Глава 11. Маркус отправился в свое нынешнее убежище, а я поехала домой

Маркус отправился в свое нынешнее убежище, а я поехала домой. Его рассказ по‑прежнему казался бредом. Я твердила себе, что все это просто не может быть правдой. Так с этим было гораздо проще управиться.

В Амбервуде меня встретила привычная вечерняя студенческая жизнь. Гул голосов действовал успокаивающе после моей шокирующей поездки – школа была так далека от фанатиков и заговоров! Стоило мне войти в свою комнату, как пискнул мобильник – пришла эсэмэска. Как оказалось, от Джилл. «Зайди к нам, когда вернешься». Я вздохнула. Ни сна, ни отдыха измученной душе. Я оставила сумку в комнате и спустилась на второй этаж, не представляя, что я там обнаружу.

Дверь открыла Джилл. Завидев меня, она облегченно выдохнула.

– Слава богу! У нас проблема.

– У нас всегда проблема, – сказала я. Переступив порог, я обнаружила, что Ангелина сидит прямо на полу, привалившись к стене, и вид у нее несчастный. – Что случилось?

Ангелина поспешно подняла голову.

– Я не виновата!

У меня заныло под ложечкой.

– Ты никогда не виновата. Что случилось?

Ангелина явно не собиралась отвечать, и в дело вступила Джилл.

– Она устроила Трею сотрясение учебником алгебры.

Не успела я толком осознать ее слова, как Ангелина вскочила.

– Врач сказал, что это не сотрясение!

– Подождите! – Я посмотрела на обоих, втайне надеясь, что они сейчас засмеются и сообщат, что разыграли меня. – Ты сделала что‑то такое, от чего Трею понадобилась медицинская помощь?

– Да я к нему еле прикоснулась! – не унималась Ангелина.

Я села на кровать Джилл, и мне жутко захотелось тут же забраться под одеяло.

– Нет. Не может быть. Снова? Что сказал директор? О, господи! Куда мы тебя теперь денем?

После потасовки Ангелины с мотивационной группой нам ясно дали понять, что еще одна драка – и ее отчислят.

– Эдди взял вину на себя, – сообщила Джилл, слегка улыбнувшись. – Свидетелей было мало, и Эдди сказал, что они играли в библиотеке, кидали книгу друг другу. Он сказал, что допустил оплошность и бросил книгу слишком сильно… и та случайно попала Трею по голове.

Ангелина кивнула.

– Ну, примерно так и было на самом деле.

– Ничего подобного! – возмутилась Джилл. – Я все видела! Ты разозлилась, когда Трей сказал, что не так уж трудно понять, что икс всегда имеет разное значение.

– Он имел в виду, что я дура!

Я не думала, что идея переменной величины так уж сложна, но видела, что под бравадой Ангелины прячется смятение. Мне всегда казалось, что у хранителей Ангелина была королевой среди ровесников. Здесь же ей стоило больших усилий держаться на уровне, и в плане учебы, и в плане социальных навыков, искать свое место в мире, совершенно не похожем на тот, в котором она выросла. От такого кто хочешь начнет страдать неуверенностью в себе. И хотя я уточнила, действительно ли Трей назвал ее дурой, я понимала, что некоторые его язвительные комментарии вполне можно было воспринять подобным образом.

– Эдди что‑нибудь грозит? – уточнила я. Я сомневалась, чтобы Эдди отчислили за подобное происшествие, но так уж нам повезло, что наказание Ангелины досталось ему.

– Домашний арест, – сообщила Джилл.

– Он принял его очень храбро, – добавила Ангелина.

– Не сомневаюсь, – сказала я. Интересно, Джилл с Ангелиной осознают, что выражение лица у них сейчас одинаково обожающее? – Послушай, Ангелина, я понимаю, что занятия с репетитором раздражают, но ты должна сдерживать вспыльчивость, ясно? Трей просто пытался тебе помочь.

Ангелина взглянула на меня скептически.

– Иногда он слишком уж задирает нос.

