Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

Глава 29. Давос



Даже во мраке Волчьего Логова Давос Сиворт чувствовал, что этим утром что-то идёт не так.

Он проснулся от звука голосов и подкрался к двери своей камеры, но из-за толщины дерева не смог разобрать ни слова. Наступил рассвет, но Гарт не принёс ему кашу, которую давали на завтрак каждый день. Это его обеспокоило. В Волчьем Логове все дни одинаковы, а любая перемена не сулила ничего хорошего. «Может, сегодня я умру. Вероятно, прямо сейчас Гарт сидит с оселком и оттачивает Леди Лу».

Луковый рыцарь не забыл, что сказал ему напоследок Виман Мандерли.

«Бросьте эту тварь в Волчье Логово и отрубите ему голову и руки. Я хочу, чтобы их принесли мне прежде, чем я приступлю к трапезе, – приказал жирный лорд. – Я не смогу проглотить ни крошки, пока не увижу на пике голову этого контрабандиста с торчащей из его лживого рта луковицей».

Каждую ночь он засыпал с этими словами и каждое утро с ними же и пробуждался. А если случалось забыть, Гарт всегда с удовольствием напоминал. Давоса он прозвал «мертвецом». Приходя утром, Гарт всегда произносил:

– Вот, каша для мертвеца.

А на ночь он говорил:

– Задуй свечу, мертвец.

Однажды Гарт пришёл со своими дамами, чтобы представить их мертвецу.

– Шлюха не очень хороша собой, – сказал он, поглаживая прут из холодного чёрного железа, – но если я раскалю её докрасна и позволю коснуться твоего члена, ты начнёшь звать свою мамочку. А вот и моя Леди Лу. Это она заберёт твою голову и руки, когда лорд Виман прикажет.

Давос никогда не видел топора больше и острее Леди Лу. Другие надзиратели болтали, что Гарт натачивал её целыми днями. «Я не стану молить о пощаде», – Давос решил пойти на смерть как рыцарь, попросив лишь о том, чтобы голову отрубили прежде рук. Он надеялся, что Гарт не настолько жесток, чтобы отказать ему в этом.

Из-за двери доносились слабые и приглушённые звуки. Давос поднялся и прошёлся по камере. По сравнению с обычными, эта была большой и, как ни странно, даже уютной. Он подозревал, что когда-то она служила опочивальней какому-то лорду. Помещение было втрое больше его капитанской каюты на «Чёрной Бете» и даже просторнее каюты Салладора Саана на «Валирийке». И хотя единственное окно давно заложили камнями, камера до сих пор могла похвастаться очагом, достаточно вместительным, чтобы поставить в него котёл. Также имелся и нужник, встроенный в угол стены. Из грубо отёсанных досок, покрывавших пол, торчали щепки, а тюфяк вонял плесенью, но эти неудобства были мелочью в сравнении с тем, чего ожидал Давос.

Еда его тоже удивила. Вместо баланды, чёрствого хлеба и гнилого мяса – обычной тюремной пищи – ему приносили свежевыловленную рыбу, ещё тёплый хлеб, баранину со специями, репу, морковь и даже крабов. Гарт был от этого не в восторге.

– Мёртвый не должен питаться лучше живого, – сетовал он, и не единожды.

У Давоса были меха, чтобы не мёрзнуть по ночам, дрова, чтобы поддерживать огонь, чистая одежда и сальная свеча. Когда он попросил бумагу, перо и чернила, Терри принёс всё на следующий день. Когда он попросил книгу, чтобы совершенствоваться в чтении, Терри вернулся с «Семиконечной Звездой».

Но, несмотря на все удобства, тюрьма оставалась тюрьмой. Её стены были сложены из массивных камней – столь толстых, что он не слышал ни звука снаружи. Дубовая дверь была обита железом, и его надзиратели запирали её на засов. Четыре тяжёлых железных цепи свисали с потолка в ожидании того дня, когда лорд Мандерли решит заковать его и отдать Шлюхе на растерзание. «Быть может, сегодня именно такой день. Возможно, в следующий раз Гарт откроет дверь не затем, чтобы принести мне кашу».

В животе заурчало – верный признак того, что утро прошло, а еды всё не было. «Худшее в этом не сама смерть, а то, что не знаешь когда или как она придёт». В свою бытность контрабандистом Давос повидал тюрьмы и подземелья, но он делил их с другими узниками, так что всегда было с кем поговорить, поделиться своими страхами и надеждами. Но только не здесь. В Волчьем Логове Давос Сиворт оставался наедине со своими надзирателями.

