Annotation 11 страница. – Запомни: ты должна следить за тем, что говоришь, – сказал Стиф

– Запомни: ты должна следить за тем, что говоришь, – сказал Стиф. Вера кивнула, наблюдая, как вода ускользает из-под носа лодки. Они приближались к берегу Йоука, и Стиф заработал веслами чаще, его молодые мускулы вспухали и опадали с каждым гребком. – Ты хорошо помнишь все слова ненависти? – спросил Стиф. Вера кивнула снова, проводя рукой по воде и наблюдая за барашками. Стиф видел, что она грезит о чем-то. Он нахмурился: – Пожалуйста, Вера. Это наш последний шанс. Если они не примут нас сейчас, этого не произойдет никогда. – Я знаю, Стиф. Я постараюсь. Но она смотрела назад, на маленький островок посреди Ист-Ривер, где отец Стифа когда-то построил свой дом. – Тебе лучше еще раз повторить слова, – напомнил ей Стиф, зная, что они понадобятся им сразу же, как только они причалят. – Слова ненависти. Вера вынырнула из грез и попыталась вспомнить древние слова. Сбивчиво начала произносить: – Слова ненависти: гнида, сука, свинья… – Продолжай, – настаивал Стиф. – Я не могу так, – сказала она печально, почти скорбно. И отвернула от него свое бледное лицо. – Вера! Ты же знаешь, как это важно! Ты хорошо помнишь список оскорблений? – Не очень. – Вспоминай. И не показывай им, что ты нервничаешь. Мы по-прежнему – Меньшинство. Они будут обзывать нас Комми, Неггерами, Катликами, Йудами, Сошулистами и Хреками. Но мы должны все отрицать. – Я знаю. – Мы такие же Классные Ребята, как и все остальные, и не забывай об этом. Что ты скажешь, когда они спросят, кто мы? – Я скажу, что мы Классные Ребята, Реальные Пацаны… – ответила Вера. – Парни, Кореша, Друганы, – дополнил Стиф за нее. – Нужно ухитриться перечислить все сразу. Он стал грести еще энергичнее, пытаясь скрыть раздражение. Он знал: она не выучила слова как следует. В старом доме его отца, на острове, Вера слишком часто смотрела в окно, вместо того чтобы учить древние, самые важные слова. Иногда девушка вела себя так, словно ей нет никакого дела до того, что они – Меньшинство. Она напоминала ему отца, его несчастного сумасшедшего отца, абсолютно безразличного к тому, называют ли его Катликом, Сошулистом или еще каким-нибудь отвратительным прозвищем Меньшинств. Иногда Стиф начинал подозревать, что Вере вовсе не хочется быть тем, кем хочет быть каждый, – одним из Классных Ребят. Они причалили и втащили лодку на берег. – Идем. – Стиф взял девушку за руку, чтобы помочь ей преодолеть усыпанную мусором насыпь. – И пожалуйста, помни: чтобы стать одной из них, ты должна ненавидеть. Он очень надеялся, что она не подведет. В последнее время она вела себя странно: иногда радовалась, но все чаще грустила или погружалась в грезы, как сейчас. Ну, придется ей избавиться от этого. Все их будущее сейчас зависит от того, что подумают о них Классные Ребята. А ему уже до смерти надоело быть Меньшинством. Они зашагали вниз по полуразрушенной улице. С двух сторон высились великие строения Йоука, который некогда был полон людей, как гласит легенда. Правда, это было еще в те времена, когда, как Стиф знал, существовали отвратительные Демкраты, Анаркисты и прочие странные племена. Они не прошли и квартала, как их обнаружили Классные Ребята. Окружили толпой, плотной, бок о бок друг к другу. Сыпали ругательствами в лучших традициях Реальных Пацанов, и Стиф почувствовал укол зависти оттого, что не принадлежит к их числу. – Эй вы, гниды! Гляньте-ка на это! – крикнул один из Классных Ребят. – Это ж тот парень, Комми! – Никакой он тебе, свинья, не Комми! Он чертов Ройлист! Невозможно было увидеть, кто это сказал: Классные Ребята всегда высказывались откуда-то из центра толпы. – Он и Комми, и Ройлист, ишачий ты зад! И Демкрат к тому же! – А девчонка – Царистка! Стиф побледнел, когда в них начали швырять эти древние страшные имена. Вскоре Классные Ребята уже грызлись между собой, выкрикивая старые бессмысленные проклятия в адрес друг друга. – Ты, сучка, крысиный сын! – А ты – родной брат свиньи, хотя и козлина! Но Комми, Ройлист, Катлик – все по-настоящему страшные, дурные названия – приберегались для ненавистных Меньшинств. – Я Классный Парень! – закричал Стиф, перекрывая шум толпы. – Мы хотим присоединиться к вам, Вера и я. Толпа откатилась на несколько метров назад, держась от Стифа подальше. Все они были одинаково малорослые, с грязно-коричневыми волосами. У всех близко посаженные карие глаза и широкие рты, полные гнилых зубов. Невозможно было отличить одного оборванца от другого. – Гляньте-ка, он такой странный! – завопил один из них. Стиф вспыхнул от стыда за свои светлые волосы и за черные кудри Веры. К тому же оба они – высокого роста. – С тем, как я выгляжу, ничего не поделаешь, – сказал он. – Но я не хочу быть Меньшинством. Я не Сошулист, не Царист и не Демкрат или еще кто. Я Классный Парень, Реальный Пацан и ваш Друган, стопудово! Потная, плотно сбившаяся толпа взвыла от смеха. – Он! Реальный Пацан! – Да я Анаркиста враз узнаю! С первого взгляда! – Он сын этого организатора, долбанутого психа, ага? – Да не толкайся ты, гнида вонючая! – Сам перестань, свинья, козлина, гнида… – Позвольте нам остаться с вами, – сказал Стиф. – Мне надоело одиночество. Я хочу быть как все, на самом деле, очень хочу! – А-а! – воскликнул один из Классных Ребят. – Да ты, наверное, хочешь стать Лидуром? Гинералом? Диктором? Или вообще Пездентом? Он выплевывал ненавистные имена, как яд. – Нет, не хочу, – ответил Стиф. В нем снова затеплилась надежда. В предыдущий раз они просто проигнорировали его. А сейчас хотя бы разговаривают. – Я хочу быть Классным Парнем, как все. – А что она? – Она тоже Классная, – заверил