– Я понимаю, но другие не спешат заниматься с тобой. Ты нужна нам здесь. Нужна Джилл. Нужна Эдди. – При упоминании друзей и долга негодование Ангелины поутихло. – Пожалуйста, постарайся сработаться с Треем.

Ангелина нехотя кивнула, и я встала, собираясь уходить. Джилл вышла следом за мной в коридор.

– Сидни, как твоя прогулка с Маркусом?

– Нормально, – ответила я, стараясь не вспоминать тревожащие откровения Маркуса. – Информативно. И еще я научилась играть в скибол.

Джилл выглядела почти что оскорбленной.

– Вы играли в скибол? Я думала, ты собиралась разузнать про тайную историю алхимиков!

– Мы многозадачные, – сказала я. Мне не понравился ее тон.

Я поспешила уйти, пока Джилл еще что‑нибудь не добавила, а добравшись до своей комнаты, написала Эдди. «Услышала о происшествии. Сожалею. И спасибо». Ответ последовал незамедлительно. «Хорошо, что не сотрясение».

На следующий день, собравшись на встречу с Адрианом, я приготовилась к саркастическим замечаниям. Джилл наверняка рассказала ему о моем визите в галерею игровых автоматов, а это как пить дать повлечет за собой комментарии в духе: «Приятно знать, что ты так рвешься разгадать тайны алхимиков. Лови мяч, пока горяч!»

Когда я добралась до Адриана, он уже ждал меня на улице. Стоило увидеть его мрачное лицо, как у меня упало сердце. Я выскочила из машины, притормозив лишь на секунду, чтобы схватить ключи.

– Что случилось? – крикнула я, припустив к нему.

Адриан положил руку мне на плечо, но я была слишком встревожена, чтобы беспокоиться из‑за прикосновений.

– Сидни, только пожалуйста, не впадай в буйство. Все исправимо.

Я оглядела его.

– Что с тобой? Тебе больно?

На мгновение мрачное выражение сменилось озадаченностью, а потом до Адриана дошло.

– Ты что, думаешь, я про себя? Нет, я в порядке. Пойдем.

Он повел меня вокруг дома, на парковку. Я застыла как вкопанная. При виде ужасной картины у меня отвалилась челюсть. Рядом с парковкой толклась еще пара местных жителей, стоящий неподалеку полицейский что‑то писал в блокноте. А у семерых машин были порезаны шины.

В том числе и у «Мустанга».

– Нет!

Я бросилась к автомобилю, присела и осмотрела повреждения. У меня было такое чувство, словно я на поле боя опустилась рядом с упавшим товарищем. Впору было кричать: «Ты не умрешь! Я не позволю!»

Адриан присел рядом.

– Шины можно заменить. Я думаю, страховка покроет расходы.

Но я все равно была в ужасе.

– Кто это сделал?

Адриан пожал плечами.

– Молодняк, наверное. Вчера в квартале отсюда побили машины.

– И ты решил, что мне об этом не стоит говорить?

– Ну, я же не знал, что они и сюда заявятся. Кроме того, я знал, что ты разозлишься, и хотел устроить здесь круглосуточное наблюдение.

– Неплохая идея. – Я посмотрела на его дом. – Тебе следовало поговорить об этом с домовладельцем.

Адриан казался и наполовину не настолько взволнованным, как ему следовало бы.

– Я не знаю, станет ли он с этим возиться. Здесь ведь, на самом деле, вполне благополучный район.

Я показала на «Мустанг».

– Тогда как могло случиться вот это?

Хотя мы могли поехать в Лос‑Анджелес на «Латте», нам все равно пришлось подождать окончания разборок с полицией и приезда эвакуатора. Я вдолбила водителю эвакуатора, чтобы он не вздумал даже царапнуть «Мустанг», а потом печально посмотрела автомобилю вслед. Когда солнечно‑желтое пятно исчезло за углом, я повернулась к Адриану.

– Ну что, ты готов?

– А мы успеем?

Я посмотрела на мобильник и застонала. Мы угробили кучу времени на разгребание последствий вандализма. И все же мне до смерти не хотелось ждать до завтра, учитывая, что я уже потратила вчерашний день на Маркуса. Я позвонила мисс Тервиллингер и спросила, прикроет ли она меня, если я опоздаю к началу комендантского часа.

