Глава 8. Я слежу за стрелками на циферблате

Я слежу за стрелками на циферблате. Осталось тридцать минут до прихода Гэрис и Амор, к тому времени мне уже принесут одежду. Надеюсь.

С утра мне помыли голову, причесали, завили волосы. Я умылась, а затем мне принесли успокоительное – мои руки неистово тряслись, когда я сидела без дела.

Наконец приносят одежду.

Я вижу в руках Амор тёмное пурпурное платье, из материала похожего на стекло, что ли. Он так отсвечивает и переливается, что, кажется это совсем не одежда, а кусок стекла, за которым меня будут укрывать от сердитых глаз высшей публики. Она ставит на стол прозрачную коробку с бежевыми туфлями на приличном каблуке, и, переждав секунду в раздумье, открывает дверь камеры. Она меня боится, потому и вбрасывает шмотки внутрь. Платье на ощупь как резина, да и туфли точно из такого же материала.

- Я не буду это одевать! – отрезала я. Я на каблуках в жизни не стояла, а уж тем более, не носила платья!

- В таком случае пойдёшь голой, - спокойно огрызнулась Амор. Сама-то она надела широкие серые брюки и зелёную атласную блузку. Надо отдать должное – ей идёт. Но всё равно белый халат скрывал всю эту канитель, так что выделяться она особо не будет.

Я оделась. Как только я вступила в эти ужасно высокие туфли, то мои ноги заныли, по стопам промчалась бешеная боль до самой пятой точки, а потом с такой же скоростью ушла в пятки. Делаю пару шагов – и феерично падаю под лёгкий смешок Амор. Что ж, попытка не пытка. После пятнадцати минут тренировок моя защитница с расширенными глазами смотрит на часы, а затем хватает шприц на столе, врывается ко мне в камеру и вводит в меня транквилизатор, судя по тому, что я моментально отключаюсь.

***

Я просыпаюсь в мягком красном кресле, излишне позолоченном у краёв на лепнине, но мне вполне комфортно. Комната довольно небольшая, но она под завязку набита предметами роскоши: то тут, то там развешаны картины уважаемых людей в красивых одеяниях, разные вазы на полках, небольшая ковровая дорожка, ведущая к двери. Передо мной стоит стол, на нём стакан воды, наполненный лишь наполовину. Голова кружится. Должно быть, я прилично проспала. Но нет, я замечаю перед собой Амор, быстро бормочущую, что я отрубилась на полчаса и это прилично для такой маленькой дозы транквилизатора. Я вздрагиваю. От её голоса, леденящего, слегка противного, у меня мурашки по коже. На голове у меня птичье гнездо, если можно так описать мою причёску а-ля стог сена.

- Ты меня что, по земле волокла? – с усмешкой спросила я, распутывая колтуны в волосах.

- Почти, но это сейчас не главное. Твоё прибытие в Колонию единственно в нашей истории, и посему, ты предстанешь перед сливками нашего общества и верхом правительства, - она сделала такое гордое выражение лица, будто ей это всё на руку, хотя кто знает, - В центре, за большим столом будет сидеть верховный судья Селенджер, грозная дамочка, так что помалкивай и не ляпни чего дурного. По обе стороны от неё будут сидеть присяжные, ну или как там у вас наверху называют. У нас они называются Нижними судьями. К их мнению не особо прислушиваются, так что забей, - Амор достаёт сигарету, точнее нечто напоминающее её, скорее трубка с лампочкой, испускающая дым, - В обвинении будут Картер Майерс, Уилл Кими и, - тут она запнулась, очевидно, говоря о Дарриане, - Дарриан Майерс. В защите буду я и Гэрис, - она протяжно закурила, втягивая в себя все проблемы на свете, - Я, так уж и быть, помогу тебе. Но ты мне будешь должна. Ясно?

- Угу, - я не могу выговорить ни слова, потому что я жутко нервничаю, - Послушай, сколько тебе лет? – неожиданно просила я. Просто вырвалось, мне совсем не хотелось этого спрашивать.

Она удивлённо посмотрела на меня, временно оторвавшись от сигары:

- Двадцать, а что?

- Да нет, просто...

