Диалектико-материалистической теории мышления 5 страница

Так, К.Маркса интересовало, зачем и как внутри стоимостных отношений возникли деньги — деньги как таковые, по своей всеобщей форме, независимо от того, какие частные виды они затем приобрели (это вопрос особого исследования, но такое частное можно понять лишь на основе раскрытия содержания всеоб­щей формы). Далее, его интересовало, как возможна и как получается прибыль как таковая, когда обмен стоимостей на рынке происходит эквивалентно (К.Маркс нашел источник прибыли как таковой, а за­тем, следовательно, и всех се частных видов, вплоть до земельной ренты, выявив товар особого рода — рабо­чую силу, использование которой позволяет в условиях капитализма не оплачивать часть рабочего времени).

Всеобщая форма вещи как бы «умирает» в своих частных проявлениях, но сохраняется как основа их воспроизводства и единства (например, при всех раз­личиях частных видов денег все они вместе реализуют функцию денег как таковых). Как раз эту единую внутреннюю основу различных явлений одного рода эмпирические абстракции в отличие от теоретических и не выражают, они фиксируют моменты их внешнего сходства, нередко упуская из выделяемого рода такие случаи, которые таких моментов не имеют (в гл. III мы призодили пример трудностей при образовании фор­мальной абстракции «человек», так как она не схваты­вает внутреннего единства человеческого рода)...

В методике ознакомления школьников с понятием числа существует «дуализм» между натуральными и действительными числами, у которых усматриваются принципиально разные источники (счет и измерение). При этом игнорируется рассмотрение самой формы,

числа как своеобразного способа выражения количест­венных отношений в деятельности человека. Необхо­дим анализ генезиса этого понятия, чтобы вы­явились его всеобщая форма, а также части ы е ус­ловия, породившие сами различия видов чисел. Выяв­лению их всеобщей основы мешают традиционно сло­жившиеся эмпирические характеристики числа в м е-т о д и к а х преподавания математики [424], [428].

В эмпирических абстракциях, фиксирующих фор­мально общие свойства ставших вещей, не улавливается содержание их всеобщей формы, а тем самым они — как готовые абстракции — не могут быть применены при рассмотрении условий ее возникновения, что необхо­димо при восхождении к конкретному.

Таким образом, наличие готовых эмпирических аб­стракций, полученных при предварительном анализе некоторого целостного объекта, само по себе восхож­дения не обеспечивает. Более того, эти абстракции п о своему содержанию не пригодны для мыс­ленного восхождения к конкретному. Для этой цели нужны абстракции другого рода.

На первый взгляд, это противоречит реальному со­отношению описательного и теоретического периодов в развитии наук. В частности, К.Маркс, отмечая сведе­ние буржуазными экономистами чувственно богатых представлений к тощим абстракциям, тут же говорил о том, что они затем пытались восстановить конкретное [187, стр. 727]. На самом деле противоречия здесь нет. В реальной истории наук отсутствуют «чистые» перио­ды эмпирического описания и построения теорий. В Недрах описательного периода обязательно с самого начала создаются теоретические абстракции (поэтому речь и идет о науке), которые затем позволяют ассими­лировать фактический материал, выраженный с помо­щью эмпирических абстракций. В истории наук есть такие этапы «освобождения» от господства эмпириче­ских абстракций и выкристаллизовывания требований к построению теорий, когда ранее созданные абстрак­ции проверяются на фактах, критически анализируют я по форме и т.д. При этом здесь как бы заново (но

гораздо быстрее) проходят путь от чувственно-конкретного к абстрактному, но уже удовлетворяюще­му требованиям последующего восхождения к мыслен­ному конкретному. Сам К.Маркс провел огромную ра­боту, чтобы в борьбе с экономистами-эмпириками соз­дать подлинно теоретические абстракции полит-эко-номии, где ранее в ряде случаев господствовал как раз метод абстракции, созданный Локком (см. анализ этого вопроса в книгах Э.В. Ильенкова [118], [271] и др.).

