Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

Глава 49. Джон



– Рглор, – пела Мелисандра, воздев руки навстречу падающему снегу, – ты свет в наших очах, огонь в наших сердцах, жар в наших чреслах. Твоё солнце согревает наши дни, твои звезды охраняют нас во мраке ночи.

– Славься, Рглор Владыка Света, – нестройным хором отозвались гости свадебной церемонии, прежде чем порыв ледяного ветра унёс их слова прочь.

Джон поднял капюшон плаща.

Сегодня снег был слабым – всего лишь лёгкая россыпь хлопьев, танцующих в воздухе. Но ветер, холодный, как дыхание ледяного дракона из сказок Старой Нэн, дул с востока вдоль всей Стены. Даже пламя Мелисандры дрожало от холода. Огонь сжался в траншее, слабо потрескивая под пение красной жрицы. Похоже, только Призрак не чувствовал холода.

Элис Карстарк склонилась к Джону.

– Снег во время свадьбы означает брак без любви. Моя леди-мать всегда так говорила.

Сноу взглянул на королеву Селису. «Вероятно, в тот день, когда она вышла замуж за Станниса, разыгралась снежная буря». Сжавшаяся под горностаевой мантильей в окружении своих дам, служанок и рыцарей, южная королева казалась хрупкой, бледной и сморщенной. Вымученная улыбка примёрзла к её губам, но глаза переполняло благоговение. «Она ненавидит холод, но любит огонь. – Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы это понять. – Слово Мелисандры, и она с радостью войдет в пламя, обняв его, словно любовника».

Похоже, не все люди королевы разделяли её страсть. Сир Брюс был изрядно навеселе, сир Малигорн рукой в перчатке сжимал задницу стоявшей рядом с ним дамы, сир Нарберт зевал, а сир Патрек с Королевской Горы выглядел разъярённым. Джон начал понимать, почему Станнис оставил их с королевой.

– Ночь темна и полна ужасов, – пела Мелисандра. – В одиночестве мы рождаемся и умираем, но пока ступаем через эту тёмную долину, мы черпаем силы друг у друга и у тебя, наш Владыка.

Её красные шелка и атлас извивались при каждом дуновении ветра.

– Сегодня двое пришли, дабы соединить свои жизни и вместе встретить тьму этого мира. Наполни их сердца огнём, мой Владыка, и позволь им вечно ступать по твоему сияющему пути.

– Владыка Света, защити нас, – молила королева Селиса.

Другие голоса вторили ей. Они были преданы Мелисандре: бледные дамы, дрожащие служанки, сир Акселл, сир Нарберт, сир Ламберт, солдаты в стальных кольчугах и тенны в бронзе, даже несколько чёрных братьев Джона.

– Владыка Света, благослови своих детей.

Мелисандра стояла спиной к Стене возле глубокой траншеи, в которой пылало пламя. Жених и невеста должны будут встать напротив неё – по другую сторону огня. Сзади стояла королева с дочерью и её татуированным шутом. Закутанная в несчётное количество мехов принцесса Ширен казалась шариком, выдыхающим белые облачка сквозь закрывавший большую часть лица шарф. Венценосных особ окружали сир Акселл и люди королевы.

Лишь немногие дозорные собрались у горящей траншеи, большинство наблюдало за происходящим с крыш, окон и ступеней ведущей на Стену лестницы. Джон постарался запомнить, кто присутствовал, а кто нет. Некоторые несли стражу, многие вернувшиеся из караула крепко спали. Но остальные в знак выражения недовольства не пришли. Отелл Ярвик и Боуэн Марш тоже отсутствовали. Септон Шейли ненадолго вышел из септы, теребя висевший у него на шее семигранный кристалл, но ушел обратно, когда начались молитвы.

Мелисандра подняла руки, и языки пламени взметнулись вверх к её пальцам, словно какой-то огромный красный пёс, прыгающий за угощением. Вихрь искр взвился ввысь навстречу падающим снежинкам.

– О, Владыка Света, мы благодарим тебя, – пела жрица голодному пламени. – Благодарим тебя за отважного Станниса, твоей милостью нашего короля. Направляй и защищай его, Рглор. Убереги его от предательства дурных людей и даруй ему силу одолеть слуг тьмы.

– Даруй ему силу, – отозвалась королева Селиса, её рыцари и леди. – Даруй ему отвагу. Даруй ему мудрость.

