Розділ І. Методологія соціальних досліджень 4 страница

Некатегориальные значения в грамматике выходят за пре­делы семантической области грамматических (морфологических и синтаксических) категорий в данном языке. Они охватыва­ются более широкими функциональными единствами — функцио­нально-семантическими полями (как такими, которые включают в себя грамматические категории, играющие роль центра дан­ного поля, так и такими, которые не опираются на грамматиче­ские категории).⁴⁹

Некатегориальные значения относятся к области скрытой грамматики или (те из них, которые наиболее близки к катего­риальным значениям) к «пограничным зонам» между явной (от­крытой) и скрытой грамматикой.

Определим в самом общем виде нашу трактовку понятия скры­той грамматики, прежде всего той ее части, которая имеет отно­шение к вопросу о некатегориальных значениях в грамматике. Скрытые категории давно уже отмечались лингвистами.⁵⁰ Проб­лема скрытой грамматики и скрытых категорий интенсивно разра­батывается и в настоящее время.⁵¹ Широкое понимание скрытой грамматики, представленное в концепции С. Д. Канцельсона, не­обходимо и целесообразно для обобщения явлений, которые при всех различиях между ними обладают существенными общими

⁴⁹ Наша трактовка понятия «функционально-семантическое поле» из­
ложена в ранее опубликованных работах, см., в частности: Б о н-
дарко А. В. 1) Грамматическая категория и контекст, с. 3—75; 2) Тео­
рия морфологических категорий, с. 204—244.

⁵⁰ См., например, рассмотренное в I главе этой книги высказывание
И. А. Бодуэна де Куртенэ о «потаенных языковых представлениях».

⁵¹ См.: Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление,
с. 78—94.

признаками — речь идет о грамматических (на наш взгляд, —■ грамматически значимых) сигналах, имплицитно содержащихся в синтаксических сочетаниях и семантике слов. Вместе с тем широкое понятие скрытой грамматики и скрытых категорий тре­бует строгой дифференциации, когда рассматриваются конкрет­ные типы таких категорий.

«Скрытая грамматика» — это важное и необходимое понятие, однако нужно учитывать, что перед нами понятие образное. Фактически то, что им охватывается, — это далеко не всегда соб­ственно грамматика; во многих случаях это грамматически значи­мое в лексике и контексте. По существу грамматическая значи­мость лексики и контекста совсем не является скрытой. О скры­той грамматике, скрытых категориях речь должна идти, как нам кажется, в том смысле, что грамматически значимые элементы лексики и контекста, а также функции, так или иначе связанные с формами, но выходящие за пределы их категориального грам­матического значения, выявляются сложно, опосредованно, не­редко косвенно.

Как показывают приведенные выше примеры, различие между категориальными и некатегориальными значениями заклю­чается не в том, что первые имеют формальное выражение, а вто­рые не имеют его. Те и другие значения имеют формальное выражение, но разного характера, разных типов языковой струк­турной организации, разной степени стабильности, специализации и регулярности. В ряде рассмотренных выше примеров было представлено имплицитное выражение некатегориальных значе­ний. Имплицитное выражение, на наш взгляд, также следует признать формальным (в самом широком смысле), потому что оно является дополнительным следствием, косвенным результатом соотношения тех единиц, их комбинаций и окружающих их эле­ментов контекста, которые представлены в данном высказывании и выражены определенными формальными показателями. Иными словами, имплицитно выраженное значение вытекает из того, что выражено эксплицитно, и поэтому охватывается широким поня­тием формального выражения.⁵²

Некатегориальные значения, как и всякие значения, реали­зуются в речи, в конкретном высказывании. Думается, что они занимают определенное место и в языковой системе. Выражение этих значений участвует в общей схеме распределения семанти­ческих функций по языковым оредствам. В системе языка как бы предусмотрены среди прочих и следующие возможности: а) двой­ственная по своему характеру реализация ряда семантических функций в грамматике — категориальная и некатегориальная; б) реализация некоторых функций в данном языке лишь в виде

⁵² Об эксплицитности и имплицитности языкового выражения см. статью К. Гаузенбласа: Hausenblas К. Explicitnost a implicitnost jazykoveho vyjadfovani. — Slovo a slovesnost, 1972, 33, 2, p. 98—105.

некатегориальных значений (таково, например, упомянутое выше выражение засвидетельствованности/незасвидетельствованности в русском языке). Категориальные и некатегориальные значения входят в общий реестр языковых функций, занимающих опреде­ленное (но разное) положение в грамматической системе языка.