Он знал, что в подвале замка была и настоящая тюрьма – подземные темницы, камеры пыток и сырые карцеры, где в темноте скреблись огромные чёрные крысы. Тюремщики рассказывали, что все помещения сейчас свободны.

– Здесь только мы, Лук, – сказал ему главный надзиратель, сир Бартимус – одноногий, слепой на один глаз рыцарь с обезображенным шрамами мертвенно-бледным лицом. Напиваясь – а пьян сир Бартимус был почти каждый день – он любил хвастать тем, что спас жизнь лорду Виману в Битве у Трезубца. Волчье Логово было его наградой.

В остальном это «мы» состояло из повара, которого Давос никогда не видел, шести стражников в казармах на первом этаже, пары прачек и двух тюремщиков, следивших за узником. Младшим из них был Терри – сын одной из прачек, парнишка четырнадцати лет. Старшим – Гарт, огромный, лысый и немногословный мужчина. Каждый день надзиратель надевал одну и ту же грязную кожаную безрукавку, а на его лице, казалось, навеки застыла сердитая мина.

Годы жизни контрабандиста научили Давоса видеть людей насквозь, и он понимал, что Гарт – дурной человек. Луковый рыцарь старался поменьше говорить в его присутствии. С Терри и сиром Бартимусом он был не так молчалив: благодарил за еду, поощрял их рассказывать о себе и своих чаяниях, вежливо отвечал на вопросы тюремщиков и никогда излишне не обременял их своими. Когда он просил о чём-то, это всегда была какая-нибудь мелочь: лохань с водой и кусочек мыла, книга, чтобы почитать, побольше свечей. Большинство его просьб удовлетворяли, за что Давос испытывал искреннюю благодарность.

О лорде Мандерли, короле Станнисе или Фреях никто из них не упоминал, зато рассказывали о других вещах. Терри, как подрастёт, хотел отправиться на войну, чтобы стать рыцарем и сражаться. Ещё он любил жаловаться на свою мать. По его словам, она спала с двумя стражниками. Мужчины служили в разных караулах, и никто из них не подозревал о сопернике, но когда-нибудь кто-то из них прознает об этом, и дело дойдёт до кровопролития. Иногда ночью парень даже приносил в камеру мех с вином и за выпивкой расспрашивал Давоса о жизни контрабандиста.

Сира Бартимуса не интересовал окружающий мир или вообще хоть что-нибудь, произошедшее после того, как он потерял ногу по вине сбросившей его лошади и мейстерской пилы. Но он полюбил Волчье Логово, и ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем рассказывать долгую и кровавую историю этого места. Рыцарь поведал Давосу, что Логово намного древнее Белой Гавани. Его построил Джон Старк, чтобы защитить устье Белого Ножа от морских разбойников. Это место принадлежало многим родственникам короля севера – младшим сыновьям, братьям, дядьям, кузенам. Некоторые передавали замок своим сыновьям, внукам или побочным ветвям, которые пошли от дома Старков. Грейстарки продержались дольше всех, владея Волчьим Логовом в течение пяти столетий, пока не решили присоединиться к восстанию Дредфорта против Старков из Винтерфелла.

После их падения замок прошёл через много рук. В течение столетия им владел род Флинтов, Локи – почти два. Здесь правили, поддерживая порядок на реке по поручению Винтерфелла, Слэйты, Лонги, Холты и Эшвуды. Однажды крепость захватили разбойники из Трёх Сестер, сделав её своим оплотом на севере. Во время войн между Винтерфеллом и Долиной твердыню осадил Старый Сокол Осгуд Аррен, а сжёг – его сын, прозванный Когтем. Когда старый король Эдрик Старк стал слишком слаб, чтобы защитить своё королевство, Волчье Логово захватили работорговцы со Ступеней. Прежде чем увезти за море, они клеймили пленников раскалённым железом и пороли плетьми, и эти же самые чёрные каменные стены были тому свидетелями.

