Князья Древней Руси 7 страница

Правил Ярослав вполне разумно, но кто знает, ценой каких усилий и грехов в действительности получил власть хромой князь?

Ингигерд родила ему шестерых сыновей и пять дочерей, которых постарались сочетать династическими браками. Князь Изяслав был женат на сестре польского князя Казимира Гертруде. Дочь Елизавета стала норвежской королевой, а потом датской, Анастасия – венгерской, Всеволод женился на дочери византийского императора Константина IX Мономаха Марии. И, наконец, самый знаменитый брак: дочь Анна была сосватана за французского короля Генриха I.

Ярослав с детских лет был обучен грамоте, очень любил книги и много читал. Это, между прочим, не было обязательным для правителей. Княгиня Ирина (Ингигерд) тоже, как вы помните, умела писать, потому засыпала страстными посланиями своего возлюбленного до самой его гибели в 1030 году. Олав Харальдсон, будучи изгнанным со своих земель, даже почти два года жил в Новгороде. Сам опальный норвежский король, похоже, не столько любил бывшую невесту, сколько просто пользовался ее привязанностью, Ингигерд воспитывала незаконнорожденного сына Харальдсона – Магнуса. Хорошая пощечина хромому русскому князю!

Представляете, какой клубок ненависти существовал в княжеской семье, хотя внешне все обстояло вполне благополучно. В наших летописях Ярослав весь такой Мудрый‑Мудрый!.. А супруга у него просто образец женской порядочности и достоинства. А вот скандинавы в сагах твердят обратное: князь‑де был весьма большим пакостником и трусом, а жена у него… как бы мягче сказать… любила другого. Мы мало знаем о других дочерях Ярослава и Ингигерд, но Анна Ярославна, став королевой Франции, явно привечала Рауля Валуа, за которого и выскочила замуж сразу после смерти супруга. И ничего, что возлюбленному пришлось ради нее бросить другую семью и все вокруг, вплоть до папы римского, были категорически против… Но это позже.

Родители дали своим детям, в том числе дочерям, прекрасное по тем временам образование. Княжны киевские славились воспитанностью, разумностью и начитанностью. Первой покинула стены родительского дома, судя по всему, Елизавета, сосватанная сводным братом… Олава Харальдсона! Первая попытка сватовства ничего не дала, у претендента не было ни земель, ни денег, чтобы их купить. Тогда претендент на руку княжны отправился добывать последние в Византию. Несколько лет сражаясь с сарацинами, Харальд, видимо, активно грабил все, что попадалось под руку, а награбленное отправлял на хранение будущему тестю. Такой подход к делу вполне устроил Ярослава, потому, когда Харальд основательно увеличил свое состояние, Елизавета была ему отдана. Но то, что уже имеется, быстро теряет цену, уже через пару лет муж Елизаветы влюбился снова и взял вторую жену (язычник ведь!).

Авантюрный характер Харальда не давал ему покоя. Памятуя об успехах на поприще захватов и грабежа, муж Елизаветы решил завладеть и королевством своего англосаксонского тезки Харальда. Но на сей раз удача отвернулась от зятя русского князя, в первом же бою он был убит, а войска наголову разбиты. Сама Елизавета, родившая двух дочерей, Марию и Ингигерд, осталась жить в Норвегии. Примечательно, что Мария умерла в тот же день и час, когда погиб ее отец. Сама Елизавета снова вышла замуж, став на сей раз датской королевой. Но все это произошло уже после смерти князя Ярослава.

Второй сосватали Анастасию (?) – за претендента на венгерский престол Эндре I. Братья Эндре, Бела и Леванте были изгнаны из страны своим дядей, королем Венгрии Иштваном I на всякий случай, чтобы не облизывались на корону. Бела пережидал политическую непогоду в Польше, а два других брата на Руси. Венгерская знать пригласила на престол Эндре, и тот правил целых четырнадцать лет, а Анастасия была венгерской королевой. Свергнул Эндре собственный брат Бела, мол, посидел и хватит, пора другим посидеть.

Но самым примечательным был, безусловно, брак Анны и французского короля Генриха I Капетинга. Что подвигло немолодого уже французского короля (Генриху было больше сорока лет) искать себе третью супругу за тридевять земель? Конечно, сказался печальный опыт его собственного отца, которому никак не удавалось устроить семейное счастье из‑за того, что невесты либо оказывались недостаточно голубых кровей, либо были в кровном родстве с самим женихом. Капетинги успели породниться едва ли не со всеми королевскими домами Европы, и найти достаточно далекую знатную родственницу представлялось проблематичным.