Кроме того, построение теоретических абстракций вовсе не игнорирует фактический материал, собран­ный на описательной стадии. Наоборот, он доскональ­но используется, правда критически, так как ему при­дается форма движения, специфическая для восхожде­ния. При этом, конечно, сама формальная абстракция необходима как средство сокращенного оперирования сходными явлениями и вещами, позволяющее избегать повторений при их обозрении.

Теоретическое мышление, нуждающееся в абст­ракциях, само себя ими и обеспечивает. Эту его осо­бенность четко выделил Э.В. Ильенков: «Сведение» конкретной полноты действительности к ее сокращен­ному (абстрактному) выражению в сознании есть не только «предпосылка», не только доисторическое усло­вие теоретического освоения мира, но и органический момент самого процесса построения системы научных определений, т.е. синтезирующей деятельности ума... Отдельные абстрактные определения, синтез которых и дает «конкретное в мышлении», в ходе самого же вос­хождения от абстрактного к конкретному и образуют­ся. Таким образом, теоретический процесс, ведущий к достижению конкретного знания, всегда, в каждом своем отдельном звене, как и в целом, есть в то же время и процесс сведения конкретного к абстрактно­му» [118, стр. 114-115].

Хотя оба процесса («сведение» и «восхождение») находятся в единстве, ведущим является восхож­дение, выражающее природу теоретического мыш­ления. Движение к конкретному, как главная цель, оп­ределяет способы мыслительной деятельности, внутри

которых «сведение» выступает лишь как подчиненный момент, как средство достижения этой цели. Поэтому в эпоху, когда теоретическая форма мышления сложи­лась и была осознана, было бы нерациональным тре­бовать, чтобы каждая новая наука вначале проходила особый и самостоятельный этап эмпирического описа­ния объекта (сведение чувственного к абстрактному). Наоборот, нужно с самого начала ставить цель воспро­изведения конкретного и уже внутри этого процесса вырабатывать абстракции, удовлетворяющие этой цели [118, стр. 118-119]¹. Характеристики теоретической абстракции опреде- ляются задачами восхождения к конкретному. Эти за- дачи позволяют сформулировать требования к исход­ному абстрактному определению. Во-первых, эта абстракция должна указывать «направление» ста­новления системы. Это значит, что ее содержание должно реально соответствовать началу возник­новения самого конкретного, началу простому, всеобщему. Это содержание вместе с тем должно иметь в себе такие противоречия, разрешение которых про­исходило бы путем его расчленения на различные мо­менты, дающие в итоге расчлененную целостную сие- тему. Во-вторых, содержание этой абстракции качественно должно соответствовать природе всей сис- темы, быть самой простой неразвернутой формой о т-ношений внутри целого и его отличительной осо­бенностью; эта простая форма не зависит от других, более развитых отношений целого. В-третьи х, как всеобщая, генетическая основа целого эта абстрак­ция выражает его существенное основание, сущность, обеспечивающую единство всех происходящих его рас­членений на различные относительно самостоятельные компоненты. Кратко эти свойства исходной абстрак­ции могут быть выражены так: это исторически исход­ное, противоречивое, простое и существенное отноше-

¹ Это обстоятельство имеет важное значение для по­строения учебных предметов, соответствующих с о в р е м е п-н о м у уровню научных знаний.

ние воспроизводимого конкретного. «Ход абстрактного мышления, восходящего от простейшего к сложному, соответствует действительному историческому процес­су», — писал К.Маркс [187, стр. 728—729]. «...В исто­рии, как и в ее литературном отражении, — отмечал Ф.Энгельс, — развитие в общем и целом происхо­дит также от простейших отношений к более слож­ным.... [188, стр. 497].