– Потом пришла суровая и долгая зима, – продолжал сир Бартимус. – Белый Нож глубоко промёрз, даже устье покрылось льдом. Задувшие северные ветра заставили работорговцев ютиться внутри, у костров. А пока они грелись, на них напал новый король. То был Брандон Старк по прозвищу Ледяной Взгляд – правнук Эдрика Снежной Бороды. Он отвоевал Волчье Логово, раздел работорговцев догола и отдал рабам, которых нашёл закованными в подземельях. Говорят, они развесили кишки бывших хозяев на ветвях сердце-древа как подношение богам. Старым богам, не этим новым, пришедшим с юга. Ваши Семеро не знают зиму, а зима не знает их.

Давос не мог отрицать правоту этих слов. Помня то, что он повидал в Восточном Дозоре у Моря, ему тоже не хотелось узнать зиму.

– В каких богов вы верите? – спросил он одноногого рыцаря.

– В старых. – Когда сир Бартимус ухмылялся, его лицо походило на голый череп. – Мои предки жили здесь до прихода Мандерли. Наверняка, мои родичи были среди тех, кто развешивал те кишки на дереве.

– Я не знал, что северяне приносят кровавые жертвы своим сердце-древам.

– Вы, южане, много чего не знаете о севере, – ответил сир Бартимус.

Он был прав. Давос сел у свечи и посмотрел на письма, которые нацарапал слово за словом во время своего заточения.

«Я был лучшим контрабандистом, чем рыцарем, – писал он своей жене, – лучшим рыцарем, чем королевским Десницей, лучшим Десницей, чем мужем. Мне очень жаль. Мария, я любил тебя. Пожалуйста, прости меня за то зло, что я тебе причинил. Если Станнис проиграет в этой войне, наши земли тоже будут потеряны. Отвези мальчиков через Узкое Море в Браавос и научи их не думать обо мне дурно, если сумеешь. В случае, если Станнис получит Железный Трон, род Сивортов выживет и Деван останется при дворе. Он поможет тебе пристроить других ребят к знатным лордам, где они смогут служить пажами и оруженосцами и станут рыцарями».

Это был лучший совет, который он мог ей дать, но ему хотелось бы, чтобы он прозвучал мудрее.

Давос написал каждому из троих оставшихся у него сыновей, чтобы помочь детям запомнить отца, который заплатил собственными пальцами за возможность дать им имена. Его письма к Стеффону и юному Станнису были краткими, чопорными и нескладными. По правде говоря, он знал их хуже, чем старших мальчиков, которые сгорели или утонули на Черноводной. Девану он написал больше, рассказал, как гордится тем, что его сын служит оруженосцем короля, и напомнил, что его долг, как старшего, защищать свою леди-мать и младших братьев.

«Передай его величеству, что я сделал всё, что мог, – закончил он. – Мне жаль, что я подвёл его. Я потерял свою удачу вместе с костяшками в тот день, на горящей реке у Королевской Гавани».

Давос медленно просмотрел письма, перечитывая каждое по несколько раз, раздумывая, не стоит ли заменить или добавить какое-нибудь слово. По мнению Давоса, у человека должно быть что сказать, когда он стоит на пороге смерти, но слова давались ему с трудом. «Моя жизнь была не такой уж плохой, – старался он убедить себя. – Я поднялся из Блошиного Конца до титула королевского Десницы, я научился читать и писать».

Он всё ещё сидел, сгорбившись над письмами, когда услышал, как гремят в замке железные ключи. Мгновение спустя дверь камеры распахнулась.

Вошедший – высокий измождённый человек с испещрённым морщинами лицом и копной бурых волос – не принадлежал к числу его тюремщиков. На его бедре висел длинный меч, а ярко-красный плащ скреплялся на плече массивной серебряной брошью в виде рыцарской перчатки, сжатой в кулак.

– Лорд Сиворт, – произнёс мужчина, – у нас мало времени. Пожалуйста, следуйте за мной.

Давос настороженно оглядел незнакомца. Его смутило это «пожалуйста». Людям, которые вот-вот лишатся головы и рук, не часто оказывают подобные любезности.

– Кто вы?

– Роберт Гловер, если угодно милорду.

– Гловер. Ваши владения – Темнолесье.