Элис Карстарк взяла Джона за руку:

– Сколько ещё, лорд Сноу? Если мне суждено быть погребённой под этим снегом, то пусть я умру замужней женщиной.

– Скоро, миледи, – заверил её Джон. – Скоро.

– Благодарим тебя за солнце, что нас согревает, – пела королева. – Благодарим тебя за звёзды, что охраняют нас во мраке ночи. Благодарим тебя за наши очаги и факелы, что разгоняют эту беспощадную тьму. Благодарим за наши светлые души, за огонь в наших чреслах и сердцах.

Мелисандра произнесла:

– Пусть выйдут те, кто сольется воедино.

Огни отбрасывали её тень на Стену, на бледной шее сверкал рубин.

Джон повернулся к Элис Карстарк.

– Миледи, вы готовы?

– Да. О, да.

– Вы не боитесь?

Улыбка девочки так сильно напомнила Джону о его сестрёнке Арье, что сердце едва не разорвалось на куски.

– Пусть он меня боится.

На её щеках таяли снежинки, а на волосах, покрытых кружевом, которое где-то раздобыл Атлас, начинал скапливаться снег, венчая её морозной короной. Щёки девушки раскраснелись, а глаза сияли.

– Зимняя дева, – Джон сжал её ладонь.

Магнар теннов ожидал у огня, одетый будто для битвы в мех, кожу и бронзовые доспехи. Бронзовый меч висел у него на бедре. Жених выглядел старше своих лет из-за лысеющей головы, но когда он повернулся посмотреть, как идёт его невеста, Джон увидел в нём мальчишку. Его глаза были большими, словно блюдца, и Джон не смог бы точно сказать, что вселяло в парня такой страх: огонь, жрица или девушка. «Элис не понимала, насколько права».

– Кто выдаёт эту женщину замуж? – спросила Мелисандра.

– Я, – ответил Джон. – Со мной Элис из рода Карстарков, женщина взрослая и расцветшая, благородная по крови и рождению.

Он напоследок сжал её руку и отступил к остальным.

– Кто пришёл взять эту женщину? – спросила Мелисандра.

– Я, – Сигорн ударил себя в грудь. – Магнар теннов.

– Сигорн, разделишь ли ты свой огонь с Элис и согреешь ли её, ибо ночь темна и полна ужасов? – спросила Мелисандра.

– Клянусь, – обещание магнара стыло белым облачком на морозе. Снег запорошил его плечи. Уши тенна покраснели. – Пламенем красного бога клянусь, что согрею каждый её день.

– Элис, клянешься ли ты разделить свой огонь с Сигорном и согревать его, ибо ночь темна и полна ужасов?

– Пока кровь бежит по венам.

Её девичий плащ – чёрная шерсть Ночного Дозора – был подбит белым мехом, из него же солнце Карстарков на спине.

Глаза Мелисандры сияли так же ярко, как рубин на её шее.

– Тогда подойдите ко мне и станьте единым целым.

Стоило жрице поманить их, и взметнулась стена пламени, облизывая снежинки горячими оранжевыми языками. Элис Карстарк взяла своего магнара за руку.

Вместе они перепрыгнули через пламя.

− Двое вошли в пламя. – Порыв ветра поднял алые юбки красной женщины, и она опустила их. − А выйдет один. – Её медные волосы плясали вокруг головы. − Что объединяет огонь, никто не в силах разделить.

− Что объединяет огонь, никто не в силах разделить, − эхом отозвались люди королевы, тенны и даже несколько чёрных братьев.

«Разве что короли и дядюшки», − подумал Джон Сноу.

Креган Карстарк объявился через день после своей племянницы. С ним приехали четверо всадников, егерь и свора собак, выслеживавших леди Элис, будто оленя. Джон Сноу встретил их на Королевском Тракте на пол лиги южнее Кротового Городка, до того как те успели показаться в Чёрном Замке, заявить о правах гостя или потребовать переговоров. Один из людей Карстарка выстрелил из арбалета в Тая и за это погиб. Осталось четверо и сам Креган.

К счастью, у Дозора имелась дюжина ледяных камер: «Места для всех».

Геральдика, как и многое другое, заканчивалась на Стене. У теннов не было фамильных гербов, как это принято среди знати Семи Королевств, поэтому Джон предложил стюардам сымпровизировать. Их труды не пропали даром. На плаще невесты, который Сигорн набросил на плечи леди Элис, был изображен бронзовый диск на белом фоне, окружённый языками пламени, сделанными из багрового шёлка. Внимательному зрителю он мог напомнить о солнце Карстарков, но достаточно от него отличался, чтобы быть подходящим гербом для рода Теннов.

