Что она натворила! — простонал Ваня

— Вань!

— Ты видел, что здешние хулиганы с твоей машиной сделали?!

Лена со Стасом с грохотом распахнули входную дверь.

Ворвались в комнату Вани.

И… застыли на пороге.

Ваня, сгорбившись, как накренившаяся скала, готовая вот-вот рухнуть в подмывшее ее основание бурное море, сидел за столом.

Лицо его снова было в багровых пятнах.

Скулы так и ходили ходуном…

— Это не хулиганы, — с трудом выговаривая каждое слово, возразил он.

— А кто же?

— Я…

— Ты?!

— Ну да, своими руками. А что — нельзя?!

Ваня взял допитую почти до дна бутылку, плеснул из нее немного водки в аквариум и, чокнувшись с ним, приложился к ней.

— Что ты делаешь? — закричала Лена.

- Ну не могу же я пить в одиночку, как алкоголик! – на мгновение отрываясь от горлышка, пьяно пожаловался Ваня.

Стас подбежал к нему и вырвал из рук бутылку.

- Тебе вообще нельзя пить! – напомнил он.

- А жить теперь можно? – поднимая на него глаза, наполненные такой болью, что Стас невольно содрогнулся, спросил Ваня.

— Ванька, ты что, с ума сошел? И это говорит православный человек! — воскликнула Лена.

— Откуда у тебя только такие мысли?! — с укором поддержал ее Стас.

— А вот откуда!

Ваня со злобой подтолкнул рукой лежавший перед ним на столе телефон.

Стас взял его.

И, вспомнив, что Лена плохо видит, сам прочитал вслух смс-сообщение:

«Ребенка больше нет. Ты свободен. Папа сделает развод в три дня без твоего участия. Прощай. Больше уже не твоя Виктория».

— Что она натворила! Погубила живую душу… — простонал Ваня. — Ну хотя бы родила, чтобы его можно было крестить. И отдала мне… Да и священником я теперь уже не смогу быть никогда. Так что всё, дорогие мои друзья и родственники! Жизнь — кончилась…

— И началась пьянка? — гневно перебила его Лена. — Тебе что, мало примера папы? Захотел служить сатане?

Ваня вздрогнул.

Беспомощно посмотрел на Стасу, сестру.

Сильно качнулся.

И багровые пятна прямо на глазах стал ярко-пунцовыми…

— Ой, Ванечка, подожди, Ванечка! Потерпи, родной! — запричитала та. — Сейчас я тебе помогу!

Лена выбежала из комнаты и, вернувшись с полными горстями снега, принялась тереть им лицо и спину брата.

Увидев рубцы на его спине, она сама зябко передернула плечами и всхлипнула:

— Ну что, легче?

Однако такая мера оказалась недостаточной.

К счастью, прибежала мама и дала сыну понюхать нашатырь.

После этого глаза Вани стали приобретать осмысленное выражение.

И он понемногу пришел в себя.

— Ничего еще не потеряно! — принялся успокаивать его Стас. — Да, в священники не рукополагают после развода. Но ведь ты же можешь стать им через монашество?

— Ох, Стасик, я тебе уже говорил раньше и снова повторяю: если бы все это было так просто! — заскрежетал зубами Ваня и с силой стукнул кулаком по столу:

— Пример с Викой это только подтверждает. А ну, как став монахом, опять не сдержусь и согрешу. И что тогда?!

Стас подумал-подумал — стоит ли это говорить при Лене — и все же сказал:

— Если действительно цель твоей жизни стать священником и служить Богу и людям, то ради этого — ты выдержишь все. Тем более что в этом сам Господь будет тебе помогать. Вон я, даже не помышляя о священстве, когда потерял Ленку, и то поставил на всем этом, ну, то есть, личной жизни, крест. Понимаю, что слово — не дело, и всякое в жизни бывает. Но твердо тебе говорю — донес бы его до конца. Из любви к Ленке. А тут ты только представь себе — к самому Богу! Ну разве ради такого не стоит потерпеть и выполнить и этот обет?

