Мама! — едва услышав родной голос, хрипло сказал Стас

Стас метался по квартире, не зная, как ему быть.

Чем помочь Лене…

Тиша вскоре уснул в своей кроватке уже совершенно спокойным здоровым сном.

И у него даже мелькнула мысль: а что, если пока он спит, вызвать другое такси и помчаться в клинику?

Перильца кроватки высокие, крепкие — никуда не денется.

Но нет.

Это уж чересчур!

Пришлось брать себя в руки и трезво оценивать ситуацию.

Соседки нет.

Олег с Ириной на учебе.

Владимир Всеволодович?

Да неудобно как-то его отвлекать…

Отец на работе.

Мама?

«А что — это идея! Когда в семье несчастье, никто не должен оставаться в стороне, какие бы обиды на кого ни были!»

Стас впервые за долгие месяцы торопливо набрал номер, который когда-то вызывал по несколько раз на день.

— Мама! — едва услышав родной голос, хрипло сказал он. — Немедленно приезжай!

— А что, что-то случилось?

— Надеюсь, что ничего самого страшного. Я тебе на месте все объясню!

— Хорошо, хорошо, — сразу засуетилась мама.

Судя по всему, она и сама давно уже искала примирения.

Да только повода подходящего не было.

— Сейчас же еду!

«Ну вот, — слегка успокоился Стас. — Хоть что-то, да сделано! Правда, пока она теперь доберется…

Но, к счастью, дожидаться, пока мама приедет из другого конца города ему не пришлось.

Дверной замок вскоре знакомо щелкнул.

И вошла Зоя.

— Зоя! Матушка Евфросиния! — радостно бросился к ней Стас.

— А я вот сегодня пораньше пришла, как давно обещала, фотографии своих деток принесла показать, — начала было она, но, увидев лицо Стаса, только спросила: — Что?

— Да с Ленкой что-то случилось! Точнее, с ее глазами. Срочно увезли в клинику, к профессору Кривцову! — кратко объяснил Стас и попросил: — Вы побудьте пока с Тишей, а я туда, ладно?

— Конечно-конечно! — охотно согласилась Зоя.

Стас тут же вызвал такси и — не дожидаясь, пока ему сообщат о его прибытии, через две, три, четыре ступеньки помчался по лестнице вниз…

— Стасик! — бросилась к мужу Лена…

Стас успел как раз вовремя.

Он совсем немного пометался теперь уже перед кабинетом профессора Кривцова, больше всего боясь, что сейчас по коридору на каталке повезут его Лену с окровавленным лицом.

Но дверь вдруг открылась.

Послышался подбадривающий мужской голос:

— Смелее, смелее! Выходите! Чего уж теперь бояться…

И на пороге возникла Лена.

Без тросточки в руке.

Без очков.

И огромными прежними глазами.

— Стасик! — бросилась к нему она и забилась у него на груди в плаче: — Я снова вижу… вижу… вижу!!!

— Ну, ну, — выходя из кабинета, упрекнул ее Кривцов. — Раньше надо было плакать!

Вид у него был таким, что он потерял что-то очень ценное.

И теперь никак не мог найти.

— Так я же от счастья! — всхлипнув, возразила Лена и тыльной стороной ладони принялась вытирать с глаз слезы.

— Что вы делаете? Осторожнее! — в ужасе воскликнул профессор.

Он предостерегающе поднял руку, но подержал ее на весу и лишь махнул ею:

— А впрочем, теперь это уже безразлично! Ваша сетчатка абсолютно здорова. Она — восстановилась без всякого медицинского вмешательства. И я решительно ничего не понимаю. Больше того — просто отказываюсь что-то понимать! Может, наш уважаемый академик Теплов подскажет?

Стас с Леной оглянулись.

И увидели бежавшего к ним так, что только полы белого халата вразлет, Сергея Сергеевича.

— Стасик! Лена! — подбегая, спросил он. — Мне только что позвонили… сообщили… сказали… Это что — правда?!

И, не дожидаясь ответа, потому что по взгляду Лены сразу понял, что она видит его, сам, не сдерживая слез, принялся, тесно прижимая друг к другу, обнимать ошеломленных счастьем детей.

А затем, оставив свое отделение на заместителя — повез их домой…