В)посредничество и посредники — те, кто образом и выразительной формой своего существования являют переход и границу

На втором шаге анализа ситуации предстоит уточнить гипотезу, ответив на вопрос о том, какого детства и какой образовательной системы кризис мы переживаем. Для подхода к ответу необходимо выделить основное противоречие и разрыв, характеризующие критический период, задающие его кризисность. Я считаю, что этот разрыв может быть охарактеризован как расхождение, с одной стороны, образовательной системы — ее ценностей и результатов, а с другой — системы взросления. Присвоение форм культуры (образование) оказалось оторванным от освоения идеальной формы, понимаемой как образ идеального взрослого, и заслонило последнюю. Освоение взрослости, т.е. форм самостоятельности и ответственности, оказалось латентным, невыделенным и как бы «занавешенным» различными формами культуроосвоения и куль-туротворчества. Взросление проходит вне образовательной системы, а образование — вне системы взросления. Разные степени освоенности культурных форм и норм не представлены ребенку как критерии его взрослости. Более того, поскольку такие критерии должны быть социально представлены, а они отсутствуют в образовательной системе — системе «социализации», то значит их нет и вовсе — нет как культуры. И это притом, что образование представляется как общественно необходимый процесс. Ребенку всячески внушают, что он обязан учиться, чтобы стать взрослым. И правильно делают. Ведь если учиться в конечном счете не для этого, то для чего же?

Приведенные соображения подводят к тому, что нынешний кризис — это кризис определенного детства, а именно такого, в котором освоение культуры и взросление было единым процессом, т. е. взросление выступало как освоение культуры, а освоение культуры

представлялось всему сообществу и, конечно, ребенку как взросление (рис. 1).

Рис. 1. Освоение—взросление как единый процесс

Рис. 2. Расхождение освоения и взросления

Слово «представлено» выделено, поскольку это необходимый момент конструкции. Для меня существенны особые способы представления события взросления. В том же сообществе и том детстве, которое сейчас окончательно распалось (уже и в нашей стране), т.е. кризис которого, по предложенной гипотезе, переживается, подобная представленность имела место, и поэтому специально был отмечен и маркирован возрастной переход как переход в иной, более совершенный мир. Например, переход во взрослый мир был маркирован посредством обряда инициации. Сейчас в нашем образовании остался лишь один такой переход — от школьной к институтской жизни. Еще недавно был и другой — приход в школу, но сейчас в связи с обучением шестилеток и этот переход становится достаточно размытым. Если изобразить соотношение процессов взросления и освоения культуры в современном сообществе, то окажется, что они расходятся где-то в старшем дошкольном возрасте и снова сходятся примерно в старшем юношеском (рис. 2).

Существуют достаточно яркие примеры сообществ, где освоение социокультурных норм совпадает с взрослением, где, следовательно, разным ступеням взросления соответствуют разные общественно значимые и оцениваемые деятельности, где для всех прозрачен образ взрослости и где возрастные границы и переходы отмечены как особое событие посредством специальных ритуалов и обрядов. Это так называемые традиционные сообщества. Можно сказать, что это сообщества, в которых культура существует как возрастная культура и социум как возрастной социум. В этой культуре возрастные формы и нормы обязательны для всех и представлены всем. Для этой культуры характерны «возрастная стратификация» и «возрастная символизация» [1], [5].

Очень важно, что в таких сообществах каждый возраст представлен предыдущему и последующему, причем для предыдущего он выступает как ступень взрослости и зрелости, а для последующего, наоборот,— как незрелость и несовершенство. Такое возрастное отношение можно назвать относительной взрослостью. Но это отношение возможно лишь в том случае, когда в сообществе существует и образ абсолютной взрослости (своеобразный эталон зрелости и оспособленности, задающий результат развития). Можно сказать, что наличие образа абсолютной взрослости (идеальной формы) оборачивается образом относительной взрослости, т. е. возраст и его носители становятся посредниками между младшими и старшими. Указанная связь возрастов закреплена в ритуале возрастного перехода, в общественном запрете «перескока» через возраст и в дифференциации содержаний жизни в возрастах. Последовательная трансляция взрослости во времени онтогенеза, трансляция события взросления по схеме «абсолютный взрослый — относительный взрослый — ребенок» задает ясность для представителей каждого возраста того, что такое взрослость, т.е. понятность того, что такое самостоятельность и ответственность и каковы их границы.

Обратной стороной жесткой временной перспективы является бедность пространственной, т. е. бедность состава форм культуросозидающей деятельности. Человеку негде «застрять» в стороне от взросления. Подобное «застревание» в «свободном деянии» и отмечается таким сообществом, как детство, неготовность для серьезных и ответственных дел.

Итак, современный кризис детства — это кризис того детства, которое характеризуется: