О том, что не должно делать частых и неосмотрительных выходов

Не надобно, под предлогом посещения братии и свида­ния с ними, делать многих и частых отлучек. Ибо это есть одно из диавольских примышлений, потому что враг и по­добным способом пытается расстроить наше постоянство и благочиние в жизни, ввергнуть же нас в сластолюбие и раз­личные расстройства помыслов. Но надобно в безмолвии беседовать с самими собою, рассматривать и исправлять ду­шевные прегрешения. Ибо недавно оставивший мир, по собственному расположению, достоин похвалы за наклон­ность к доброму, но не приобрел еще совершенства добро­детелей: нередко же бывает, что он и не думал еще, каким образом выполнить ими требуемое. Напротив того, ему нуж­но в безмолвии, вникая в себя самого, усматривать беспоря­дочные стремления и движения души, мужественно им про­тивоборствовать и исправлять беспорядки добрыми помыс­лами, потому что порядок в душе есть знак добродетели. Поэтому, кто всегда в отлучках и переходах непрестанно расстроивает и рассеивает внимательность и собранность души и постепенно привыкает обращать взор на телесные удовольствия, тот будет ли в состоянии заглядывать в само­го себя, или узнавать, что в душе не хорошо, или приводить это в устройство сообразно с долгом, пока еще раздражает душу к страстным расположениям?

Посему надобно больше пребывать в безмолвии, и каждо­му терпеливо оставаться в своем убежище, чтобы это свиде­тельствовало о постоянстве нравов, хотя и не жить в совер­шенном затворе, но с добрым дерзновением делать необхо­димые выходы, за которые нимало не зазирает совесть, и на­вещать из братии лучших и полезнейших по строгости жи­тия, заимствуя для себя, при полезном свидании, образцы добродетелей и соблюдая в выходах своих, как сказали мы, умеренность и неукоризненность. Ибо часто выход и рассе­ивает уныние, родившееся в душе, и, дав как бы несколько укрепиться и отдохнуть, доставляет возможность вновь с усердием приступить к подвигам благочестия. А если кто вы­соко думает о том, что не выходит из своей хижины, пусть он знает, что надмевается пустым делом. Ибо не выходить из дому не есть еще само по себе прекрасное дело; и выходы по временам не сделают человека хорошим или худым. Но твер­дое и непоколебимое суждение о хорошем или, наоборот, переменчивость в суждениях делают человека добрым или негодным. Если же кто укоренил в душе прекрасное и дол­говременным подвижничеством приобрел опытность в уп­равлении страстями, укротил в себе телесные безчинства и обуздал душевные и, надеясь на узду рассудка, намерен де­лать более частые выходы для назидания и посещения братий: то подобного человека и Писание еще более поощряет к исхождению, чтобы, поставив светильник на свещнице, всем подавал он свет прекрасного руководства, если только надеется, что встречающимся с ним и в слове и в деле по­служит училищем добродетели, и таким образом приведет себя в безопасность, по сказанному Апостолом: да не како, иным проповедуя, сам неключим буду (1 Кор. 9, 27).

Глава 8

О том, что не должно давать воли и свободного доступа скитающимся подвижникам, но надобно остерегаться и их

Надобно остерегаться и тех, которые скитаются и пере­ходят из одного братства в другое, постоянно, с неугомон­ной и неослабной стремительностью бегают по монасты­рям и под видом якобы духовной любви выполняют хо­тения плоти, у которых в душе нет ничего постоянного, твердого, благочинного, украшенного благоразумием, но есть все то, что суетно, злонравно, исполнено беспокойст­ва и неразумия, коварства и лицемерия, лжи и обманчиво­го ласкательства. Язык у них необузданный, чрево неуме­ренное, душа всегда готова лететь и кидаться опрометью, помыслы подобны полету нетопырей, никогда не следуют прямому направлению, но несутся вкось и удобно обраща­ются назад, что обнаруживают в первых своих порывах, а к другому, сверх всякого ожидания, стремятся по переменчи­вости расположения, много ползают и нимало не подают­ся вперед...

Глава 9

О том, что подвижнику никак не должно домогаться избирательного голоса или начальства над братиею

Нимало не должно подвижнику домогаться избирательно­го голоса или начальства над братиею. Ибо это — диавольский недуг и проявление любоначалия, которое служит признаком самого высшего диавольского лукавства. И диавол сею страстию увлечен был к своему весьма известному падению; и кем обладает сия страсть, тот болезнует наравне с ним. Сверх то­го страсть сия плененных ею делает завистливыми, ревнивы­ми, обвинителями, бесстыдными, клеветниками, ласкателями, злокозненными, унижающимися сверх должного, раболепны­ми, высокомерными и исполненными безчисленных смут. Ибо такой человек завидует достойным и клевещет на них, а нередко пожелает им и смерти, чтобы, при недостатке способ­ных к делу, голоса дошли и до него. Он будет ласкательствовать тем, в чьей воле подать избирательный голос, и поэтому сделается раболепным; но будет дерзок против низких, если станут противиться, и поэтому начнет сплетать козни; у него будут тысячи смущений и подозрений, душевная тишина раз­рушится, и Бог мира, не находя места, где упокоиться, оста­вит его. Посему, зная такой вред, будем избегать неприлично­го пожелания. Если же кого Бог изберет к сему, то Он, как благоискусный, знает, как и соделать его достойным; а мы должны сознавать в себе, что не домогались ничего подобно­го и вовсе не имеем такого желания в душе. Ибо это есть са­мая тяжкая болезнь души и отпадение от добра.

Глава 10