Что это? — не понял Стас

Дома Лена в первую очередь бросилась к своему сыну.

— Родной мой! Сыночек! Тишенька! Ой, какой же ты хорошенький! Какой же ты миленький! — подхватив его на руки, восторгалась она, никого и ничего, кроме него больше не видя. — Я ведь тебя именно таким и представляла! Даже вот с этой родинкой на височке!

Стас смущенно кашлянул в кулак, решив, что это он плохо отмыл брение с лица Тиши, потому что как-то никогда не замечал в этом месте у него родинку.

Хотя сам имел точно такую.

Когда Лена, наконец, заметив других, передала ему сына и стала здороваться со всеми, он наслюнявил палец, потер им висок Стаса.

И изумился.

Надо же: точно родинка!

Лена обошла квартиру, разглядывая все вокруг.

Увидев стол с пустой картой-схемой — всего две монетки остались! — недоуменно оглянулась на следовавшего по привычке за ней по пятам — ребенка уже успела отобрать Людмила Ильинична — Стаса:

— Стасик! А где все остальные?

— Потом расскажу! — пообещал Стас. — И покажу!

— Успокаиваешь? Я ведь понимаю, что все те обеды, икра, которыми ты баловал меня в роддоме, съели со мной все это…

— Да нет, они — у Владимира Всеволодовича! — умалчивая пока про музей, клятвенно прижал ладони к груди Стас. — Временно!

— Учти! — погрозила ему пальцем Лена. — Я ведь могу прямо сейчас позвонить ему и проверить!

— Зачем только деньги зря тратить? — тут же послышался знакомый голос, и Лена со Стасом увидели академика, которого только что впустил в квартиру Сергей Сергеевич.

Как всегда он был легок на помине.

И в руках у него была — большая, толстая, в кожаном переплете книга.

— Ребята не смогли — у них лекции, так я, старый не утерпел, сам принес! — виновато сказал он, протягивая книгу Стасу.

— Что это? — не понял тот.

— Как что? Твой роман!

— Мой?!

Стас посмотрел на имя и фамилию на обложке, на заголовок, бегло пролистал книгу…

— Пока единственный экземпляр! Так называемый сигнальный. Еле-еле выпросил у директора типографии. Сказал — лично автору! — сообщил ему Владимир Всеволодович.

Стас ошеломленно посмотрел на него.

На книгу…

И тут взгляд его остановился на старательно делающей самый невинный вид Лене…

— Постойте-постойте… Эти просьбы рассказать на диктофон для Тиши…

— Для Тиши — это ты сам придумал, я просто не возражала! — предупредила Лена.

— Постоянные по делу и без дела приходы Олега с Ириной, ваши таинственные разговоры и лица заговорщиков… Так вот оно что… И как же это я сразу обо всем не догадался?!

— Ну, и на старуху иногда бывает проруха! Если хочешь знать, чтобы надежно спрятать какую-нибудь вещь, нужно положить ее на самое видное место! — успокоила его Лена. — Ты просто своим мужским умом построил удобную тебе логическую цепочку, увидел конечную цель и ничего кроме нее уже не замечал! Не одной же мне было тогда быть слепой?

— А в чем, собственно дело? — поинтересовалась привлеченная шумом в кабинете Людмила Ильинична.

Она только что посадила внука в кроватку и вошла к хозяевам и гостям.

— Да вот, — растерянно сказал Стас, протягивая ей книгу. — Мой роман…

— Твоя?! — не поверила Людмила Ильинична. — Что же ты раньше молчал?..

— А я и сам не знал. Это все она! — кивнул он на Лену. — Ее работа!

И по счастливо-ошеломленному лицу сына Людмила Ильинична поняла, что он это делает не для того, чтобы сдружить ее со своей женой, а говорит чистую правду.

Она обняла невестку.

Прошептала:

— Спасибо тебе!

И спросила:

— И какой же тираж?

Лена вздохнула, приготовившись услышать от не переносящего лжи Владимира Всеволодовича честное:

— Пять экземпляров…

И не поверила своим ушам:

— Тридцать тысяч!»

