Ой, Стасик! Ты и правда гений! — воскликнула Лена

— Стас! Ты свою Ленку видел?

— Нет, а что?

— Пойди посмотри! — посоветовал Ваня и, хмыкнув: — Вот уж кому действительно нужен пулемет или рота спецназа, чтобы охранять такую! — вышел из своей комнаты, где Стас, скучая без Лены, писал на вырванном из ее тетрадки листке — стихотворение.

Недоумевая, Стас вошел в зал, где мама в ожидании гостей накрывала на стол.

Сразу увидел Лену.

И…

Да, умей он даже поладить с прозой, у него все равно не нашлось бы слов, чтобы описать то, что увидел.

После бани румяная свежая Лена надела свое лучшее платье.

Перетянула пояском тонкую талию.

Что особенно подчеркивало ее стройную — чемпионка мира по художественной гимнастике позавидует! — девичью фигуру.

И дополняла все это роскошная длинная коса…

А главное — глаза: огромные, красивые, в которых так и светилось счастье.

Даже Виктория, несмотря на казавшиеся париком из-за частых перекрашиваний короткие волосы привыкшая считать себя самой эффектной и красивой в любой компании, недовольно поджала ярко накрашенные губы.

Что только лишний раз подтверждало, насколько хороша была Лена!

Увидев, что Лена без очков, Стас тут же подошел к ней, взял за руку и отвел в сторону.

Пока гостей еще не было, у них нашлось время, чтобы поговорить.

Лена рассказала Стасу то, что слышала от Виктории.

Тот, в свою очередь, передал их разговор с Ваней и его просьбу.

— А, ну тогда все понятно! — заметила Лена и огорчилась. — Зря я ему тогда нагрубила…

— Когда?

— Да еще когда в баню шла!

И Лена, словно спектакль в двух лицах, пересказала свою словесную перепалку с братом.

Ваня ей:

«Ну, как тебе моя Викуся?»

А она возьми да спроси:

«Ты кого это привез?»

«Как кого? Жену!»

«А… жену… ну-ну!»

«А чем это она тебе не нравится?» — сразу насторожился Ваня.

И Лена ответила:

«Только одним. Что тебе придется теперь с ней жить!»

— Зря, — с сожалением повторила Лена.

И только тут заметила в руке Стаса тетрадный листок, который он забыл оставить в Ваниной комнате.

— Что это? — заинтересовалась она.

— Да так… — равнодушно махнул рукой Стас.

— И все же! — потребовала Лена. — Запомни: мне бесконечно дорого и интересно абсолютно все, что касается тебя!

Она сама взяла листок, бережно прижала его к груди.

Отчего у Стаса стало необычайно тепло на сердце.

Затем, поднося буквы почти вплотную к глазам, начала чуть слышно читать:

«Сея секунд семя…»

Сердце Стаса на этот раз так и зашлось от жалости…

— Погоди! — попросил он.

Быстро сбегал к своей сумке, достал всегда лежавшую в ней для работы с монетами большую круглую линзу и, вернувшись, протянул ее Лене:

— Попробуй, может, так лучше получится?

— Ой, Стасик! Ты и правда гений! — только взглянув через увеличительное стекло на текст, воскликнула Лена. — Даже еще не начав создавать свой прибор, уже избавил меня от больших неудобств и даже мучений!

— Каких? — не понял Стас.

— Ну, хотя бы, что не всегда нужно носить очки. Теперь для меня это очень важно! — ответила Лена и покраснела.

Желая скрыть, что проговорилась о том, что стыдится ходить перед Стасом в очках, она наклонилась над листком.

Быстро прочитала стихотворение.

Узнала по нескольким словам на обороте, написанным собственным почерком, свой листок.

И с недоумением взглянула на Стаса:

— Это ты только сегодня написал?

— Ну да, — подтвердил Стас.

— А говорил, что у тебя ничего не получается!

— Так то я о прозе. А стихи еще кое-как идут…

— Ничего себе кое-как! — возмутилась Лена. — Ты что забыл, что поэзия — это высшая форма организации человеческой речи? То есть она намного сложнее и выше любой прозы! А тут у тебя — очень даже профессионально, образно, в интересном и необычном размере и ритме. Богатая, как было разве что только в классическом XIX веке и почти утраченная потом, тем же Блоком, рифма. Затем, очень украшает строку и придает ей особое настроение и дополнительную экспрессию аллитерация, например, вот здесь, где ты часто повторяешь букву «с», усиливая ее в следующей строке более звучной «з». Одним словом — поэтично. И — как нельзя лучше подходит для начала духовного разговора. Словно бы приглашает к нему даже такого бесконечно далекого от веры человека, как Вику!

Стас слушал и не переставал удивляться.

Эта когда-то маленькая смешная девочка, умевшая удивительно мило переиначивать слова, а теперь совсем взрослая девушка временами просто поражала его своей рассудительностью и знаниями.

Сначала она поставила его, лучшего студента курса, на место с Апухтиным, который на самом деле оказался Полонским и с балладой «Проповедник Бэда».

Он даже название ее позабыл, а она знала наизусть.

Теперь вот рассуждает так, как заправский студент выпускного курса филфака на коллоквиуме по разбору современной поэзии…

Да, было что сказать теперь маме!

Если бы только не одно но…

Эта новая напасть.

Проблема Лены со зрением…

Отчего он и отделывался пока в общении с родителями — одними короткими смсками, что все нормально… нормально и вообще все в порядке!