Магнар едва ли не сорвал девичий плащ с плеч леди Элис, но плащ невесты надел на неё почти с нежностью. Когда тенн наклонился поцеловать её в щеку, облачка их дыхания смешались в воздухе. Пламя снова взревело. Люди королевы принялись петь гимны.

− Закончилось? – прошептал Атлас.

− Закончилось, закончилось, − проворчал Малли. – И славно. Они поженились, а я почти окоченел.

Он был закутан в свою лучшую одежду – шерсть была такой новой, что едва ли успела хоть где-то протереться, но все же от ветра его щёки стали красными под стать волосам.

− Хобб подогрел вино с корицей и гвоздикой. Согреемся немного.

– А что такое гвоздика? – спросил Оуэн Олух.

Снег повалил сильнее, и огонь в траншее стал затухать. Толпа распалась на группки и потекла со двора. Люди королевы, люди короля и вольный народ одинаково сильно хотели укрыться от ветра и холода.

– Милорд будет пировать с нами? – спросил Малли у Джона Сноу.

– Скоро. – Сигорн мог бы принять отсутствие лорда-командующего за оскорбление. «И, в конце концов, его женитьба моих рук дело». – Но сначала мне нужно разобраться с другими делами.

Джон направился к королеве Селисе, Призрак бежал рядом с ним. Под сапогами хрустел слежавшийся снег. На то, чтобы расчистить дорожки между строениями, уходило всё больше и больше времени, и всё больше и больше людей пользовались подземными проходами, называвшимися червоточинами.

– … такой красивый обряд, – сказала королева. – Я чувствую на нас пламенный взор нашего Владыки. О, вы не можете себе представить, сколько я молила Станниса пожениться ещё раз. Это настоящий союз души и тела, благословлённый Владыкой Света. Я уверена, что подарила бы его величеству больше детей, если бы нас повенчали огнём.

«Чтобы дать ему больше детей тебе сначала нужно уложить его к себе в постель». Даже на Стене всем было известно, что Станнис многие годы избегал свою жену. Можно только вообразить, что его величество ответил на предложение повторно пожениться во время войны.

Джон поклонился.

– Пир ждёт, если угодно вашему величеству.

Королева подозрительно посмотрела на Призрака, потом взглянула на Джона.

– Конечно. Леди Мелисандра знает дорогу.

Заговорила красная жрица.

– Я должна побыть с огнём, ваше величество. Быть может, Рглор пошлёт мне видение его величества. Возможно, видение какой-нибудь великой победы.

– О, – королева казалась расстроенной. – Конечно же… попросим о видении нашего Владыку…

– Атлас проводит ваше величество, – предложил Джон.

Сир Малигорн вышел вперёд.

– Я провожу её величество на пир. Нам не понадобится ваш… стюард.

Мужчина так произнёс последнее слово, что Джону показалось, будто он хотел сказать нечто иное. «Мальчишка? Зверёк? Блудник

Джон снова кивнул.

− Как пожелаете. Я скоро к вам присоединюсь.

Сир Малигорн предложил свою руку, и королева сухо её приняла. Другая её рука лежала на плече дочери. Выводок королевских «гусят» тянулся за ними через двор, шагая под перезвон колокольчиков на шапке полоумного шута.

– На дне морском русалки пируют супом из морских звёзд, а прислуживают им крабы, – вещал Пестряк, пока они шли. – Я знаю, я-то знаю, о-хо-хо.

Лицо Мелисандры помрачнело.

– Это создание опасно. Я много раз видела его в пламени. Иногда вокруг него черепа, и губы его красны от крови.

«Странно, что ты не спалила беднягу». Шепни она словечко на ушко королеве, и Пестряк отправился бы на корм её кострам.

– Вы видите в своём пламени дураков, но ни намёка на Станниса?

− Я вижу лишь снег, когда пытаюсь его разыскать.

«Всё тот же бесполезный ответ».

Клидас отправил в Темнолесье ворона, чтобы предупредить о предательстве Арнольфа Карстарка, но Джон не знал, получил ли его величество послание. Браавосский банкир также отправился на поиски Станниса в сопровождении проводников, что дал ему Джон. Но, принимая во внимание погоду и войну, вряд ли его разыскал.