- Слушай, ты успокойся. Тот, кто стоит в обвинении не представляет для тебя особой опасности. Майерс старший – солдафон, конечно, но с добрым сердцем, он, скорее всего, молчать будет, Кими вообще – очки поправит и прилюдно откажется, гарантирую, - тут она изобразила пальцами О.К. и подмигнула, - а вот с Даррианом придётся потягаться, хотя он у меня ещё в школе списывал, так что навряд ли он будет красноречивее меня, - Амор громко и заливисто засмеялась.

Тут послышались шаги, дверь приоткрылась и в образованный проём высунулась голова охранника.

- Мисс Шелоу, время вышло, пора занимать свои места.

Амор подорвалась с места и элегантно выскочила за дверь. Спустя секунду, она приоткрыла дверь и прошептала:

- Извини меня, если обидела.

Мне стало так стыдно. Она ведь совсем не плохой человек, а очень даже умная и добрая девушка, она рассчитала ради меня ход заседания, и готова вступиться за меня. Это было видно, что она искренне хочет помочь мне. Всё-таки, я ошиблась насчёт Амор.

***

Зал большой, нет, не большой – огромный. Пышное убранство, мраморные стены и полы, куча людей шумящих на скамьях позади меня, судья и Нижние судьи сидят за белым протяжным столом, позади них огромный голографической экран, слегка завешенный красными шторами. Повсюду портреты, я начинаю оглядывать стены, где чуть выше сидят люди, на балконах. Видимо, это те самые сливки общества, о которых говорила Амор. Их балкончики слегка скрыты такими же шторками, как и над экраном позади судей. Все пути от судейского стола: к выходу, к моей трибуне, к трибунам защиты и обвинения, к людям позади меня – всё устлано ковровыми дорожками бархатно-красного цвета.

Моя трибуна из мрамора. Она такая холодная, что меня начинает трясти ещё больше, теперь уже не только от волнения, но и от холода. К горлу подступает чувство тошноты от того, что повсюду кроваво-красный цвет. Я поворачиваю голову вправо, к трибуне защиты. Она, почему-то, сделана из тёмно-красного дерева, как и трибуна обвинения. Позади трибуны, на полупустом первом ряду сидят несколько человек – пара охранников, Амор и Гэрис. Слева от меня – трибуна обвинения. Позади неё, примерно, такой же состав, как и позади трибуны защиты, только там уже сидят, облачённые во фраки, джентльмены – сборище неловких разведчиков, которые молча и озлобленным взглядом сверлят копающуюся в бумагах судью.

Зал кипит, шумит. Кто-то выкрикивает в мой адрес тонну оскорблений, но его тут же вывели из зала. Люди не могут больше ждать, им, очевидно, нужна моя кровь, им нужно зрелище. Видно, в этой размеренной жизни они не часто могут увидеть настоящую казнь.

Кто-то скандирует: «Пришельцам - смерть!» Но их, на удивление, никто не успокаивает, пока из первого балкона наверху не показывается мужчина средних лет, с русыми волосами, ровно уложенными назад, в дорогом атласном фраке, серьёзным лицом, и не начинает плавно махать руками, словно дирижёр. Люди вопят ещё больше, как бы приветствуя его, ликующе орут, хлопают. Он на секунду улыбнулся, но затем нахмурился и громко пробасил:

- Прошу тишины! – народ умолк сию же секунду. Все взгляды устремились прямо на мужчину сверху, - Господа, дамы. Сегодня мы собрались с вами в зале Правосудия для того, чтобы разрешить вопрос о нашей безопасности. Мы столько лет тщательно трудились и строили огромную стену ограждения от пришельцев сверху. Мы опасались, мы верили, что этот день не наступит никогда. Но он настал. Сегодня мы все вместе решим: придать смерти или же помиловать и оставить чужака среди нас, - на словах «придать смерти» народ воодушевлённо заорал, - Но, на правах руководителя Колонии, я призываю вас к честности и объективности, и исход сегодняшнего заседания напрямую зависит от Стороны Защиты, - он указал левой рукой на моих защитниц, - от Стороны Обвинения, - немного понизив голос, он указал на моих обвинителей, - И, конечно, от достопочтенных судей. Итак, да вершится Правосудие.