– Да‑да, конечно, – произнесла она таким тоном, словно вообще не понимала, почему я ей звоню с этим вопросом. – Просто постарайся обойти как можно больше девушек из списка.

Мисс Тервиллингер дала мне шесть имен. С Венди Стоун мы уже поговорили. Трое девушек жили сравнительно недалеко друг от друга, они и стали нашей сегодняшней целью. Последние две обитали ближе к побережью, и мы надеялись добраться до них завтра. По дороге Адриан пытался завести разговор, но у меня в голове был один «Мустанг».

– О, господи, ну я и дура! – вырвалось у меня, когда мы уже почти добрались до места назначения.

– Вот уж как я тебя никогда бы не назвал, – тут же откликнулся Адриан. – Ты красноречива. Хорошо одета. Умна. Организованна. Красива. Что угодно, но не дура.

Я чуть не спросила, почему «красива» идет после «организованна», потом снова вспомнила о том, что меня взволновало.

– Я зациклилась на машине, в то время как на кону стоят жизни девушек. Это глупо. У меня сместились приоритеты.

Я не отрываясь следила за дорогой, но знала, что Адриан улыбается.

– Если бы у тебя действительно сместились приоритеты, мы бы сейчас ехали следом за эвакуатором. Однако же ты здесь, мчишься на помощь совершенно незнакомым людям. Это благородно, Сейдж.

– Не забывай про себя, – поправила я его. – Ты тоже благороден, раз ездишь со мной повсюду.

– Ну, это не так круто, как скибол, но я буду ездить. Кстати, как прошла встреча? Ты действительно что‑то узнала?

– Да, и немало, в том числе совершенно невероятные вещи. Но я хочу получить доказательства.

Поначалу нам повезло. Первые две девушки были дома, хотя и отреагировали на нас так же, как Венди Стоун. На этот раз мне хватило ума прихватить с собой ту статью, в надежде, что она произведет впечатление. Кошмарная фотография, как минимум, заставляла их умолкнуть, но я так и не знала, отнесутся ли они к нашему предупреждению серьезно и воспользуются ли агатовым амулетом.

На последнем имени удача нам изменила. Эта девушка тоже училась в колледже, то есть нам предстояло нанести еще один визит в кампус. Девушку звали Линн Титус, и она жила в университетском женском клубе. Честно признаться, стучась в дверь, я готова была обнаружить компанию девушек в розовом, дерущихся подушками в гостиной. Но когда мы вошли, оказалось, что это самый обычный дом, мало чем отличающийся от того, в котором жила Венди. Девушки входили и выходили, многие сидели за учебниками и конспектами.

– Линн? – переспросила впустившая нас девушка. – А вы разминулись, она только что ушла.

Я знала, что удивляться не стоит. У этих девушек своя жизнь. Они не обязаны сидеть и ждать, пока я приду и поговорю с ними. Я нерешительно взглянула в окно, отметив про себя, что уже разгорается вечерняя заря.

– А вы не знаете, когда она вернется?

Девушка покачала головой.

– Извините, нет. Я понятия не имею, куда она пошла.

Мы с Адрианом переглянулись.

– Тебе не обязательно возвращаться к комендантскому часу, – напомнил он.

– Я знаю. Но это не значит, что мне хочется просидеть здесь всю ночь в ожидании Линн. – Я кое‑что прикинула в уме. – Полагаю, мы можем подождать два часа. Максимум три.

Адриана, похоже, это вполне устроило, и я невольно задалась вопросом, что его больше вдохновляет: возможность поболтаться в кампусе или возможность провести время со мной?

– А где здесь можно повеселиться? – спросил он у девушки‑студентки, оглядев спокойную академическую обстановку. – Нет ли тут стоящих вечеринок?

Девушка посмотрела на него неодобрительно.

– У нас серьезная организация. Если вам нужны вечеринки, вы наверняка их найдете дальше по улице. Там их устраивают каждый вечер.

Адриан с надеждой посмотрел на меня.