– Владения моего брата Галбарта. Были и остаются ими благодаря вашему королю Станнису. Он отобрал Темнолесье у захватившей его железной суки и предлагает вернуть законным владельцам. Пока вы находились в заключении в этих стенах, лорд Давос, много чего случилось. Ров Кейлин пал, а Русе Болтон вернулся на север с младшей дочерью Неда Старка. С ним пришло войско Фреев. Болтон послал воронов, созывая всех северных лордов в Барроутон. Он требует принесения присяги и заложников… И свидетелей на свадьбу Арьи Старк и его бастарда Рамси Сноу. Благодаря этому браку Болтоны собираются заявить о своих правах на Винтерфелл. Так вы пойдёте со мной или нет?

– А какой у меня выбор, милорд? Идти с вами или остаться с Гартом и Леди Лу?

– Кто эта Леди Лу? Одна из прачек? – Гловер начинал терять терпение. – Я всё объясню, если вы пойдёте.

Давос поднялся.

– Если мне суждено умереть, молю милорда позаботиться о том, чтобы мои письма были доставлены.

– Даю слово… Но если вы и умрёте, то не от руки Гловера или лорда Мандерли. Теперь поспешим. За мной.

Гловер провёл его через тёмный зал, а потом – вниз по стёртым ступеням. Они пересекли замковую богорощу, где росло огромное сердце-древо, чьи ветви переплелись в невообразимый клубок. Вырастая, дерево задушило все дубы, вязы и берёзы и протянуло свои толстые сучья через выходящие на него стены и окна. Его корни были толщиной с человеческий торс, ствол – таким широким, что вырезанное на нём лицо казалось одутловатым и сердитым. За чардревом Гловер открыл проржавевшую железную калитку и остановился, чтобы зажечь факел. Когда тот хорошенько разгорелся, мужчина повёл Давоса вниз по ступеням в сводчатый подвал с влажными стенами, покрытыми белой соляной коркой. Под ногами на каждом шагу хлюпала морская вода. Они прошли через несколько подвалов, рядов сырых вонючих клетушек, совсем непохожих на место, где содержался Давос. Потом перед ними оказалась глухая каменная стена, но стоило Гловеру нажать на неё, как та повернулась, открыв их взгляду длинный узкий туннель с ещё большим числом ступеней, на сей раз ведущих наверх.

– Где мы? – спросил Давос, когда они поднимались. Его слова слабо отдавались эхом в темноте.

– Лестница под лестницей. Проход идёт под замковой лестницей к Новому Замку. Потайной ход. Лучше, чтобы вас не видели, милорд. Предполагается, что вы мертвы.

«Каша для мертвеца».

Давос взбирался по лестнице.

Они прошли через ещё одну стену, обшитую досками и оштукатуренную с обратной стороны. Комната за ней оказалась тёплой, уютной и хорошо обставленной. На полу лежал мирийский ковёр, на столе горели восковые свечи. Где-то неподалёку слышались звуки труб и скрипок. На стене висела овечья шкура с картой севера, краски на изображении потускнели. Под картой сидел Виман Мандерли – громадный лорд Белой Гавани.

– Пожалуйста, садитесь.

Лорд Мандерли был облачен в роскошный бархатный дублет мягких сине-зелёных тонов, отделанный золотой нитью по краям, на вороте и рукавах. Горностаевый плащ скреплялся на плече золотым трезубцем.

– Вы голодны?

– Нет, милорд. Ваши тюремщики хорошо меня кормили.

– Есть вино, если хотите.

– Милорд, мой король поручил мне вести с вами переговоры. Я не должен с вами выпивать.

Лорд Виман вздохнул.

– Знаю, что обошёлся с вами весьма постыдно. У меня были на то свои причины, но, пожалуйста, сядьте и выпейте, прошу вас. Выпейте за благополучное возвращение моего мальчика. Вилис – мой старший сын и наследник. Он дома. Вы слышите звуки праздничного пира. В Чертоге Водяного вкушают пирог с миногами и оленину с жареными каштанами. Винфрид танцует со своим наречённым Фреем. Остальные Фреи произносят тосты за нашу дружбу.

Кроме музыки Давос слышал невнятный гомон множества голосов, стук кубков и блюд. Он промолчал.

– Я только что пришёл с высокого стола, – продолжил лорд Виман. – Я, как всегда, слишком много съел, а вся Белая Гавань знает, что с животом у меня просто беда. Будем надеяться, моих друзей Фреев не обеспокоит затянувшийся визит в нужник.

Он перевернул чашу.

– Ну вот. Вы будете пить, а я нет. Присядьте. Времени мало, а нам нужно многое обсудить. Роберт, вина Деснице, будь добр. Лорд Давос, вы, возможно, не в курсе, но вы мертвы.

