медленнее, чем все наши предыдущие грубые и неуклюжие поцелуи. И робко. Я прижимался своими потрескавшимися губами к его мягким и чувствовал вкус к жизни, возможно первый раз.

Мы целовались так, как давно должны были.

Все обиды, боль и пренебрежение стоили этого. Слёзы, злость, предательство, разочарование и всё остальное, о чём мы жалели, было выражено в одном поцелуе. Я ждал несколько лет. Потому что безумно люблю его. Если любишь кого-то, не сдавайся, несмотря ни на что. Неважно, как долго ты чувствуешь себя лишним. Борись всем сердцем за любовь.

Не понимаю, почему я до сих пор верю в любовь, но это так.

Мы разомкнули губы. Всего один поцелуй, а перед глазами пронеслась вся жизнь. Один поцелуй, раскрывающий тайны. Мы сидели в тишине, прижавшись лбами друг к другу. Ни один из нас не хотел портить момент лишними словами.

Мы могли бы ещё очень долго так сидеть.

- Что теперь? – спросил Джерард.

- Не знаю, - я честно ответил. Хотя знал, что не хочу его больше отпускать. – Останься, - неожиданно сам для себя выпалил я. Наверное, нужно было задать вопрос, а не требовать, но смысл фразы изменился бы не сильно.

- На ночь? – он спросил.

- На сколько захочешь, - я взглянул на него и только сейчас понял, как удивительно Джерард выглядел сегодня. Такой спокойный, в более свободных джинсах, чем обычно, и в сером вязаном свитере, он смотрелся … шикарно? Так непривычно, но ему идет.

- Я хочу остаться, потому что сильно соскучился, но … не хочу напрягать тебя … - Джерард явно занервничал.

- Джи. Останься. Пожалуйста. Ты мне нужен, - я ответил и для убедительности своих слов взял его руку.

Он улыбнулся.

**************************

Вечером мы решили где-нибудь поужинать. Мы так редко выбираемся, что не могли отказать себе в удовольствии.

Конечно, удовольствие представляло собой дешёвый итальянский ресторан в Даунтауне. Тем не менее, это заведение отличалось приятной атмосферой и вкусной едой.

Джерард сказал, что собирается оплатить наш ужин, потому что я разрешил ему остаться со мной. Думаю, он не понимает, что его присутствие я уже расцениваю как подарок.

Наверное, он чувствовал себя виноватым за то, что играл со мной, постоянно манипулировал и использовал. Это было правдой, Джерард так и поступал некоторое время, но я больше не хочу об этом думать. На данный момент всё было прекрасно.

- Ну так … кто же мы теперь? – спросил меня Джерард.

- Что ты имеешь в виду? – я примерно представлял, о чём он говорит, но хотел удостовериться.

- Как нам теперь себя называть? – он уточнил.

Я ненадолго задумался. Меня бы вполне устроило старое доброе «Джерард и Фрэнк».

- Я не хочу вешать ярлыки. И мне никогда не нравилось слово «бойфрэнд». Думаю, мы могли быть … любовниками?

Он улыбнулся.

- Мне нравится ход твоих мыслей, - Джерард наклонился вперед для быстрого и невинного поцелуя.

Мне нравилось это. Нравилось целоваться и держать его за руку у всех на виду. А в особенности, когда он сам проявлял инициативу. Нам больше не нужно прятаться, все секреты остались в прошлом.

Я смотрел на него и улыбался. И он улыбался. Всё было хорошо, так, как надо. И впервые за долгое время, я был действительно счастлив во всех аспектах своей жизни.

Официант, помешавший нашей идиллии, спросил, хотим ли мы что-нибудь выпить. Мы взглянули друг на друга, я с вопросом в глазах, он – с ухмылкой на лице.

- Я не буду пить, если ты не хочешь, - он сказал. Я улыбнулся и согласно кивнул в ответ.

Один бокал вина превратился в два. Там, где два, там и четыре. Довольно быстро мы напились и чувствовали себя превосходно.

Алкоголь где-то внутри меня снимал ногу с педали тормоза, и я чувствовал себя очень и очень раскованно.

Кое-как на заплетающихся ногах мы добрались до моего жилища, остановившись на ступеньках выкурить по сигаретке.

Я обожаю наблюдать за Джерардом, когда он курит. Каждая его сигарета – сигарета после секса. Он глубоко затягивается, прикрывает глаза, немного отклоняет голову назад и выдыхает так, словно это самое приятное, что он когда-либо делал.

Мысли о курении после секса плавно перетекли в мысли о сексе, которые привели меня к мыслям о голом Джерарде. Мне захотелось его немедленно раздеть.

Опьянение определенно раскрепощает меня.

Я осмотрел его жадным взглядом, отшвырнул недокуренную сигарету на тротуар и притянул Джерарда к себе, крепко впиваясь пальцами в его бедра.

Он пьяно хихикнул.

- Фрэнк, что на тебя нашло? – он пролепетал непослушным языком.

- Не знаю, но мне это нравится, - я шептал, не скрывая улыбки.

- Честно говоря, я совсем не возражаю, - он сказал, глядя на меня сверху вниз.

Ночь была слишком тихой, а кожа Джерарда слишком светящейся в лунном свете. Его глаза излучали желание и похоть, подстегиваемую нашим высоким уровнем алкоголя в крови. Я чувствовал, как ветер дул мне в затылок, заставляя всё теснее прижиматься к Джерарду. Мои щеки пылали, а пальцы глубоко зарылись в его волосах.

Я поцеловал мягко, нежно и медленно, прежде чем оторваться и прошептать ему на ухо:

- Становится холодно. Пойдем внутрь.

Я взял его за руку и повел в дом, где было значительно теплее. Мы прошли в гостиную, и Джерард присел на диван. Я же остался стоять перед ним, беззастенчиво рассматривая такую красоту.

- Что ты … - начал он, но я прервал фразу.

- Шшш, - я приложил палец к его губам. Медленно стянув свою куртку, я сел на Джерарда, упираясь коленями в диван.

Просунув руки внутрь его куртки, я быстро скинул с него ненужный сейчас предмет одежды прежде, чем Джерард что-то успел сообразить. Настроение стало другим: пьяный истерический смех сменился целой гаммой эмоций на наших лицах. Джерард пытался скрыть любопытство, неуверенность и нервозность под маской удовольствия. Он не смотрел на меня, но хотел продолжать. Мой взгляд сосредоточился на его груди. Осторожно, но неуклонно, наши лица приближались ближе, а губы разомкнулись. Но мы пока не целовались.

Мои руки теребили край его свитера, пока я, наконец, не набрался смелости стащить его через голову.

Он был прекрасен. Хотя у него не было накачанного пресса и крепких мышц, но от былой полноты почти ничего не осталось.

Я аккуратно провел подушечками пальцев по его обнаженной коже, но в итоге мои руки опять оказались в его волосах.

- Фрэнк … что ты делаешь? Я совсем не собирался…

- Шшш…

Наконец, наши губы встретились.