Это мой папа прилетел! — торопливо вскочила Виктория

Гости действительно заждались молодых.

Но если Лена со Стасом пришли сами.

Обнимая друг друга.

То Викторию и Ваню нужно было приводить из разных мест.

Григорий Иванович, призывая всех к тишине и вниманию, постучал столовым ножиком по стоявшему перед ним графину с красным соком.

И как-то по-особенному тепло проговорил:

— Я хочу сказать нечто очень и очень важное!

— Гор-рько! — проснувшись, невпопад подала голос Горбуша.

— Это, безусловно, тоже важно, — кивнул вороне Григорий Иванович после того, как Лена со Стасом поцеловались, а Ваня с Викторией уже даже не встали. — Но тут дело касается нас всех! Я — об отце Тихоне…

В зале сразу без всяких просьб наступила полная тишина.

— Ведь, если разобраться, то именно он свел нас всех здесь сегодня! Совсем других, не тех, какими мы были тогда. А — духовно просветленными, обновленными, нашедшими главный смысл человеческой жизни. Лично у меня такое ощущение, что он сам сейчас присутствует среди нас и — радуется вместе с нами!

«И правда, как же все изменилось здесь после его приезда, — слушая Григория Ивановича, думал Стас. И судя по тому, что Лена крепко-крепко сжала его руку, она думала так же. — Восстановлен храм, и сама Покровка из деревни стала селом. Хотя многие, да и сам он, частенько еще путаются, называя — то, по старинке, Покровкой, то Покровским… И люди изменились так, что многих из них совсем не узнать. Разумеется, в самом лучшем смысле этого слова!»

Григорий Иванович говорил примерно о том же.

Только немного другими словами.

И закончил свое выступление — выступление, а не тост! — подчеркнул он — предложением почтить светлую память отца Тихона вставанием и молитвой.

Которую сам же проникновенно и произнес:

— Упокой, Господи, душу раба Твоего архимандрита Тихона и сотвори ему вечную память!

— Ве-е-ечная па-амять! — торжественно и дружно запели все.

Кто знал и не знал отца Тихона.

Кто умел и не умел молиться.

Ваня, с опаской ожидая бурного возмущения — мол, вы что совсем уже — заупокойная молитва на свадьбе! — покосился на Викторию.

Но та почему-то молчала.

Вместе со всеми встала.

И, опускаясь на место, даже ласково улыбнулась ему.

«Неужели отец Тихон и с ней мне помог?» — мысленно ахнул Ваня.

Но дальше подумать не успел.

Заметив, что Анастасия Семеновна продолжает стоять, как бы прося слово, Григорий Иванович сам сказал:

— Сегодня, дорогие мои, мы прощаемся с прекрасным и добрым человеком. Скрасившим в свое время жизнь отцу Тихону. И который теперь по своей собственной воле тоже, как и он, хочет умереть для земного, чтобы воскреснуть для вечного. Пожалуйста, Настя!

Анастасия Семеновна благодарно кивнула Григорию Ивановичу и обвела людей сверкающими от слез в лучах света глазами:

— Да, — подтвердила она. — Я действительно прощаюсь с вами, с Покровкой и ухожу в монастырь. Где надеюсь сподобиться принятия монашеского пострига. Как мой незабвенный Вася… простите… отец Тихон!

Она поклонилась всем.

И попросила прощения.

Свадьба, хоть уже и не так бурно и шумно, продолжалась.

Она явно начала клониться к завершению, и Григорий Иванович собирался уже отдать распоряжение сторожу Виктору о подготовленном им праздничном фейерверке, как вдруг за окнами послышался приближающийся звук вертолета.

— Военный! — сразу узнал Ваня. — С чего бы? Откуда?!

— Это мой папа прилетел! — торопливо вскочила Виктория.

Ваня тоже поднялся со своего места.

Но Виктория остановила его.

— Не нужно, я сама его встречу! С Ником, а еще лучше — одним только Сашей. Папа хотел, чтобы все было сюрпризом. Который, очень надеюсь, сейчас получится!

Набросив на плечи шубу, она вышла.

И Стас с облегчением выдохнул:

— Как хорошо, что мы не поторопились!

— Да, только бы панику зря подняли! — согласилась Лена. — Представляешь, как бы мы с тобой теперь выглядели, если бы сразу все рассказали?

В ожидании генерала Ник велел официантам подготовить еще одно почетное место.

Они быстро выполнили это распоряжение.

Но могли и не торопиться.

Прошло пятнадцать минут…

Полчаса…

Три четверти часа…

И когда не на шутку забеспокоившийся Ваня уже собрался сам поехать разузнать, в чем дело, дверь распахнулась и вошел донельзя расстроенный Саша.

Оркестр, по знаку Молчацкого, грянувший было старинную песенку «Как хорошо быть генералом…», следом за опустившейся рукой актера, нестройно умолк.

— А где Вика? Где ее папа? — недоуменно спросил Ваня у Саши.

И услышал то, о чем уже успел догадаться Стас.

Разумеется, вместе с Леной.

— Улетела…

— Как это улетела?! — охнул Ваня, на которого страшно стало смотреть.

Лицо его нервно задергалось и пошло багровыми пятнами.

— А вот так, — виновато развел руками охранник. — Сначала попросила заехать к вам домой, вышла с полной сумкой, сказав, что это нужно ей для сюрприза. Села в вертолет. Послала воздушный поцелуй Покровке. И… была такова!

— Ничего не скажешь, удался у нее сюрприз… — сокрушенно покачал головой Григорий Иванович и принялся успокаивать Ваню: — Но ты не переживай, с невестами это бывает! Никуда не денется — вернется еще!

— Да-да, — благодарно взглянул на него тот. — Все же мы с ней в законном браке… ребенка ждем!

И шепнул Лене со Стасом:

— Сына! Точно говорю — УЗИ показало…

Лена со Стасом переглянулись.

Им было что сказать Ване.

Но хватит с него и этого.

К тому же, насколько они поняли, отец Виктории совсем неплохой человек.

Верующий.

Как генерал, должен быть властным.

Может, ему удастся вразумить дочь?

А то она и сама одумается…

Все же таких, как Ваня, теперь днем с огнем не найдешь.

… Чего-чего, а огня вскоре хватило с избытком.

Свадьба закончилась не просто фейерверком, а настоящим салютом.

Бывший офицер-сапер, а ныне церковный сторож — Виктор старался, как только мог.

Все небо светилось, сияло, играло множеством радостных многоцветных огней.

И все равно на душе у многих остался какой-то досадный осадок.

Или, как сказала, отправляясь вместе со Стасом в его дом, временно переставший быть гостиницей для паломников, Лена:

— Досадок…