Одного из них

В начале 30-х годов XIX века во Франции выступила писательница, настоящее имя которой, Аврора Дюдеван (урожденная Дюпен), редко кому известно. В литературу она вошла под псевдонимом Жорж Санд.

Аврора Дюпен по отцу принадлежала к очень знатному роду, по матери же была демократического происхождения. После смерти отца Аврора воспитывалась в семье бабушки, а затем в монастырском пансионе. Вскоре после окончания пансиона она вышла замуж за барона Казимира Дюдевана. Брак этот был несчастлив; убедившись, что муж — чужой и далекий ей человек, молодая женщина покинула его, оставив свое имение Ноан, и перебралась в Париж. Положение ее было очень тяжелым, жить было не на что. Она решила испробовать свои силы в литературе. В Париже один из ее земляков, писатель Жюль Сандо, предложил ей написать совместно роман. Этот роман, «Роз и Бланш», вышел под коллективным псевдонимом Жюль Санд и имел большой успех.

Издатель заказал Авроре Дюдеван новый роман, потребовав сохранения псевдонима. Но она одна не имела права на коллективный псевдоним; изменив в нем имя, она сохранила фамилию Санд. Так появляется имя Жорж Санд, под которым она и вошла в литературу. Первым ее романом была «Индиана» (1832). Вслед за ним появляются другие романы («Валентина», 1832; «Лелия», 1833; «Жак» 1834). За свою долгую жизнь (семьдесят два года) она выпустила около девяноста романов и повестей.

Для большинства было непривычно, что женщина пишет и издает свои произведения, существует на литературный заработок. О ней ходило множество всевозможных рассказов и анекдотов, очень часто не имевших под собой никаких оснований.

Жорж Санд вошла в литературу несколько позже Гюго — в начале 30-х годов; расцвет ее творчества падает на 30-е и 40-е годы.

Первые романы. Первый роман Жорж Санд «Индиана» принес ей заслуженную известность. Из ранних романов он несомненно лучший. Это типичный романтический роман, в центре которого — «исключительная», «непонятая» личность. Но автору удается расширить рамки романтического романа за счет интересных и глубоких наблюдений над современной жизнью. На эту сторону произведения обратил внимание Бальзак, который был первым его критиком. Он писал, что эта книга — «реакция правды против фантастики, нашего времени против средневековья... Я не знаю ничего написанного проще, задуманного тоньше».

В центре романа — семейная драма креолки Индианы. Она замужем за полковником Дельмаром, человеком грубым и деспотичным. Индиана увлекается молодым светским щеголем, легкомысленным, несерьезным Раймоном. Как брак с Дельмаром, так и увлечение Раймоном привели бы Индиану к гибели, если бы не третий человек, который ее спасает; это и есть главный герой романа — ее кузен Ральф.

На первый взгляд Ральф — чудак, несносный человек с замкнутым характером, озлобленный, которого никто не любит. Но выясняется, что Ральф —натура глубокая и что он один по-настоящему привязан к Индиане. Когда Индиана обнаружила и оценила эту настоящую глубокую любовь, она примирилась с жизнью. Влюбленные удаляются от общества, живут в полном одиночестве, и даже лучшие друзья считают их умершими.

Когда Жорж Санд писала «Индиану», она ставила перед собой широкую цель. Буржуазная критика упорно видела только один вопрос в творчестве Жорж Санд — именно женский вопрос. Он, безусловно, занимает большое место в ее творчестве. В «Индиане» автор признает за женщиной право порвать семейные узы, если они ей тягостны, и решить семейный вопрос так, как ей это подсказывает сердце.

Однако нетрудно увидеть, что женским вопросом не исчерпывается проблематика творчества Жорж Санд. Она сама в предисловии к роману писала о том, что роман ее направлен против «тирании вообще». «Единственное чувство, руководившее мною, было ясно осознанное пламенное отвращение к грубому, животному рабству. «Индиана» — это протест против тирании вообще».

