![]() |
Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | |
|
Как часто, пестрою толпою окружен, Когда передо мной, как будто бы сквозь сон,
При шуме музыки и пляски, При диком шепоте затверженных речей, Мелькают образы бездушные людей,
Приличьем стянутые маски,
Когда касаются холодных рук моих
С небрежной смелостью красавиц городских
Давно бестрепетные руки, — Наружно погрузясь в их блеск и суету, Ласкаю я в душе старинную мечту
Погибших лет святые звуки.
Опять ряд «сентенций»! — Резкое обличение Я с другой точки зрения: посмотрим же, что это за старинная мечта? Что за святые звуки погибших ваших лет, которые вы, поэт, «ласкаете в душе»?
И если как-нибудь на миг удастся мне Забыться, — памятью к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей; И вижу я себя ребенком, и кругом Родные все места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей;
С. О. БУРАЧОК
Стихотворения М. Лермонтова
Зеленой сетью трав подернут спящий пруд, А за прудом село дымится — и встают
Вдали туманы над полями. В аллею темную вхожу я; сквозь кусты Глядит вечерний луч, и желтые листы
Шумят под робкими шагами.
И страшная тоска теснит уж грудь мою *: Я думаю об ней, я плачу и люблю,
Люблю мечты моей (детской?) созданье С глазами, полными лазурного огня, С улыбкой розовой, как молодого дня
За рощей первое сиянье.
Так царства дивного всесильный господин — Я долгие часы просиживал (ребенком?) один,
И память их жива поныне Под бурей тягостных сомнений и страстей, Как свежий островок безвредно средь морей
Цветет на влажной их пустыне.
Когда ж, опомнившись, обман я узнаю, И шум толпы людской спугнет мечту мою,
На праздник незванную гостью, О, как мне хочется смутить веселость их И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью\
Жаль! Напрасно! С больными не так поступают. Они, и вы, и все — подданные того же Я. Сперва спасите себя от власти его, тогда увидите, что и с ними надо делать. Заметьте, поэт, какие бесподобные описания у вас, — но все это лишь пластика, художественность **, принесенная в жертву Я, выглянувшего, как в три окна, в три последние стиха. Идем далее.
И скучно и грустно
И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды-Желанья!., что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят — все лучшие годы!
Любить?., но кого же?., на время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно. В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и все там ничтожно...
* Помните, вы сейчас сказали: и вижу я себя ребенком; мы ждем от
вас рассказа о делах и чувствах вашего детства. ** См. «Маяк», часть IX, глава IV, стр. 35 и далее10.
Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка. И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, —
Такая пустая и глупая шутка\
Нет, мой поэт, я не согласен с вами: жизнь совсем не шутка, и уж вовсе не такая, как вы говорите. Из всех тайн мироздания тайна жизни человеческой — высочайшая тайна Божией премудрости; и эта тайна полураскрыта человеку откровением; и воображение гаснет, и ум исчезает в беспредельной глубине и красоте этой великой тайны.
Но если вы говорите о жизни Я и в Я — дело другое! я согласен с вами. Жизнь в пустом Я — удивительное противоречие с нашим кичливым разумом, который хвалится, будто все знает и во всем избирает лучшее, а между тем пресмыкается в погибельном раболепстве этому Я. Жизнь в Я, конечно, и пустая, и глупая, но не шутка, а разве плачевная шутка, оканчивающаяся погибелью Я и всего его царства, и всех его подданных.
В себя ли заглянешь?..
И радость, и муки, и все там ничтожно.
Не все там ничтожно. Есть там чудный образ Божий или, лучше, следы разбитого образа. Но и самые эти следы в духе — удивительны! Ежели вы, поэт, видели, что там все ничтожно, значит, опять вы сталкивались только с Я, а об нем мало сказать — ничтожно.
Не хотел бы я видеть в ваших прекрасных стихах вот таких выражений:
Любить... на время — не стоит труда!
>! Мало! Любить на время — просто порок. В поэзии таким вещам и места нет: разве как тень может художник употребить их в своей картине. Но в таком виде, как тут, нельзя.
А вечно любить невозможно.
Не все то невозможно, что кажется таким. Для Я, конечно, это невозможно. Переменчивость, измена — в числе непременных атрибутов Я.
Прекрасная вещь у вас, поэт, «Бородино». Но Бородино — такая колоссальная поэма, что простому усачу даже не понять колоссальных ее элементов. Об этой вещи надо писать огневым Пером Ф. Н. Глинки11. Вы сделали большую ошибку, что не взяли труда на себя, а поручили усачу. Это произведение было
![]() |
С. О. БУРАЧОК
Стихотворения М. Лермонтова
бы в тысячу крат выше и «Песни про царя Ивана Васильевича» и «Мцыри» — двух серьезных поэм, где вы вполне показали себя и которые мы с вами повнимательнее пересмотрим; только наперед позвольте заметить вам: статьи, в которых вы особенно слабы, это «Русалка», «Еврейская мелодия»; вовсе не хотел бы я видеть ни в чьем собрании стихотворений таких вещей, как «Расстались мы...», «Ребенку», «Благодарность», особенно же «Дары Терека». Скажите, какая поэзия может быть в тех картинах, где вы представляете, что Терек несет с собой и дарит Каспию — что же? — два трупа утопленников: кабардинца и казачки, разбухшие, посинелые, обрюзглые, безобразные трупы, — и будто Каспий с жадностью хватает труп казачки:
И старик во блеске власти Встал, могучий, как гроза, И оделись влагой страсти Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный, — И в объятия свои Набегающие волны Принял с ропотом любви.
Воля ваша, эта картина столько же эстетически верна и красива, как и сия:
Борей наш дует, Борей наш плюет, И сильно под бока прохожего он сует12.
«Олицетворения» природы надо делать с выбором и осторожно. Всю природу нельзя олицетворять страстями человеческими. На это есть скоты и звери: и посмотрите, как славно Крылов этим воспользовался. Его олицетворения нигде не бьют по эстетическому вкусу и чувству.
Дата публикования: 2014-11-18; Прочитано: 334 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!