Иосиф флавий. Иудейские древности

(Отрывки приводятся по изданию: Иосиф Флавий. Иудейские древности: В 2-х томах / Пер. с греч. Г.Г. Генкеля. М., 1994. В перевод нами внесены некоторые изменения)

Предисл. (1) Я нахожу у лиц, приступающих к составлению исторических сочинений, не одну и постоянно одинаковую к тому побудительную причину, но целое множество их и в большинстве случаев поводы крайне несходные между собою. Именно, одни стремятся принять участие в научной работе[133] с целью выказать блестящий стиль свой и приобрести себе неизбежную в таком случае славу; другие берутся за такой труд, не взирая на то, что он им не по силам, имея в виду снискать себе расположение тех лиц, о которых им приходится повествовать; существуют далее также историки, побуждаемые каким-то внутренним чувством необходимости запечатлеть на бумаге события, в которых они сами были участниками; многих, наконец, побудило величие дотоле скрытых и покоящихся как бы во тьме событий вывести описание последних на свет, на пользу общую. Из указанных здесь причин последние две являются решающими также для меня. Именно, с одной стороны, я, как личный участник, чувствовал необходимость описать происшедшую у нас, иудеев, с римлянами войну, все ее перипетии и конец, ввиду того, что существуют лица, исказившие в своих на этот счет описаниях истину.

2. С другой же стороны, я взялся за предлежащее сочинение, полагая, что содержание его будет достойно возбудить к себе интерес со стороны греков, так как здесь имеется в виду представить картину всех наших древностей и нашего государственного устройства, критически выведенную из еврейских сочинений[134]. …С течением же времени и меня, как это обыкновенно бывает с людьми, решающимися взяться за какое-либо грандиозное предприятие, обуяли лень и сомнение в возможности довести на чудом языке и в чуждой нам форме до благополучного конца такую обширную задачу. Но нашлись люди, которые из любви к истории побуждали меня к этой работе; между ними на первом плане стоит Эпафродит[135], человек, серьезно любящий всякую науку и находящий особенное удовольствие в исторических исследованиях, тем более что он сам был участником великих событий и свидетелем многоразличных переворотов…

3. …Каждый, желающий подробно ознакомиться с этою историей[136], выведет из нее на первом плане заключение, что, с одной стороны, людям, повинующимся велению Господа Бога и не дерзающим преступать законы, все удается сверх чаяния и наградою их от Бога является будущее (загробное) блаженство, с другой же стороны, людям, отступающим от точного исполнения этих повелений, в одинаковой мере легкое становится непреодолимым и даже обращается в неизбежную гибель все то, за что они взялись бы как за нечто несомненно хорошее. Поэтому я убеждаю тех, которым попадутся в руки эти книги, иметь в виду повеление Господа Бога и принять во внимание, что наш законодатель достойным образом понял природу Его и всегда приписывает ему лишь деяния, соответствующие Его могуществу, сохранив повествование о нем свободным от всяких позорных, хотя и встречающихся у других (историков), мифологических прикрас, несмотря на то, что он, ввиду отдаленности времени и глубокой древности, мог бы вполне безбоязненно ввести в свой рассказ многоразличные лживые выдумки. Ведь он жил две тысячи лет тому назад, т. е. в такое отдаленное время, к которому поэты не осмелились отнести не только деяния и законодательства людей, но и происхождение самих богов. Все это с должною ясностью и в соответствующем порядке покажет нижеизложенное историческое повествование; в нем я себе поставил неизменною задачею ничего (лишнего) не прибавлять, но и ничего не опускать.