Наиболее реалистическими фигурами в романе являются полковник Дельмар, муж Индианы, и Раймон. Дельмар, хотя по-своему и честен, но груб, бездушен и черств. В нем воплощены худшие стороны наполеоновской военщины. Очень важно отметить, что моральную характеристику героя автор связывает здесь с социальной. Во времена Жорж Санд среди очень многих писателей существовал ошибочный взгляд на Наполеона, как на героя, освободителя Франции. Жорж Санд ке идеализирует Наполеона; она показывает, что Дельмар деспотичен, мелочен и груб и таковым он является именно как представитель военной среды.

В романе отчетливо выступают две тенденции: стремление показать семейную драму Индианы как типичную на фоне социальных отношений той эпохи и в то же время указать единственно для нее возможный романтический выход — в одит ночестве, в удалении от общества, в презрении к грубой «толпе».

В этом противоречии сказались наиболее слабые стороны романтического метода Жорж Санд, которая в этот период не знает иного решения социального вопроса, кроме ухода ее героев от всех общественных зол в свой личный, интимный мир.

Мотив романтического протеста личности против господствующей буржуазной морали достигает высшего напряжения в романе «Лелия» (1833).

Впервые в литературе появляется женский демонический образ. Лелия разочарована в жизни, она подвергает сомнению разумность вселенной, самого бога.

Роман «Лелия» отразил в себе те искания и сомнения, которые в этот период переживала сама писательница. В одном письме она сказала по поводу этого романа: «В «Лелию» я вложила самое себя больше, чем в какую-нибудь другую книгу».

По сравнению с романом «Индиана» «Лелия» сильно проигрывает: изображение общественной среды здесь сужено. Все сосредоточено на мире самой Лелии, на ее трагедии и гибели как человека, не находящего смысла жизни.

Перелом в мировоззрении Ж. Санд. Новые идеи и герои. В середине 30-х годов в мировоззрении и творчестве Ж. Санд происходит важный перелом. Жорж Санд начинает мало-помалу осознавать, что ее романтический герой-индивидуалист, стоящий как бы вне общества и противопоставляющий себя ему, уже не отвечает требованиям жизни. Жизнь шла вперед, выдвигала новые вопросы, и в связи с этим должен был появиться и новый герой.

Творчество Ж. Санд развертывалось уже после Июльской революции, когда торжествует полную победу французская буржуазия. Рабочее движение во Франции в 30-е годы приобретает очень острый характер. В течение 30-х годов вспыхивает ряд восстаний: лионское восстание рабочих 1831 года, восстание в Париже в 1832 году, затем лионское восстание 1834 года, восстание в Париже 1839 года. Рабочий вопрос привлекал к себе самое широкое общественное внимание; он нашел отражение и в литературе. Таким образом, сама историческая обстановка была такова, что заставляла пересмотреть проблему романтического индивидуализма. На арену борьбы с общественной несправедливостью выступала масса, рабочий класс, а не отдельная личность. Бессилие одинокого индивидуального протеста становилось все более и более очевидным.

Уже в середине 30-годов Жорж Санд почувствовала, что принцип невмешательства в общественную и политическую жизнь, который она проповедовала до сих пор, порочен и что нужно его решительно пересмотреть. «Невмешательство — это эгоизм и трусость»,— пишет она в одном письме.

Дальнейшее движение ее по этому пути связано с именами двух утопистов — Пьера Леру и Ламенне, с которыми Жорж Санд была лично связана и учение которых оказало на нее сильное влияние.

Учение утопического социализма возникает в самом начале XIX века. Утописты Сен-Симон, Фурье, Роберт Оуэн во многом еще были связаны с просветителями. От просветителей они усвоили основное ошибочное положение, что для торжества социальной справедливости на земле достаточно убеждения человека, его разума. Поэтому, учили они, нельзя предугадать момента наступления социализма; он восторжествует тогда, когда его откроет человеческий разум. Энгельс пишет: «Социализм для них всех есть выражение абсолютной истины, разума и справедливости, и стоит только его открыть, чтобы он собственной силой покорил весь мир».

В «Коммунистическом манифесте» утописты охарактеризованы так: «Творцы этих систем видят уже противоречия классов, равно как и влияние разрушительных элементов внутри самого господствующего общества. Но они не видят в пролетариате никакой исторической самодеятельности, никакого свойственного ему политического движения». Эти ошибки утопистов объясняются исторически.