Роберт Гловер наполнил чашу вином и предложил Давосу. Тот понюхал и выпил.

– И как же я умер, позвольте узнать?

– От топора. Ваши руки и голова выставлены на Тюленьих Воротах, лицом к гавани. К этому времени вы хорошенько сгнили, хотя мы и окунули вашу голову в смолу до того, как насадить на пику. Говорят, чёрные вороны и морские птицы повздорили из-за ваших глаз.

Давос беспокойно поёрзал. Странное это чувство – быть мёртвым.

– Кто умер вместо меня, если угодно милорду?

– Какая разница? У вас обыкновенное лицо, лорд Давос. Надеюсь, вы не обиделись на мои слова. У этого человека были волосы и кожа того же цвета, нос похожей формы, два уха, неотличимые от ваших, длинная борода, которую можно было подстричь как у вас. Можете не сомневаться, мы хорошенько его просмолили, а луковица, засунутая ему в рот, исказила черты лица. Сир Бартимус позаботился о том, чтобы пальцы его левой руки стали такой же длины, как и ваши. Если вас это утешит, он был преступником. Его смерть принесла больше добра, чем он сделал за всю свою жизнь. Милорд, я не желаю вам зла. Ненависть, изображённая мной в Чертоге Водяного, всего лишь представление для наших друзей Фреев.

– Милорду стоило стать лицедеем, – сказал Давос. – Вы и ваши люди были весьма убедительны. Ваша невестка как будто всерьёз желала мне смерти, а маленькая девочка…

– Вилла, – улыбнулся лорд Виман. – Вы заметили, какой храброй она была? Даже когда я угрожал вырвать ей язык, она напомнила мне о долге Белой Гавани по отношению к Старкам из Винтерфелла, о долге, который никогда не будет уплачен. Вилла говорила от чистого сердца, как и леди Леона. Простите её, если можете, милорд. Она глупая, напуганная женщина, а мой мальчик, Вилис – смысл её жизни. Не каждый мужчина в душе Эйемон Драконий Рыцарь или Симеон Звездоглазый, и не каждая женщина так же отважна, как моя Вилла и её сестра Винфрид… Которая обо всём знала и всё же бесстрашно сыграла свою роль.

– Когда имеешь дело с обманщиками, даже честному человеку приходится лгать. Я не осмеливался бросить вызов Королевской Гавани до тех пор, пока мой последний оставшийся в живых сын находился в плену. Лорд Тайвин Ланнистер сам написал мне, что Вилис у него. Он сказал, что для того, чтобы вернуть его целым и невредимым, я должен раскаяться в измене, сдать город, присягнуть мальчишке-королю на Железном Троне… И преклонить колено перед Русе Болтоном, новоявленным Хранителем Севера. Стоило мне отказаться, и Вилис умер бы как предатель, Белую Гавань взяли бы приступом и разграбили, а моих людей постигла бы участь Рейнов из Кастамере.

– Я толст, и многие считают, что из-за этого я глуп и слаб. Быть может, Тайвин Ланнистер был одним из таких людей. В ответ я послал ему ворона с сообщением, что преклоню колено и открою мои ворота после возвращения сына, но не раньше. Так обстояло дело, когда умер Тайвин. Потом объявились Фреи с костями Вендела… По их словам, чтобы заключить мир и скрепить его браком. Но я не собирался давать им то, что они хотят, до возвращения Вилиса, целого и невредимого, а они не собирались отдавать Вилиса, пока я не докажу свою преданность. Ваше появление позволило мне это сделать. Вот в чём причина моего грубого обращения с вами в Чертоге Водяного, вот почему голова и руки гниют над Тюленьими Воротами.

– Вы сильно рисковали, милорд, – произнёс Давос. – Если бы Фреи разгадали ваш обман…

– Я вовсе не рисковал. Если бы Фреи взяли на себя труд взобраться на мои ворота, чтобы внимательно рассмотреть человека с луковицей во рту, я бы обвинил своих тюремщиков в ошибке и показал вас, чтобы их успокоить.

У Давоса по спине пробежал холодок.

– Понимаю.

– Надеюсь на это. Мне сказали, у вас тоже есть сыновья.

«Трое, – подумал Давос, – хотя было семь».