У самого Генриха тоже было не все слава богу в семейных делах. Первый раз он обручился с дочерью германского императора. Но та всего через год умерла. Второй брак с брауншвейгской принцессой продлился дольше, но супруга тоже умерла, не оставив наследника. Запросы у Капетингов были такими, что принцессы венгерских, польских или скандинавских дворов им не подходили, видно, казались «мелковатыми». Зато подошла дочь далекого киевского князя (или внучка Олава Шетконунга?).

В 1048 году в Киев прибыло необычное посольство во главе с двумя епископами – Роже из рода графов Намюрских и ученым богословом Готье Савейером – выбирать невесту для своего короля. Их выбор остановился на Анне. Ярослава и Ингигерд вполне устраивали роли тестя и тещи короля Франции, и они дали согласие на этот брак. Посольство увезло в далекую Францию невесту и богатейшие дары.

Состав посольства говорил об исключительном уважении жениха к родне будущей невесты. Епископ Роже был весьма опытным дипломатом, способным решить самые сложные вопросы, до того он представлял интересы французского короля в Риме, Нормандии, Византии… Епископ Готье Савейер слыл очень ученым богословом не только в своем городе Мо. Кстати, он позже стал духовником Анны Ярославны. От короля Генриха I князю Ярославу и княгине Ирине (Ингигерде) были посланы богатые подарки и выказано всяческое уважение.

Большинство читателей либо знакомы с замечательной книгой Ладинского «Анна Ярославна – королева Франции», либо видели фильм с таким же названием, потому саму историю пересказывать вряд ли стоит. Хотя фильм показывает лишь малую часть истории, потому почитайте саму книгу, если до сих пор у вас до нее руки не дошли. Ладинский для ее написания изучил множество документов в архивах Франции.

Стоит вспомнить о том, что Франция XI века разительно отличалась от той же страны эпохи, например, Людовика XIV, как Киевская Русь от Российской империи времен Екатерины Великой. Сама Анна в письмах к отцу (мать уже умерла) жаловалась на захолустье ее нового места жительства.

Анна Ярославна привезла с собой в качестве приданого в том числе и книги. Какие? Достоверно известно об одной – Евангелии, написанном глаголицей. Грамотность новой королевы, ее умение не только читать, но и (страшно подумать!) писать, то есть подписывать свое имя на грамотах, тогда как супруг просто ставил крестик, потрясла ее подданных. А написанное непонятными буквами Евангелие несколько столетий использовалось французскими королями при церемонии коронации. Есть сведения, что начало этой традиции положил сын Генриха и Анны Филипп I. Не только Франция, но и вся Европа была очарована новой королевой, сам папа Николай II посвятил ей особое послание, воздав хвалу за благонравие и благочестие.

Париж, едва выбравшийся при первых Капетингах, то есть при прадеде Генриха I, из статуса деревни в городской, по существу, таковой все же оставался. Можно напомнить, что именно защита Парижа от норманнов и позволила прадеду Генриха Роберту I Сильному объединить вокруг себя окружающих землевладельцев и превратиться из графа Парижского в короля Франции. Конечно, взять городишко, зажатый между болотами, норманнам было сложно, но в Роберта поверили. Кстати, Роберт Сильный и его сын Гуго любили головные уборы в виде вытянутой шапочки вроде пилотки – капеты, отчего и получили новое прозвище. Дед Генриха был уже Гуго Капетом, а следующие короли уже Капетингами.

Но сейчас не о них, вернемся в Париж, куда прибыла новая королева. Канцелярия двора его величества находилась в Сен‑Дени, а сам король предпочитал Санлис. И то и другое ныне пригороды Парижа (местами уже город). Генрих не вытерпел долгого ожидания и выехал навстречу невесте в Реймс. Венчали (а заодно и короновали) Анну Ярославну в старинном соборе Реймса, что само по себе считалось весьма и весьма почетным!

Франция того периода сильно отличалась от Руси не в лучшую сторону. Сам король, как, собственно, и все остальные монархи, занимался в основном подавлением недовольства своих подданных то в одном, то в другом месте, а потому дома бывал редко. Но не это угнетало прекрасную Анну. Молодая женщина писала в письмах отцу, что тот отправил ее в мрачную, захолустную страну. Основания были: после яркой, светлой архитектуры киевских соборов французские производили весьма тяжелое впечатление.