– Будь король мёртв, вы бы это знали? – спросил Джон красную жрицу.

– Он жив. Станнис – избранник Владыки, ему предназначено возглавить сражение против тьмы. Я видела это в пламени, читала об этом в древнем пророчестве. Когда красная звезда закровоточит и сгустится тьма, Азор Ахаи возродится среди дыма и соли, чтобы пробудить драконов из камня. Драконий Камень – вот место дыма и соли.

Джон уже слышал всё это.

– Станнис Баратеон был лордом Драконьего Камня, но родился не там. Как и его братья, он появился на свет в Штормовом Пределе, – Сноу нахмурился. – И что с Мансом? Он тоже потерялся? Что показывает ваше пламя?

– Боюсь, всё тоже. Только снег.

«Снег». Джон знал, что на юге шёл сильный снегопад. Говорили, что в двух днях езды отсюда Королевский Тракт стал непроходимым. «Мелисандра тоже это знает». А к востоку над Тюленьим Заливом бушевал дикий шторм. Согласно последнему докладу, тот убогий флот, что они собрали, чтобы вызволить вольный народ из Сурового Дола, всё ещё был заперт у Восточного Дозора бурными водами.

− Вы видите в пламени танцующий пепел.

− Я вижу черепа. И тебя. Я вижу твоё лицо каждый раз, когда заглядываю в огонь. Опасность, о которой я тебя предупреждала, всё ближе.

− Кинжалы во тьме. Знаю. Простите мне мои сомнения, миледи. «Серая девочка на умирающей лошади, бегущая от свадьбы» − так вы говорили.

− И это не ошибка.

− И это не правда. Элис не Арья.

− Видение было правдивым. Это моё толкование оказалось ошибочным. Я такая же смертная, как и ты, Джон Сноу, а все смертные ошибаются.

− Даже лорды-командующие.

Манс Налётчик с его копьеносицами не вернулся, и Джон всё размышлял, не солгала ли красная женщина о своих намерениях. «Ведёт ли она собственную игру

− Вам стоит держать вашего волка поближе к себе, милорд.

– Призрак почти всегда неподалёку. – Услышав своё имя, лютоволк поднял голову. Джон почесал его за ушами. – Но теперь прошу меня простить. Призрак, за мной.

Вырезанные у подножия Стены и запертые тяжелыми деревянными дверями ледяные камеры были разными по размеру – от маленьких до очень маленьких. В самых больших из них можно было ходить, в тех, что поменьше, узникам приходилось сидеть, а самые маленькие не позволяли даже и этого.

Джон поместил своего главного пленника в самую большую камеру, дал ему кадку, чтобы справлять нужду, достаточно шкур, чтобы не умереть от холода, и мех с вином. У стражников ушло какое-то время на то, чтобы открыть камеру, потому что замок заледенел изнутри. Ржавые петли визжали точно проклятые души, пока Вик Посошник открывал дверь на достаточную ширину, чтобы Джон мог проскользнуть внутрь. Его встретил запашок испражнений, хотя и не такой невыносимый, как он предполагал. В такой холод даже дерьмо промерзало насквозь. Джон увидел своё тусклое отражение в ледяных стенах.

В одном из углов камеры громоздилась большая, почти в человеческий рост, куча меховых шкур.

− Карстарк, − произнёс Джон, − просыпайся.

Шкуры зашевелились, и на тех, что смёрзлись между собой, засверкал иней. Сначала показалась рука, потом голова: спутанные и припорошенные сединой каштановые волосы, два злобных глаза, нос, рот, борода. На усах пленника висели льдинки замёрзших соплей.

– Сноу. – Пар от дыхания пленника затуманил лёд позади его головы. – Ты не имеешь права удерживать меня. Законы гостеприимства…

– Ты мне не гость. Ты пришёл к Стене без моего позволения, с оружием, чтобы увести племянницу против её воли. Леди Элис потчевали хлебом-солью. Она гость. Ты – узник. – Джон позволил паузе немного затянуться и продолжил. – Твоя племянница вышла замуж.

Креган Карстарк оскалился:

– Элис была обещана мне.

Несмотря на то, что ему было за пятьдесят, он вошёл в камеру сильным человеком, но холод лишил его этой силы и оставил окоченевшим и слабым.

– Мой лорд-отец…

– Твой отец кастелян, а не лорд. А кастелян не имеет права принимать решений, касающихся брака.

