Потребности, и ценности как организующие факторы восприятия. Экспериментальные исследования в школе «Новый взгляд»

На протяжении всей истории современной пси­хологии вплоть до самого последнего времени вос­приятие понималось так, как если бы воспринима­ющий субъект был всего лишь пассивным регистри­рующим прибором, хотя бы и весьма сложного уст­ройства. Л. Тёрстон сказал, "в наши дни, когда так часто и настойчиво высказывается убеждение о взаимозависимости всех сторон личности, трудно ут­верждать, что какая-либо из этих функций, напри­мер, восприятие, изолирована от остальной части той динамической системы, которая составляет личность". Существует различение по которому можно высказать предположение об из­меримости поведенческих детерминант.

Прежде всего существуют факты "сенсорного обусловливания" — термин, впервые использован­ный Кейзоном. с 1910 г. было неоднократно показано, что испытуемого можно заста­вить видеть какой-то объект и слышать какой-то звук в точности так же, как можно вызвать у него колен­ный рефлекс, мигание или слюноотделение. Предъя­вите испытуемому достаточное число раз определен­ный звук в паре с некоторым зрительным изображе­нием, затем прекратите предъявление изображения, субъект будет видеть отсутствующее изображение всякий раз, когда он услышит данный звук. Могут ска­зать, что это не восприятие. А почему? Ис­пытуемый видит то, о чем он сообщает, так же от­четливо, как он воспринимает "фи-феномен", фе­номен кажущегося движения.

Сюда же относятся эксперименты Хаггарда и Роуза, Прошанского и Мэрфи, Шафера и Мэрфи демонстрирующие влияние поощрения и наказания на организацию восприятия. 1 интенсивность автокинетического движения можно изменять с помощью системы поощрений; 2 можно достичь заметных различий в восприятии длины ли­ний и веса; 3 при наличии двойственных конфигураций "фигура — фон " на В. испытуемого можно воздействовать поощрением.

Другая группа исследователей показала, что наше видение сложной конфигурации, определяется не только законами гештальта, но и практикой. Сюда же относятся и опыты Таулесса, показывающие, что константность восприятия, или, по его выражению, "регрессия к реальному объек­ту", отражает навыки индивида. Люди искусства,нпр, видят реальные предметы — их цвет, форму и яркость — хуже, проявляя большую константность восприятия, чем обычные люди без специальной эс­тетической подготовки. Хэддон показал, что островитяне, добывающие рыбу примитивным способом, копьем, гораздо меньше нашего подвержены иллюзии Мюллер—Лайера, скорее всего, вследствие своего уникального опы­та обращения с копьем. Бине, Мейли и Тоблер высказали предположение, что ре­бенок сильнее подвержен иллюзиям, в большей сте­пени находится во власти тех организующих факторов восприятия, которые мы, взрослые, называем ис­кажающими. Бине показал, что у ребенка подвер­женность иллюзии Мюллер—Лайера с возрастом сла­беет.??? В свою очередь Мейли и Тоблер обнаружили, что с возрастом у него повышается порог стробос­копического (иллюзия движения неподвижного объекта) эффекта. Можно ли делать вывод об увеличивающемся с года­ми реализме восприятия у человека, остается неяс­ным.

Организм существует в мире сенсорных стиму­лов, организованных более или менее неоднозначно. То, что видит индивид, что актуально существует в восприятии, — это своего рода компромисс между автохтонными процессами (самопорождающийся процесс), и тем, что отбирается процессами поведенческими. Процесс отбора при восприятии мы вслед за Кречевским будем называть перцептивной гипотезой, понимая под этим систе­матическую тенденцию к реакциям определенного рода. Такая гипотеза складывается под влиянием потребности, необходимости найти решение той или иной задачи или в силу определенных внут­ренних или внешних требований, предъявляемых к организму. Если перцептивная гипотеза под­крепляется, открывая организму доступ к пище, воде, любви, славе и т. д., она фиксируется. Объекты, отбор которых стал привыч­кой, воспринимаются живее, их отчетливость, яр­кость, видимая величина возрастают.