Кроме того, Европа начала тысячелетия была невыносимо грязной! Ушли в прошлое античные правила заботы о своем теле, остались в воспоминаниях римские термы… И мыться стало… совершенно неприлично! Нашей Ярославне, привыкшей к совсем другому, можно только посочувствовать. Небольшое нелирическое отступление, чтобы вы смогли прочувствовать, в какой среде оказалась дочь Ярослава Мудрого. Слабонервных прошу перевернуть страницу.

У нас мало свидетельств о самой Франции именно X–XI веков, но вряд ли она была чище или много грамотней Европы эпохи Возрождения. Нет, целых тысячу лет Европа просто вымирала от грязи! Европейцы почему‑то не знали трех вещей, без которых немыслима жизнь людей, если плотность их заселения выше, чем один человек на квадратный километр, – отхожих мест, выгребных ям и скотомогильников. Таковыми были… улицы или даже сами жилища! Особенно это касалось городов.

Любые отходы находили свое место на улицах, будучи выброшенными или выплеснутыми прямо через окна или двери! И даже в королевских покоях не всегда пользовались хотя бы ночными вазами, справить нужду (в том числе и большую) не возбранялось в любом уголке роскошных дворцов даже во время приемов или балов и несколько веков спустя!

«В городах того времени стояла вонь, почти невообразимая для нас, современных людей. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни – скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни – грязными простынями, влажными перинами и остро‑сладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло серой, из дубилен – едкими щелочами, со скотобоен – выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестираным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов – луковым соком, а из тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром, и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Воняли крестьяне и священники, подмастерья и жены мастеров, воняло все дворянское сословие, вонял даже сам король – он вонял, как хищный зверь, а королева – как старая коза, зимой и летом. <…> Всякая человеческая деятельность, как созидательная, так и разрушительная, всякое проявление зарождающейся или погибающей жизни сопровождались вонью».

Эти строчки взяты из очень популярного в последние годы произведения Патрика Зюскинда «Парфюмер». Описаны события восемнадцатого столетия, но любая из фраз применима и к столетию одиннадцатому. Европа времен Анны Ярославны была такой же грязной и вонючей! Конечно, Париж одиннадцатого века еще не зарос нечистотами в буквальном смысле по уши, но просто потому, что пока был большой деревней, а европейским городом стал при сыне Анны Ярославны короле Филиппе I.

Я могла бы многое добавить к словам Зюскинда, но пожалею чувства читателей и ограничусь только небольшим перечнем жертв свинской жизни французского двора. Даже привычный к постоянной вони, окружавшей его от рождения, король Филипп II однажды упал в обморок, когда стоял у окна, а проезжающие мимо телеги взрыхлили колесами плотный многолетний слой нечистот. Кстати, этот король умер от… чесотки! От нее же погиб и папа Климент VII! А Климент V пал от дизентерии. Одна из французских принцесс умерла, заеденная… вшами! Неудивительно, вшей называли «божьими жемчужинами» и считали признаком святости.

Королева Испании Изабелла Кастильская с гордостью признавалась, что мылась всего два раза в жизни – при рождении и перед свадьбой! Столько же раз принимал водные процедуры и знаменитый «король‑солнце» Людовик XIV, кстати, оба раза по настоятельному совету врачей. Но сие мероприятие показалось любимцу женщин и любителю всевозможных украшений столь чудовищным, что он поклялся больше никогда не идти на поводу у эскулапов!

Русские послы доносили в Москву, что король Франции «смердит аки дикий зверь»! Самым распространенным недугом Средневековья была… диарея. Добавьте к этому кариес, чесотку, вшивость, смердящие из‑за антисанитарии раны, застарелый пот… ну и много еще чего – и получите весьма колоритный образ «просвещенной» Европы.

Когда через пятьсот лет после Анны Ярославны другая девушка голубых кровей, византийская царевна Софья Палеолог уезжала к своему будущему мужу из Рима (эпохи Возрождения, между прочим!) в далекую Московию, ее провожали, как в последний путь. Ведь воспитанная при дворе папы римского Софья ехала к «этим диким русским», которые (страшно сказать!) моются в банях! И это притом, что всей просвещенной Европе хорошо известно, даже трактат такой выпущен, что сквозь чисто вымытую кожу в организм человека в огромном количестве проникают болезнетворные бациллы! Бедолагу жалели все, а ну как и ее заставят мыться?! Заставлять не пришлось, бабушке будущего Ивана Грозного очень понравилось чувствовать себя чистой…

Анну Ярославну, тоже привыкшую мыться у себя дома в Киеве, можно только пожалеть. Что ей оставалось? Приучать своих подданных к воде и золе (мыла тогда не знали) или отвыкать от водных процедур самой. К сожалению, новая королева явно выбрала второе. Может, просто оказалась не в силах убедить остальных, включая мужа, в необходимости соблюдать элементарную чистоту? Кроме того, на защите грязи и против ухода за своим телом стеной стояла тогдашняя церковь, тягаться с которой королеве, да еще и чужестранке, было весьма сложно.