Категориальные значения образуют ядро грамматической се­мантики. Это ядро окружено периферийной сферой некатегори­альных значений — сферой лексики на службе грамматики, до­полнительных несобственных функций грамматических катего­рий, сложных межкатегориальных комбинаций, разноуровневых комбинированных способов выражения семантики, содержа­тельно аналогичной категориальным значениям.

4. Обязательность как основной признак ка­тегориальных грамматических значений. В свой­стве обязательности⁵³ можно выделить два разных, хотя и свя­занных друг с другом аспекта: 1) системно-языковой и 2) речевой.

1) Системно-языковой аспект обязательно­сти категориальных значений заключается в том, что оои лежат в основе определенных грамматических классов (рядов) и ока­зываются присущими всем членам этих классов в их конкретной репрезентации. Например, выражение того или иного временио-го значения обязательно в русском языке для всех форм изъя­вительного наклонения и для каждой словоформы, представляю­щей этот класс форм; выражение значения одного из иаклоне-ний обязательно для всех личных форм глагола (в любой словоформе); выражение значения одного из видов обязательно для всех глагольных форм. Таким образом, значение члена данной морфологической категории присуще любой представляющей его форме и репрезентирующей эту форму словоформе. Например, значение изъявительного наклонения присуще формам разных лиц, разных времен, чисел и т. п. и всем словоформам {пишу, пишешь, пишет; делаю, делал, буду делать; расскажу, расскажем и т. д.), репрезентирующим эти формы.⁵⁴

В зависимости от того, насколько широк круг форм, наделен­ных определенным категориальным признаком (по сравнению

⁵³ Говоря о свойстве обязательности, присущем категориальным грам­матическим значениям, мы имеем в виду языки флективно-синтетического типа. О неуниверсальности признака обязательности, в частности о спе­цифике в этом отношении изолирующих и агглютинативных языков, си.: Короткое Н. П., Панфилов В. 3. О типологии грамматических ка­тегорий. — Вопросы языкознания, 1965, № 1, с. 37—47.

°* Ср. характеристику обязательности грамматических категорий, дан­ную А. А. Зализняком (думается, что в этой характеристике представлен именно системно-языковой аспект обязательности): «Ряд однородных элементов значения считается обязательным для некоторого класса слово­форм, если в любой словоформе этого класса содержится какой-нибудь из членов данного ряда. Элемент значения считается обязательным для некоторой словоформы, если его ряд обязателен для класса словоформ, в который она входит» (Зализняк А. А. Русское именное словоизме­нение. М., 1967, с. 25).

с максимально возможным), мы имеем дело с разными по широ­те сферами обязательности. Соответственно формы, не охвачен­ные данным признаком как категориальным, но способные к тому, чтобы участвовать в выражении сходной семантики, становятся «позицией необязательности». Например, применительно к зна­чениям времени в русском языке позиция, в которой эти значе­ния оказываются необязательными, представлена формами пове­лительного и сослагательного наклонения, а также формами ин­финитива. Выражение временных значений при употреблении этих форм возможно, но не обязательно, оно не имеет категори­ального характера.

Специфика системно-языкового аспекта обязательности кате­гориальных грамматических значений становится особенно оче­видной при сопоставлении с областью словообразования. Выра­жение того или иного словообразовательного значения охваты­вает лишь более или менее ограниченную группировку лексики. Одни лексические единицы входят в данный словообразователь­ный разряд и выражают свойственное ему словообразовательное значение, другие же (те, которые:по своей семантике также мо­гли бы входить в этот разряд) не имеют соотаетствующей мор­фемной характеристики и оказываются вне данного разряда. При этом границы словообразовательных разрядов не связаны с по­следовательной системной регламентацией, они определяются лишь исторической традицией и языковой нормой. Так, мы не можем сказать: если перед нами одушевленное существительное, то оно относится к определенному словообразовательному раз­ряду со значением отношения к полу. В одних случаях это так (ср. колхозник — колхозница, активист — активистка, лев — львица и т. п.), в других же случаях соотносительных образо­ваний нет и отношение к полу словообразовательными средст­вами не передается {агроном, профессор; обезьяна, лисица и т. п.). Таким образом, мы можем сказать лишь так: если перед нами одушевленное существительное, то оно может (но не дол­жно обязательно) принадлежать к определенному словообразова­тельному разряду со значением отношения к полу. Конечно, и по отношению к словообразованию можно было бы говорить об особого рода обязательности, но это была бы уже совсем иная обязательность, несопоставимая с грамматической — обязатель­ность словообразовательного значения только для лексем с дан­ным словообразовательным формантом, а не для лексем, подво­димых под определенный класс с четко очерченными границами. Понятно, что термин «обязательность» по отношению к фактам такого рода лучше не употреблять: по «грамматической мерке» это не обязательность, а факультативность, потенциальная воз­можность.