«Незрелому капиталистическому производству, незрелым классовым отношениям соответствовали и незрелые теории,— писал Энгельс. Утописты еще не могли понять исторической роли рабочего класса и отказывали ему в какой-либо исторической активности. Отсюда и вытекала основная ошибка утопистов, заключавшаяся в том, что они отрицали революционную борьбу.

Но Маркс и Энгельс указывали, что при всем несовершенстве и ошибочности систем утопистов у них были и крупные заслуги: они увидели уже в первой французской революции не только дворянство и буржуазию, но и неимущий класс. Судьба этого неимущего и самого многочисленного класса и интересует в первую очередь Сен-Симона.

Пьер Леру и Ламенне были последователями Сен-Симона, но их учение появилось в иных исторических условиях, в условиях все более углублявшихся классовых противоречий между буржуазией и пролетариатом. В этот период отрицание исторической роли рабочего класса и революционной борьбы носило уже реакционный характер. Улучшение положения эксплуатируемых классов, по их мнению, возможно было только на христианской основе. Проповедь религии становится их главной целью.

«Орас». Пьер Леру оказал особенно сильное влияние на Жорж Санд. Вместе с ним она издавала журнал «Независимое обозрение», который начал выходить в 1841 году, и в этом же году в нем печатается «Орас» — один из лучших ее романов.

В этом романе подвергся жестокой критике и разоблачению ее прежний романтический герой. В образе Ораса блестяще пародирована романтическая «избранная» натура. Обычная романтическая ситуация сохранена, но она дана пародийно.

Орас приезжает из провинции в Париж с целью сделать себе карьеру. Родители Ораса души не чают в своем сыне и ничего не жалеют на его образование. Но так как Орас считает, что он «из породы героев», что он «выше толпы» и поэтому ему не подобает заниматься тем, чем занимаются другие люди, он так и не может найти себе никакого дела. Орас убежден, что, как «избранная личность», имеет право паразитировать за счет своих друзей, своей любовницы и т. д.

Жорж Санд беспощадно разоблачает эту «избранную натуру». Она издевается над Орасом, высмеивая его полную несостоятельность во всем. За что бы ни взялся Орас, он обнаруживает свое банкротство. Как писатель он терпит полное фиаско; неудача постигает его при попытке стать светским львом. В любви он оказывается подлецом, в политической борьбе — трусом. У Ораса есть только одно стремление — всеми средствами возвеличивать себя. Он всегда играет — то в любовь, то в республиканизм. Узнав, что его республиканские убеждения требуют не только болтовни, но и жертвы, он быстро их меняет, доказывая, что драться на баррикадах — это удел низших людей. Однако это не мешает ему мечтать о том времени, когда он погибнет, как герой; предвкушая это, Орас заранее пишет сам себе эпитафию в стихах.

Орас — яркий типический образ. В его лице Ж. Санд разоблачила буржуазных молодых людей той поры, которые какой угодно ценой готовы были сделать себе карьеру, ничего не имея за душой, кроме способности болтать.

Общество, где безраздельно господствует власть денег, ставит на пути молодых людей бесчисленные соблазны: богатство, слава, роскошь, успех, поклонение — все это приобреталось путем спекуляции на своих убеждениях, продажей своей чести и совести. На этот скользкий путь и вступает Орас, подобно герою «Индианы» Раймону, и быстро и неуклонно катится вниз.

На типичность этого образа указал Герцен, который с восторгом говорил об этом романе в дневнике 1842 года: «С жадностью пробежал я «Horace» Ж. Санд. Великое произведение, вполне художественное и глубокое по значению. Орас — лицо чисто современное нам... Многие ли, сойдя в глубину души, не найдут в себе много орасовского? Хвастовство чувствами, которых нет, страданиями для народа, желание сильных страстей, громких дел и полная несостоятельность, когда дойдет до дела».