– Мой отец, Арнольф – лорд Кархолда.

– По всем известным мне законам сын наследует вперёд дяди.

Креган вскочил на ноги и отпихнул путавшиеся под ногами меха.

– Харрион мёртв.

«Или скоро будет».

– Дочь также наследует вперёд дяди. Если её брат мёртв, то Кархолд принадлежит леди Элис. А она вышла замуж за Сигорна, магнара теннов.

– Одичалый. Грязный убийца-одичалый.

Руки Крегана сжались в кулаки. На них были кожаные перчатки, подбитые тем же мехом, что и затвердевший от холода плащ, свисавший с его широких плеч. Чёрное шерстяное сюрко украшало белое солнце – герб его дома.

– Я вижу, что ты такое, Сноу. Наполовину волк, наполовину одичалый, ублюдок, рождённый от предателя и шлюхи. Ты способен уложить благородную девицу в постель к какому-то вонючему дикарю. Опробовал её сам для начала? – засмеялся он. – Хочешь убить меня, так сделай это и будь проклят как братоубийца. В Старках и Карстарках течёт одна кровь.

– Я Сноу.

– Ублюдок.

– Виновен. По крайней мере, в этом.

– Пусть только этот магнар заявится в Кархолд. Мы отрубим его голову и поставим в нужнике, чтобы ссать ему в глотку.

– Сигорн предводитель двух сотен теннов, – заметил Джон. – К тому же леди Элис считает, что Кархолд откроет перед ней свои ворота. Двое ваших людей уже принесли ей присягу и подтвердили каждое её слово по поводу планов, которые ваш отец строил с Рамси Сноу. Мне сказали, что у вас имеется близкая родня в Кархолде. Ваше слово может спасти им жизнь. Сдайте замок. Леди Элис простит предавших её женщин и позволит мужчинам надеть чёрное.

Креган покачал головой, тихонько звякнув примерзшими к его волосам кусочками льда.

– Никогда, – ответил пленник. – Никогда, никогда, никогда.

«Мне следовало отдать его голову леди Элис и её магнару в качестве свадебного подарка». – Джон думал об этом, но не посмел рискнуть. Ночной Дозор не принимает ничью сторону в распрях внутри страны. Некоторые сказали бы, что он и так слишком помог Станнису. «Обезглавлю этого дурака, и скажут, что я убиваю северян, чтобы отдать их земли одичалым. Освобожу его, и он постарается разрушить то, что я сделал для леди Элис с магнаром». Джон задумался, как бы поступил на его месте отец, и что бы предпринял дядя. Но Эддард Старк мёртв, а Бенджен потерялся в холодных чащобах за Стеной.

«Ничего ты не знаешь, Джон Сноу».

– Никогда – это слишком долго, – сказал Джон. – Завтра ты можешь передумать. Или через год. Но рано или поздно король Станнис вернется на Стену. А когда он это сделает, то убьёт тебя… если ты, конечно, не предпочтёшь плащ дозорного. Когда человек принимает чёрное, его преступления стираются.

«Даже такого человека, как ты».

– Теперь прошу меня простить. Меня ждёт пир.

После пронизывающего холода ледяных камер в переполненном подвале было так жарко, что, спустившись, Джон чуть не задохнулся. Воздух сочился ароматами дыма, жареного мяса и пряного вина. Сноу занял своё место на помосте под слова тоста, который произносил Акселл Флорент.

– За Свет Севера: короля Станниса и его жену, королеву Селису! – проревел сир Акселл. – За Рглора, Владыку Света, и пусть он защитит нас всех! Одна страна, один бог, один король!

– Одна страна, один бог, один король! – отозвались люди королевы.

Джон выпивал с остальными. Он не мог сказать, радовалась ли хоть немного Элис Карстарк своему замужеству, но, по крайней мере, этой ночью они будут праздновать.

Стюарды внесли первое блюдо: луковый бульон с кусочками моркови и козлятины. Не особо королевское кушанье, но довольно питательное, с приятным вкусом, а главное – согревающее. Оуэн Олух взялся за скрипку, и кто-то из вольного народа присоединился к нему с дудками и барабанами. «Они играли на этих же инструментах, возвещая нападение Манса Налётчика на Стену». Джону казалось, что сейчас их музыка звучит приятнее. Вместе с бульоном подали тёплые буханки грубого чёрного хлеба. На столах стояли соль и масло. Джон помрачнел от этого зрелища. Боуэн Марш говорил, что у них достаточно соли, но последнее масло закончится в течение месяца.