Примечательно следующее различие между морфологически­ми и словообразовательными рядами (соответственно, в харак­тере выражения значений их членов). Члены морфологического

категориального ряда в их -конкретной репрезентации не во всех случаях характеризуются определенным морфемным показате­лем, отличающимся от показателей других рядов, противопостав­ленных данному, ср. явление двувидовости (обследовать — сов. и несов. и т. п.), падежный синкретизм (кисти — род. ед., дат. ед., им. и вин. мн.), тем не менее соответствующие значения выра­жаются и при формальных совпадениях.⁵⁵ Грамматической обя­зательности подчиняются не только те элементы данного клас­са, которые по формальным признакам отличаются от элементов других классов, но и элементы противопоставленных друг другу классов, формально не различающиеся (на фоне формальных различий других репрезентантов этих классов). Что же касается словообразовательных рядов, то их члены не могут не обладать формальным морфемным признаком данного ряда. Выражение словообразовательного значения действительно лишь в тех нео­пределенных пределах, которые намечены распространением морфемного словообразовательного форманта, а его распростра­нение, как уже говорилось, всегда непоследовательно, всегда свя­зано с индивидуальными особенностями лексических единиц и их индивидуальной историей.

Итак, обязательность категориальных грамматических значе­ний в системно-языковом аспекте — это облигаторность выраже­ния данного значения по отношению к определенным граммати­ческим классам и к множествам лексических единиц, охватывае­мых этими классами (единиц, содержание которых обязательно подводится под один или несколько общих разрядов).⁵⁶

2) Речевой аспект обязательности категориаль­ных значений — это существующая для говорящего в процессе речи обязательность выбора одного из противопоставленных друг другу категориальных значений (и, соответственно, выбора формы),⁵⁷

⁵⁵ Мы делаем акцент именно на обязательности категориальных зна­
чений (или обязательности выражения значений), а не на обязательности
появления определенных формальных показателей этих значений.

⁵⁶ Важнейшей предпосылкой системно-языкового аспекта свойства,
обязательности, присущего категориальным грамматическим значениям,
является принцип избирательности. См. об этом принципе: Серебрен­
ников Б. А. К проблеме типов лексической и грамматической абстрак­
ции (О роли принципа избирательности в процессе создания отдельных
слов, грамматических форм и выбора способов грамматического выра­
жения). — В кн.: Вопросы грамматического строя. М., 1955, с. 54—73.

⁵⁷ Преимущественно этот аспект обязательности раскрывает Р. О. Якоб­
сон на примере предложения The man killed the bull, замечая, что для
любого говорящего на английском языке существует обязательность вы­
бора между определенностью или неопределенностью субъекта и объекта,
между активностью или пассивностью, между претеритом/непретеритом,
перфектом/неперфектом, длительностью/недлительностью и т. д. (см.:
Jakobson R. Boas' view of grammatical meaning. — The American Anth­
ropologist, 1959, 61, 5, part 2, Memoir, p. 139—141). Когда же Р. О. Якобсон
пишет, что специфика грамматического строя того или иного языка за­
ключается в том, какие именно аспекты опыта являются в данном языке

Если системно-языковый аспект свойства обязательности свя­зан прежде всего с определенными грамматическими классами и элементами этих классов (имеется в виду обязательность того или иного значения для данного класса), то речевой аспект обя­зательности —это обязательность для говорящего и для данного высказывания.⁵⁸

Системно-языковой и речевой аспекты обязательности кате­гориальных значений, разумеется, взаимосвязаны, причем опре­деляющую роль играет системно-языковой аспект. Выбор говоря­щим одного из противопоставленных друг другу значений обяза­телен лишь тогда, когда эти значения включены в данном языке в систему обязательных элементов грамматического содержания. Говорящий осуществляет выбор между теми формами, которые уже заключают в себе свойство системно-языковой обязательно­сти. В своем поведении он подчиняется системно-языковой зако­номерности, определяющей сферы обязательного и необязатель­ного выражения тех или иных значений.