– Вскоре мне придётся вернуться на пир, чтобы провозгласить тост в честь моих друзей Фреев, – продолжал Мандерли. – Они следят за мной, сир, приглядывают днём и ночью, пытаясь учуять малейший душок предательства. Вы видели их: высокомерного сира Джареда и его племянника Рейегара – этого нахального червяка, называющегося именем дракона. За ними стоит Саймонд, звенящий монетами. Этот платит нескольким моим слугам и двум рыцарям. Одна из служанок его жены пролезла в постель моего собственного шута. Если Станнис задаётся вопросом, почему мои письма столь сухие, то это лишь потому, что я не могу доверять даже своему мейстеру. Теомор больше внимает голосу разума, чем сердца. Вы слышали его в моём чертоге. Предполагается, что, надевая цепь, мейстеры отказываются от старых привязанностей, но я не могу забыть, что Теомор родился Ланнистером из Ланниспорта и приходится дальним родственником Ланнистерам с Кастерли Рок. Меня окружают враги и мнимые друзья, лорд Давос. Они наводнили мой город, как тараканы, и ночью я чувствую, как они ползают по мне.

Пальцы толстяка сжались в кулак, а подбородки задрожали.

– Мой сын пришёл в Близнецы как гость. Он отведал хлеба и соли лорда Уолдера и повесил свой меч на стену, чтобы пировать с друзьями. А они убили его. Убили – говорю я, и пусть Фреи подавятся своими баснями. Я пью с Джаредом, шучу с Саймондом, обещаю Рейегару руку своей любимой внучки… Но не думайте, будто это значит, что я забыл. Север помнит, лорд Давос. Север помнит, а представление почти окончено. Мой сын дома.

Что-то в словах лорда Вимана заставило Давоса вздрогнуть.

– Если вы хотите справедливости, милорд, взгляните на короля Станниса. Нет никого справедливей его.

Вмешался Роберт Гловер:

– Ваша преданность делает вам честь, милорд, но Станнис Баратеон остаётся вашим королём, не нашим.

– Ваш король мёртв, – напомнил им Давос. – Убит на Красной Свадьбе вместе с сыном лорда Вимана.

– Молодой Волк мёртв, – согласился Мандерли, – но этот отважный мальчик был не единственным сыном лорда Эддарда. Роберт, приведи парня.

– Сейчас, милорд.

Гловер выскользнул за дверь.

«Парень?» Возможно ли, что один из братьев Робба Старка пережил гибель Винтерфелла? Может Мандерли прячет наследника Старков в своём замке? «Найдёныш или подставной мальчик?» Давос рассудил, что север пошёл бы за любым из них… Но Станнис Баратеон не будет иметь дела с самозванцем.

Парнишка, вошедший в дверь за Робертом Гловером, не был Старком и не мог даже надеяться сойти за него. Он был взрослее убитых братьев Молодого Волка, по виду лет четырнадцати-пятнадцати, а его глаза казались и того старше. Из-под шапки спутанных тёмно-каштановых волос выглядывало дикое, точно звериная мордочка, лицо с широким ртом, острыми носом и подбородком.

– Кто ты? – спросил Давос.

Мальчик глянул на Роберта Гловера.

– Он немой, но мы обучаем его грамоте. Он схватывает всё на лету.

Гловер вытащил кинжал из-за пояса и дал юноше.

– Напиши своё имя для лорда Сиворта.

В комнате не оказалось пергамента. Мальчик вырезал буквы на деревянной перекладине на стене: В…Е…К…С. Он с силой нажал на кинжал на последней букве. Закончив, Векс подбросил кинжал, поймал и стал любоваться своей работой.

– Векс – железнорождённый. Он служил оруженосцем Теона Грейджоя. Векс был в Винтерфелле, – Гловер присел. – Что известно лорду Станнису о случившемся в замке?

Давос припомнил истории, которые они слышали.

– Винтерфелл захватил Теон Грейджой, который когда-то был воспитанником лорда Эддарда. Он убил двух младших сыновей Старка и выставил их головы над замковыми стенами. Когда северяне пришли изгнать его, он вырезал весь замок, вплоть до последнего ребёнка, а потом сам был убит бастардом лорда Болтона.

– Не убит, – сказал Гловер. – Пленён и увезён в Дредфорт. Бастард сдирает с него кожу.

Лорд Виман кивнул.