Охарактеризованным выше требованиям может удовлет-ворять лишь вполне реальное, в чув­ственно-созерцаемой форме данное от­ношение. Являясь какой-либо стороной некоторого конкретного, т.е. имея его особенную форму, оно одновременно выступает как генетическая основа другого целого (и в этом смысле оно выступает как всеобщее). Здесь наблюдается реальное, объективное единство единичного (особенного) и всеобщего, их связь, опосредующая процесс развития целого.

Своеобразие такой исходной абстракции выступает в ее названиях: «конкретная абстракция» [117], [272], «конкретно-всеобщее отношение — объективная кле­точка исследуемого целого», «содержательная абстрак­ция» [117], [142], просто «кле-точка» [117], [109]. В этих названиях по-разному выражается суть исходной абстракции как простого отношения конкретности. В ней заложены потенции целого, и вместе с тем она вновь воспроизводится этим целым как его всеобщая основа. На наш взгляд, при правомерности всех этих названий целесообразно пользоваться термином со­держательная, реальная абстракция. В отличие от фор­мальной, она исторична (это генетическая основа), и ее содержание существует реально, в форме созерцаемого отношения, а не только в голове.

Но почему описываемое образование есть «абстракция»? Может быть потому, что оно выражено в форме мысли? Далеко не так. Здесь нужно более подробно остановиться на самом понятии «абст­рактное», как оно используется в диалектической ло­гике. С ним соотносимо понятие «конкретное», кото­рое, как отмечалось выше, означает некоторое разви-

тое целое, взаимосвязь, единство различных сторон, это синоним определяющей роли целого по отноше­нию к своим частям, сторонам и моментам. «Абстрактное» обычно имеет несколько характеристик — это нечто простое, лишенное различий, фрагментарное, неразвитое. Все это лишь обозначение сторон реаль­ного абстрактного как некоторой выделившейся са­мостоятельной части целого, существующей в относи­тельной независимости от всего другого. Такой частью может быть лишь то, что относительно просто, одно­родно, лишено качественных различий, внутренне не­развито¹.

Абстрактное и конкретное — это моменты расчле­нения самого предмета, самой действитель­но с т и, отражаемой в сознании, и уже благодаря этому они являются производными моментами мысли­тельной деятельности. Утверждение объективности обоих этих моментов — важнейшая особенность диа­лектики как логики.

К. Маркс установил то обстоятельство, что товары являются продуктами абстрактного труда, к которому постепенно сводятся все вещи труда кон­кретного. «Это сведение, — писал К.Маркс, — пред­ставляется абстракцией, однако, это такая абстракция, которая в общественном процессе производства проис­ходит ежедневно. Сведение всех товаров к рабочему времени есть не большая, но в то же время и не менее реальная абстракция, чем превращение всех органиче-

¹ В некоторых случаях абстрактное и конкретное з н а-н и е характеризуется, например, так: «...Первое, — пишет А.А. Зиновьев, — получается при условии отвлечения от ка­ких-либо связей данного предмета с другими предметами, имеющих значение при изучении данного предмета, а второе — при условии привлечения этих связей» [108, стр. 261]. На наш взгляд, эта характеристика в принципе совпадает с при­веденными в тексте, так как истинным абстрактное знание может быть лишь тогда, когда его предмет остается реальным предметом, даже будучи «извлеченным», «изъятым» из неко­торых связен, т.е. он обладает относительной самостоятель­ностью, относительной независимостью от этих связен.

ских тел в воздух... Труд, как он представлен в меновых стоимостях, мог бы быть назван всеобще-человеческим тру­дом. Эта абстракция всеобщего человеческого труда суще­ствует в среднем труде...» [188, стр. 17]..