Романы 40-х годов. Итак, учение утопических социалистов оказало Жорж Санд важную услугу в выработке ее социального мировоззрения. От узких тем личного характера она переходит к темам социальным. Разоблачение пережитков феодализма, капиталистического рабства, развращающей роли денег занимает теперь одно из первых мест в ее лучших социальных романах 40-х годов («Консуэло», «Странствующий подмастерье», «Грех господина Антуана», «Мельник из Анжибо»).

Но нельзя забывать того, что идеи утопического социализма сильно повлияли на Жорж Санд и своей отрицательной стороной. Жорж Санд, вслед за утопистами, отрицала революционную борьбу. Несостоятельность ее утопических идей более всего обнаруживает себя там, где она пытается дать какую-либо конкретную, практическую программу осуществления социализма. Она, как и утописты, верила прежде всего в великую силу примера. Многие ее герои являются преобразователями, причем конкретные мероприятия их весьма наивны; чаще всего на помощь герою приходит какой-нибудь случай. Таков герой романа «Грех господина Антуана» Эмиль Кардонне. На полученное за Жильбертой приданое Эмиль решает устроить трудовую ассоциацию, организованную по принципу свободного труда и равенства. Эмиль мечтает: «В какой-нибудь пустой и голой степи, преобразованной моими стараниями, я бы основал колонию из людей, живущих друг с другом, как братья, и любящих меня, как брата».

В романе «Графиня Рудольштадт» Жорж Санд пытается несколько более конкретно нарисовать борцов за новое, счастливое общество. Она изображает здесь тайное общество «Невидимых»; члены его ведут широкую подпольную работу; их никто не может видеть, и в то же время они повсюду. Таким образом, здесь уже не одни только мечтания, но и какие-то практические действия. На каких же принципах организуется подобное тайное общество? Когда Консуэло посвящают в общество «Невидимых», ей говорят о цели этого общества. «Мы,— говорит посвящающий,—изображаем ратников, идущих на завоевание обетованной земли и идеального общества».

В учение «Невидимых» входит учение Гуса, Лютера, масонов, христианство, вольтерианство и еще целый ряд различных систем, из которых одна в корне отрицает другую. Все это свидетельствует о том, что для самой Ж. Санд было крайне неясно, какие принципы должны были лечь в основу подобного тайного общества.

Роман «Графиня Рудольштадт» является наиболее ярким показателем ошибочности взглядов и положений утопических социалистов, под влиянием которых находилась Жорж; Санд. Идейное бессилие и утопизм сказались и на художественной стороне романа. Это одно из наиболее слабых ее произведений.

В нем много мистики, тайн, чудесных превращений, исчезновений; здесь подземелья, в которых спрятаны высохшие трупы, кости, орудия пыток и т. п.

Сила Жорж Санд не в этих мало удачных попытках реализовать в художественных образах свой утопический идеал. Демократические народные образы — вот в чем проявилась наибольшая сила писательницы: это лучшее, что она создала.

Сочувствием и состраданием к угнетенным людям проникнуты ее лучшие романы. Она сумела найти живые образы, в которые облекались ее социальные симпатии.

В романе «Орас» главному герою, в лице которого она разоблачила буржуазный карьеризм, разложение и аморальность, она противопоставила героев из рабочих. Это Ларавиньер и Поль Арсен. Участники республиканского восстания 1832 года, они оба опасно ранены во время сражения при Сен-Мерри. Это народные герои, которые, в противоположность Орасу, никогда не говорят о героизме, не принимают никаких поз, но зато, когда нужно, без колебания жертвуют жизнью.

Таким же благородным рабочим, одаренным высоким чувством демократической чести, изображен и герой романа «Странствующий подмастерье» Пьер Гюгенен.

Одним из лучших образов в ряду демократических героев Жорж Санд является Консуэло — героиня одноименного романа. Консуэло — дочь простой цыганки, прекрасная певица. Прекрасен не только ее голос, но и весь ее моральный облик. Бедная, одинокая, беззащитная девушка обладает такой силой характера, таким мужеством и стойкостью, что способна противостоять самым жестоким и беспощадным врагам. Никакие испытания ей не страшны, ничто не может сломить ее мужества: ни тюрьма, ни деспотизм Фридриха Прусского, ни преследования ее врагов.