Старому Флинту и Норри отвели почётные места чуть ниже помоста. Они оба были слишком стары, чтобы выступить со Станнисом, и отправили вместо себя сыновей и внуков, но зато весьма быстро прибыли в Чёрный Замок на свадьбу. Каждый взял с собой по кормилице. С Норри приехала сорокалетняя женщина, у которой была самая большая грудь, которую приходилось видеть Джону Сноу. Флинт привез девочку четырнадцати лет с плоской, как у мальчишки, грудью, но в ней хватало молока. Благодаря кормилицам мальчик, которого Вель называла Чудовищем, просто расцвёл.

За это Джон был благодарен… Но ни на миг не верил, что двое столь древних воинов покинули свои холмы лишь для этого. Каждый привёл за собой свиту грозных, как сама зима, вояк, облачённых в драные шкуры и кожу. Со Старым Флинтом пришли пятеро, с Норри – двенадцать. У кого-то из воинов были длинные бороды, у кого-то – шрамы, у некоторых – и то, и другое. Все они поклонялись старым богам севера – тем же, что и вольный народ за Стеной. Тем не менее, они сидели и выпивали за брак, освящённый каким-то чудным красным богом, явившимся из-за моря.

«Лучше так, чем, если бы они отказывались выпить». Ни Флинт, ни Норри не опрокинули свои чаши, чтобы пролить вино на пол. Это может означать определённое снисхождение. «Или, возможно, им просто не хочется понапрасну тратить хорошее южное вино. Им не часто доводится пить такое в своих каменистых холмах».

В перерыве между блюдами сир Акселл пригласил королеву Селису на танец. За ними последовали другие – рыцари королевы и её дамы. Сир Брюс сначала станцевал с принцессой Ширен, а затем – с её матерью. Сир Нарберт по очереди приглашал каждую из компаньонок Селисы.

У королевы было втрое больше мужчин, чем женщин, потому даже самых застенчивых служанок втянули в танец. После пары песен некоторые из чёрных братьев вспомнили о навыках, приобретённых в юности в замках и при дворе, до того как грехи завели их на Стену, и тоже пустились в пляс. Старый разбойник Ульмер из Королевского леса, оказавшийся таким же умелым танцором, как и лучником, без сомнения потчевал своих партнёрш байками о Братстве Королевского леса: о том, как он разъезжал с Саймоном Тойном и Беном Большое Пузо и как помогал Венде Белой Лани выжигать клеймо на задницах её благородных пленников. Атлас был само изящество: он станцевал с тремя служанками, но не сделал и попытки приблизиться к высокородным дамам. Джон счёл это разумным. Ему не нравилось, как некоторые рыцари королевы смотрели на стюарда, особенно сир Патрек с Королевской Горы.

«Этот уж точно жаждет кровопролития, – подумал Джон, – так и выискивает какой-нибудь повод».

Сводчатый подвал огласился хохотом, когда Оуэн Олух начал плясать с Пестряком. Глядя на это зрелище, леди Элис улыбнулась.

– Вы часто танцуете здесь, в Чёрном Замке?

– Всякий раз, когда играем свадьбу, миледи.

– Ты знаешь, что мог бы станцевать со мной. Хотя бы из вежливости. Ты танцевал со мной раньше.

– Раньше? – поддразнил Джон.

– Когда мы были детьми, – она отщипнула кусочек от хлеба и бросила в него. – Ты и сам это прекрасно знаешь.

– Миледи следует станцевать со своим мужем.

– Боюсь, мой магнар не создан для танцев. Если не приглашаешь на танец, то хотя бы налей вина.

– Как прикажете.

Он сделал знак принести кувшин.

– Итак, – начала Элис, когда Джон наполнил её чашу, – я теперь замужняя женщина. У которой есть одичалый муж со своей маленькой одичалой армией.

– Они называют себя вольным народом. По крайней мере, большинство. Но тенны – это отдельный народ. Очень древний.

Игритт рассказала ему об этом. «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу».

– Они пришли из затерянной долины на северной границе Клыков Мороза, окружённой высокими горами. Тысячи лет тенны чаще видели великанов, чем других людей. Потому они другие.

– Другие, – повторила она. – Но больше похожи на нас.

– Да, миледи. У теннов есть правители и законы.

