Лена с недоумением посмотрела на Стаса

Анастасия Семеновна ушла.

Оставшись вдвоем, Стас с Леной с двух сторон подошли к заснеженной могилке отца Тихона.

Не сговариваясь, встали на колени и — как бы подчеркивая, что они теперь одно целое, одновременно поцеловали фотокарточку на кресте.

Долго смотрели на нее.

Вспоминая, как общались с ним, когда он еще был живым.

Рассказывал им про чудеса — те же ромашки на лугу, которые они привыкли считать обычными вещами.

Все время говорил о Боге.

О вере.

Да так, что они, тогда еще совсем дети, у которых были свои игры и интересы, не отходили от него ни на шаг.

И понимая, что отец Тихон и сейчас ничуть не хуже видит и слышит их.

Даже когда они молчат.

Вслух и про себя...

По очереди…

И в два голоса разговаривали с ним.

Благодарили.

Просили и дальше не оставлять их.

Помочь Ване.

Анастасии Семеновне.

Нику…

Даже здесь им не хотелось уходить от него.

Как и тогда.

Раньше…

Но пора было возвращаться.

Стас обошел могилу, помог Лене подняться и, видя, как она отчаянно щурится, заботливо спросил:

— Может, еще брение взять?

— Так я ведь только чуть-чуть из той банки, что ты принес, использовала, — ответила Лена. — Да и не во что…

— А банку-то в наши вещи упаковала?!

— Да-да, конечно! Только не банку. Я переложила его в красивую жестяную коробку из-под конфет. Помнишь, которую ты мне присылал бандеролькой в прошлом году?! Берегла ее, складывала туда самые любимые свои безделушки. Как смеялась мама, свое приданое. Но разве могут они сравниться с такой святыней, как земля с могилки батюшки Тихона? К тому же, в ней и не разобьется случайно в дороге!

Они постояли еще немного, понимая, что теперь, возможно, не скоро опять придут сюда.

Поклонились отцу Тихону.

И пошли обратно.

В магазине, не успели они осмотреть прилавок в поисках черных очков, продавщица сообщила, что здесь недавно был Ваня.

— На шикарной такой машине приезжал!

— Наверное, решил нам продукты в дорогу купить! — предположила Лена и деловито сказала: — Стасик, кстати, об этом мы как-то совсем забыли! А что он брал, теть Свет? — уточнила она у продавщицы и вдруг услышала:

— Бутылку водки!

— Что?!

Лена с недоумением посмотрела на Стаса:

— Зачем она ему? Отцу пить нельзя. Ване тоже. Не иначе, как кто-то из соседей, что не был на свадьбе, пришел и потребовал угостить его хотя бы дома. У нас в Покровском это бывает!

— Да-да, — рассеянно ответил Стас, ища взглядом среди расчесок, массажных щеток, лампочек, одеколонов, зубной пасты, противокомарных жидкостей и прочего, что обычно бывает на прилавках в сельмагах, солнцезащитные очки, и, наконец, радостно воскликнул: — Есть! Нашел!

Продавщица принесла им эти, оказавшиеся единственными, очки.

Предупредила, что они с небольшим браком.

Вот здесь, небольшая царапина.

— Ничего страшного! — отмахнулся Стас, хотя царапина эта была целой трещиной. — Они нам и нужны только на один раз!

Затем, по советам Лены, он стал наполнять пакет бутылями с газированной водой, яблоками, бананами, тульскими пряниками и, конечно, конфетами.

Решив, что этого будет вполне достаточно, Лена протянула продавщице деньги и на ее обычное требование дать мелочь, а то у нее нет сдачи, спросила:

— Стасик, у тебя рубля нет?

— Не знаю, посмотри в кармане! — старательно умещая продукты в сумку, сказал он.

— В чужом?! — ужаснулась Лена.

— Теперь у нас все общее! — улыбнулся ей Стас и, услышав, что у него в куртке ничего нет, одни только бумажные деньги, посоветовал поискать в боковом кармане своего пиджака.

— Балуете вы ее уж очень, да еще с самого начала, смотрите — ведь так и привыкнуть может! — хмуро заметила продавщица, которой, судя по всему, не очень дружно и сладко жилось с мужем.

— А может, я только этого и хочу? — не остался в долгу Стас.

— Нашла! — прекращая перепалку, обрадовалась Лена. — Держите, теть Свет.

Продавщица взяла монетку.

Машинально взглянула на нее.

И лицо ее так и перекосилось от злобы.

— Вы чего это мне вместо рубля даете? Пуговицу от джинсов?! — на весь магазин возмутилась она. — Ну ты, Ленка, ладно, полуслепая. Но твой муж… Такие вещи себе позволяет — в мелочах честных людей обманывать! А еще москвич! Сын академика!..

Стас посмотрел на то, что лежало на ладони продавщицы, и оторопел.

Это был — денарий Тиберия!

Который он неосторожно, прямо без пакетика, бросил в карман на всех этих радостях…

— Простите! — бросая сумку, выхватил он у никак не ожидавшей от него этого продавщицы монетку.

Достал из кармана куртки сторублевую бумажку, положил ее, придавливая ладонью, на прилавок.

— Сдачи не надо! — сказал он и, не выдержав, как некогда в подобной ситуации, только в автобусе отец Тихон, когда был еще Василием Ивановичем, добавил: — На эту, как вы сказали, пуговицу половину вашего магазина скупить можно. Если не весь вообще!

И когда они с Леной, провожаемые не знавшей гневаться ли ей дальше или удивляться тому, что услышала, продавщицей, добавил:

— История повторяется!..

Смеясь и то и дело перебивая друг друга, вспоминая все то, что только что произошло в магазине, они дошли до дома.

И в недоумении…

Страхе…

И даже ужасе — застыли на месте.

Перед распахнутыми воротами стоял вдребезги разбитый ломом, который лежал тут же рядом, «Лексус» Вани…