Свойство обязательности, присущее категориальным грамма­тическим значениям, может приобретать специфическую форму в тех особых условиях, когда оно вступает в столкновение с теми или иными препятствиями. Таким препятствием может быть ле­ксическое или словообразовательное значение слова в тех слу­чаях, когда оно не совмещается со значением одного из членов данной морфологической категории (при многочленности катего­рии речь может идти о несовместимости со значением несколь­ких ее членов). Так, обязательность категориальных значений числа имен существительных в русском и других славянских языках (как и в ряде других языков) наталкивается на сопроти­вление лексического материала: неисчисляемые существитель­ные (собирательные, вещественные, отвлеченные), как известно, характеризуются несоотносительностью по числу. В таких слу­чаях (мусор, сливки и т. п.) воздействие лексико-семантического фактора приводит к тому, что оппозиция по числу в плане содер­жания нейтрализуется (по крайней мере частично). Однако свой­ство обязательности, присущеее категории числа, все же сохра­няется. Оно проявляется в сохранении согласования имен прилагательных и глаголов с неисчисляемыми существительными, сохраняющими формальные показатели единственного либо мно­жественного числа (вчерашние сливки скисли и т. п.). В данном случае семантические элементы категориального содержания форм числа имен существительных утрачиваются, а структурные

обязательными (там же, стр. 141), то здесь уже налицо переход к систем­но-языковому аспекту обязательности.

⁵⁸ Конечно, речевой аспект обязательности не является «чисто рече­вым»^ в нем всегда присутствует то, что связано с системой языка. По­жалуй, точнее было бы сказать, что этот аспект является и речевым и языковым, в отличие от другого аспекта, представляющего собой отвле­чение от речи.

элементы (выявляющиеся в структурной функции согласования) остаются, и применительно к ним свойство обязательности оста­ется действительным.

Обязательность значений членов грамматической категории может вступить в противоречие с факторами, связанными с языко­вой нормой. Например, выражение говорящим мысли о его по­беде над кем-то в будущем требует употребления формы 1-го лица настоящего-будущего времени от глагола победить, однако по нормам русского языка эта форма от данного глагола не обра­зуется. В этом случае грамматическая обязательность в ее рече­вом аспекте (облигаторность употребления формы, в которой были бы выражены признаки 1-го лица и будущего времени) на­ходит свое проявление в том, что данная форма все же употреб­ляется, но уже от другого глагола (Я одержу победу и т. п.). Та­кое преодоление затруднения в реализации грамматической обя­зательности подчеркивает устойчивость этого свойства.

Одним из проявлений обязательности выражения категориаль­ных грамматических значений в особых условиях, противодей­ствующих их беспрепятственной реализации, является поведение значений грамматических форм при их переносном употреблении. В этих условиях значение грамматических форм вступает в про­тиворечие со значением контекста, например, форма имеет значе­ние прошедшего времени, а контекст говорит о будущем (Если я не свалю его с первого удара, я погиб). Таким образом, кон­текст препятствует проявлению грамматического значения формы в прямом, неметафорическом плане: форма прошедшего времени уже не передает в данных условиях подлинного прошедшего вре­мени. Однако, как уже неоднократно отмечалось, грамматическое значение формы в таких условиях не исчезает: оно выражается, хотя и в модифицированном виде (в результате столкновения с контекстом) — как значение переносное, метафорическое. В на­шем примере речь идет о будущем действии, которое представ­лено так, как будто оно уже осуществилось. Ср. в настоящем историческом (Подходит он вчера ко мне и говорит...): реально прошедшие действия представлены так, как будто они одновре­менны моменту речи.⁵⁹ В том, что категориальные значения грамматических форм при контрасте со значением контекста не исчезают, а так или иначе пробивают себе дорогу, и выявляется присущее им свойство обязательности. И в данном случае проти­водействующий фактор (препятствие) подчеркивает, во-первых, последовательность реализации свойства обязательности, а во-вто­рых, многообразие форм реализации этого свойства.

Обязательность выражения категориальных грамматических значений ведет к избыточности: грамматические значения выра-

⁵⁹ Подробнее о поведении значений грамматических форм в условиях транспозиции см.: Б о н д а р к о А. В. 1) Грамматическая категория и контекст, с. 94—97; 2) Вид и время русского глагола (Значение и упот­ребление). М., 1971, с. 129—175.