их Стиф. – Стопудово! Правда, Вера? Он вставлял в свою речь древние слова в надежде, что это будет звучать убедительнее. – Что? – Вера рассматривала старинные здания и теперь как будто очнулась от грез. – А, да-да, конечно. – Ты должна сказать «стопудово, будь я проклята», – зашептал Стиф. Он испугался, что ее слова не произвели должного впечатления. Все больше Классных Ребят стягивалось к этому месту – невысоких, с грязно-коричневыми волосами. Толкаясь и ввинчиваясь в толпу, они скалились, вопили, извергали ругательства в адрес друг друга. – Не верю я, что он Реальный Пацан, – сказал кто-то из толпы. – Да Реальный я! – закричал Стиф. – Нам надо это перетереть между собой, – сказал один мужчина. – Правда же, Братаны? Все вокруг согласно загудели. – Встретимся завтра, рвань желтопузая, – бросил Стифу другой. – Но ты особо не надейся. Толпа рассосалась, но Стиф и Вера еще долго слышали доносящиеся издалека вопли и визги. Они нашли полуразрушенное здание и устроились на нижнем этаже. Вера предусмотрительно взяла с собой немного еды. Стиф посмотрел на девушку с неодобрением: Классные Ребята о таком не заботятся. Но все-таки он поел. – Слушай, Вера, – сказал он после того, как они отужинали и растянулись на полу отдохнуть. – Тебе нужно больше говорить. Чаще произносить слова ненависти. Ругательства. Докажи им, что ты – Классная. Иначе… – Стиф, – начала она, но замялась. – Что? – А тебе не кажется, что… мы можем просто отправиться куда-нибудь еще и найти другие Меньшинства? Должен же кто-то остаться. – Уйти? Разве тебе не надоело, что тебя ненавидят? – Если я буду в другом месте, это не будет меня беспокоить, – ответила Вера тихо. – Нет, – отрезал Стиф. Ох уж все эти разговоры, которые вели отцы Стифа и Веры и гости их дома до того, как умер отец! Именно из-за этих разговоров их и считали Меньшинством. Он помнил рассказы отца о войнах, о том, как была уничтожена основная часть образованных людей – людей честных и храбрых. Отец произносил эту ложь с самым искренним лицом. А потом, говорил он, низшие слои начали разрастаться и плодиться. Трусы порождали мошенников, глупцы производили на свет идиотов. Все сколько-нибудь стоящее постепенно вырождалось – и почти исчезло за тысячу поколений тотальной ненависти. А лет еще через тысячу остался лишь шлак человечества – однородное сообщество Классных Ребят. Классные Ребята, одинаковые с виду, думающие одинаково, сыплющие проклятиями, сбивающиеся в стаи, несмотря на ненависть друг к другу, потому что только в стае они чувствуют себя в безопасности. Не способные к лидерству (здесь лицо отца становилось особенно суровым), но и не желающие подчиняться лидеру. Слишком трусливые, чтобы сражаться; слишком тупые, чтобы прекратить бесконечные свары. Классные Ребята. Вечно голодные, чересчур занятые, чтобы возделывать землю, они мрут как мухи в меду, потому что не желают делиться и сотрудничать. Но их объединяют узы общей ненависти – ненависти к Меньшинствам, которая возобладала даже над их ненавистью друг к другу. Классные Ребята! Положительно, его отец был безумен. Он говорил Стифу, что в нем и в Вере вся их надежда на будущее, что они должны отправиться на поиски себе подобных. Отец даже пытался проповедовать среди Классных Ребят, но, естественно, никто его не слушал. Одного Стиф не мог понять: почему отец так и не понял, как был не прав? Другие поняли – один за другим они тайно ускользали, чтобы присоединиться к Классным Ребятам. Им была невыносима мысль о том, чтобы оставаться Меньшинством. Каждому из них! Уже одно это доказывает, насколько отец был не прав. – Может, мы попытаемся найти таких же, как мы? – спросила Вера. – Нет! – твердо сказал Стиф. – Классные Ребята наверняка примут нас, если мы покажем им, что мы – такие же, как они. По-видимому, она все еще верит в слова отца. Ну ничего, она все поймет, как только Классные Ребята примут их в свое сообщество. Но назавтра Классные Ребята забыли про них, и они бродили по пустынным разбитым улицам до самого полудня. В конце концов они наткнулись на толпу – несколько сотен, хозяйничающих в Центрул-парке. По крайней мере, это называлось «сельским хозяйством»: Классные Ребята ковырялись в земле, причем каждый внимательно наблюдал за тем, хорошо ли работает сосед. – Привет, Друганы! – Стиф подошел к ним. – Эге, это тот Анаркист, – заметил один из них. Инстинктивно Классные Ребята мгновенно сбились в кучу. – Если я Анаркист, то ты Плутекрат, – смело заявил Стиф. Он решил, что лучший способ установить контакт с Классными Ребятами – вести себя как они. – Все равно у тебя вид какой-то странный, – сказал кто-то невидимый из толпы. – Точно-точно. Ни один из Классных Ребят так не выглядит! – Ну и что? – убеждал их Стиф, – Мы все равно такие же, и я, и она. Если вы нас примете, мы вам поможем. – Как? – спросили сразу несколько голосов. – Расскажи им, Вера. – Ну, – начала Вера застенчиво, – на нашем со Стифом острове мы выращивали овощи. И обнаружили, что они растут лучше, если выдергивать траву вокруг. Мы знаем, у вас всегда не хватает еды, так что, если вы уберете траву вот здесь и… – Ага, я так и знал! – возопил один из Славных Парней. – Этим отбросам нужен Прохресс! Стиф понял, что они сделали что-то не то. – Они опять хотят нами руководить! – Хочешь быть Пездентом, ты, гнусная гнида? – Простите ее, – сказал Стиф, и пот выступил на его лице. – Она врет, ничего такого она не имела в виду. Примите нас, пожалуйста! Мы никому не помешаем, не будем ничего менять. Мы всех ненавидим так же, как и вы. Мы и друг друга ненавидим! – Да ладно? – усомнился один из Классных Ребят. – Конечно ненавидим! – убеждал Стиф. – Не