Реальная абстракция всеобще-человеческого труда существует в среднем труде как таком общественном явлении, которое характерно для развитого капитализ­ма, где становится принципом реальное сведение всех частных видов труда к их единой общественной мере (рабочему времени) и где постоянно совершается пере­ход от одного вида труда к другому. «Безразличие к определенному виду труда, — писал К.Маркс, — соот­ветствует общественной форме, при которой индиви­дуумы с легкостью переходят от одного вида труда к другому и при которой какой-либо определенный вид труда является для них случайным и потому безраз­личным. Труд здесь не только в категории, но и в дей­ствительности стал средством создания богатства во­обще и утратил свою специфическую связь с опреде­ленным индивидуумом» [187, стр. 730]. Ясно, что ре­альную абстракцию труда необходимо отличать от формальной и существующей лишь в голове абстрак­ции «труда вообще», который всегда является основой жизни людей. Это различие, очень важное для пони­мания диалектического подхода к абстракции и всеоб­щему, четко было определено самим К.Марксом, когда он писал следующее: «Этот пример труда убедительно доказывает, что даже самые абстрактные категории, несмотря на то, что они — именно благодаря своей аб­страктности — имеют силу для всех эпох, в самой оп­ределенности этой абстракции представляют собой в такой же мере продукт исторических условий и обла­дают полной значимостью только для этих условий и внутри их» [187, стр. 731].

Приведенные положения подчеркивают те момен­ты, что реальная абстракция, с одной стороны, сущест­вует через сведение некоторых сложных образований к простым и однородным, с другой — полную свою оп­ределенность и однозначность имеет лишь при неко­торых исторических условиях и внутри их (при неко-

торой «фазе» развития какого-либо конкретного цело­го). Ясно, что раскрытие условий, придающих абст­ракции полную определенность и реальность, предпо­лагают специальный анализ содержания соответст­вующего целого и его развития (например, лишь ана­лиз капиталистической формации и ее становления позволил К.Марксу вскрыть и описать реальную абст­ракцию «богатства вообще» и форму «всеобще-человеческого труда» или труда как такового).

Возвращаясь к характеристике генетически исход­ной «клеточки» некоторой конкретности, мы имеем возможность еще раз отметить правомерность ее обо­значения как содержательной абстракции (ее опреде­ленность связана с содержанием некоторых историче­ских условий) и как абстракции реальной — она высту­пает в виде простого, однородного образования или, говоря словами М.М. Розенталя, она представляет со­бой «неразвитое начало развитого целого» [272, стр. 441].

Таким образом, реальная, содержательная абстрак­ция имеет по крайней мере две формы. Во-первых, она может выступать как еще неразвитый, простой и одно­родный объект, не «успевший» приобрести необходи­мые расчленения, это будет генетически-исходная аб­стракция некоторого целого. Во-вторых, она может иметь форму объекта, который на определенной сту­пени развития уже теряет свои частные различия, становясь однородным, в этом случае его различия ни­велируются при реальном сведении частных видов объ­екта друг к другу. Если же рассматривать реальную аб­стракцию в аспекте восхождения от абстрактного к конкретному, то она в противоположность эмпириче­ской характеризуется как теоретическая.

С вопросом о природе абстракции тесно связано определение единичного и всеобщего, о которых мы уже предварительно говорили выше. Диалектическая логи­ка считает, что вне головы познающего человека суще­ствуют единичные, частные вещи и явления, высту­пающие как продукты и моменты развития некоторой конкретности. Основой этого процесса служит вполне

реальное, чувственно-воспринимаемое предметное oт-ношение; — «клеточка» этой конкретности. И хотя сама она существует во вполне особенном виде предметного отношения, вместе с тем эта «к л е т о ч к а» имеет достоинства всеобщей абстракт­ной формы, определяющей возникновение и развитие других особенных, частных и единичных явлений внутри некоторого целого. Например, всеобщее опре­деление cmomwcmu в «Капитале» К.Маркса совпадает с особенностями простого (прямого) товарного обмена, так как эти особенности в том и состоят, что служат генетической основой, «клеточкой» всей систе­мы частных видов стоимости.