— Что-о?! — заикаясь, переспросила Людмила Ильтинична. — Но ведь это же оч-чень б-большой по нынешним временам тираж! А Ник, который мог бы все это профинансировать — в тюрьме…

— Да его давно уже выпустили за полным отсутствием вины! — сообщал ей Стас.

А Владимир Всеволодович добавил:

— Конечно, теперь он мог бы помочь. Но так решила сама типография. Ее генеральный директор посчитал, что это очень выгодное издание и предложил напечатать книгу за свой счет. На любых условиях Стаса. И, разумеется, после того, как он сделает в ней поправки, какие сочтет необходимыми. Ведь одно дело надиктовка красивым, прикрывающим стилистические пробелы, голосом, и совсем другое — на прямо скажу — безжалостной, обнажающей все недочеты бумаге. Но править — это не писать заново. Только нужно спешить. Сроки поставлены очень жесткие… Я бы сказал даже — жестокие!

Стас на радостях обнял его, потом Лену.

Он собрался обнять и перецеловать всех.

Но тут в боковом кармане его куртки… неожиданно зазвонили колокола.

— Что это? — не понял Стас. — Будильник? С чего бы — в такое время я его никогда не завожу. Тем более, с колокольным звоном…

И тут Лену как осенило:

— Стасик, так ведь сегодня второе мая! Ты что — забыл?!

— А ведь и правда!!!

Перебивая друг друга, они принялись рассказывать о том, как год назад ездили к матушке Матроне, про слова юродивой, как Стас завел будильник, чтобы проверить — сбудутся ли ее слова.

И вот он — зазвонил.

Точней — зазвенел!

Под этот звон они перешли в комнату, где возился со своими погремушками Тиша.

— Вот оно — современное чудо! — впервые высказываясь так в адрес техники, с уважением покачал головой Владимир Всеволодович. — Надо же как Господь все сразу устроил. И Лена прозрела! И книга готова! И Стас незаметно для себя стал писателем. Да-да, не спорьте со мной, молодой человек, — тоже впервые переходя со Стасом на «вы», очевидно, чтобы придать этому еще бо̀льшую весомость заметил он. — Стали! Опыт надиктовки у вас уже есть. Помощница тоже. Так что они теперь здесь так заработают, что в год по роману выпускать станут!

— Нет, — даже испугалась, услышав это, Людмила Ильинична. — Они сегодня же вернутся домой. И я обеспечу Стасику с Леночкой все условия для работы! А не захотят, к нам, так я сама буду ездить сюда. И вообще, действительно, чудо-то какое!..

Стас понял, что вот он, решительный момент, и сказал, вкладывая в свой голос всю давнюю боль за свою неверующую мать, всю заботу о ней, все надежды:

— Мам, ты только на мгновенье представь, а что если Бог действительно есть? Ведь всё уже не просто говорит, а кричит тебе об этом! Мироточивая икона… Чудесное прозрение Лены… Вика, бывшая жена Вани, уж на что и слышать о Нем не хотела… и та после автокатастрофы крестилась! А ты, а?... Ну зачем тебе дожидаться, пока Господь позовет тебя не так мягко, как это Он делает до сих пор, а как ту же Вику?..

Людмила Ильинична взглянула на сына и вздохнула:

— Не надо меня уже пугать. Я и так кое-что уже поняла. И не только сегодня. Я долго уже думаю над всем этим. А все то. Что произошло сейчас — просто последняя капля. И теперь, в ближайшие же дни непременно крещусь! Но с одним… уж простите меня, последним мирским условием…

Она повернулась к Зое и сказала:

— Что вы будете моей крестной матерью!

— Вообще-то крестные матери положены грудным младенцам, — пожала плечами медсестра. — И, если честно, у меня никогда не было таких взрослых крестников. Но — я согласна! Только в своих молитвах вы должны тогда упоминать меня не как Зою. А как монахиню Евфросинию.