– Да брось ты, – одернула его я. – А нет ли здесь интересных музеев?

– Нам надо оставаться неподалеку, на тот случай, если Линн вернется, – напомнил Адриан. Что‑то мне подсказывало, что в случае с вечеринкой он бы не стал так беспокоиться, даже если бы та была на противоположном краю кампуса. – Кроме того, раз тебе так хочется в колледж, ты должна ознакомиться со всем, что он может предложить. Ты же любишь все греческое?

Я не это имела в виду, и Адриан об этом знал. Я неохотно согласилась, но предупредила, что пить ему нельзя. Я щеголяла в темном парике и предполагала, что он в дальнейшем использует дух, чтобы замаскировать нас. А спиртное уменьшит его способность управляться с духом. Кроме того, мне просто не хотелось видеть его пьяным.

Клуб мы нашли без труда – там грохотала музыка. Парень и девушка, остановившие нас в дверях, в открытую пили пиво из пластиковых стаканов.

– Только для греков! – заявила девушка. Казалось, будто она вот‑вот упадет со стула. – Вы с кем?

Я махнула рукой в сторону женского клуба.

– С ними.

– Альфа Ям Эрго, – без колебаний заявил Адриан. Я ожидала, что привратники скажут, что это даже не греческие буквы. Но то ли потому, что Адриан говорил так уверенно, то ли потому, что они уже перебрали пива, парень махнул рукой, показывая, что мы можем пройти.

Это было здорово похоже на галерею игровых автоматов – оглушающий поток раздражителей. Несколько человек предложили нам выпивку, а какая‑то девушка пригласила нас – трижды! – сыграть в литробол, каждый раз забывая, что она уже говорила с нами. Я изумленно смотрела на все это, безуспешно пытаясь скрыть отвращение.

– Какое бессмысленное расходование платы за обучение! И какой удар по моим мечтам о колледже! – крикнула я Адриану. – Здесь есть чем заняться помимо пьянства и тупежа?

Адриан огляделся по сторонам – при его преимуществе в росте ему было больше видно – и просиял.

– Вот там кое‑что многообещающее! – Он поймал мою руку. – Пойдем!

На поразительно милой и просторной кухне мы обнаружили нескольких девушек, которые сидели прямо на полу и расписывали футболки. Судя по кляксам и пролитой краске, девушки тоже не отказали себе в спиртном. У одной рядом стояла кружка пива и такая же кружка с краской. Хотелось надеяться, что она их не перепутает.

– Что вы делаете? – спросила я.

Одна из девушек подняла голову и улыбнулась.

– Рисуем футболки для зимнего карнавала. Хотите помочь?

Прежде чем я успела сказать «нет», Адриан уже сидел на полу рядом с ними.

– Всегда пожалуйста! – Он потянул к себе белую футболку, заляпанную синей краской. – Что тут планировалось?

С учетом халтурной работы девушек вопрос был обоснованный.

– Наши имена, – заявила одна.

– Зимнее что‑нибудь, – сказала другая.

Этого Адриану хватило. Он принялся расписывать футболку снежинками. Не в силах удержаться, я присела, чтобы было лучше видно. При всех его недостатках Адриан все‑таки был хорошим художником. Он смешал несколько цветов. Стилизованные снежинки делались все замысловатее. В какой‑то момент он притормозил, чтобы закурить сигарету с лепестками гвоздики – пепельницу он позаимствовал у одной из девушек. Я не одобряла эту его привычку, но в помещении и так было накурено, один Адриан погоды не делал. Когда он закончил рисовать и написал название женского клуба, я заметила, что все девушки перестали рисовать и лишь смотрели на его работу.

– Обалдеть! – сказала одна. Глаза у нее были круглые. – Можно, я возьму ее себе?

– Нет, я! – тут же влезла другая.

– Я всем нарисую, – успокоил их Адриан. Взгляды девушек неприятно напомнили мне о богатом опыте общения Адриана с женщинами. Я придвинулась немного ближе к нему, так, на всякий случай, чтобы у них не возникало нездоровых идей.

