Выводы к Главе IV

1. Контр-мифу соответствует ложная идентичность (угасшая как социально значимое явление) и короткоживущий агрессивный лже-миф. Контр-миф – всегда опрощенная и искаженная копия какого-то другого мифа, против которого, зачастую, контр-миф и направлен.

2. В современной политике контр-миф наиболее явно проявляется в оппозиции либерального мифа любым проявлениям Традиции.

3. Современная политическая публицистика сформировала свою особую реальность и свои “законы жанра” - свой миф. Политическая реальность в ней низведена до того уровня, на котором она (реальность) становится для журналистов постигаемой, а значит – включенной в собственный мифический порядок вещей.

4. Примером контр-мифа является фрейдизм, ставший своеобразной квази-религией, призванной разрушить библейскую мифологию, служащую основой для христианских откровений. Миф переопределяется путем встраивания в него нового “откровения”, меняющего смысл исходного прототипа. Результат почитания Моисея в качестве личности, отбирающей у Христа его подвиг, проявляет глубинный архетип - архетип Исхода.

5. Сексуально-мифологическая интерпретация политического соперника и его действий предельно упрощает формирование контр-мифа. Контр-миф противодействует проявлениям живой психики современного человека, “объясняя” миф сексуальной подоплекой; он подменяет живую психику омертвелыми пластами архаических психических состояний.

6. Философский релятивизм служит опорой для контр-мифологических концепций в политике. Он позволяет последовательно разрушать любые образы или понятийные конструкции, доводя мировоззрение до полного хаоса, до погружения в абсурд. Именно такого рода философская позиция становится наиболее адекватной кризисному мировоззрению, которое не находит возможности восстановить целостность картины мира.

7. Признаками контр-мифа в политической идеологии или социальном проекте являются богоборческие мотивы, стремление ко всесмешению, ликвидации иерархии, механическому соединению противоположностей. Именно в контр-мифе появляются боги-андрогины, мифологические концепции начинают “войну богов”, ведущую к воссоединению всех ценностей в единое “ничто”.

8. Утопии античности стали основой для современного контр-мифа, стрежнем которого является мистика свободы, разрушающая традицию социальной иерархии, национальную мифологию. В России утопии античности сплелись с ветхозаветным антигосударственным нигилизмом, для которого любое царство связано с рабством. Апофеозом мистики свободы в России стало убийство Николая II, измена во всех слоев общества, крушение имперского порядка и погружение в хаос и антинациональные контр-мифологические концепции.

9. Православное отношение к государству связывает языческую традицию государственности (божественное происхождение царской власти) и христианское представление о нравственном законе, который больше не оставляет монарха вне критики. Противником языческому царебожию и православной лояльности к монарху становится превращенная форма ветхозаветной родовой религии – протестантизм, протестантская этика, выродившаяся в “этику” массового потребления и двойных стандартов, в “этику” измены под предлогом защиты свободы.

10 Особенно важным для современной России комплексом контр-мифов являются этнические мифы малых народов, связанные с искажением иерархии идентичностей в условиях мировоззренческого кризиса. Нигилистическая “этика” измены в образованных слоях общества и обнажившиеся пласты варварского самосознания взаимодополнили друг друга в концепциях “многонациональности” Росси, права наций на самоопределение, произвольного многоярусного суверенитета и т.д.

11. Контр-мифологическая технология “сжигания истории” отличается от мифологической инициации возврата к “исходным временам”. В контр-мифе “сжигается” и осознание уже полученного опыта, и вместо индивидуации происходит одичание, деградация личности, архаика перестает существовать, традиция рассматривается как дряхлое и ненужное наследство. Священноявленным остается только сиюминутно данный сам себе человек, а вся прочая мифология отбрасывается, отторгается, отодвигается на задний план. Этому контр-мифу соответствует современный политический либерализм (с его концепцией “преодоления истории”), который в самых распространенных формах массового сознания воспроизводит представление именно о сверхценности частного человека, лишенного ответственности перед социумом.

12. Результатом имплантации контр-мифологических образов, пропаганды регрессии гражданского самосознания стал тот “новый стиль”, который превратился в образец для средств массовой информации. Система средств массовой информации и избирательное законодательство подменили выбор той или иной социальной концепции выбором между рекламными проектами. Отсутствие концептуальной мифологии или подмена ее мифологией сиюминутной, обрывочной, бытовой постепенно изобличает в политическом персонаже несоответствие архетипическому образы, разлагает политическую элиту превращая политику в “грязное дело”, делает очередное потрясение основ государственности неизбежным.