Часто возникают две альтернативные гипотезы: перцептивного компромисса, перцептивной неопределенности. Почти неизбежно одна из гипотез преобладает и в соответствии с этим осу­ществляется перцептивный выбор. Тем не менее даже при преобладании одной из гипотез между ними осу­ществляется некоторый компромисс. Что касается неопределенности, или двойствен­ности, в поле восприятия, то обычно считалось, что при прочих равных условиях чем она выше, тем боль­ше шансов на вмешательство поведенческих факто­ров. Ведь что такое восприятие в повседневной жизни? Это сплошь да рядом беглый взгляд, слушание краем уха, мимо­летное прикосновение. Исключая то, что находится в самом центре заинтересованного внимания, мир ощущений куда более зыбок.

Эмпирические гипотезы. 1. Чем выше социальная ценность объекта, тем в большей степени объект будет избирательно восприниматься среди других объектов, фиксироваться в результате деятельности восприятия и перцептивно выделяться.

2. Чем сильнее потребность индивида в некото­ром социально ценном объекте, тем значительнее действие поведенческих детерминант. Объект чаще будет восприниматься.

3. Неопределенность объектов восприятия облег­чает действие поведенческих детерминант лишь в той степени, в какой она препятствует действию авто­хтонных детерминант, не снижая эффективности по­веденческих факторов.

В экспериментах, о которых здесь идет речь, рассматривалась лишь одна сторона поведенческого детерминирования, которую мы называем акцентуа­цией. Это тенденция, в силу которой жела­емые объекты воспринимаются более отчетливо.

Эксперимент. Испытуемыми были 30 нормальных детей в воз­расте 10 лет. В соответствии с некоторыми признака­ми, которые мы кратко укажем ниже, их разделили на три группы: 2 ЭГ и 1 КГ. Испытуемые по одному садятся на стул перед экраном, ящик стоит на столе, за которым сидит экспериментатор. Ребенку объясняют, что это игра и что его задача — менять диаметр светлого круга, придавая ему величину предметов, которые пока­зывает или о которых говорит экспериментатор. Каждый из двадцати детей прошел две серии испытаний. Вначале ребенка просили оце­нить по памяти размер монет достоинством от 1 цента до 0,5 доллара. Он проделывал это сначала в порядке возрастания номинала монет, а затем в порядке их убывания; и каждую монету оценивал дважды: вра­щая ручку из положения "диафрагма закрыта" и из положения "диафрагма открыта". Экспе­риментатор воздерживался от малейшего намека на то, насколько правильно ребенок оценил тот или иной размер. Вторая серия отличалась лишь тем, что каж­дая монета в отдельности помещалась почти в цент­ре ладони левой руки на уровне светового пятна в 15 см слева от него. Испытуемый рассматривал мо­нету столько времени, сколько ему требовалось. КГ из 10 испытуемых проходи­ла всю описанную выше процедуру с одним лишь исключением. Вместо монет им предъявлялись се­рые картонные кружки соответствующих размеров, и при этом не было никакого упоминания о деньгах.

Так обстоит дело с нашей1 гипотезой — что восприятие соц. ценных объектов подвержено воздействию поведенческих детерминант в тем большей степени, чем > их ценность.

Рассмотрим теперь 2 гипотезу: мы перераспределили участников эксперимен­тальных групп, составив две новые группы по 10 человек: "богатую" и "бедную". Было сде­лано очевидное допущение, что "бедные" имеют большую субъективную потребность в деньгах, чем "богатые". Если результаты, показанные на рис. 1 в усредненном виде, разделить на показатели для "бо­гатой" и "бедной" групп, то обнаружится поразитель­ное различие. "Бедная" группа переоценивает величину монет гораздо больше, чем "богатая ". И здесь налицо определенные нерегулярности кривых. Богатые по памяти больше переоценивали, бедные по предъявлению больше.

ЧАСТЬ 2 «МЫШЛЕНИЕ И РЕЧЬ»