хотим мы никем руководить. И чтобы нами руководили тоже. Мы просто хотим иметь право ненавидеть так, как нашей душе угодно, как и все Классные Ребята. Вот и все, что нам нужно! Классные Ребята принялись обсуждать это, перекрикивая друг друга, шумя и скандаля. Стифу сложно было понять, к чему идет дело, склоняется обсуждение в их пользу или же наоборот. Столько людей говорили одновременно, что он никак не мог отделить их союзников от противников. Через полчаса кто-то наконец выкрикнул: – А ты точно не Анаркист?! – Точно! – закивал Стиф. – Там, на острове, один, ты можешь быть и Плутекратом, и Катликом… Стиф отрицательно помотал головой. Несправедливо обвинять его в том, что он принадлежит к одной из этих древних общин. Все это было так давно, что их историю по большей части забыли. Но до сих пор ненавидели. Стиф вспомнил, что его несчастный отец даже гордился – гордился! – когда его называли каким-то из этих имен. – Это правда, – говорил отец, – мы немного Католики и Негры, Поляки, Итальянцы и Немцы. В нас есть понемногу от всех людей, которые испытывали на себе ненависть других. Мы заявляем об этом с гордостью! Но Стиф не был горд. Он с сожалением думал о том, что отец совершенно безумен. О том, что безумен всякий, кто не хочет быть Классным Парнем. Но Классные Ребята, кажется, готовы были принять решение. Стиф со страхом ожидал своей участи. Вот если бы они приняли их! Тогда они перестали бы быть Меньшинством. Стали бы, как все, ненавидящими собратьями, а не аутсайдерами. Стали бы частью целого. – Эй, Пацан, – обратился к нему один из толпы. – Мы приняли решение. Правда, сброд? – Ага, придурок, мы все уже порешали, – ответил кто-то. – Давай я скажу? – Черта с два! Ты, вообще, кто? Диктор, что ли? – Никакой я не Диктор, дери его, но ты мне рот не затыкай! Вонючий жиртрест! – А ты лысый боров! Стиф восхищенно внимал древним могущественным словам. Неужели и он когда-нибудь сможет высказываться с таким мастерством? – Ты меня толкнул, ты, мерзкая жаба! – заорал один из них, обращаясь к кому-то сзади. И занес кулак, угрожая, но не смея ударить. – Ах ты, сучий слизняк! – Человек сзади ответил ему такой же имитацией удара, предусмотрительно промахнувшись примерно на фут. Еще пятеро яростно замахали кулаками, меся воздух. Стиф знал, что никто из Классных Ребят никогда по-настоящему не ударит – из страха получить сдачи или заработать травму. – Хрен с тобой, ты принят! – проорал ему человек, стоящий вне «побоища». Стиф издал победный клич и даже подпрыгнул от радости. Вот и все дела – одно маленькое слово, и ты уже не противный аутсайдер, а ненавидимый и дружественный член команды. Теперь он – часть целого! Стиф двинулся вперед, чтобы занять полноправное место внутри стаи, среди потных Классных Ребят. – Скорей иди сюда, – позвал он Веру. – Пока они не передумали! – Постой-ка! – завопил один из Ребят. – Ты-то с нами, а вот она – нет! – Как это? – Стиф остановился. – Она – ни хрена не Классная. Сам, что ли, не видишь? Она даже не выругалась ни разу. – Ну да, – подтвердил кто-то еще. – Спорнем, она и ненавидеть не умеет… – Это ложь! – закричал Стиф, слезы жгли ему глаза. – Скажи им, Вера! Скажи, как сильно ты их ненавидишь. Скажи! Скажи, что ненавидишь меня! Вера отвернулась. Стиф схватил ее за плечи: – Ну же! Скажи им! – Я… Я… Не могу я, Стиф. Я никого не ненавижу! «Эта невероятная женская глупость, – подумал Стиф. – Все время, что мы провели вместе, я старался объяснить ей, как важна ненависть. Они должны ненавидеть, ненавидеть и ненавидеть! Как иначе попасть в братство Классных Ребят? И что она делает теперь?» – И потом, мы тут вот о чем помозговали, – сказал один из Классных Ребят. – Если мы примем вас обоих, то у нас не будет Меньшинств. А это хреново, Братан! – Меньшинства всегда были, куда ж без них! – Короче, пусть она валит отсюда. По-любому, она Катлик. – Черт меня дери, так и есть! Она Анаркист! – Плутекрат! – Хрек! – Да, все они вместе взятые. Она – Меньшинство. Пошли отсюдова с нами, Пацан. Стиф смотрел на Классных Ребят – глумливую стаю, непрерывно изрыгающую ругань. Ему так хотелось пойти с ними, перестать быть одиночкой… Но рядом стояла Вера, отвернув в сторону свое бледное лицо. – Докажи им, Вера, – взмолился он. – Выругайся, прокляни их! Обзови меня свиньей! Докажи, что ты – из Классных Ребят! – Я не могу, – ответила она и заплакала. – Но ты должна! Внезапно она повернулась к нему и выпрямилась. Вытерла слезы ладонью и посмотрела ему прямо в глаза: – Ты. Не. Прав. – Она произнесла эти слова раздельно и четко. Потом повернулась и зашагала прочь. – Вера! – Стиф не знал, что делать. Он так долго ждал этого момента – быть принятым. Он мог бы стать одним из Классных Ребят, но… Вера уходила. – Забудь ты эту сучку, – посоветовал ему один, ухмыляясь. – Она – Хрек. Брось ее, Братан, – добавил другой. – Она не Хрек, – мотнул головой Стиф. – Да что с тобой, гнида? – спросил один из его новых собратьев. – Ты что, не ненавидишь ее? – А придется ненавидеть! Она – Меньшинство! Стиф замешкался на пару секунд – и побежал за Верой. У него за спиной Классные Ребята вопили и улюлюкали. Замахивались руками, но не решались ударить. – Куда ты? – выдохнул Стиф, догнав ее наконец. – Искать других. – Но… ты же не знаешь, где они. – Я их найду. Он дошагал рядом с нею до лодки. – Почему бы не отправиться обратно на остров? – спросил Стиф, оглядываясь через плечо на Классных Ребят. – Мы никогда не вернемся обратно, – ответила Вера. «Мы». Она сказала – «мы». Откуда она знала, что он, Стиф, собирается пойти с ней? – Ну а как же книги? Книги с древними проклятиями? – Они нам больше не нужны, Стиф, – ответила Вера.
