Происхождение и эволюция психики в филогенезе (по А.Н. Леонтьеву)

В психологии под филогенезом или филогенетическим развитием психики понимается процесс изменения психики как продукта эволюции.

Углубление в филогенетическую историю психики неизбежно подводит к вопросу о ее объективном критерии, т. е. такой внешне наблюдаемый и регистрируемый признак, который позволяет утверждать, что у данного организма есть психика.

В истории естествознания существовали различные попытки «локализовать» психику в природе.

- Панпсихизм – теория, согласно которой душой наделена вся природа, в том числе и неживая.

- Биопсихизм – психика есть у всего живого, включая растения.

- Нейропсихизм – психика только у существ, обладающих нервной системой.

Во всех этих представлениях критерии психического были внешними по отношению к форме существования организма (предмета).

Другую группу теорий составляют те, которые исходят из внутренних, функциональных, критериев (не опускаются в поисках психики ниже животного мира). Вот некоторые из них: способность к поисковому поведению, способность к «гибкому» приспособлению к среде, способность к «проигрыванию» действия во внутреннем плане и др.

А. Н. Леонтьев. В качестве объективного критерия психики предлагает рассматривать способность живых организмов реагировать на биологически нейтральные воздействия (это те виды энергии или свойства предметов, которые не участвуют непосредственно в обмене веществ).

Если живой организм приобретает способность, как отражать биологически нейтральные свойства, так и устанавливать их связь с биологически существенными свойствами, то возможности его выживания оказываются несравненно более широкими. Пример. Звуком не питается ни одно животное, равно как от звука обычной интенсивности животные не погибают. Но звуки в природе – важнейшие сигналы живой пищи или приближающейся опасности.

Теперь появляется как бы вставленная активность. Она «вставлена» между актуальной ситуацией и биологическим витальным актом – обменом веществ. Поскольку растения не могут разбежаться, услышав звуки машин, укрывшись от опасности, мы говорим, что у них нет психики. Напротив, практически все животные обнаруживают сигнальное поведение, и на основании этого мы считаем, что у них есть психика.

Теперь нужно ввести два фундаментальных понятия:

Раздражимость – это способность живых организмов реагировать на биологически значимые воздействия. Корни растения раздражимы по отношению к питательным веществам, которые содержатся в почве: при соприкосновении с раствором этих веществ они начинают их всасывать.

Чувствительность – это способность организмов отражать воздействия, биологически нейтральные, но объективно связанные с биотическими свойствами.

Когда речь идет о чувствительности, «отражение», имеет два аспекта: объективный и субъективный. В объективном смысле «отражать» – значит реагировать, прежде всего двигательно, на данный агент. Субъективный аспект выражается во внутреннем переживании, ощущении, данного агента. Раздражимость же субъективного аспекта не имеет.

Предположение о том, что субъективная форма отражения впервые появляется вместе с реакциями на абиотические раздражители, является очень важной научной гипотезой. Хотя гипотеза Леонтьева относится к происхождению ощущения у животных, проверку ее он мог организовать только на человеке: испытание с засвечиванием ладони зеленым светом перед подачей тока в палец. Главный объективный результат опытов состоял в том, что испытуемые научились заранее снимать руку с ключа в ответ на засвет ладони. Главное субъективное событие при этом заключалось в появлении неясных, но все-таки достаточно заметных ощущений в ладони. По отчетам испытуемых, эти ощущения и были основанием для снятия руки с ключа.

Если испытуемый не предупреждался о предваряющих засветах и не пытался их «уловить», то не возникало ни объективного, ни субъективного результата: у него не вырабатывалась условная двигательная реакция (снятие руки с ключа) на засветы руки и не возникало ощущение этих воздействий.

В ыяснилось, что описанные кожные ощущения возникали не вслед за выработкой условной двигательной реакции, а, наоборот, до нее; они являлись непременным условием такой выработки.

Итак, ощущение составляет необходимое звено условного приспособительного акта. Функция этого «звена» – ориентировать организм относительно значимых условий среды, опосредстовать его витальные приспособительные акты.

Идея о двух различных механизмах развития поведения (путем изменения инстинкта и путем приобретения индивидуального опыта), равно как и самая общая оценка психики как важнейшего фактора эволюции, были иостаются важными и бесспорными теоретическими положениями.

ПСИХИКА возникла потому, что она оказалась, «могучим средством приспособления животных к окружающей среде»

Согласно предположению А. Н. Леонтьева, толчком к появлению психического отражения (чувствительности) мог послужить переход от жизни в однородной среде к среде вещно-оформленных объектов (устойчивая связь между объектами или их отдельными свойствами).