– Мы все слышали историю, что вы рассказали, в ней столько же лжи, сколько в пудинге – изюма. Это Бастард Болтона вырезал обитателей Винтерфелла… Тогда он звался Рамси Сноу, пока мальчишка-король не сделал его Болтоном. Сноу не всех убил. Он пощадил женщин: связал их и увёл в Дредфорт, чтобы поохотиться.

– Поохотиться?

– Он знатный охотник, – ответил Виман Мандерли, – а женщины – его любимая дичь. Он раздевает их догола, выпускает в лес и даёт полдня форы, прежде чем, трубя в рога, пойти по следу с гончими. Время от времени какой-нибудь женщине удаётся сбежать и рассказать о случившемся, но большинство не столь удачливы. Когда Рамси их настигает, то насилует, свежует, отдаёт тела своим собакам и привозит кожу несчастных в Дредфорт в качестве трофея. Если они устраивают ему хорошую охоту, он перерезает им горло до того, как освежевать. В противном случае всё происходит в обратном порядке.

Давос побледнел.

– Боги смилуйтесь. Разве кто-то может…

– Зло у него в крови, – откликнулся Роберт Гловер. – Рамси – бастард, плод насилия. Он Сноу, и не важно, что там говорит мальчишка-король.

– Был ли когда-нибудь снег настолько чёрным? – вопросил лорд Мандерли. – Рамси захватил земли лорда Хорнвуда, силой взял в жёны его вдову, потом запер в башне и забыл про неё. Говорят, перед смертью она ела собственные пальцы. И, следуя своим взглядам на королевскую справедливость, Ланнистеры наградили её убийцу маленькой девочкой Неда Старка.

– Болтоны всегда были столь же жестоки, сколь коварны, но этот – чудовище в человеческом обличье, – сказал Гловер.

Лорд Белой Гавани склонился вперёд.

– Фреи не лучше. Они говорят о варгах и оборотнях и утверждают, что это Робб Старк убил моего Вендела. Какая наглость! На самом деле они не надеются, что северяне поверят их выдумкам, но считают, что мы должны притворяться, что поверили, или умереть. Русе Болтон лжёт по поводу своей роли в Красной Свадьбе, а его бастард лжёт об уничтожении Винтерфелла. И всё же, пока они удерживали Вилиса, у меня не было иного выбора, кроме как хлебать всё это дерьмо и нахваливать.

– А теперь, милорд? – спросил Давос.

Он надеялся услышать, как лорд Виман скажет: «А теперь я присягну на верность королю Станнису». Но вместо этого толстяк улыбнулся странной мимолётной улыбкой и произнёс:

– А теперь мне нужно ехать на свадьбу. Я слишком жирный, чтобы сесть на лошадь, как легко может заметить любой имеющий глаза. В детстве я любил кататься верхом, в юности держался в седле достаточно хорошо, чтобы порой срывать аплодисменты на турнирах, но те дни прошли. Моё тело стало тюрьмой более жуткой, чем Волчье Логово. И всё-таки я должен отправиться в Винтерфелл. Русе Болтон хочет, чтобы я преклонил колено. Под его бархатными манерами скрывается сталь. Я поеду на барже и на носилках в сопровождении сотни рыцарей и моих добрых друзей из Близнецов. Фреи добрались сюда морем. У них с собой нет лошадей, поэтому я дам каждому из них верховую лошадь в качестве гостевого дара. Хозяева на юге всё ещё вручают гостевые дары?

– Некоторые да, милорд. В день отъезда гостей.

– Тогда вы, быть может, меня поймете, – Виман Мандерли с трудом поднялся на ноги. – Я уже больше года строю боевые корабли. Некоторые вы видели, но большая их часть сокрыта в верховьях Белого Ножа. Даже учитывая понесённые потери, у меня всё ещё больше тяжёлой кавалерии, чем у любого другого лорда к северу от Перешейка. Мои стены крепки, а в закромах полно серебра. Старый Замок и Вдовий Дозор последуют за мной. В число моих знаменосцев входят дюжина мелких лордов и сотня рыцарей-землевладельцев. Я могу гарантировать Станнису верность всех земель к востоку от Белого Ножа: от Вдовьего Дозора и Рамсгита до Бараньих Голов и верховьев Сломанной Ветви. Я обещаю исполнить всё это, если вы согласитесь на мою цену.