Стиф помог ей столкнуть лодку обратно в воду, забрался внутрь следом за ней и грустно покачал головой, глядя назад, на берег Йоука. Все уже почти свершилось! Но теперь его шансы стать частью целого полностью улетучились, и ничего хорошего их не ждет впереди… Хотя, глядя на решительное лицо Веры, он вдруг понял, что не уверен в этом. Он больше уже ни в чем не был уверен. Планета дяди Тома

За полвека политической деятельности Галактический Совет, можно сказать, уничтожил институт рабства. Эта победа тем более знаменательна, что законы, призванные искоренить рабовладельческий строй, принимали во внимание совершенно разные обычаи восьмисот двух независимых государств, входящих в состав Конфедерации. С учетом этих обычаев положения «Закона о рабстве» основывались не на данных при рождении правах, а на более корректной доктрине относительного неравенства. То есть хозяевам еще следовало доказать оправданность порабощения той или иной расы. Совет же всегда находил основание даровать свободу даже самым отсталым народам. Лишь однажды его старания не увенчались успехом. Этот случай уникален еще и потому, что Совет тогда неофициально одобрил принцип относительного превосходства, которому, с моральной точки зрения, нет оправдания. Однако Галактический Совет славится своей дальновидностью. И если впредь кто-то соблазнился бы мнимой выгодой… Де Мантсет. «Очерки Конфедерации»Сорок два объекта на экране радара! Экипаж патрульного катера 8432 не поверил прибору. Билл Симс, агент Совета и командир судна, приказал идти наперехват, чтобы увидеть флот своими глазами. Вскоре экипаж маленького юркого катера убедился: радар не врет. Им навстречу почти на максимальной скорости шли сорок два выстроенных в обычном порядке корабля делгианцев. Симс смотрел на них задумчиво. Молодой, высокий и – судя по цвету кожи – коренной землянин, он впервые получил столь серьезное задание и желал оправдать доверие начальства. Он не хотел ошибиться – и особенно потому, что дело касалось не кого-нибудь, а делгианцев. На всякий случай Симс велел радисту сообщить об увиденном в штаб: флот в открытом космосе – не к добру. Затем связался с флагманом делгианцев. – Говорит патрульный катер номер восемь тысяч четыреста тридцать два, – произнес он в микрофон. – Прошу разрешения подняться к вам на борт и провести обычный досмотр. – Добро, – пришел быстрый ответ. – Только поторопитесь, нам скоро менять курс. Довод показался Симсу разумным: такой флот расходует слишком много горючего, и пропустить точку смены курса – роскошь непозволительная. – Просьба принята, – сказал Симс. – Прошу осветить стыковочный люк. Чуть помедлив, он добавил: – Галактический Совет знает о передвижениях вашего флота. – Мы сами собирались связаться с Советом. И кстати, мы – не флот. Всего лишь спасательная экспедиция. Симс переглянулся со связистом. Делгианцы редко кому спешат на помощь. Скорее, наоборот. Еще во время первой волны освоения космоса небольшой отряд фанатичных колонистов с Земли забрался в самую дальнюю точку северо-восточного квадранта галактики и обнаружил там идеальную планету Делг. Ради нее стоило избороздить просторы Вселенной. В райском климате, в атмосфере, лишенной болезнетворных микроорганизмов, на плодородной земле колонисты процветали и благоденствовали. Оторвавшись от земных корней, они, впрочем, начали быстро и разительно меняться. Делг располагался вдали от космической магистрали, а закрытость от цивилизации не идет людям на пользу. Физически делгианцы развивались великолепно, зато манеры их оставляли желать лучшего. Обитатели Делга – и еще нескольких похожих миров – обнаружили, что содержать рабочие механизмы слишком накладно. Не позаботишься о машине, она начнет тебя игнорировать. Не укроешь в ангаре – заржавеет. Не смажешь как следует – сгорит. Разгонишь посильнее – расплавится. Не заправишь – заглохнет. Другое дело – рабы! Они пашут в условиях, которых ни один механизм не выдержит. Едят что дают, спят где придется. Если раб умирает, хозяин совсем не в убытке, поскольку рабы, в отличие от дорогостоящих аппаратов, – сила самовоспроизводящаяся. Уже этого достаточно, чтобы предпочесть их машинам. За последние десять лет Делг дважды нарушал «Закон о рабстве». С этой мыслью Симс поднялся на борт их флагмана.