Адриан вручил белую футболку первой девушке и принялся работать над голубой. Исполнив свое обещание и расписав по футболке для каждой девушки, он покопался в куче и вытащил черную футболку мужского размера.

– Надо воздать должное моему братству.

– Ага, – фыркнула я. – Альфа Ям Эрго.

Адриан кивнул с серьезным видом.

– Очень старое и престижное общество.

– Никогда о таком не слыхала, – призналась девушка, завладевшая первой футболкой.

– Туда мало кого принимают, – отозвался Адриан. Он взял белую краску и написал заглавные буквы своего лжебратства: АЯЭ.

– Это вроде как‑то связано с пиратами? – уточнила другая девушка.

– Да, у Альфа Ямов морские корни, – сообщил Адриан. К моему ужасу, он принялся рисовать пиратский скелет верхом на мотоцикле.

– О, нет! – застонала я. – Только не татуировка!

– Это наша эмблема, – заявил Адриан. Нам с Адрианом однажды пришлось расследовать дело, связанное с тату‑салоном, и, чтобы отвлечь владельца, Адриан зашел туда и притворился, будто хочет себе сделать татуировку, по описанию очень похожую на ту, которую он рисовал сейчас. Во всяком случае, я полагала, что он притворяется. – Правда, круть?

«Крутью» я бы это не назвала, но несмотря на нелепость изображения, нарисовано было хорошо. Я устроилась поудобнее, подтянула колени к груди и прислонилась к стене. Адриан вскоре выпал из беседы и с головой ушел в работу, тщательно вырисовывая кости, а также скелет попугая, восседающий на плече пирата. Я же неотрывно смотрела на его лицо, зачарованная радостью, что светилась в его глазах. Искусство было одной из немногих вещей, что, похоже, давали ему опору и изгоняли прочь тьму. Сейчас Адриан словно сиял внутренним светом, делающим его еще красивее. Это был еще один редкий и прекрасный проблеск его живой, страстной натуры, скрывающейся за шуточками. Она прорывалась наружу в его творчестве. Она прорвалась наружу, когда он поцеловал меня.

Внезапно Адриан поднял голову. Наши взгляды встретились, и мне почудилось, будто он прочел мои мысли. Часто ли он думает о том поцелуе? А если действительно пылко влюблен в меня, воображает ли он нечто большее, чем просто поцелуй? Предается ли он мечтам обо мне? О чем он тогда думает? О губах, прикасающихся к моей шее? О руке, скользящей по моему бедру? И бедро обнажено?..

Я испугалась, что глаза меня выдадут, и поспешно отвела взгляд, отчаянно принявшись подыскивать какую‑нибудь остроумную и не сентиментальную реплику.

– Не забудь про метательные звездочки.

– Точно!

Я еще несколько мгновений чувствовала на себе взгляд Адриана. Он был почти осязаемым и обволакивал меня теплом. Я не поднимала глаз, пока не уверилась, что его внимание снова приковано к футболке. Он добавил звездочки и победно выпрямился.

– Клево, а?

– Неплохо, – согласилась я. На самом деле получилось потрясающе.

– Хочешь себе такую?

От его улыбки меня снова окутало теплом. Я не удержалась и улыбнулась в ответ, но все‑таки сказала:

– У нас нет времени. Надо проверить, как там Линн.

– Я быстренько.

– Только мне не пирата! – предупредила я. Адриан нашел небольшую фиолетовую футболку и начал рисовать по ней серебром. – Фиолетовая?

– Это твой цвет! – уперся он. Он этих его слов меня пробрала дрожь. Адриан видел ауры, сияние, окружающее каждого человека и связанное с его индивидуальностью. Он говорил, что мой цвет – желтый, цвет интеллектуалов. Но еще он сказал, что у меня есть проблески фиолетового, указывающего на страстную и одухотворенную натуру. Я не думала, что обладаю этими свойствами… но иногда мне хотелось ими обладать.

Я смотрела, словно зачарованная, как он рисует большое серебряное сердце, увенчанное языками пламени. Рисунок был выдержан в кельтском стиле. Он был прекрасен.

