Проблема возникновения экзогамии и рода

Наступление верхнего палеолита ознаменова крупными сдвигами в развитии производительных сил. Эти сдвиги повлекли за собой не менее крупыне изменения в организации общества. Возросшая техгтческая вооружённость человека в его борьбе с природой сделала возможным существование относительно постоянных хозяйственных коллективов. Но в то же время она требовала эффективного использования, преемственности и дальнейшего совершенствования усложнившихся орудий и навыков труда. Праобщине с её сравнительно аморфной неустойчивой структурой эта задача была не под силу. Поэтому праобщина неизбежно должна была уступить место более прочной форме общественной организации. Во-первых, при очень низком уровне развития того общества, в условиях которого начала складываться новая организация, едва ли не единственной основой для упрочения социальныйх связей было осознание общности интересов в форме родства. Во-вторых, наиболее стабильной часть тогдашних коллективов были женщины, игравшие исключительную роль в заботе о потомстве и ведении домашнего хозяйства. В-третьих, как при нестабильности гаремных семей, так и при неупорядоченности полового общения, а следовательно, неопределённости отцовства отношения родства, по-видимому, должны были начать осознаваться как однолинейное родство между потомками одной матери, т.е строиться по материнской линии. В силу этого всего то упорядоченной формой организации общества, которая в конце концов сменила праобщину, вероятно, считался коллектив сородичей, связанный общим происхождением по материнской линии, т.е материнский род. Имеется много этнологических фактов, где замечены отклонения от материнского рода. Где учёт родства ведётся по обеим сторонам, или где счёт родства отцовский. Но как изначальная форма они не выдерживают критики. Этнологии известно множество фактов перехода от материнского счёт родства к отцовскому и почти ни одного обратного перехода. В подавлющем большинстве отцовско-родовых обществ засвидетельствованы пережитки материнского рода, обратная картина не наблюдалась. Представления о материнском родстве должны были намного опережать представления о родстве отцовском ввиду новейших свидетельств приматологии о матрифокальности уже в стадах высших обезьян. Возникновения общинно-родового строя на стадии перехода к верхнему палеолиту косвенно подтверждает и археологическими данными. Находки различных коллективных жилищ, которые в детялях напоминают обиталища материнских родовых коллективов. Многочисленные женские статуэтки с подчёркнутыми признаками пола. Свидетельство появления культа матерей-прародительниц или хозяек и охранительниц домашнего очага, олицетворявших в себе средоточие жизни родового группы. Однозначно вопрос не может быть решён, но на основе доказательной базы является более вероятным изначальное зарождение рода в его материнской форме.

Обычай экзогамии т.е. запрещение брачного общения внутри рода и предписание этого общения за его пределами. Происхождение обычая остаётся неясным. Мак-Леннан в 60-х XIX в ввёл в науку понятие экзогамии, говоря, что истоки экзогамии лежали в обычаях “воинствующих дикарей”, убивавших бесполезных на войне девочек, а поэтому вынужденных искать себе жён на стороне. Дарвин объяснял происхождение экзогамии взаимным отвращением к половому общению, которое должно было возникнуть у близких, повседневно общавшихся между собой родственников. К теории Дарвина близка довольно распространённая теория “инстинктивного” отвращения к кровосмесительным половым связям. Ещё один взгляд на происхождение института экзогамии – выведение её из такого якобы свойственного праобщине порядка, при котором более подвижные охотники-мужчины постоянно отрывались от женщин и встречались с женщинами других праобщин, в свою очередь отстававшими от своих мужчин. Дюркгейм считал истоки экзогамии в боязни перед человеческой кровью вообще и менструальной кровью женщин из своего рода в особенности. Генри Морган связал возникновение экзогамных запретов со стремлением избежать биологически вредных последствий кровосмешения. Однако дальнейшая критика этой теории показала всю её непрочность. (Вредносность браков при значительных размерах популяции проблематична. Мустьерский человек ещё не вполне понимал связь между половым актом и деторождением. Родовое общество считало даже обязательным браки между определёнными категорями близких родственников). С.А.Токарев и Золотарёв связали возникновение экзогамии со стремлением мустьерских праобщин преодолеть свою первоначальную замкнутость и установить хозяйственные контакты с соседними праобщинами. Другие исследователи объясняют возникновение экзогамии необходимость упорядочения хозяйственной жизни внутри первобытных коллективов. Они исходят из того, что нерегулируемые половые отношения должны были сопровождаться непрерывными столкновениями на почве ревности и тем самым расшатывали праобщину как хозяйственную и общественную ячейку. Борясь с этим, общество постеенно вводило половые запреты, всё более ограничивавшие и в конце концов сделавшие невозможным половое общение внутри данной группы. Однако вынесение половой жизни за рмаки коллектива, укрелпяя его, должно было повести у чащению конфликтов с другими коллективами, причём понятно, что чем больше было бы таких взаимобрачных групп, тем шире была бы арена конфликтов. Поэтому простейший естественный путь устранения создавшихся протворечий вёл к постепенному возникновению дуальной организации – сочетания только двух экзогамных групп в одно постоянное взаимобрачное объединение, зародыш эндогамного племени. Широкое распространение дуального деления, находимогоу народов, совершенно различных по своей этнической принадлежности и уровню развития, свидетельствует о глубокой древноси и универсальности дуальной организации.

Проблема возникновения экзогамии является открытой. Одна из причин этого состоит в том, что при её решении за отуствтием прямых этнологических сведений приходится обращаться к косвенным данным, к анализу пережитков, а подчас даже ограничиваться чисто логическими доводами. Некоторые пытаются найти и обосновать какую-то генеральную причину экзогамии, хотя стоит подумать и над тем, что причиной могло стать целое напластование причин.