– Я могу сообщить ваши условия королю, но…

Лорд Виман прервал его:

– Я сказал, если вы согласитесь на мою цену. Не Станнис. Мне нужен не король, а контрабандист.

Роберт Гловер взял слово:

– Мы могли бы никогда не узнать всего, что произошло в Винтерфелле, когда сир Родрик Кассель попытался отнять замок у железных людей Теона Грейджоя. Бастард Болтона утверждает, что Грейджой убил сира Родрика во время переговоров. Векс говорит, что это не так. Пока он не выучит больше букв, мы не узнаем и половину правды… Но он пришёл к нам, зная «да» и «нет», а с этим можно многого добиться, если сумеешь задать правильные вопросы.

– Это Бастард убил сира Родрика и жителей Винтерфелла, – сказал лорд Виман. – Он перебил и железных людей Грейджоя. Векс видел, как зарубили тех, кто хотел сдаться. Когда мы спросили его, как он выбрался, он взял кусочек мела и нарисовал дерево с лицом.

Давос обдумал его слова.

– Его спасли старые боги?

– Можно и так сказать. Он забрался на сердце-древо и спрятался среди листвы. Люди Болтона обыскали богорощу дважды и убили тех, кого там обнаружили, но никто не догадался влезть на дерево. Так всё было, Векс?

Парень подбросил кинжал Гловера, поймал и кивнул.

– Он долго сидел на дереве, спал в ветвях, не осмеливаясь спуститься. В конце концов, он услышал внизу голоса, – сказал Гловер.

– Голоса мёртвых, – произнёс Виман Мандерли.

Векс поднял пять пальцев, кольнул каждый кинжалом, потом загнул четыре из них и кольнул оставшийся ещё раз.

– Шестеро, – догадался Давос. – Их было шестеро.

– Двое из них были убитыми сыновьями Неда Старка.

– Как мог немой сказать такое?

– С помощью мела. Он нарисовал двух мальчиков… И двух волков.

– Парень – железнорождённый, поэтому решил, что лучше не показываться им на глаза, – сказал Гловер. – Он слушал. Шестеро ненадолго задержались в развалинах Винтерфелла: четверо пошли в одну сторону, двое в другую. Векс украдкой последовал за двумя: за женщиной и мальчиком. Ему приходилось держаться с подветренной стороны, чтобы волк его не учуял.

– Он знает, куда они направились, – заметил лорд Виман.

Давос понял.

– Вы хотите получить мальчика?

– У Русе Болтона дочь лорда Эддарда. Чтобы ему помешать, Белой Гавани нужен сын Неда… И лютоволк. Волк докажет, что мальчик на самом деле тот, кем мы его называем, если Дредфорт попытается оспорить его происхождение. Такова моя цена, лорд Давос. Провези контрабандой моего сюзерена, и я признаю Станниса Баратеона своим королём.

Старая привычка заставила Давоса Сиворта потянуться к шее. Его костяшки приносили ему удачу, а он почему-то чувствовал, что удача потребуется, чтобы выполнить то, о чём просит Виман Мандерли. Но костяшек там не оказалось, и он сказал:

– Вам служат люди и получше меня. Рыцари, лорды и мейстеры. Зачем вам нужен контрабандист? У вас есть корабли.

– Корабли-то есть, – согласился Мандерли. – Но мои люди – речники или рыбаки, никогда не заплывавшие дальше Челюстей. Для этого дела мне нужен человек, который плавал в более мрачных водах и знает, как ускользнуть от опасностей незамеченным и невредимым.

– Где мальчик? – Давос почему-то знал, что ответ ему не понравится. – Куда вы хотите, чтобы я отправился, милорд?

– Векс. Покажи ему, – сказал Роберт Гловер.

Немой подбросил кинжал, поймал, а потом метнул его в карту, изображённую на овечьей шкуре, украшавшей стену лорда Вимана. Кинжал вонзился в неё и задрожал. Потом парень осклабился.

На какое-то мгновение Давос задумался, не попросить ли Вимана Мандерли вернуть его назад, в Волчье Логово, к сиру Бартимусу с его историями и Гарту с его смертоносными дамами. В Волчьем Логове даже заключённые ели кашу по утрам. Но есть в этом мире и такие места, где голод утоляют человеческой плотью.





Дата публикования: 2014-11-19; Прочитано: 443 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.023 с)...