Два здоровенных охранника проводили Симса в каюту капитана. На гигантском корабле, где все детали размером превосходили земные, Симс ощущал себя букашкой. При виде капитана Олке это чувство усилилось. То есть на взгляд делгианца командир экспедиции выглядел вполне нормально. Но землянин видел перед собой пышущую здоровьем тушу ростом выше двух метров. Олке поприветствовал Симса тепло и снисходительно, чем невольно усугубил у землянина ощущение собственной мизерности. – Наверное, вы хотите проверить грузовые отсеки? – спросил капитан. – С вашего позволения. – Конечно, я позволяю. – Олке проводил Симса по длинному коридору и отпер дверь в самом конце. Симс вошел и ахнул. Грузовой отсек был битком набит маленькими и унылыми серо-зелеными созданиями. – Жалкое зрелище. Таких задохликов еще поискать, – сказал капитан так, словно обсуждал стадо скота. – Они называют себя аинго. Сначала аинго показались Симсу чахлыми потомками землян, но он быстро понял, что ошибся. Нет, это совсем не люди: росточком чуть больше метра, на тощих, слабых телах – большие и круглые головы. Аинго сидели на полу в гнетущей тишине. Из них словно высосали всю жизнь. – Наши корабли забиты ими под завязку, – сообщил капитан Олке. – Если не ошибаюсь, мы дочиста выскребли их планетенку. Всех забрали. – Зачем? – спросил Симс. Подняв брови, капитан ответил: – Как зачем? Взяли в рабство. – Олке как будто говорил о самой простой и естественной вещи во Вселенной. Симс изумленно уставился на капитана. Новичок на службе у Совета, он тем не менее успел познакомиться с рабовладельцами и с их нравами. Мальчишкой он видел, как на земных фермах вкалывают обезьяны с Планеты Андерсона. Эксплуататоры придумали циничное оправдание: мол, эти тихони с добрыми глазами наделены лишь зачатками интеллекта. Впрочем, позже зоологи Совета нашли у обезьян признаки подлинной разумности и освободили их. Для Симса та история стала личной – он играл с обезьянами, пока животных за это не наказали. Приказ об их освобождении пришел поздно, и ничто не могло унять его боль и ненависть к хозяевам бедняжек. Симс был твердо уверен, что все рабовладельцы – низменные, вороватые людишки, прекрасно сознающие ошибочность и неправильность своих поступков. Они жадны и потому не могут остановиться. Но капитан Олке, похоже, искренне верит, что рабство – совершенно естественное явление!
Сбитый с толку, Симс достал из кармана бланк и принялся его заполнять. Понаблюдав за ним некоторое время, капитан спросил: – Мы ведь не нарушаем законов. Почему вы обращаетесь с нами, как с преступниками? – Вы нарушили «Закон о рабстве», – тихо и с ноткой угрозы ответил Симс. Руки сами собой сжимались в кулаки, и он с трудом заставлял себя писать ровно и разборчиво. Капитан покачал головой: – Рабское положение любого вида регламентируется нормами развитости. Приглядитесь к этим существам: примитивнее их – только трупы. Да, для эксплуатации рабов нам потребуется судебное решение, но в случае с ними это простая формальность. Симс хотел было возразить, однако смолчал и продолжил писать. Теоретически рабство – законно, но на практике еще никому не удавалось обойти положение об относительном неравенстве. Упрямые, фанатичные агенты Совета пресекали в зародыше любые попытки работорговцев смошенничать на проверке. Те, кто все же приходил в суд за одобрением, бросали вызов как щепетильным зоологам, так и въедливым юристам на службе у Совета. Ученые и адвокаты неизменно побеждали, всякий раз умудряясь доказать, что щупальца – почти руки, а хаотично устроенный организм ничуть не хуже наделенного централизованной нервной системой. Что десять ног – всего лишь адаптация для лучшей устойчивости на скалистой планете, рудиментарные крылья помогают сохранять равновесие бегунам по песку, а нос так и вовсе не обязателен для обоняния. Да и вообще, зачем он существу, которое обитает в безвоздушной среде? Они могли доказать что угодно, и отнюдь не хитростью. Просто подчеркивали, что потенциальные рабы приспособлены к родной среде обитания не хуже, чем потенциальные рабовладельцы – к своей. И даже если попадались существа отвратительной – по человеческим меркам – наружности, можно было смело надеяться: юристы и зоологи найдут, в чем и им посочувствовать. Памятуя об этом, Симс расслабился и, заканчивая отчет, даже позволил себе слегка улыбнуться. Делгианцы решились на отчаянный шаг, но у них нет шансов. Суд не удовлетворил еще ни одного запроса на признание отсталости какой-либо расы. Рабства нет даже в самом далеком уголке Конфедерации. Тем временем флот делгианцев на скорости, близкой к предельной, продолжил свой путь в сторону планеты Мойра-II.
Три дня спустя Симс представил отчет об инциденте шефу. – Идиот! – заорал начальник. – Кретин! Ты законченный и безнадежный дурак! Чему тебя только в школе учили?! Симс стоял, вытянувшись во фрунт. – Не понимаю, сэр. В чем моя ошибка? Шеф, как и Симс, был коренной землянин, хотя и относился к иному политическому сектору древней планеты. Дородный и бледный, он славился своей непреклонной ненавистью к рабовладельцам. – Я скажу тебе, в чем ошибка. Ты просто-напросто не включил мозги, а в нашей работе это смерти подобно. Ты ведь знал, что делгианцы собираются устроить битву в суде? – Так точно, сэр, и я доложил… – И еще ты знал – должен был знать! – как важно решить подобный вопрос в суде дружественной планеты. – Шеф открыл карту северо-восточного квадранта. – Ты перехватил делгианцев вот здесь. Тебе следовало перенаправить их на Дантон-IV. Эта планета не просто ближе остальных, на ней еще и яро ненавидят рабство. Но нет! Ты позволил делгианцам уйти на планету Мойра-II! – Что в этом плохого? – Два года назад мы в судебном порядке лишили Мойру-II их маленьких невольников, вот что. – Господи… – простонал Симс. – Господи боже мой! Шеф принялся расхаживать взад-вперед по своему тесному, захламленному кабинету. – Ладно, это не твоя вина. В штабе тебя должны были предупредить. Все еще можно поправить. Нужно только очень серьезно подготовиться к слушанию. – Это будет нетрудно. Ведь низших рас по определению не существует. – Ну да, так тебя учили в школе. Но в реальности все сложнее. Для начала займемся философским аспектом… Шеф нажал на пульте две кнопки, и в кабинет вбежала вооруженная планшетом и карандашом стенографистка. Следом вошел аинго в сопровождении переводчика. Хмурясь, шеф трижды обошел унылое существо. – Уведи, – сказал он наконец переводчику. – На что мне такая… особь? Найдите его соплеменника, но только большого – самого большого, самого жирного и довольного жизнью. – Лучшей особи мы не нашли, – виновато ответил переводчик. – Затравленный вид – показатель мышечного тонуса, а не душевного состояния. Все аинго сутулятся, и гнусавость у них – родовое качество… – Хорошо-хорошо, – нетерпеливо перебил его шеф. – Будем работать с этим. Спроси: каково это, когда тебя угоняют с родной планеты?