Чувствительность, вероятно, появилась на базе раздражимости. Из-за изменений среды некоторые воздействия перестали быть витально значимыми сами по себе. Однако организм продолжал на них реагировать как на сигналы биотических воздействий. Это и означало появление чувствительности.

Теперь обратимся к крупному и очень сложному вопросу о процессе развития психики.

Здесь так же, как и в вопросе о происхождении психики, нет прямых свидетельств, поэтому мы вынуждены строить гипотезы, опираясь на общие соображения и доступный фактический материал.

«Выстраивая» современных животных в некоторую последовательность на основе признаков усложнения психики и поведения, нельзя получить реального филогенетического ряда (т.к. например, современная инфузория – такой же продукт длительной эволюции, как и современное высшее млекопитающее).

Первое положение: как показал А. Н. Леонтьев, каждая новая ступень психического развития начинается с усложнения деятельности, практически связывающей животное с окружающим его миром.

Второе общее положение: имеет место несовпадение линий биологического и психического развития животных. Например, животное, стоящее на более высокой ступени биологического развития, не обязательно обладает и более развитой психикой.

А. Н. Леонтьев выделяет в эволюционном развитии психики три стадии: (1) стадию элементарной сенсорной психики, (2) стадию перцептивной психики, (3) стадию интеллекта.

К. Э. Фабри сохраняет лишь первые две стадии, растворяя стадию интеллекта в стадии перцептивной психики по причине трудности разделения «интеллектуальных» и «неинтеллектуальных» форм поведения высших млекопитающих. Затем К. Э. Фабри вводит разделение каждой стадии по крайней мере на два уровня: высший и низший, допуская возможность существования также и промежуточных уровней.

Как уже говорилось, животные на стадии элементарной сенсорной психики способны отражать лишь отдельные свойства внешних воздействий.

Большой интерес представляют существа, которые находятся на низшем уровне этой стадии, т. е. обладают лишь зачатками психики (многие простейшие). Способны к достаточно сложным перемещениям в пространстве. Их движения совершаются в сторону благоприятных условий среды или же в сторону от неблагоприятных условий (прикасание инфузории к мягким поверхностям и отдаление от твердой приграды).

У тех же простейших обнаружены элементарные формы индивидуального научения (заключенные в квадратный сосуд и привыкшие плавать вдоль его стенок, сохраняют некоторое время квадратную форму траектории, будучи перемещены в круглый сосуд).

Некоторые данные заставляют предположить, что простейшие способны также к ассоциативному научению, т. е. к выработке условных реакций.

Может сложным оказаться поведение на стадии элементарной сенсорной психики уже высшего уровня этой стадии (Морские кольчатые черви-полихеты строят домики из частиц, которые они собирают на дне; Если в такой домик заползает чужак, хозяин вступает с ним в бой).

Перейдем к стадии перцептивной психики.

Представители этой стадии отражают внешнюю действительность в форме не отдельных ощущений, а целостных образов вещей ( позвоночные, начиная с рыб и кончая млекопитающими, в том числе приматами; практически все членистоногие, насекомые, а также головоногие моллюски).

На этой стадии мы встречаемся с труднообозримым разнообразием форм и проявлений психики, а также градаций ее сложности.

Если на самом раннем этапе психика проявлялась в реакциях приближения – ухода, то теперь такие «реакции» превращаются часто в развернутую многозвенную цепь действий.

Более сложное строение деятельности у представителей перцептивной психики А. Н. Леонтьев выражает через идею выделения операций.

Операции – это относительно самостоятельные акты, содержание которых отвечает не самому предмету потребности, а условиям, в которых он находится.

Следуя этой мысли А. Н. Леонтьева, можно сказать, что для дождевого червя (представителя сенсорной психики), который освоил в лабиринте путь к пище, образ пищи (предмет потребности) и путь к ней (условия) еще слиты в единый нерасчлененный образ – комплекс свойств. В отличие от этого собака способна воспринять как независимые предметы пищу и преграду на пути к ней. Таким образом, можно сказать, что в деятельности собаки способ, с помощью которого она достигает цели, вычленился из ее общего движения к цели и приобрел относительную самостоятельность.

О б основных особенностях психики животных, имея в виду ее отличия от психики человека.

Основу всех без исключения форм поведения животных составляют инстинкты, точнее, инстинктивные действия, т. е. генетически фиксированные, наследуемые элементы поведения. Как и морфологические признаки, они воспроизводятся в каждой особи данного вида в относительно неизменной форме.

Например, для голубей характерен особый способ питья. Все птицы, как известно, пьют, запрокидывая голову, и только голуби втягивают воду клювом с опущенной головой.