И тут люди взвыли, нет, застонали, все будто посходили с ума, но в игру вступила судья Селенджер. Ударив своим молотком несколько раз, она с лёгкостью успокоила обезумевшую публику.

- Прошу тишины! – она кивком головы в сторону мужчины с балкона поблагодарила его, - Благодарю, господин Оверберг. Итак, слушанье по вопиющему случаю вторжения Саммер Виллфорт, а также по подозрению в шпионаже. Прошу всех соблюдать тишину, - судья вновь несколько раз заставила публику умолкнуть своим грозным молотком, - Слово предоставляется обвинению. Прошу, мистер Майерс.

Сердце замерло. Я искала глазами, какой ни будь предмет, на котором можно отдохнуть моим напряжённым и испуганным глазам. Взгляд упал на объёмную, голографическую голову меня на бывшем экране позади судей, а снизу подпись: «Виновна или нет?» О нет, что за ерунда. Теперь люди запомнят моё лицо, и если я, даст Бог, выживу, то меня уж точно закидают камнями, или, того хуже, подождут в подворотне.

К трибуне Обвинения вышел Майерс старший. Он откашлялся, поправил микрофон в трибуне и громко, чётко начала свою речь:

- Госпожа Судья, Нижние Судьи, - он кивнул головой в знак уважения, - Я здесь, чтобы изложить, по моему мнению, крик своей души. Сразу скажу, что я не собираюсь клеветать на эту девушку,- он указал правой рукой на меня. Зал громко заныл «бу», - Потому как она ни в чём не повинна. Я начальник охраны Колонии, и на правах самого опытного сотрудника безопасности, уверяю вас, что всех шпионов и лазутчиков сверху я знаю не только в лицо, но и по стилю их работы...

Кто-то из зала вдруг выкрикивает:

-Что-то ты нас не сильно обезопасил! – сказавшего это тут же силком выволакивают из зала, а публика восторженно хлопает и смеётся, благодарствуя гласу народа.

Но Картер Майерс неумолимо продолжал:

- То, что она добралась до Колонии – чистая случайность, и не более. Она не может быть из Каттара, или еще, из какого ни было города, потому как народ, живущий там, прекрасно знает, что за отмеченную территорию нельзя ходить, они нас боятся, да и редко когда посылает шпионов!

- Мистер Майерс, вы исполняете роль защиты? – будто удивлённо заметила Селенджер.

- Нет, я оцениваю всё трезвым умом, - отозвался Картер.

- В таком случае вам лучше присесть. Слово предоставляется Уиллу Кими. Прошу вас, мистер Кими.

Уилл неловко встал, подтянул пиджак, чихнул, от чего по залу пробежал лёгкий раскат смешков, встал на своё место.

- Я...- запинается Кими, - Я...

- Вы?.. – как бы помогает судья.

Тогда Уилл набирает побольше воздуха и выпаливает с полной уверенностью в сказанном:

- Я отказываюсь давать какие либо показания, ибо считаю обвинение необоснованным и абсурдным.

Я в шоке. Стою и смотрю на него с открытым ртом. Судья в растерянности, Нижние судьи взволнованно перешёптываются, народ на ушах.

Стук молотка.

- Что ж, мистер Кими, ваш отказ принят. Тишина! – Селенджер призывает публику к порядку, - Слово предоставляется Дарриану Майерсу.

Теперь полный крах. Он уверенно вскакивает со скамьи, и с такой же уверенностью подходит к трибуне. Я смотрю на него, и слёзы наворачиваются на глаза. Теперь я больше волнуюсь за свою жизнь, чем, на что-либо ещё. Вдруг он резко поворачивает голову ко мне и шепчет, чтобы это было слышно только мне:

- Станцуем.

Это вызов. Вызов, который он бросает мне. Мне, и никому другому! Что ж, я поднимаю перчатку!