Переводчик обратился к аинго, и все затаили дыхание, прислушиваясь к писклявому ответу. – Он говорит, что очень благодарен, сэр. – Так он не возмущен? – удивился шеф и обратился к стенографистке. – Запишите: «Особь ведет себя мирно, проявляет содействие. Следовательно, наделена всеми душевными качествами разумного существа». Так, а теперь спроси: за что же этот хлюпик благодарен? – Он говорит, – доложил переводчик, – что делгианцы положили конец их междоусобным войнам. Шеф беспокойно потер лысину: – И часто они воюют? – Постоянно, – грустно кивнул переводчик. Шеф велел стенографистке: – Зачеркните первые выводы и напишите вот так: «Поведение аинго смелое и боевое. Этот вид отлично приспособлен к самостоятельной борьбе за существование». Симс откашлялся и сказал переводчику: – Спросите его, многие ли гибнут во время схваток? – Никто не гибнет, – ответил аинго через переводчика. – Бойцы из нас никудышные. Шеф озадаченно глянул на Симса и повернулся к стенографистке. – Второй вывод тоже зачеркните. – У переводчика он спросил: – Чего же тогда аинго хотят? – Ничего, – ответил тот. – Ага! Записывайте: «Желают, чтобы их оставили в покое и позволили продолжить крайне важное для всего племени духовное развитие». Аинго разразился тревожным писком. – Они не хотят, чтобы их бросали, – сказал переводчик. – В одиночестве аинго сильно нервничают. – Так они хотят в рабство? Хорошенько подумав, аинго ответил. – Им все равно, – доложил переводчик. – Записывайте, – сказал шеф стенографистке. – «Спокойное противостояние, граничащее со святостью, и немой укор властолюбивым делгианцам – кульминация долгих лет глубокой душевной работы…» Аинго вновь заверещал. – Он говорит, – сообщил переводчик, – что в рабстве им, возможно, понравится. Делгианцы – сильный и волевой народ, а сильные и волевые должны править слабыми и недоразвитыми. – Что, прямо так и сказал? – взревел шеф. – Именно так, сэр. – Уведите его! Уведите скорее, пока я не сломал ему башку! Его народ хочет в рабство и того заслуживает. Но я не позволю им стать рабами! – Что-нибудь из этого занести в протокол? – поинтересовалась стенографистка. – Нет, все записи уничтожить. Симс, труби сбор, нужны все специалисты. Судебное слушание скоро, нам надо придумать, как приравнять аинго к развитым существам. – Шеф обернулся к стоявшему у двери переводчику. – Уведи эту бесхребетную макаку прочь с глаз моих! И на кой они дались делгианцам?! Аинго улыбался, когда его выпроваживали из кабинета. Похоже, ему нравилось, что на него орут.
Симсу поручили составить отчет о всестороннем исследовании аинго. Результаты, мягко говоря, не радовали. Физически подопытные выглядели типичной ошибкой природы: слабое зрение, плохой слух, вестибулярный аппарат ни к черту, мускулатура почти не развита. Малейшая инфекция валила аинго с ног. Они быстро достигали зрелости (если, конечно, зрелостью можно назвать постоянный и полнейший ступор) и так же быстро умирали. Теоретически средняя продолжительность жизни у них составляла от двадцати до тридцати лет, но на практике за счастье считалось протянуть хотя бы до пяти. Удручали и исследования экологов. Даже на планете с самыми благоприятными условиями аинго не смогли бы построить цивилизацию, хотя бы и в зачаточной форме. Больше того, они не сумели бы организовать и первобытного строя: у них не получилось бы жить ни самостоятельно, ни в симбиозе с природой, ни паразитировать на ней. Ни один тест не оценил умственное развитие аинго выше имбецильного. Думали они медленно и почти ничего не чувствовали, кроме разве что вялого отвращения к сородичам. И никаких амбиций: все их устремления сводились к тому, чтобы вызвать к себе жалость. О морали и чести они не имели никакого понятия. Зато Симс выяснил, чем аинго так приглянулись делгианцам: эти существа ловко карабкались по деревьям, а значит, могли собирать фрукты в обширных садах Делга. – Вот, собственно, и все, – сказал Симс, вручая шефу резюме. Тот бегло просмотрел отчет и бросил его на стол. – Что-нибудь пригодится? – спросил Симс. – Ничего, – ответил шеф. – Зацепок ноль. – Если бы я только не пропустил делгианский флот на Мойру… – Это ничего бы не изменило. Закон о рабстве все еще основан на принципе относительного неравенства. Любой суд – не важно, на чьей он стороне, – принял бы решение не в нашу пользу. Симса это нисколько не утешило. На Дантоне-IV они бы точно выиграли дело. Молодой агент Совета еще раз прокрутил в уме ситуацию с досмотром: сорок две точки на радаре, контакт с делгианским флотом, беседа с капитаном Олке… – Постойте! – воскликнул он. – Разве не существует запрета на вывоз аборигенов с родной планеты в целях эксплуатации? – Существует, – ответил шеф. – Но его легко обойти. Нужно просто оставить на планете некоторое количество аборигенов, что делгианцы наверняка и сделали… – Но капитан утверждал обратное! – Гмм… дай-ка подумать. Делгианцы уверяют, будто спасли аинго, потому что их родная планета непригодна для жизни. Если сумеем доказать, что это не так и что вмешательство делгианцев необоснованно… Симс вскочил: – Я вылетаю немедленно. – Слушание назначили на завтра, но я еще попросил исследовать эндокринную систему аинго. Результаты анализов придут только через несколько дней, так что заседание суда должны отложить. – Что-нибудь да найду, – пообещал Симс. – Надеюсь. На служебном катере Симс прилетел на родную планету аинго – безымянную, под кодовым номером LG 34232-2. Сфотографировал солнце, замерил уровень его излучения, взял атмосферные пробы с самой планеты и отправил все в штаб. Потом на бреющем полетел над поверхностью LG 34232-2 в поисках поселений. Размерами планета уступала Марсу, ее поверхность почти целиком была покрыта океаном, лишь кое-где встречались редкие, поросшие джунглями островки. И никаких признаков разумной жизни. Симс старательно осматривал острова в зоне с умеренным климатом, но и там не встретил никого, кроме мелких пугливых птиц и зверушек. Делгианцы вывезли всех аинго – подчистую. Чтобы поближе познакомиться с местной флорой и фауной, Симс посадил катер в джунглях. Он обнаружил еще больше видов птиц и животных; здесь в изобилии водились и насекомые. На первый взгляд жизни ничего не угрожало. Кругом – пышная и разнообразная растительность, местами, наверное, даже пригодная в пищу. Связавшись с начальником, Симс доложил: – Планета вполне гостеприимна. Жарковато, конечно, и уровень влажности высокий, но прямой опасности нет. – Какие-нибудь поселения обнаружил? – спросил шеф. – Вот ищу. – Молодцом. Как заметишь что-нибудь интересное – докладывай, нам все пригодится. Суд больше не желает обследовать самих аинго, мол, насмотрелись на них. – Получится еще немного отложить слушание? – Да я вообще не смог добиться отсрочки. Процесс длится вот уже два дня, окончание близко, и суд склоняется… совсем не в нашу пользу. Впрочем, Совет не сдается, наши юристы копаются в наработанных данных. Вдруг да выудят что-нибудь этакое. – Если мне что-то встретится, – немедленно доложу, – пообещал Симс и отключился. Вздремнув на борту катера, утром он отправился исследовать верхушки деревьев, где влажность и жара ощущались не так сильно. Ничего не обнаружив, продолжил поиски на следующий день. Ближе к вечеру он заметил в джунглях участок, который немного не соответствовал общему порядку, а точнее – беспорядку. Посадив катер неподалеку, Симс отправился к странному участку пешком.