В диаяектической логике частное (особенное) ча­стному рознь! Есть такое частное, которое одновре­менно — суть всеобщее. И в этом смысле нельзя ска­зать, что из них абсолютно первично [272, стр. 388]. Однако такое общее само по себе «мертво». Лишь в процессе развития, движения к конкретности оно дей­ствительно раскрывает свою всеобщую природу, вы­ступая как основа частных явлений, через связи с ни­ми реализующая свою объединяющую их функцию,.их конкретность. Здесь всеобщее характеризуется по спе­цифической функции внутри целого. Оно соответству­ет, с одной, стороны, потенциальным возможностям генетической основы этого целого (т.е. связано с его исходной содержательной абстракцией), с другой — самому развитому целому, подчиняющему себе свои части и постоянно порождающему собственную основу (в этом плане всеобщее связано со всей совокупностью абстракции, воспроизводящей конкретное). В совпаде­нии-обоих этих моментов («начала — конца», «воз­можности — действительности») происходит реали­зация такого типа всеобщего.

Всеобщее другого типа связано со сведением част­ных (особенных) видов объекта к абстрактному объек­ту. Наряду с приведенным выше примером всеобще-человеческого труда, К.Маркс, рассматривает и ряд других в логическом плане аналогичных случаев. Так; он пишет: «...Капитал вообще сам обладает реальным

существованием, отличным от особенных реальных ка­питалов. Это признано обычной политической эконо­мией, хотя и не понято ею, и образует весьма важный момент ее учения о выравнивании [прибылей] и т.д... Общее, являясь, с одной стороны, всего лишь мысли­мой differentia specifica, вместе с тем представляет собой некоторую особенную реальную форму наряду с формой особенного и единичного... Так обстоит дело и в ал­гебре. Например а, b, с представляют собой числа во­обще, в общем виде; но кроме того это — целые числа в противоположность числам а/b, Ъ/с, с/Ь, с/а, b/а и т.д., которые, однако, предполагают эти целые числа как всеобщие элементы» [199, стр. 437].

Реальность «капитала вообще» наряду с особенны­ми его формами обнаруживается, как показывает К.Маркс, в денежном капитале.

Анализ логического содержания приравнивания (отождествления) фигур в геометрии, проведенный В.А. Лекторским и Н.В. Карабановым, показал, что ра­венство (общность) понимается здесь не как неразли­чимость свойств фигур, а как особый тип связи между ними. Само приравнивание «осуществляется не путем сравнения свойств фигур, а посредством движе­ния, изменения, превращения одной фигуры в другую». Возможность такого превращения существует в рамках некоторой целостной системы — определенной группы преобразований [170, стр. 233]). Нетрудно заметить, что указанное преобразование фигур в геометрии по своему типу близко к реальному сведению частных ви­дов труда во всеобще-человеческий труд или к сущест­вованию «капитала вообще» в особой реальной форме денежного капитала, т.е. к фактам выделения всеоб­щего в политэкономии. Таким образом, форма всеоб­щего реально существует наряду с формами особен­ного и единичного, существует как особый тип их связи и сведения друг к другу.

Следует подчеркнуть, что реальность всеобщего как особой формы «наряду с формой особенного и единичного» обнаруживается именно во в з а и м о-связи особенных и единичных явлений. Эта взаи-

мосвязь может существовать как в процессе развития конкретности, так и при сведении частных видов объ­екта к их всеобщей форме. Иными словами, подобно абстрактному и конкретному, единичное и всеобщее выступают как определения самой чувственно-данной человеку реальности. «В этом случае проблема отно­шения всеобщего к единичному, — пишет Э.В. Ильен­ков, — предстает не только и не столько как проблема; отношения умственного отвлечения от чувственнот данной объективной реальности, сколько как проблема отношения чувственно-данных фактов к чувственно же данным фактам, как внутреннее отношение предмета к самому себе, различных его сторон друг к другу, как проблема внутреннего различения предметной кон­кретности в ней самой. А уже на этой основе и вслед­ствие этого и как проблема отношения между поня­тиями, выражающими в своей связи объективную рас­члененную конкретность» [116, стр. 44]. Лишь на осно­ве четкого осознания того обстоятельства, что все ука­занные моменты являются сторонами самой объек­тивной действительности, можно затем правильно раскрыть пути их отражения в мышлении на основе операций абстрагирования и обобщения, формы их субъективного выражения в понятиях.