Слушая слова Стаса, Лена побледнела и опустила голову.

Ваня поднялся.

Его чуть качнуло.

Но он тут же окончательно взял себя в руки и уже совершенно трезво крепко обнял Стаса:

— Спасибо, друг! Ты сказал то, что мне сейчас больше всего было нужно! И со всеми моими страхами, отчаянием и сомнениями покончено. Все, я сказал — всё! Навсегда!

Ваня решительно отключил телефон.

Взглянул на разложенные листы с проектами по восстановлению храма в Кругах и сокрушенно покачал головой:

— Да… Дел тут невпроворот. С машиной, конечно, я поторопился…

— Ну, если дело только в машине…

Стас взглянул на Лену.

Та, даже не слушая его, радостно закивала.

И он сказал:

— То мы отдаем тебе свою. Они у нас совершенно одинаковые, так что, думаю, ты даже не заметишь потери!

— Да вы что?! — начал было Ваня.

Но Лена, подойдя к нему, прикрыла своей ладошкой ему рот.

А Стас, достав из кармана ключи от машины, протянул их Ване.

— А на чем же вы тогда в Москву-то поедете? — промычал Ваня.

Но и этот вопрос, как бывает всегда, когда дело делается не кесарю, а — Богу, вскоре решился.

Словно бы сам собой.

В селе все быстро становится известным.

В комнате Вани появились вскоре…

Встревоженный Ник.

Почти одновременно с ним — Сергей Сергеевич, Владимир Всеволодович и Григорий Иванович.

С ружьем в руках Будко-старший.

Узнав, что случилось с машиной, губернатор сказал:

— Ты, Иван, мне только заявление напиши, что это сделали, по зависти к богатым людям, какие-то незнакомые тебе вандалы. А в моей власти велеть провести дознание так, чтобы дело сразу закрыли, и тогда тебе выплатят страховку. Иными словами, вернут новую, точно такую же машину.

— Спасибо, Григорий Иванович, — поблагодарил Ваня. — Но машину разбил я. И писать такого заявления не буду. Иначе тут же усыновлюсь сатане и за ложь — разве это не предательство Бога? — только уподоблюсь Иуде, который получил свои тридцать сребреников.

— Ну спасибо, сынок! Ты — настоящий Герой. Воин Христов, — с облегчением вздохнул Григорий Иванович. — Сам устоял. И меня в грех не ввел. Если хочешь, можешь идти на работу в мою администрацию. Я тебя быстро сделаю вице-губернатором или мэром любого города. Там у тебя уже по должности будет машина не хуже!

— Нет, я уж лучше в семинарию, монастырь и — если Господь сподобит, в священники. То есть, иеромонахи, — поправился Ваня и, положив руки на плечи друга и сестры, с улыбкой добавил: — А машина у меня теперь снова есть. Мне свою Стасик с Леной передарили!

— Сынок, а из того, что осталось от твоей бывшей, можно я снегоход сделаю? — услышав это, попросил Будко-старший.

— Снегоход из «Лексуса» за пять миллионов? — с усмешкой покачал головой Ник. — Это круто даже для Покровки!

А всерьез сказал:

— Делайте, конечно! А вы, ребята, молодцы! Правильно поступили, — повернулся он к Стасу с Леной. — Я немедленно куплю вам новую, еще более престижную машину, как только освобожусь…

— Простите, — остановил его Будко-старший, — слово какое-то не самое удачное, оно больше подходит для тех, кто сидел!

— От сумы и от тюрьмы не зарекаются! — напомнила Будко-мама и спохватилась: — Ой, прости, Ник, это я не тебе…

— Да ничего страшного! — беспечно засмеялся Ник. — У меня столько денег, что уже не грозит ни то, ни другое. Даже если бы я сам того пожелал! Тем более, что сейчас мне позвонили и такое вдруг предложили… Представляете, если все сложится так, как обещают, а там все на полном серьезе, и риск, безусловно, как в любом большом деле есть, то я за один раз вдвое умножу свое состояние А это такие возможности помочь людям!