«Они умеют кланяться».

– Они добывают олово и медь и производят из них бронзу, сами делают оружие и доспехи, а не крадут их. Мансу Налётчику пришлось трижды одолеть старого магнара, прежде чем Стир признал его Королём за Стеной.

– А теперь они здесь, по нашу сторону Стены. Изгнанные из своей горной твердыни прямиком в мою спальню, – криво улыбнулась она. – Сама виновата. Мой лорд отец говорил, что я должна очаровать твоего брата Робба, но мне было всего шесть, и я не знала как.

«Да. Но теперь тебе почти шестнадцать, и мы все должны молиться за то, что ты знаешь, как очаровать своего нового мужа».

– Миледи, как в Кархолде обстоят дела с запасами?

– Не очень. – Элис вздохнула. – Мой отец забрал на юг так много людей, что для сбора урожая остались лишь женщины и зелёные мальчишки. А вдобавок к ним – слишком старые или искалеченные, чтобы отправиться на войну, мужчины. Посевы на полях зачахли или вбиты в грязь осенними дождями. А сейчас пришли снега. Эта зима будет суровой. Мало кто из стариков переживет её, и множество детей погибнет.

Эта история хорошо знакома многим северянам.

– Бабушка моего отца по материнской линии была из горных Флинтов, – сказал ей Джон. – Первые Флинты – так они себя называют – говорят, что другие Флинты – кровь младших сыновей, которым пришлось покинуть горы, чтобы найти земли, жён и пропитание. Там, наверху, жизнь всегда была суровой. Когда начинает падать снег и еды становится всё меньше, их молодёжи приходится идти в зимний городок, поступать на службу в замок или придумывать что-нибудь ещё. Старики собираются с последними силами и объявляют, что уходят на охоту. Некоторых находят весной. Но большинство пропадает бесследно.

– В Кархолде почти также.

Это не удивило Джона.

– Когда ваши запасы начнут подходить к концу, миледи, вспомните о нас. Пошлите ваших стариков на Стену, пусть принесут наши обеты. Здесь они, по крайней мере, не погибнут в снегу поодиночке, согреваемые одними лишь воспоминаниями. Пошлите к нам и мальчишек, если окажутся лишними.

– Как скажешь, – она коснулась его руки. – Кархолд помнит.

Разрезали лося. Пахло лучше, чем Джон мог надеяться. Сначала он послал в башню Хардина порцию мяса для Кожаного и три блюда жареных овощей Вун Вуну, а потом сам съел здоровый кусок. «Трёхпалый Хобб не ударил в грязь лицом». Джон напрасно беспокоился. Две ночи назад Хобб заявился с жалобой, что вступил в Ночной Дозор для того, чтобы убивать одичалых, а не стряпать для них.

– Кроме того, я никогда не готовил свадебный пир, м’лорд. Чёрные братья не берут жён. Зуб даю, это есть в наших проклятых обетах.

Джон запивал жаркое глотком пряного вина, когда рядом с ним возник Клидас.

– Птица, – объявил он, вложив в руку Джона пергамент.

Письмо было запечатано каплей твёрдого чёрного сургуча.

«Восточный Дозор», – понял Джон ещё до того, как вскрыл печать. Письмо было написано мейстером Хармуном – Коттер Пайк не умел ни читать, ни писать, – но слова принадлежали Пайку. Они были записаны так, как он и произносил их: прямо и по существу.

«Сегодня море спокойно. Одиннадцать кораблей вышли в Суровый Дол с утренним приливом: три браавосца, четыре лиссенийца, четыре наших. Два лиссенийца непригодны. Можем потопить больше одичалых, чем спасти. Воля ваша. На борту двадцать воронов и мейстер Хармун. Будем посылать доклады. Командую на «Когте». Второй – Сизарь на «Чёрном Дрозде». Сир Глендон держит Восточный Дозор».

– Тёмные крылья, тёмные вести? – спросила Элис Карстарк.

– Нет, миледи. Это долгожданные новости.

«Хотя последняя часть меня беспокоит». Глендон Хьюэтт – закалённый боец и к тому же сильный. Разумный выбор в отсутствии Коттера Пайка. Но он являлся единственным другом, которым мог похвастать Аллиссер Торне, и приятелем Яноса Слинта, пускай и недолго. Джон всё еще помнил, как Хьюэтт вытащил его из кровати и тяжесть его сапог, бьющих по рёбрам. «Не тот человек, которого бы выбрал я». Он скрутил пергамент и сунул себе за пояс.