– Откуда ты такое взял? – спросила я с благоговением. Я видела много его работ, но среди них никогда не встречалось ничего подобного.

Адриан, полностью поглощенный работой, не отрывал взгляда от сердца.

– Да так, просто в голову пришло. Напомнило о тебе. Буйная и нежная одновременно. Пламя во тьме, освещающее мой путь.

Его голос… его слова… я уловила момент движения в нем духа. Мне следовало бы обеспокоиться, но в том, как он произнес эту фразу, было нечто настолько чувственное, что у меня перехватило дыхание. Пламя во тьме.

Адриан сменил серебряную кисточку на черную, и прежде чем я успела остановить его, написал над сердцем «АЯЭ». А ниже добавил буквами помельче: «Почетный член».

– Что ты натворил?! – вырвалось у меня. Чары рассеялись. – Ты все испортил!

Адриан лукаво взглянул на меня.

– Я думал, тебе польстит быть почетным членом.

– А можно ее мне? – спросила одна из девушек.

Преодолев возмущение, я взяла протянутую Адрианом футболку. Осторожно подняла ее, следя, чтоб не испортить рисунок. Несмотря на дурацкую надпись, огненное сердце оставалось все таким же потрясающим. Оно сияло, и я по‑прежнему восхищалась им. Как можно быть таким… непочтительным и создавать такую красоту? Когда я наконец подняла взгляд, то обнаружила, что Адриан смотрит на меня. Чары снова овладели мною, и я обнаружила, что не в силах шелохнуться.

– Ты ничего не нарисовала, – негромко произнес он.

– Это потому, что у меня творческие способности на нуле, – ответила я.

– Творческие способности есть у всех, – возразил Адриан. Он вручил мне серебряную кисть и присел рядом со мной у стены. Наши руки и ноги соприкоснулись. Адриан положил свою футболку «АЯЭ» на колени.

– Давай, добавь сюда что‑нибудь.

Я покачала головой и попыталась всучить кисть ему обратно.

– Я не умею рисовать. Я все испорчу.

– Сидни! – Адриан снова сунул кисть мне. – Это скелет пирата, а не Мона Лиза. Так что ты не уменьшишь ценность этой вещи.

Может, и нет, но мне как‑то не приходило в голову, что именно сюда можно добавить. Я многое умела, но рисование лежало полностью за пределами моих талантов, особенно в сравнении с искусством Адриана. Однако что‑то в его выражении лица тронуло меня, и я, поразмыслив, пририсовала скелету галстук, стараясь как могла. Адриан нахмурился.

– Это петля?

– Это галстук! – возмутилась я, пытаясь не обидеться.

Адриан расхохотался с явным облегчением.

– Извини, ошибся.

– Может, он едет на важное совещание, – добавила я, мне хотелось защитить свое творение. – Теперь он выглядит элегантно.

Кажется, это понравилось Адриану еще больше.

– Конечно. Он элегантный и опасный. – Веселье его поутихло, и он задумчиво оглядел меня. – Совсем как ты.

Я так погрузилась в поставленную художественную задачу, что лишь теперь осознала, как близко ко мне сидит Адриан. И множество деталей сразу бросились мне в глаза. Очертания его губ, линия его шеи.

– Я не опасна, – выдохнула я.

Он приблизил свое лицо к моему.

– Для меня опасна.

И как‑то так получилось, что мы поцеловались. Я закрыла глаза. Мир вокруг исчез. Шум, дым – исчезло все. Значение имел лишь вкус его губ, смесь гвоздики и мяты. В его поцелуе была неукротимость и безрассудство, и я отвечала, так же изголодавшись по нему. Я не остановила его, когда он привлек меня к себе, так, что я оказалась почти у него на коленях. Я никогда не прижималась так ни к кому, и меня потрясло, как охотно откликнулось мое тело. Рука Адриана обвивала мою талию, продолжая притягивать меня, а вторая рука легла сзади на шею, и его пальцы запутались в волосах. Поразительно, но парик остался на месте. Адриан оторвался от моих губ и принялся нежно целовать мою шею. Я запрокинула голову и ахнула, когда его губы снова сделались настойчивыми. В них была такая чувственность, что все мое тело содрогалось. Внутренний алхимик твердил, что именно так питаются вампиры, но мне не было страшно. Адриан никогда не причинит мне вреда. Мне просто необходимо знать, как сильно он может целовать меня, и…

– О, господи!