— Ник! — в один голос вскричали Стас с Леной.

Они хотели предупредить его обо всем, что наказала Анастасия Семеновна.

Быть осторожным и крайне осмотрительным.

Рассказать о звонке Градова.

Но тот и слушать не стал.

Ник весь словно закаменел и стал как будто бы одержимым этой новой идеей.

— После, потом! — властно сказал он.

Распорядился, что водитель Саша отвезет их в Москву на «Мерседесе».

А Ваня его самого — в областной город, в аэропорт.

Откуда он немедленно улетает за границу.

Сборы для всех были недолгими.

Тем более что все уже было собрано.

Валентина, прощаясь с дочкой и зятем, попросила их, чтобы они особо не торопились заводить детей.

— Как это? — не поняла Лена.

И тогда мать, отозвав ее в сторону, стала что-то шептать ей на ухо.

— Да ты что? — отшатнулась та. — Не надо мне такое даже советовать! Все эти таблетки и то, о чем ты говоришь, ничем не лучше абортов. Как Бог захочет, так пусть все и будет!

— Сергей Сергеевич! — обращаясь уже к отцу Стаса, умоляюще попросила Будко-мама. — Ну хотя бы глаза ей сначала подлечите! Покажите ее хорошим специалистам. Ей ведь опасно рожать с таким зрением!

— Хорошо-хорошо! — пообещал тот.

Все присели, кто где стоял, на дорожку.

Вспомнили, не забыли ли чего?

И уже через час две машины, правда, вскоре разъехавшись в разные стороны, отправились в путь…

[1] Так называлось в античности Черное море.

1По преданию, самый богатый человек времен античности.

[2] Село отличается от деревни наличием в нем храма.

[3] Подробнее об этом рассказывается во второй книги серии «Тайна рубинового креста» — «Динарий кесаря.

[4] Об этом повествуется в третьей книге серии «Тайна рубинового креста» — «Белый гонец».

1 По древнегреч. легенде, запутанный узел, которым фригийский царь Гордий прикрепил ярмо к дышлу колесницы. Предсказание оракула гласило, что развязавший этот узел овладеет всей Азией. Александр Македонский, не долго думая, просто разрубил этот узел мечом.

[5] Иконостас — перегородка с установленными на ней в определенном порядке иконами. Он не просто символически отделяет мир Божественный от мира земного, но является еще и образом Небесной Церкви во главе с Господом Иисусом Христом.

[6] Евхаристия — (с греческого) благодарение; приношение бескровной жертвы во время Божественной Литургии.

[7] Это стихотворение называется «Случай в соборе». И его можно найти на сайте www.esanin.ru в книге «Встреча. Избранное в 2-х томах».

[8] Военврач.

[9] Эту историческую повесть можно прочитать отдельной книгой, а также в первом (полном) издании книги «Тайна рубинового креста».

[10] Подробнее об этом рассказывается в первой книге серии «Тайна рубинового креста» - «Святая- святым!».

[11] Подробнее об этом можно прочитать во второй книге серии «Тайна рубинового креста» — «Динарий кесаря».

[12]Об этом повествуется в первой книге серии «Тайна рубинового креста» — «Святая — святым».

[13] Об этом повествуется во второй книге серии «Тайна рубинового креста» — «Мы — до нас».

[14] Об этом повествуется в третьей книге серии «Тайна рубинового креста» — «Белый гонец».

[15] Об этом повествуется в четвертой книге серии «Тайна рубинового креста» — «Мы — до нас».

[16] Подробнее на эту тему можно прочитать во второй части книги «Живые свечи», которая называется «Века на ладони или история христианства в античных монетах».

[17] Так говорил приснопамятный митрополит Антоний Сурожский.