История интерпретации романа М. Сервантеса

Вот уже четыре столетия подряд человечество пытается разобраться, кто же такой Дон Кихот — мудрец или безумец?

«Все варианты прочтения «Дон Кихота», возникавшие на протяжении его четырёхвековой жизни в истории культуры, так или иначе тяготеют к двум противоположным подходам: один акцентирует сугубо комическую сторону похождений и бесед Дон Кихота и Санчо Пансы, другой основан на представлении о том, что за внешним комизмом разнообразных ситуаций, в которых оказывается знаменитая пара сервантесовских героев, за авторской иронией и пародией на рыцарские романы скрывается серьёзное, если не трагическое содержание, побуждающее читателя не столько смеяться над Рыцарем Печального образа, сколько сострадать ему».

С течением времени оценки романа Сервантеса и образа Дон Кихота менялись. Первые толкователи видели в Дон Кихоте чисто комический персонаж, пародию на рыцарский идеал, призванную отвадить читателей от чрезмерного увлечения рыцарскими романами. В XVII-XVIII вв. в герое Сервантеса видели тип хотя и симпатичный, но отрицательный. Для эпохи Просвещения Дон Кихот — герой, который пытается внедрить в мир социальную справедливость с помощью заведомо негодных средств.
Переворот во взглядах на «Дон Кихота» совершили немецкие романтики. Для Новалиса и Ф.Шлегеля главное в нём — проявление двух жизненных сил: поэзии, представленной Дон Кихотом, и прозы, интересы которой защищает Санчо Панса. По Ф.Шеллингу, Сервантес создал из материала своего времени историю Дон Кихота, который, как и Санчо, носит черты мифологической личности. С точки зрения Г.Гейне, Сервантес, «сам того ясно не осознавая, написал величайшую сатиру на человеческую восторженность».
В статье И.С.Тургенева «Гамлет и Дон Кихот» герой Сервантеса впервые осмыслен как борец. Тургенев считает самопожертвование и деятельность его главными свойствами. Публицистичность в толковании классического образа вообще свойственна русской традиции. Для Ф.М.Достоевского в образе Дон Кихота на первый план выходит сомнение, почти поколебавшее его веру: «Самый фантастический из людей, до помешательства уверовавший в самую фантастическую мечту, какую лишь можно вообразить, вдруг впадает в сомнение и недоумение…»
По-особому подходят к Дон Кихоту испанские критики и писатели. По мнению Хосе Ортеги-и-Гассета, «мимолётные прозрения о нём осенили умы иностранцев: Шеллинга, Гейне, Тургенева… Откровения скупые и неполноценные. «Дон Кихот» был для них вызывающей восхищение диковиной; не был тем, чем он является для нас — проблемой судьбы». Мигель де Унамуно в эссе «Путь ко гробу Дон Кихота» воспевает в нём испанского Христа, его трагический энтузиазм одиночки, заранее обречённого на поражение, а «кихотизм» описывает как национальный вариант христианства.

Одним из самых тонких критиков и ценителей «Дон Кихота» был Хорхе Луис Борхес. Из-под его пера вышли «Притча о Сервантесе и Дон Кихоте» и «Скрытая магия в “Дон Кихоте”». В «Притче…» мы читаем: «Побеждённый реальностью и Испанией, Дон Кихот скончался в родной деревушке в 1614-м. Ненадолго пережил его и Мигель де Сервантес. Для обоих, сновидца и его сна, вся суть сюжета была в противопоставлении двух миров: вымышленного мира рыцарских романов и повседневного, заурядного мира семнадцатого столетия. Они не подозревали, что века сгладят в итоге это различие, не подозревали, что и Ламанча, и Монтьель, и тощая фигура странствующего рыцаря станут для будущих поколений такой же поэзией, как плавания Синдбада или безмерные пространства Ариосто.

47. Дон Кихот как один из вечных образов

Нужны ли человечеству Дон Кихоты? Какова их роль?

Наверное, они всегда будут нужны. Дон Кихот родился в жестокое время, но был добрым и готовым помочь всем страждущим; был непреклонным в своих желаниях помогать людям тогда, когда большинство из них не верили в добро и глумились над ближним, берег честь среди всеобщей атмос­феры подхалимства; был мужественным, когда многие стали трусами, был чистым душой, когда аристократия потеряла совесть; был скромным и деликатным среди грубости; держал слово, когда это никто не ценил; он посвятил жизнь высоким стремлениям тогда, когда другие довольствовались личными потребностями. Все это подтверждает, что не время создает людей, а люди украшают его, и что не всегда в «жестокий век» бывают «жестокие сердца».

Каждый век находит в «Дон Кихоте» свое.

Этот рыцарь и сейчас продолжает свой нелегкий путь, теперь уже духовными дорогами человечества. Одни его считают героем, другие — сумасшедшим.

Он стал одним из «вечных образов», таких, которые покину­ли границы конкретно-исторической эпохи, родившей их. В сознании человечества Дон Кихот перестал быть бедным идальго, вообразившим себя рыцарем. Его образ засвиде­тельствовал наличие беспрерывного конфликта между бла­городством намерений и невозможностью их воплощения. Это «вечный образ», так как люди никогда не перестанут искать смысл жизни и свое место в ней, а поэтому он никогда не потеряет своего значения.

Феномен «донкихотства» как культурной модели

Донкихотство - это способ мышления и действий благородных людей в рамках добра и красоты, но без учета окружающей действительности. Это символ благородства и прекраснодушия, стремления приносить пользу людям, пусть даже во имя неосуществимых идеалов, потому что именно в этом стремлении и заложен рост души. Совершенствование.

Термин «донкихотство» с каждой новой эпохой наполнялся новым содержанием: одни акцентировали уничижительное значение слова, другие подчёркивали высокий смысл «донкихотства». По мнению учёных, глагол «донкишотствовать» значит «сумасбродствовать».

Литературных «дон кихотов» много. Дон Кихот — герой комедии Генри Филдинга «Дон Кихот в Англии»; черты донкихотства есть в мистере Пиквике из «Записок Пиквикского клуба» Чарльза Диккенса, в князе Мышкине из «Идиота» Ф.М.Достоевского, в «Тартарене из Тараскона» А.Доде. «Дон Кихотом в юбке» называют героиню романа Г.Флобера «Госпожа Бовари». Есть черты знаменитого рыцаря в образах Мастера и Иешуа из булгаковского романа «Мастер и Маргарита. А тем, кто читал «Чевенгур» А.П.Платонова, Дон Кихота напомнит образ командира отряда полевых большевиков имени Розы Люксембург Степана Ефремовича Копенкина.

48.

[1] Багно В.Е. Дорогами «Дон Кихота». – М.: Книга, 1988. – 448 с.