жаются не только тогда, когда это необходимо для Данного atfta речи, для выражения определенного мыслительного содержания в процессе коммуникации, но и в тех случаях, когда такой необ­ходимости нет, когда для адекватной передачи смысла высказы­вания вполне можно было бы обойтись без выражения данного значения.⁶⁰ Например, в повествовании о прошлом устанавлива­ется общий «темпоральный ключ» — отнесенность событий, нахо­дящихся на основной линии повествования, к прошлому. Для обозначения и стабилизации этой отнесенности к прошлому не­обходимы в каких-то «узлах» повествования лексические и грам­матические темпоральные показатели. Но отнесенность к прош­лому вновь и вновь выражается при употреблении каждой глагольной формы прошедшего времени. Приведем в качестве примера начало фрагмента «Вороны» из цикла «Лесные гости» М. М. Пришвина: Пробуя ружье, ранил ворону [отнесенность действия к прошлому обозначена], — она отлетела немного [зна­чение прошлого закреплено, прочно зафиксировано уже не для одного действия, а для целого эпизода] и села на дерево [здесь уже в фиксации претеритальности явно присутствует элемент избыточности; так и в дальнейшем повествовании]. Другие во­роны покружились над нею и улетели, но одна спустилась и села с ней рядом.

Конечно, избыточность, о которой идет речь, относительна. Избыточное тесно переплетается с необходимым. Так, повторяю­щаяся фиксация претеритальности надежно сигнализирует, что продолжается план прошлого. Тем самым обеспечивается четкое обозначение пределов этого плана при переходе к другой темпо­ральной плоскости, ср. в том же фрагменте из М. М. Пришвина: Но при мысли о хищной вороне является и такая неприятная мысль.

Итак, мы не отрицаем того, что избыточность может быть полезной, а лишь констатируем самый факт избыточности по от­ношению к необходимому минимуму грамматической информа­ции, подчеркивая, что избыточность является, в частности, след­ствием обязательности выражения категориальных грамматиче­ских значений.

Некатегориальные значения необязательны. Рассмотрим это явление на примере необязательного выражения отношения к времени при употреблении форм сослагательного наклонения. Действие, выраженное этой формой, может получить темпораль­ную отнесенность, специально обозначенную определенными лек­сическими средствами контекста, например: Полчаса тому назад... вы бы увидели меня в совершенно другой позиции (Тур­генев. Отцы и дети), однако такая актуализация встречается не-

⁶⁰ См. об избыточности морфологических категорий как следствии свойства обязательности: Кацнельсон С, Д. Типология языка...,

' с. 76—77.

регулярно, от случая к случаю. Чаще временная отнесенность действия, выраженного формой сослагательного наклонения, вы­текает из общего смысла контекста, но специально не акценти­руется, что связано с тем, что она не существенна или мало су­щественна для содержания высказывания. Например: — Бандитов боишься, какие же теперь у нас бандиты? Если бы даже целой шайкой напали, погляди, сколько у нас навешано оружия! (Пришвин. Неодетая весна). Из контекста, исключающего отне­сенность действия, выраженного формой сослагательного накло­нения, к прошлому и настоящему, вытекает отнесенность этого действия к будущему (ср. возможность замены: если даже целой шайкой нападут). Однако значение будущего времени в приве­денном примере специально, эксплицитно не выражено.

В других случаях темпоральная отнесенность действия оста­ется полностью или частично неопределенной, например: [Воло-годов]... Ваша дальнейшая жизнь совершенно нам не безраз­лична. [Лиза]. Замуж за него все равно не пошла бы... На коленях проси, не пошла бы. Не знаю, из-за чего вы так бес­покоитесь. Я всем очень довольна (А. Толстой. Мракобесы). Здесь действие представлено безотносительно к какому-либо опре­деленному временному плану («вообще не пошла бы — никогда, ни сейчас, ни в прошлом, ни в будущем»), но не исключены и другие истолкования, в частности «тогда, в прошлом» или «ни сейчас, ни в будущем не пошла бы».

Подобные примеры иллюстрируют проявления необязательно­сти некатегориальных значений в речевом аспекте, но в основе этих проявлений лежит системно-языковой аспект: положение данной формы за пределами тех классов форм, для которых рас­сматриваемое значение является обязательным, обусловливает все те возможности речевого употребления, о которых говорилось выше.

Не обладая свойством обязательности, некатегориальные зна­чения не отличаются и избыточностью (по крайней мере не об­наруживают избыточности в тех масштабах, которые характерны для категориальных значений). То или иное значение, не являю­щееся обязательным, выражается лишь тогда, когда это необхо­димо для данного высказывания (разумеется, не по произволу говорящего, а в соответствии с языковой нормой).