В предыдущем тексте мы неоднократно употребля­ли слова «сущность и явления». Теперь целесообразно охарактеризовать их специально. Известно, что диа­лектическая логика, в отличие от традиционной фор-: мальной, даст содержательный критерий существенного в вещах. Прежде всего следует иметь в виду, что сущ­ность вещи может быть раскрыта только при рассмот­рении процесса ее развития. Она существует, лишь переходя в явления. В этом плане сущест­венное принято характеризовать как опосредованное, внутреннее, как основу явлений, а последние — как непосредственное, внешнее выражение сущности. При этом явления лежат как бы на поверхности вещей, а сущность скрыта от непосредственного наблюдения. «Первые, — писал К.Маркс, — непосредственно вос­производятся сами собой, как ходячие формы мышле-

ния, вторая может быть раскрыта лишь научным ис­следованием» [192, стр. 552]. К «ходячим формам мышления» можно отнести, естественно, эмпириче­ское мышление, фиксирующее внешние зависимости вещей.

Итак, сущность — это внутренняя связь, которая -как единый источник, как генетическая основа опреде­ляет все другие частные особенности целого. Это объ­ективные связи, которые при своем расчленении и проявлении обеспечивают единство всех сторон цело­го, т.е. придают предмету конкретность. В этом смысле сущность есть всеобщее определение предмета. Поэтому генетически исходная содержательная абст­ракция выражает сущность своего конкретного пред­мета. Реальная.абстракция сведения каких-либо пред­метов к их всеобщей форме (например, частных видов труда к всеобще-человеческому труду) фиксирует их сущность.

В диалектической логике понятие сущности одпо-степенно понятиям закона и всеобщности. Познать сущность — значит найти всеобщее как основу, как единый источник некоторого многообразия явлений, а затем показать, как это всеобщее определяет возник­новение и взаимосвязь явлений, т.е. существование конкретности¹.

Изложив смысл основных категорий, связанных с восхождением, можно вернуться к вопросу о способах выделения исходного, абстрактного определения. Яс­но, что исследователь может найти его лишь при изу­чении фактических данных и их зависимостей. Среди особенных отношений он должен путем а н а л и з а выделить такое, которое одновременно имеет характер всеобщности, выступает генетической основой изучае­мого целого. В этом основная задача анализа, который состоит в сведении различий внутри целого к

¹ «Объяснение из единого начала всех сторон исследуе­мого объекта, представление их в естественной взаимосвязи и взаимозависимости есть не что иное, как познание сущно­сти этого объекта» [15, стр. 293].

12-614

единой порождающей их основе, к их сущности,. «...Анализ, — писал К.Маркс, — является необходимой предпосылкой генетической трактовки, понимания действительного процесса формообразования в его различных фазах» [197, стр. 526]. Отмечая большие ус-пехи классической политической экономии в исполь­зовании анализа, он дает ему следующую характе­ристику: «Классическая политическая экономия стара­ется посредством анализа свести различные фиксиро­ванные и чуждые друг другу формы богатства к их внутреннему единству и совлечь с них ту форму, в ко­торой они индифферентно стоят друг возле друга; она хочет понять внутреннюю связь целого в отличие от многообразия форм проявления» [197, стр. 525]. Чтобы найти основу «процесса формообразова­ния», необходимо не только тщательно и всесторонне изучить фактические данные о развитии целого, но и критически проанализировать соответствующие поня­тия, уже сложившиеся в науке (поэтому аналитическая ступень восхождения одновременно является периодом анализа понятий, т.е. периодом рефлексии как специ­фической черты подлинно теоретического мышления в отличие от эмпирического). На основе этой сложной теоретической деятельности — анализа — необходимо выделить, а затем специально в отдельности изучить всеобщую форму целого, не смешивая ее с те­ми особыми ее формами, в которых она проявляется. Как раз для этого и нужны сила и полнота аб­страгирующей способности мышления.