Высокая целесообразность инстинктов издавна порождала теории об их «разумности». Однако со временем эти теории уступили место прямо противоположным оценкам. Стали говорить о «слепоте», «машинообразности» инстинктов. Поводом послужили опыты, в которых человек вмешивался в естественный ход жизни животных.

Например, гусеницы движущиеся за вожаком по пути шелковой нити; Фабр щеточкой тщательно стирает нить; Колонна гусениц замыкается в круг и начинает бесконечно кружить по краю кадки. Они не могут найти пищу, которая лежит рядом, не могут вернуться «домой»; обречены на голодную смерть. - кружение в течение 7 суток!

Вместо «разумности» следует говорить о биологической целесообразности инстинктов, а вместо «слепоты» – об их фиксированности, или ригидности.

Полезно сравнить «ошибки» инстинкта с «ошибками», или иллюзиями, восприятия. Эти явления имеют много общего (Галка Доренца и иллюзии окна Эймса). «Ошибки» инстинктов, и иллюзии восприятия возникают в результате автоматического срабатывания непроизвольных механизмов, причем механизмов правильных, оказавшихся в «неправильных», т. е. искусственных, а значит, и маловероятных или невозможных в природе ситуациях.

Раньше формы поведения, основанные на инстинкте и на научении, противопоставлялись. Считалось, что инстинктные действия жестко запрограммированы, и животное способно к их реализации без всякой индивидуальной «доводки». Согласно современным данным это далеко не так. Показано, что многие инстинктивные действия должны пройти период становления и тренировки в ходе индивидуального развития животного. Такая форма получила название облигатного (т. е. обязательного) научения.

Например. Пение некоторых птиц – еще один пример облигатного научения. Зяблик, снегирь и ряд других птиц не в состоянии воспроизвести песню своего вида, если они выросли в изоляции или в обществе других птиц.

Все сказанное до сих пор об инстинктах животных чрезвычайно важно для понимания биологической предыстории специфически человеческих форм поведения. К ним относятся прежде всего язык и общение животных, а также использование ими орудий.

Язык животных представляет собой сложные системы сигнализации. Животные передают друг другу информацию о биологически значимых событиях и состояниях. Важнейшее отличие языка животных от языка человека состоит в отсутствии у него семантической функции (элементы языка животных не обозначают внешние предметы сами по себе, их абстрактные свойства и отношения, они всегда связаны с конкретной биологической ситуацией и служат конкретным биологическим целям).

Другим отличием языка животных является его генетическая фиксированность. Вполне можно сказать, что каждая особь в животном мире от рождения знает язык своего вида. Знание же языка человеком формируется прижизненно, в ходе общения его с другими людьми.

Пример, расшифровка «танцев» пчел К. Фриш. Характер этих движений, их ориентация и интенсивность находятся в точном соответствии с направлением и дальностью полета за пищей. Врожденная способность.

Широкую известность приобрели описания «поз подчинения», с помощью которых более слабое животное останавливает агрессивные действия противника. Они особенно развиты среди хищных животных, способных нанести друг другу серьезные увечья.

В некоторых сообществах наблюдается четкое распределение функций между особями; основой служат половые, возрастные, ранговые признаки.

Обобщая изложенные факты, следует выделить то главное, что отличает групповое поведение животных от общественной жизни человека, – это подчиненность ее исключительно биологическим целям, законам и механизмам. Человеческое же общество возникло на совершенно другой основе – на основе совместной трудовой деятельности, неизвестной и недоступной животным. Человек вышел из-под власти биологических законов и с определенного момента антропогенеза стал подчиняться законам социальным.

Производительный труд стал возможным благодаря использованию орудий. Обнаружены факты применения орудий у многих видов животных, включая низших обезьян, птиц и даже насекомых.

Разжевывая массу прошлогодних листьев, обезьяны делают своего рода «губки», с помощью которых достают воду из углублений в деревьях.

Однако безусловным фактом остается неспособность животных изготавливать орудия с помощью другого орудия. Здесь проходит та грань, которая отделяет животных от человека.

В заключение перечислим главные особенности психической деятельности животных, отличающие ее от психики человека.

1. Вся активность животных определяется биологическими мотивами.

2. Вся деятельность животных ограничена рамками наглядных конкретных ситуаций. Они не способны планировать своих действий, руководствоваться «идеально» представляемой целью (отсутствии у них изготовления орудий впрок).

3. Основу поведения животных во всех сферах жизни, включая язык и общение, составляют наследственные видовые программы. Научение у них ограничивается приобретением индивидуального опыта, благодаря которому видовые программы приспосабливаются к конкретным условиям существования индивида.

4. У животных отсутствуют закрепление, накопление и передача опыта поколений в материальной форме, т. е. в форме предметов материальной культуры