— Потрясающе! — прошептал Стасу Владимиру Всеволодович. — Вот она, готовая тема для твоей новой книги. Зоя в переводе с греческого — «Жизнь». Евфросиния — "Радость, веселье». И, наконец, ребенок спасает от слепоты свою мать, которая не дала погубить своего ребенка!

— Добавьте к этому, что Ленка ослепла, чтобы я прозрел! — сказал Стас. — Стал писателем. И смог, наконец, выдавить из себя последние капли гордыни, эгоизма и лени.

Лена, сразу уловив самонадеянность в тоне Стаса, обеспокоенно заметила:

— Ну, уж, положим, что-то от этого в тебе еще осталось. Хотя бы судя уже по этим твоим словам! Придется, Стасик, нам еще побороться за твою душу!

— Но, я надеюсь, — обнимая Лену, улыбнулась Людмила Ильинична, — что мы найдем мягкие способы, чтобы помочь ему окончательно избавиться от своих недостатков. Правда, дочка?

— Правда… мама… — прошептала Лена.

И тут раздался крик Владимира Всеволодовича

— Смотрите! Смотрите!!!

— Что случилось?! — забеспокоились все.

— Да не случилось, а — происходит! То, что и должно было быть! Мы только и говорим сегодня – чудо, чудо. Да вот же оно — чудо из чудес!

— Тиша! — изумился Стас. — Ты — встал?!

И в самом деле, пока взрослые увлеченно разговаривали, ребенок впервые поднялся на ноги.

Ноги его еще подгибались.

Было видно, что он вот-вот опять упадет.

Чтобы затем снова встать.

Еще несколько раз упасть и встать.

И больше уже не падать.

А идти по жизни — в полный рост.

Как шли в свое время мама Сергея Сергеевича, ее муж, родители Стаса, сам Стас, Лена…

Сначала вот так, в кроватке.

А потом уже на полу, по земле.

В храме…

Его нужно было еще кормить, поить, одевать, учить всему земному и главное — Небесному.

Чтобы он потом, уже сам, как десятки и сотни поколений до него, подрастая, шел ко спасению, приучался жить с Богом здесь на Земле, чтобы не остаться без Него там — на Небесах, молился об уже отшедших и еще живых…

Затем сам учил уже собственных детей всему этому…

А те — своих детей…

И чтобы, как любил повторять Стас Теплов…

История — повторялась!

[1] Сами больные называли ее руки — чудотворными.

[2] Об этом случае повествует Н.Е.Пестов в книге «Из воспоминаний об основоположниках Марфо-Мариинской обители.

[3] Муж одной женщины, которая лечилась и выздоровела в больнице при Марфо-Мариинской обители, предложил тайно увезти ее из Москвы на санях. На что Великая Княгиня с благодарной улыбкой ответила: «Но сани не смогут вместить всех моих сестер». Осмелюсь добавить к этим словам: «И России».

[4] Более подробно обо всем этом можно будет прочитать в повести «В ЛЕТО 2010…», над которой, с Божьей помощью, планирует работать, после окончания этой книги, автор.

[5] Подробнее об этом — во второй книге серии «Тайна рубинового креста» — «Динарий кесаря».

[6] Читатель с абсолютной точностью и достоверностью, полностью может ознакомиться с ним непосредственно в Святом Евангелии. (Мк. 5, 1-20).

[7] Ее отца, прадеда Стаса звали Стефаном, в честь святого первомученика архидиакона Стефана, до смерти забитого камнями иудеями за исповедование Христа в 38-м году.

[8] Подробнее на эту тему можно прочитать в книге монаха Варнавы (Санина) «Исцеление Вечностью» или в ее сокращенном варианте, документальной повести — «Вера».

[9] Удивительную и душеполезную историю об инженере-изобретателе этих удобных упаковок можно прочитать в документальной повести монаха Варнава «Вера».

[10] Подробнее об этом можно прочитать во 2-й книге Серии книг «Тайна рубинового Креста» монаха Варнавы (Санина) - «Динарий кесаря».

[11] Посланный туда великим завоевателем отряд под командованием Зопириона потерпел сокрушительное поражение.