Дальше следовало рыбное блюдо, и когда щуку обглодали до костей, леди Элис повела магнара танцевать. По тому, как он двигался, было очевидно, что Сигорн никогда прежде не танцевал, но он выпил достаточно пряного вина, так что это было не важно.

– Северная дева и воин одичалых, соединённые воедино Владыкой Света. – Сир Акселл Флорент занял освободившееся место Элис. – Её величество одобряет. Я близок к ней, милорд, поэтому знаю её мнение. Король Станнис тоже это одобрит.

«Если только Русе Болтон не насадил его голову на копьё».

– Но, увы, не все с ними согласны. – С дряблого подбородка сира Акселла свисали клочки бороды, а в ушах и носу росли жесткие волосы. – Сир Патрек считает, что составил бы леди Элис лучшую партию. Он потерял свои земли, когда ушёл на север.

– В этом зале полно тех, кто потерял намного больше, – ответил Джон. – И ещё больше людей отдали свои жизни, служа стране. Сир Патрек должен считать себя счастливчиком.

Акселл Флорент улыбнулся.

– Король мог бы сказать то же, будь он сейчас здесь. И всё же, нужно как-то наградить преданных рыцарей его величества. Они отправились за ним в такую даль и такой ценой. И мы должны повязать этих одичалых с королём и страной. Этот брак – хорошее начало, но я знаю, что королеве пришлось бы по вкусу и замужество принцессы одичалых.

Джон вздохнул. Он устал объяснять, что Вель не настоящая принцесса. Но сколько бы раз он это ни повторял, они, похоже, не слышали.

– Вы настойчивы, сир Акселл, отдаю вам должное.

– Можно ли винить меня за это, милорд? Такой трофей нелегко завоевать. Созревшая девушка, как я слышал, и весьма привлекательная. Хорошие бёдра, хорошие груди – отлично подходит для деторождения.

– Кто станет отцом этих детей? Сир Патрек? Вы?

– А кто подошёл бы лучше? В жилах Флорентов течёт кровь старых королей Гарденеров. Леди Мелисандра может провести обряды, как она сделала это для леди Элис и магнара.

– Вам только невесты не хватает.

– Это легко исправить, – улыбка Флорента была настолько фальшивой, что казалась вымученной. – Где она, лорд Сноу? Вы отвезли её в один из ваших замков? В Серый Дозор или Сумеречную Башню? В Дыру Шлюхи с другими женщинами? – Он придвинулся ближе. – Поговаривают, что вы припрятали её для собственных утех. Мне всё равно, пока она не понесёт дитя. Она родит сыновей мне. Если вы уже оседлали её… ну что ж, мы оба всего лишь люди, не правда ли?

Джон выслушал достаточно.

– Сир Акселл, если вы действительно десница королевы, то мне жаль её величество.

Лицо Флорента побагровело от гнева.

– Так это правда. Хочешь оставить её себе, теперь понимаю. Бастард хочет владения своего отца.

«Бастард отказался от владений своего отца. Если бы бастард хотел Вель, ему стоило только попросить».

– Простите меня, сир, – произнёс Джон. – Мне нужно на воздух.

«Здесь воняет». Он повернул голову.

– Это рог.

Другие тоже услышали. Музыка и смех стихли в одночасье. Танцующие замерли на месте, прислушиваясь. Даже Призрак навострил уши.

– Вы слышали? – спросила королева Селиса у своих рыцарей.

– Боевой рог, ваше величество, – ответил сир Нарберт.

Рука королевы дернулась к её горлу.

– На нас напали?

– Нет, ваше величество, – ответил Ульмер из Королевского Леса. – Это дозорные на Стене, вот и всё.

«Один сигнал, – подумал Джон Сноу. – Разведчики возвращаются».

Потом он раздался снова. Звук как будто заполнил весь подвал.

– Два сигнала, – произнёс Малли.

Чёрные братья, северяне, вольный народ, тенны, люди королевы – все затихли, вслушиваясь. Прошло пять секунд. Десять. Двенадцать. Потом Оуэн Олух засмеялся, и Джон Сноу выдохнул.

– Два сигнала, – объявил он. – Одичалые.

«Вель».

Тормунд Великанья Смерть наконец-то явился.





Дата публикования: 2014-11-19; Прочитано: 609 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.031 с)...