Мы с Адрианом отпрянули друг от друга, словно на нас опрокинули ведро холодной воды, хотя ноги наши все еще были переплетены. Я в панике огляделась, в глубине души опасаясь, что сейчас увижу разъяренную Стэнтон. Но вместо этого увидела перепуганную незнакомую девушку. Она даже не смотрела на нас.

– Вы не поверите, что стряслось! – воскликнула она, обращаясь к нашим коллегам‑художницам, и махнула рукой куда‑то назад. – Там, дальше по улице, в Каппе, они нашли девушку без сознания и не могут привести ее в чувство! Не знаю точно, что случилось, но, похоже, будто на нее напали! Там сейчас полно полиции!

Несколько мгновений мы с Адрианом смотрели друг на друга. А потом оба встали, не произнеся ни слова. Адриан держал меня за руку до тех пор, пока у меня не перестали подгибаться ноги. «Я ослабела из‑за этой новости, – сказала я себе. – А вовсе не из‑за того, чем только что занималась с вампиром».

Но воздействие этих опасных и опьяняющих поцелуев выветрилось почти мгновенно, едва мы вернулись в кампус Линн. Там было полно перепуганного народа, работники службы безопасности сновали туда‑сюда, так что мы просто вошли в открытую дверь.

– Что случилось? – спросила я у стоящей неподалеку брюнетки.

– С Линн несчастье, – отозвалась она, кусая губы. – Ее нашли в пустой аудитории.

Что‑то в ее тоне заставило меня занервничать.

– Она… жива?

Девушка кивнула.

– Не знаю. Кажется, да, но говорят, что произошло что‑то очень странное. Она без сознания и выглядит какой‑то… ну… старой.

Я встретилась взглядом с Адрианом и краем сознания отметила, что у него в волосах серебряная краска. Я так и не выпустила кисть, когда обвила его руками.

– А, черт!.. – пробормотал он. – Опоздали!

Мне хотелось закричать от бессилия. Мы были совсем рядом! Она ушла ровно перед нашим приходом. Что, если бы мы приехали вовремя? Что, если бы мы навестили ее раньше, чем тех двух девушек? Я установила порядок визитов наугад. И хуже всего – вдруг мы могли бы найти ее, если бы занялись поисками, а не развлекались рисованием в компании подвыпивших девушек?

Что, если бы я не была всецело поглощена Адрианом? Или он не был бы всецело поглощен мною? Как бы это ни называлось, но устоять я не могла.

Впрочем, чем больше мы узнавали, тем менее вероятным казалось, что мы добились бы чего‑нибудь, принявшись бродить вокруг дома Линн и искать ее. Никто не знал, куда она пошла. Единственным человеком, который видел, как Линн уходила, была кудрявая блондинка, которая сейчас доводила полицию до бессильной ярости своими невнятными ответами.

– Извините, – твердила она. – Я просто… я не могу вспомнить девушку, с которой она ушла.

– Ну хоть что‑нибудь! – попросил один из полицейских. – Рост, возраст, цвет волос!

Блондинка нахмурилась; судя по ее виду, она напрягла каждую унцию серого вещества. Наконец она обмякла, признавая поражение, и покачала головой.

– Извините.

– Может, у нее были черные волосы? – предположила я.

Девушка было просияла.

– Может! Нет, погодите. Скорее каштановые. Нет. Может, рыжие?

Мы с Адрианом отошли, понимая, что больше ничего не в состоянии сделать.

– Эта блондинка совершенно сбита с толку, – сказала я, когда мы шли обратно к машине.

– Не то слово, – согласился Адриан. – А что? На что‑то похоже?

– Очень, – пробормотала я, распознавая признаки воздействия магии.

Теперь невозможно было отрицать – Вероника побывала здесь. И мы не успели помешать ей.