Как бы то ни было, Франция ни при жизни Анны, ни после нее чище не стала. Ее сын Филипп I имел прозвище Толстый, слыл большим лентяем и обжорой и не был замечен ни в каких попытках построить бани или что‑то тому подобное. И в Европе не появилось ни новых отхожих мест, ни выгребных ям…

Анна основала в Санлисе аббатство Святого Винсента, на портале которого есть ее скульптурное изображение и где она похоронена (?). В этом же аббатстве хранилась и библиотека, привезенная Анной из Киева и пополняемая позже уже во Франции. По‑настоящему достоверных сведений об этом книжном собрании нет.

Дело в том, что Анна была настоящей дочерью своей матери, и папа Николай через некоторое время понял, что явно поспешил с похвалой благочестию королевы. Генрих I все же не был молод, когда женился и умер, оставив наследником маленького Филиппа. Французские законы не позволили Анне стать полноценной опекуншей сына, таковой не могла быть женщина. Главным опекуном был муж королевской сестры граф Бодуэн. Но в совет Анна все же входила, а главное, сын очень любил и чтил свою мать, и ее советы для французского короля Филиппа I многие годы были самыми действенными.

У Анны, видно, сказалась горячая материнская кровь, еще при жизни мужа она была страстно (и взаимно) влюблена в могущественного графа Рауля Валуа, имевшего гораздо большие владения, чем сам король. Смерть супруга развязала королеве руки, и она вышла замуж вторично. А Рауль, для того чтобы жениться на возлюбленной, развелся со своей второй женой, предъявив той обвинение в неверности (точно сам не был грешен тем же!). Одно дело вдовствующая королева, которая скромно оплакивает безвременную кончину супруга над его могилой, и совсем другое – энергичная, грамотная женщина, вышедшая замуж за одного из влиятельнейших и богатейших сеньоров королевства, способного и самому сесть на престол! Граф Бодуэн переполошился.

У брошенной Раулем супруги нашлись советчики, которые помогли пожаловаться на бывшего мужа папе римскому. Со своей стороны туда же пожаловался и реймский епископ. Все вроде заботились только о спокойствии маленького короля и его воспитании. Только что ставший папой Александр II, не рискнул идти против и объявил брак Анны и Рауля незаконным. Но это не помогло, молодожены продолжали наслаждаться счастьем взаимной любви. Тогда пришлось пойти на крайнюю меру – отлучить строптивого Рауля от церкви! Но даже такая страшная мера не сломила влюбленных, их разлучила только смерть Рауля.

Похоронив любимого, Анна не пожелала жить ни с сыновьями Рауля от предыдущего брака, ненавидевшими ее не менее страстно, чем их отец любил, ни со своим собственным повзрослевшим сыном. Есть источники, утверждающие, что она вернулась на родину, что долго путешествовала по Европе, пытаясь встретиться с племянником, что умерла где‑то далеко на чужбине, что все же вернулась в Санлис и похоронена там…

Князь Ярослав недолго прожил после замужества дочери, он умер в 1054 году. В том же году христианская церковь разделилась на римскую и греческую, и римская сразу стала бороться за то, чтобы греческую под себя подмять. Развалившаяся Западная Римская империя даже через столько столетий пыталась утащить за собой и Восточную. Но Византия стояла еще крепко и сделать это не удавалось долго. Византия пала только в XV веке, причем не столько усилиями турок, сколько с помощью своих собственных единоверцев‑крестоносцев. Святую Софию Константинополя гораздо сильнее разграбили рыцари с крестами на плащах, чем турки, превратившие ее в мечеть.

Но к этому времени уже крепко стояла на ногах Московская Русь и императорский двуглавый орел Восточной Римской империи переселился на герб Московского великого князя Ивана III.

А теперь по порядку. Ярослав очень старался внушить сыновьям мысль о необходимости жить дружно и ни в коем случае не затевать междоусобицы, видимо, памятуя о своем собственном крайне печальном опыте. Но когда это опыт старших чему‑то учил младших? Почему‑то каждое поколение норовит набить свои собственные шишки теми же граблями, что и предыдущее.