- Госпожа Судья, Нижние судьи, публика. Я здесь, чтобы от лица всего народа поднести к вам правду. Что вы делаете? Взгляните! Наши предки тщательно ограждались от дикарей сверху, и не зря! Они жестоки, кровожадны и не жалеют никого! Моя мать умерла от руки человека сверху! Она верила им, и не думала ничего плохого о них! – Картер Майерс вдруг вытаращил глаза на сына, и уже кинулся к нему, чтобы остановить, но его задержала охрана, - И вот результат – мой отец растит двоих детей в одиночку! Вы хотите сказать, эти люди ни в чём не повинны? - ему вторит зал, публика вновь на ушах, - Справедливо ли это?

- Протестую! – я слышу знакомый голос. Амор смотрит на судью с полной уверенностью.

- Принято, - заявляет судья и заслуживает одобрительную ухмылку Амор, - Мистер Майерс, это не имеет отношения к делу. У вас что-то ещё?

- Нет, ваша честь, - он явно разочарован. Присаживается на своё место.

- Итак, слово предоставляется стороне Защиты. Мисс Аламор Шелоу, вам слово.

Амор взмахивает своими огненными локонами и уверенно, даже, надменно подходит к трибуне.

- Дело в том, ваша честь, что Гэрис Стоун выразила отказ от показаний и предоставила слово мне, - Селенджер взглянула на Гэрис, а та одобрительно кивнула, - Господа, мы все обычные люди. Мы – разные, обладаем разными характерами, разными принципами, разным воспитанием, разными привычками, разными мнениями. Так почему же вы считаете, что люди с верхней земли не обладают такими же разными частичками души? Почему мы судим о них так строго? Быть может, не все они кровожадны и безумны?

Эту девушку я знаю уже почти месяц, и за время, что я провела бок о бок с ней, я познала глубину души Саммер. Она немного замкнута, но добра и честна. Попала сюда лишь из-за любопытства и жажды к путешествиям, она не желала никому зла. Это всего лишь нелепая случайность, она не представляет собой никакой опасности Колонии, а наоборот, может стать полноценной частью нашего общества, - последнюю фразу отчеканила, как будто учила всю ночь. К моему огромному удивлению, зал не хлопает, а рукоплещет! А что особенного сказала Аламор? Да ровным счётом ничего! Просто они верят ей! Верят не только ей, но и её образу, образу защитника.

- Тишина! – Селенджер взывает к молчанию,- Слово предоставляется обвиняемой Саммер Виллфорт!

Наконец мой шанс! Вот он, момент истины! Я настолько ошеломлена, что из горла ничего не лезет, а только выпаливаю фразу:

- Я не виновна! – Вытаращила глаза на судью, а та открыла рот от ужаса. Вопиюще, не правда ли?

- Мисс Виллфорт, обоснуйте, будьте добры!

- Что ж... Гм-гм. Меня зовут Саммер Виллфорт, мне семнадцать лет, я родилась в глуши, меня воспитала хозяйка гостиного двора Элизабет Виллфорт, и я не посещала школы, и почти ни разу не была в городе. Однажды в детстве я набрела на похожий вход в Туннель, как тот, который я нашла, чтобы попасть сюда. Тогда, в детстве, я изучала шахту, искала выход, но безуспешно. И потом я поклялась, что разберусь в этой тайне. Я бежала из дома навстречу приключениям и жаждала поскорее найти вас, узнать о вас, жить среди вас. Но, вы хотите меня убить, оправданы ли мои жертвы?

- Спасибо, мисс Виллфорт. Мы примем это к сведению, - сухо ответила судья.

Господа, вершащие правосудие, удалились для вынесения приговора. Зал погряз в шуме, криках, воплях. Всё преобразилось в единый водоворот хаоса. Мнения разделились. Кто-то считал, что мне стоит жить, а кто-то упорно требовал моей крови. Ещё чуть чуть, и меня хватит сердечный приступ. Но, хвала богам, судьи возвращаются с бледными лицами. Я замираю. Сейчас вершится моя судьба. Жизнь или смерть.

- Итак, мы приняли решение: Саммер Виллфорт объявляется невиновной, но с испытательным сроком в три месяца. Вы будете под пристальным наблюдением, и в случае малейшего неповиновения или же нарушения законы мы вынуждены будем придать вас смертной казни. Дело закрыто, - стук молотка, овации и вздохи протеста, народ расходится, меня уводит охрана, но прямо перед выходом из зала Правосудия я от волнения падаю в обморок. От счастья.