Так, в связи с задачей обособленного рассмотрения прибавочной стоимости К.Маркс упрекает Рикардо в недостаточной силе абстракции: «Рикардо нигде не рассматривает прибавочную стоимость обособленно и отдельно от ее особых форм — прибыли (процента) и ренты» [196, стр. 411]. Но именно такое обособление необходимо для теоретического понимания природы как самой прибавочной стоимости, так и производных, превращенных ее форм.

Сведение частных явлений к основе процесса формообразования, их сущности не может быть вы-

полнено посредством простого сравнения и индукции, выделяющими лишь внешнее сходство и формальную общность. Для этого нужен специальный анализ, по-зволяющий выделить и рассмотреть сущность какого-либо предмета при изучении его самого или его иде­ального образца. Известно, что К.Маркс исследовал капитализм, используя в основном данные по его ис­тории в одно й Англии, где он был наиболее раз-, вит. Но выводы были сделаны о капитализме вообще и это стало возможным благодаря тому, что К.Маркс вскрыл сущность капитализма, его всеобщую основу и Законы его развития, которые действительны для лю­бого «частного» капитализма.

Специфику анализа одного предмета с целью выяснения сущности его действия подчеркивал Ф.Энгельс. Так, он указывал на то, что Сади Карно изучил и проанализировал действия паровой машины, устранил побочные обстоятельства, безразличные для сё главных процессов, и сконструировал идеальную паровую машину, представляющую ее процессы в чис­том, независимом виде [191, стр. 543—544]. И это дей­ствие одной воображаемой машины позволяет объяс­нить ее процессы не менее убедительно, чем многие тысячи реальных машин.

^:; "•' Если на основе анализа выделена «клеточка» неко­торого целого, то этим создана основа для его генети­ческого выведения посредством восхождения, воссоз­дания всей системы связей, отражающей развитие сущности, всеобщей основы конкретного. При этом прослеживается, в каких формах и почему именно в них воплощается ранее найденная сущность изучае­мого объекта. При исследовании этих вопросов прихо­дится привлекать сведения о таких отношениях, от ко-торых при открытии самой сущности нужно было от­влечься. Иными словами, в общем плане это есть по преимуществу процесс синтеза, хотя внутри него по­стоянно производится анализ для получения необхо­димых абстракций.

«Механизмом» восхождения является раскрытие пр о т и в о р е ч и й между сторонами отношения,

12*

фиксируемого в исходной, а затем и в более конкрет-
ной абстракции. Теоретически важно найти и обозна­
чить,эти противоречия. Поскольку они уже получили
то или иное разрешение в самой действительности, то
исследователь и ищет в ней способ и форму такого
разрешения. Здесь рационально-теоретическое движе­
ние мысли постоянно опирается на фактические
данные.

Полученное при анализе всеобщее не совпадает непосредственно и прямо с особенными и единичные ми. явлениями. Поэтому при восхождении не может, быть простого формального подведения (подгонки) ча-стных явлений под общее, под закон. Здесь нельзя прямо подчинять некоторое конкретное образование его абстрактной сущности (например, как показал К.Маркс, нельзя абсолютную земельную ренту вывести непосредственно из действия закона стоимости). Про­цесс выведения должен быть очень «осторожным», нужно найти многие опосредствующие зве­нья, чтобы объяснить и понять некоторое конкретное явление как соответствующее его сущности, тем более что здесь могут быть значительные искажения «чистого» превращения всеобщего в частное.