С признаком обязательности тесно связаны остальные при­знаки категориальных значений.

Отношение признака инвариантности к обязательности: если то или иное значение обязательно для определенного граммати­ческого класса и, следовательно, реализуется в каждой единице, преставляющей данный класс в конкретном высказывании, то тем самым это значение является для таких единиц постоянным, стабильным, инвариантным. Ср. инвариантность значений грам­мем — членов морфологических категорий наклонения, времени, лица и т. д., а также инвариантность значений частей речи.

С обязательностью и инвариантностью связана и системная релевантность, т. е. роль данного значения как одного из призна­ков, лежащих в основе определенных грамматических классов и единиц, противопоставленных другим классам и единицам в замк­нутой системе (т. е. роль данного значения как одного из интегральных и дифференциальных признаков, существенных для структуры определенной системы). С одной стороны, обяза­тельность и инвариантность содержательного признака создают оптимальные возможности для того, чтобы он играл интегрирую­щую и дифференцирующую роль в системе, определяя линии тождеств и различий в соотношениях ее компонентов. С другой стороны, системная релевантность является необходимым усло­вием обязательности: на обязательность может претендовать только такой признак, который обладает системной значимостью, т. е. конституирует определенную грамматическую подсистему, определяет ее внутреннюю структуру. Здесь налицо взаимная связь, взаимозависимость.

Опора данного содержательного признака на интегрированную замкнутую систему формальных грамматических средств — это такое свойство категориальных значений (точнее, свойство их вы­ражения), которое непосредственно вытекает из системно-грам­матической релевантности данного значения (в указанном выше смысле). Такая релевантность предполагает наличие системного грамматического выражения, имеющего специфическую для грам­матики структурную организацию (в частности, основанную на интеграции противопоставленных друг другу классов в замкнутой системе). Данное свойство связано со всем комплексом указанных выше признаков: обязательность выражения инвариантных кате­гориальных значений обеспечивается интегрированной «оппози-тивной» структурной организацией замкнутого типа, характерной для системного грамматического выражения. Ср. иной характер выражения некатегориальных значений, например, «разлитое», «рассеянное» по целому ряду разнообразных языковых (в том числе и грамматических) средств русского языка выражение зна­чений определенности/неопределенности (здесь нет единой це­лостной системы грамматического выражения).

Можно было бы выделить и другие признаки категориальных значений, в частности эксплицитный, специализированный и пря­мой (не косвенный) характер их выражения, высокую частот­ность, а также избыточность. Однако ядро качественной специ­фики категориальных значений достаточно полно характеризуется тем комплексом связанных друг с другом основных признаков, которые были указаны выше.

5. Соотношение понятий «категориальное» и «общее» значение. Понятие категориального значения в грамматике перекрещивается с понятием общего значения, но не совпадает с ним. Так, понятие категориального значения при­менимо к частям речи, к предложению и его членам, т. е. к ве-

11 А. В. Бондарко

личинам, по отношению к которым (по крайней мере на совре­менном этапе разработки вопроса) нет оснований говорить об об­щих и частных значениях. Так называемые общие значения грамматических форм представляют собой лишь одну из разно­видностей категориальных значений. На наш взгляд, в полной мере сохраняет свою силу и становится особенно актуальной как ответ на тенденцию к абсолютизации общих значений (в работах Р. О. Якобсона и его последователей) мысль А. М. Пешковского: «Объединение... форм со стороны значения может осуществ­ляться при помощи: 1) единого значения, 2) единого комплекса однородных значений, 3) единого комплекса разнородных значе­ний, одинаково повторяющихся в каждой из форм».⁶¹ Примеча­тельно, что А. М. Пешковский особенно подчеркивал категориаль-ность последнего типа объединения форм: «Такой ряд форм, объединенный комплексом разнородных значений (здесь и далее выделено А. М. Пешковским, — А. Б.), одинаково повторяющихся в каждой форме, мы тоже будем называть категорией».⁶² В качестве примера А. М. Пешковский приво­дит падежные значения, в частности значения родительного па­дежа, указывая, что значений здесь много и значения эти ио большей части разнородны, но тождественность проявляется не только в значениях, но и в самом совпадении всех этих разнород­ных значений в одной форме.⁶³ Итак, категориальной может быть и грамматическая многозначность.

Во многом сходный подход к определению значений граммати­ческих форм представлен в концепции В. В. Виноградова. Данная им характеристика падежных форм русского языка отражает мно­гообразие семантических структур разных падежей.⁶⁴