Вроде бы джунгли как джунгли, только деревья здесь ниже и реже, зелень ярче и кроны не такие плотные. Осматриваясь, Симс понял: поработала здесь отнюдь не природа, а цивилизация. Уж слишком четкий порядок. Он вышел на середину участка и принялся копать. На глубине в полметра обнаружились глиняные черепки и фрагменты керамического калебаса, совсем свежие. На глубине около метра нашлась бронзовая вилка. Углубившись еще на метр, Симс нашел кусочек глянцевой синей пластмассы и долго озадаченно его рассматривал. Керамика – это обожженная глина. Гончарное дело – ремесло нехитрое, а вот бронза… Чтобы ее изготовить, надо в нужных пропорциях смешать олово и медь определенного качества. Бронзовое литье знаменует рождение металлургии, а для создания глянцевой синей пластмассы и вовсе требуется разработать особую технологию. И на каком-то этапе истории аинго этой технологией обладали! Судя по находкам, эта раса деградировала, опустившись ниже уровня первобытного строя. Отошла от цивилизации – и, возможно, не без посторонней помощи. Кто-то – не исключено, что делгианцы, – сравнял деревни аинго с землей, а потом джунгли скрыли следы былой славы или несостоявшегося прогресса. Рация запищала, вызывая на связь. – Симс, – сказал шеф, – немедленно убирайся с этой планеты. – Пока не могу. Я нашел следы вмешательства в жизнь аборигенов. Улики неопровержимые. Это абсолютно точно… – Мой прямой приказ: немедленно улетай оттуда! – Но, шеф! – запротестовал Симс. – А как же свидетельства… – Мы проанализировали данные по солнцу аинго. Это новая звезда до вспышки, Симс. Она, как бомба, в любой момент готова рвануть! – Так, значит, спасательная миссия делгианцев… – Не выдумка и не предлог. – А суд? – Слушание завершилось несколько часов назад. Аинго признали недоразвитыми, их порабощение легализовано.
Уже в штабе Симс вывалил находки шефу на стол. – Взгляните! Можно ведь подать апелляцию в Верховный суд? – Апелляции не будет, – возразил шеф. – Спасение народов не дает права их порабощать, – со злостью заявил Симс. – У нас твердые основания подать апелляцию. – Апелляции не будет, и точка. Есть приказ. – Ваш? – Совета. Начальство проанализировало данные по обследованию аинго и решило больше не париться ради этих дохляков. Слова шефа так поразили Симса, что он без приглашения бухнулся на стул. – Как же так? – вымолвил он. – Лучше не спрашивай, – угрюмо предупредил шеф. – Совет считает, что аинго и правда заслуживают рабства? Что это лучшая для них участь? – Совет вообще не считает нужным объясняться перед своими клерками, привратниками, секретарями и прочее и прочее… В общем, будь добр, перестань задавать вопросы. Ты славно потрудился, Симс, но дело закрыто. Забудь о нем. – Тогда я подаю в отставку. – Я ее не принимаю. – Шеф одарил Симса яростным взглядом. – Аинго – не единственная раса во Вселенной, на них свет клином не сошелся. Надо и о других позаботиться, потому что назревают большие неприятности. Готовь корабль к вылету. Симс отдал честь и поспешил в ангар.
Журналисты, как стервятники, слетелись на Делг-IV. Уйма статей, а затем и книг была написана о первом в Конфедерации узаконенном порабощении, а с планеты делгианцев потекли реки фруктов и овощей на продажу. Всех потенциальных рабовладельцев объединяет общая черта: они не хотят сидеть смирно и завидовать успеху рабовладельца состоявшегося. Те планеты, где не хватало живой рабочей силы и не было возможности заменить ее машинным трудом, попытались сделать из случая закономерность. Как, собственно, и предсказывал шеф. Суды едва успевали рассматривать прошения. Симс и другие агенты с маниакальной настойчивостью искали доказательства разумности народов, представленных Комиссии по вопросу порабощения. – Нельзя, чтобы прецедент с аинго повторился, – твердил шеф. – Иначе нам конец. Бейтесь, бейтесь насмерть! Победы доставались потом и кровью, но агенты не унывали. Ученые Совета раз за разом находили нужные данные, юристы доказывали случаи одурманивания наркотиками, гипноза и стирания памяти. Мошенники хитростью низводили своих жертв до уровня аинго. Агенты Совета выясняли, как именно. Зоологи и юристы, приняв эстафету, разбивали доказательную базу противника, пусть иногда дела и казались заведомо проигрышными. Однажды Симса вызвали в штаб. Он чувствовал себя как выжатый лимон; шеф и остальные сотрудники буквально падали с ног – усталые, раздраженные, нервные. – Больше так продолжаться не может, – сокрушался начальник. – Работорговцы знают, что мы на пределе, и действуют все наглее, все упорнее. Рано или поздно мы где-нибудь ошибемся, и тогда конец. – Можно завербовать еще агентов, – предложил Симс. – Ученых, юристов. – Бюджет не резиновый, – устало возразил шеф. – Платить будет нечем, а за «спасибо» никто работать не станет. – Есть волонтеры. Шеф недоверчиво взглянул на Симса: – Кто, например? – Те, кого мы спасли от рабства. Отберем самых находчивых и обучим нашему делу… – Вот тут я тебя опередил, – вскочил на ноги шеф. – Уже нашел им тренера. – Неужто? И кто это? – Ты. – Но у меня полно работы, – запротестовал Симс. – Мой сектор уже отстал от графика. – Не только твой. Приступай к новым обязанностям. Может, нам удастся сдержать это безумие.