Конечно, междоусобица сыновей Ярослава Мудрого не была столь жестокой, как между сыновьями Святослава и Владимира, но постепенно она набрала такой размах и так разрослась вширь, что погребла под собой Киевскую Русь, раздробив ее на множество слабых удельных княжеств. Это удельный период Руси.

Наши предки в этом деле не первооткрыватели, вспомните, что отпрыски Карла Великого, основательно объединившего Европу, после его смерти тут же пустили на ветер все старания своего действительно великого отца. Так и наши, уже внуки Ярослава, забыли о единстве напрочь.

С этого периода заканчивается история Киевской Руси и начинается фактически история Владимиро‑Суздальской, Киевской, Галицкой и потом Московской, которая после Смутного времени превратилась в Россию.

Знаете ли вы, что…

– Самые первые «разумные» люди появились не в Африке и не в Передней Азии, а в среднем течении Дона возле Воронежа (50 000 лет назад).

– Самые северные древние следы проживания человека (палеолит, 40 000 лет назад) обнаружены под Воркутой на Мамантовой Курье.

– Люди на Русской равнине уже ходили одетыми, строили жилища и умели сверлить и размягчать кости, когда на территории остальной Европы человека разумного не было совсем.

– Больше всего камней‑следовиков (это гранитные валуны со следами обутой человеческой ноги) на территории Дивногорья. Но если там они размером с небольшую женскую ступню 35‑го размера, то на Кавказе заметно крупнее, а на далеком Цейлоне и в Африке достигают просто гигантских размеров – 1 м 50 см в длину и 80 см в ширину. Пока никому не приходило в голову посмотреть, куда указывают эти следы, но связь их размеров с удаленностью от Дивногорья налицо. Может, величина соответствует расстоянию от центра? Интересно проверить.

– На гранитных скалах Кольского полуострова (Белая Русь) есть рисунки, которые много тысяч лет спустя в точности повторили египетские жрецы в пирамидах.

– Знаменитый огромный Синь‑камень у Плещеева озера, передвигаясь самостоятельно, норовит занять свое место, что бы с ним ни делали, куда бы ни оттаскивали. Кроме того, он упорно уходит под землю, словно прячась от людей. Существует легенда, что стоит ему скрыться совсем – и наступит конец света. Осталось немного. Такие камни известны не только во Владимирской области.

– Лабиринт Соловецких островов, Аркаим и расположение знаков на Фестском диске в плане одинаковы. Напомню: лабиринт на Соловецком острове выложен камнями в незапамятные времена, Аркаим – раскопанный огромный город на юге Урала, который жители покинули 3600 лет назад, а Фестский диск принадлежит минойской культуре эпохи бронзы.

– Аркаим и Стоунхендж лежат почти на одной параллели.

– Гот на санскрите значит «воин, боец», гунн – «текущий, нить», саксы – «соединенные», франки – «направленные вперед, крайние». Весьма разумные названия, если вспомнить их историю.

– «Валга» – на санскрите значит «прекрасная».

– Готические постройки с вытянутыми вверх куполами и длинными вертикальными окнами скопированы с более ранних храмов Дивногорья на берегу Дона.

– В древности на Руси женщины считали, что произошли от одной праматери Евы (или Еги). Не оттуда ли пошла Баба‑яга? А страна Египет?

– Кощей Бессмертный, возможно, списан с готского вождя Германареха, прожившего 110 лет и почти до конца жизни водившего свое войско в бой. После ранения его русколанскими князьями начал чахнуть и сохнуть.

– На территории Украины действительно есть места с мертвой и живой водой. Мертвовод – это река Черный Ташлык, вода которой содержит слишком большое количество растворенного сероводорода и потому безжизненна. А ручьи с живой водой изобилуют растворенными в них полезными солями, потому хорошо заживляют раны.

А что дальше‑то?

Библия совершенно недвусмысленно говорит о трех периодах жизни человечества: жизни в раю, потопе и жизни после потопа. Ничего удивительного. Естественно, ныне жизнь после потопа. Интересно только одно: когда она закончится, то есть долго ли нам еще наслаждаться послепотопным пребыванием на Земле?

Мы не первые, кто задумался на эту тему. И до нас уже давно все вычислили. Не знаю, обрадуют ли вас результаты вычислений, но выглядят они примерно так.