Как все герои-демократы у Жорж Санд, Консуэло обладает плебейской гордостью: она покидает замок Рудольштадтов несмотря на то, что становится женой Альберта Рудольштадта.

Можно назвать еще целый ряд положительных образов из народа в произведениях Жорж Санд. Это рабочий Гюгенен («Странствующий подмастерье»), мельник Луи («Мельник из Анжибо»), крестьянин Жан Жапплу («Грех господина Антуана»), это целый ряд героев и героинь из ее крестьянских рассказов («Маленькая Фадетта», «Чертово болото» и т. д.). Правда, в изображении народных героев Ж. Санд остается на романтических позициях; она сознательно идеализирует этих героев, превращает их в носителей абстрактного добра и правды, лишая их тем самым типической выразительности.

Но важно то, что, разоблачая социальную несправедливость, деспотизм, бесправие народа, Жорж Санд в то же время утверждает, что все лучшее, здоровое идет только от народа и что спасение общества в нем. Народу присущи такие качества, как врожденное чувство справедливости, бескорыстие, честность, любовь к природе и труду; эти-то качества, по мнению Жорж Санд, и должны внести оздоровление в социальную жизнь.

Заслуга Жорж Санд бесспорна: она ввела в литературу нового героя и была в числе тех немногих писателей, которые содействовали тому, что этот новый демократический герой получил в литературе права гражданства. В этом социальный пафос ее творчества.

Энгельс причислял Жорж Санд к тем писателям, которые совершили важный переворот в литературе. Он писал: «Место королей и принцев, которые прежде являлись героями подобных произведений, в настоящее время начинает занимать бедняк, презренный класс, чья жизнь и судьба, радости и страдания составляют содержание романов... это новое направление среди писателей, к которому принадлежит Жорж Санд, Эжен Сю и Боз (Диккенс), является, несомненно, знамением времени».

Февральская революция 1848 года захватывает Жорж Санд в водоворот своих событий. Она на стороне восставшего народа. Редактируя «Бюллетень республики», она становится в оппозицию к очень умеренному большинству временного правительства, требуя республики и улучшения условий труда; она заявляла, что, если временное правительство не обеспечит торжества демократии, народу ничего не остается другого, как снова заявить свою волю.

В этот период Ж. Санд тесно связывает политическую борьбу со своим творчеством; по ее мнению, литература должна превратиться в один из участков общей борьбы. Все чаще и чаще в ее теоретических работах появляется мысль о том, что художник, который живет особняком, в своей замкнутой сфере, и не дышит одним воздухом со своей эпохой, обречен на бесплодие.

Именно в это время Жорж Санд с особой страстью обрушивается на теорию «искусства для искусства». Для нее эта формула не имеет никакого смысла. «Вот уж поистине никогда педантизм не заходил так далеко в своей абсурдности, как в этой теории «искусства для искусства»: ведь эта теория ни на что не откликается, ни на чем не основана, и никто в мире, в том числе ее глашатаи и противники, никогда не мог претворить ее в жизнь».

Но дальнейшее развитие революционных событий и углубление противоречий в революции 1848 года оказывают отрицательное влияние на Жорж Санд. Прежний ее революционный энтузиазм сменяется растерянностью.

Разочарование в революции, непонимание путей, какими должно идти революционное движение, ибо дальше идей утопистов она не пошла, приводят ее к отказу от всякого участия в социальной жизни, а это отрицательно сказывается на ее творчестве, проявляясь как снижение идейности и художественности ее поздних произведений («Вальведр», «Маркиз Вильмер» и многие другие).

Многое в творчестве Ж. Санд принадлежит прошлому. Слабые стороны ее утопических взглядов и художественного метода не ускользнули уже от взгляда гениального русского критика Белинского, вообще очень высоко ценившего Ж. Санд. Но лучшие ее произведения не теряют своего значения и для нас: они волнуют своим демократизмом, оптимизмом, своей любовью к трудовому человеку.

23. Идейно-художественное своеобразие романа Гюго «Отверженные»