От добровольцев не было отбоя; народы, которым Совет некогда помог избежать неволи, с радостью откликнулись на призыв. Талант многих ничуть не уступал их рвению помочь. Тех, кто не блистал интеллектом, принимали на службу в качестве живой физической силы – ее недостаток сказывался все заметнее по мере того, как противостояние с работорговцами ожесточалось и противник терял остатки совести. Суды не то чтобы не справлялись с потоком прошений, они просто тонули в волне разбирательств. Как быть дальше, Симс не знал. Не знали, впрочем, и остальные. – Вот оно, Совет сдает позиции, – подавленно признал шеф. – Сил больше нет, бери нас тепленькими. Я всегда действовал по принципу: хороший генерал не видит превосходства противника, но надо быть полнейшим идиотом, чтобы не распознать абсолютно безнадежную ситуацию. Остается молиться, чтобы Средневековье – которое, кстати, скоро наступит – долго не продлилось. И ровно в этот момент шефу позвонили с Делга. Выслушав собеседника, начальник Симса просиял и гордо приосанился. – Симс, готовь корабль, – велел он привычным командирским тоном. – С Делга пришла петиция о смене статуса. Симс аж попятился: – Неужели эта мелочь, аинго, бунтует? – Хуже, – довольно улыбнулся шеф. Все время, что они летели на Делг, Симс недоумевал. На космодроме их встретила делегация двухметровых делгианцев. Не дав агентам даже спуститься с трапа, великаны загомонили: – …Не согласны! – …Где справедливость в галактике? – …Совет нас обмишурил! В этот момент прямо из воздуха материализовался аинго. Выглядел он примерно таким же, каким его запомнил Симс, разве что подрос, сравнявшись с делгианцами. И внушал трепет своим уверенным и властным видом. – Тихо! – гаркнул аинго, и делгианцы разом замолчали. – Прошу прощения, – вежливо обратился к агентам новоиспеченный гигант. – К вашему прибытию следовало отправить их в загон. Экие горлопаны… – В загон?! – непонимающе переспросил Симс. – Ну разумеется. В свободное от трудов время наши рабы отправляются в загон. Этот обычай – еще когда ситуация была диаметрально противоположной – они же сами и придумали. – Но разве… Какого черта здесь происходит? – Полагаю, ваш начальник в курсе.
Шефа прямо-таки распирало от ехидной радости, он широко улыбался. – Еще не смекнул? – А должен был? – смущенно поинтересовался Симс. – В общем-то, нет. Совет тоже ни о чем не догадывался, пока аинго не связались с ними. Хотят изменить свой статус… – Аинго? Вышли на связь? Сами?! – Да. Их раса мутировала и коренным образом изменилась. Началось все с регресса: аинго быстро опустились с уровня развитой цивилизации до дикарей. Причина – в излучении солнца, которое готовилось стать новой звездой. Когда делгианцы обнаружили аинго, деградировать тем было уже попросту некуда. – А в рабстве мутация вызвала прогресс, – ошеломленно закончил за шефа Симс. – Стоило аинго уйти от солнечного излучения. Ну что ж, проблема решилась сама собой! Остается только попросить суд отменить порабощение. – Все не так просто, – урезонил его шеф. – Теперь аинго хотят поработить делгианцев! – Как?! – Признаем, мы совершили ошибку, – осмелев, высказался один из делгианцев. – Но это не повод нас порабощать! – Вы низший народ, – указал ему на место аинго. – Разве вы способны мгновенно перемещаться в пространстве? Появляться ниоткуда? Исчезать в никуда? – Нет, – сконфуженно признал делгианец. – Но все равно порабощать нас – неправильно. – Неправильно? О, не спорю, однако это пойдет вам на пользу. И пока мы не решим – что вряд ли – освободить вас, быть вам рабами. А сейчас – марш в загоны! В голосе аинго звенел металл, однако Симс уловил и веселые нотки. Аинго явно забавлялся с делгианцами, причем совершенно беззлобно. – Вот так штука, – ухмыльнулся Симс, когда аинго вернулся, разведя делгианцев по загонам. – Получается, аинго с нами заодно? – Точно. – Шеф ответил ему усмешкой. – Аинго рабство по вкусу не больше, чем Совету. И они наглядно показали, что может случиться с приверженцами принципа относительного неравенства. Придет день, и другие работорговцы – точно как делгианцы сегодня – станут бить себя пяткой в грудь, утверждая, что, мол, низших рас по определению не существует. – И Совет подыграет аинго? – Ну а ты сам как думаешь? Симс настороженно взглянул на аинго – и тот вполне добродушно подмигнул агенту. Тогда Симс достал из кармана чистый бланк и принялся его заполнять. …И если впредь кто-то соблазнился бы мнимой выгодой легализованного рабства, то это лишь подтвердило бы правоту Совета. К моменту написания этих строк делгианцы уже двадцать лет пытались через суды вернуть утраченную независимость. Их печальная участь послужила уроком прочим несостоявшимся работорговцам и рабовладельцам. Случай с аинго укрепил позиции борцов с рабством куда эффективнее, чем целый патрульный флот. Де Мантсет. «Очерки Конфедерации»Глубокая дыра в Китай