Созидательный кризис

Пример. Каширин уверен, что именно сейчас сектор стартапов[9] получает дополнительные стимулы к развитию[10]. Ведь уход крупных игроков или сокращение их доли рынка откроют возможности для развития новых предприятий, которые в силу своей молодости и гибкости быстро приспособятся к изменившейся структуре спроса. «Эти компании будут вынуждены развиваться в жестких условиях, что отшлифует предпринимательские качества команд и приведет к необходимости развития конкурентоспособных продуктов и нетривиальных бизнес-моделей. Стремление выжить неминуемо даст импульс к развитию», — полагает он. Например, стимул получат проекты, инновационные с точки зрения продукта, производственных решений или бизнес-моделей, которые будут сфокусированы на оптимизации технологий производства, минимизации издержек и себестоимости продукции.

«Я ожидаю, что кризис почистит рынок от неадекватных стартапов, но в целом увеличит количество проектов и их качество, — говорит управляющий директор инвестиционной группы e-Trust Максим Каримов. — Рост числа обращений в моем почтовом ящике — яркое тому подтверждение».

По оценке Каримова, разрастающийся кризис оказывает противоречивое влияние на венчурную индустрию. С одной стороны, сложнее стало выйти из проекта, особенно если выход планировался через IPO или финансового институционального инвестора (паевые фонды и т. п.). Но зато вера инвесторов в надежность и ликвидность традиционных активов оказалась подорвана, а их риски сблизились с рисками инвестиций в венчурные проекты, что повысило конкурентоспособность последних. Изменились и аппетиты соискателей — не в последнюю очередь из-за падения цен. По статистике ИК «Финам», если в первом полугодии 2008 г. средний создатель стартапа ориентировался на инвестиции $1-1,2 млн., то сейчас выяснилось, что для реализации тех же самых задач вполне достаточно $0,5-0,7 млн., а иногда и меньшей суммы. По словам руководителя блока корпоративных финансов ИК «Финам» Алексея Курасова, теперь создатели проектов охотнее делятся управленческими функциями, раскрывают денежные потоки.

Однако подавляющее большинство соискателей все равно получает отказ. Из 8-10 заявок, которые поступают ежедневно Delta Private Equity, 90% отметаются сразу, так как либо совершенно не соответствуют инвестиционной политике фонда (он не инвестирует средства в недвижимость, природные ресурсы и приватизацию), либо являются просто письмами с текстом «дайте денег». Из оставшихся 10%, по словам Симонова, только десятая часть полностью соответствует инвестиционным критериям фонда.

Сегодня найти деньги для финансирования могут не просто перспективные компании и проекты, и, если можно так выразиться, «алмазы». По словам гендиректора ИФК «РОЭЛ Капитал» Владимира Бурынды, раньше из 100 проектов рассчитывать на деньги инвесторов могли порядка 10, сегодня это число сократилось до трех. Он уверяет, что перечень требований инвесторов не изменился, список критериев принятия решений тот же (наличие четкой стратегии, менеджерская команда, технологии, перспективность рынка и т. п.), однако планка сильно поднята: «Если раньше инвестор хотел получить 20% в капитале, он и сейчас хочет 20% в капитале, только с дисконтом 70-90%. Точно так же, если инвестор входил в проект при условии получения контрольного пакета, сегодня за тот же контрольный пакет он готов заплатить в 3-3,5 раза меньше».

Что же касается этапов венчурных проектов, то, скорее всего, проекты в стадии стартапа, а тем более в стадии «посева» будут в большинстве своем заморожены. Бурында считает, что инвесторы не готовы сегодня вкладывать в идею с отдачей в перспективе 5-7 лет и больше. Деньги смогут привлечь только те проекты, которые находятся на более высокой стадии развития, то есть имеют патенты, еще лучше — промышленные образцы и совсем хорошо — создающие положительный денежный поток. Последним после нескольких месяцев неудачного поиска финансирования как раз сейчас и озадачились Мосин и Руденко, которые продолжают попытки найти инвестора для своего бизнеса.