Starkblast/ ЛЕДОВЕЙ 5 страница

- Стало быть, мы идем по его следу задом наперед, - сказал Пиви.

Джейми кивнул.

- Но очень скоро мы пойдем следом за ним, - сказал он.

***

Тварь превратила барак в бойню. В результате список мясника пополнился восемнадцатьсю жертвами: шестнадцать хлыстов, погибший у своей печи повар в изорванном и окровавленном фартуке, саваном накрывшем ему лицо, и сам Джефферсон, у которого не осталось ни одной конечности. Его оторванная голова пялилась на балки с жуткой ухмылкой, лишь немного открывавшей верхние зубы. Нижнюю челюсть вырвал оболочник. Келлин Фрай нашел ее под одной из коек. Один из работников попытался использовать седло в качестве щита, но из этого ничего не вышло: тварь когтями разодрала седло на две части. Одной рукой ковбой-неудачник все еще держался за луку седла. Лицо исчезло - тварь просто сжевала его с черепа.

- Роланд, - выдавил Джейми так, будто его горло сжалось до размеров соломинки. - Мы должны найти эту тварь. Должны.

- Давай посмотрим, что покажут следы снаружи, пока ветер не стер их, - ответил я.

Мы оставили Пиви и остальных у барака, а сами обогнули большой дом и подошли к накрытым одеялами телам девочек. По краям и вокруг вмятин от когтей следы начали терять четкость, но все равно их трудно было не заметить даже тем, кому не посчастливилось иметь в учителях Корта из Галаада. Оставившая их тварь весила никак не меньше восьмисот фунтов.

- Смотри, - сказал Джейми, встав на колени перед одним из следов. - Спереди след глубже, видишь? Она бежала.

- И на задних ногах, - добавил я. - Как человек.

Следы проходили мимо насосной, в которой теперь царил сущий хаос, будто бы тварь походя отыгралась на ней из чистой злобы. Дальше следы вели на север по поднимающейся в гору тропе, к непокрашенному строению, которое служило либо складом конской упряжи, либо кузницей. К северу от строения, на протяжение двадцати колес протянулась скалистая пустошь, а за ней - соляные холмы. Мы могли видеть дыры, ведущие в отработанные шахты. Выглядели они как пустые глазницы.

- Дальше можно не продолжать, - сказал я. - Мы и так знаем, куда ведут следы - наверх к домам соляков.

- Подожди, - сказал Джейми. - Посмотри сюда. Такого ты еще никогда не видел.

Следы начали меняться: когти сливались во что-то наподобие неподкованных копыт.

- Медвежью оболочку она поменяла на... на что? На бычью?

- Похоже на то, - сказал Джейми. - Давай пройдем чуть дальше. У меня есть идея.

Приближаясь к длинному сараю, следы копыт превратились в следы лап. Бык обернулся какой-то чудовищной кошкой. Эти следы были сперва большими, потом стали уменьшаться, как будто тварь на бегу съеживалась от размеров льва до пумы. Когда след увел нас с дороги на тропку, отходящую к седельному сараю, мы обнаружили большой вытоптанный участок травы-зубчатки. Сломанные стебли были перепачканы кровью.

- Оно упало, - сказал Джейми. - Я думаю, оно упало... а потом начало кататься. Он отвел взгляд от примятой травы. Лицо его было задумчиво. - Похоже, ему было больно.

- Хорошо, - сказал я. - Теперь сюда посмотри.
Я указал на дорожку, хранившую следы множества копыт. Да и другие знаки там были.

Отпечатки босых ног вели к дверям флигеля, ездившим по ржавым металлическим рельсам.

Джейми обернулся ко мне, широко раскрыв глаза. Я поднес палец к губам и вытащил один револьвер. Джейми сделал то же самое, и мы двинулись к сараю. Я махнул ему, чтобы он отошел подальше. Он кивнул и передвинулся влево.

Я стоял перед открытой дверью, подняв револьвер, и ждал, пока Джейми доберется до другого конца сарая. Ничего подозрительного не было слышно. Когда я решил, что мой партнер уже на месте, то наклонился, подобрал свободной рукой приличных размеров камень и бросил его внутрь. Он упал со стуком и покатился по деревянному полу. Больше по-прежнему ничего не было слышно. Я ворвался в сарай, пригибаясь, с револьвером наизготовку.

Внутри вроде бы никого не было, но среди множества теней трудно было сказать с уверенностью. В сарае уже было тепло, а к полудню он должен был превратиться в духовку. Я увидел пару пустых стойл по обе стороны, маленькую наковальню рядом с ящиками, полными ржавых подков и не менее ржавых гвоздей, пыльные банки со всякими мазями и притирками, тавра в жестяном чехле и большую кучу старой упряжи, которую следовало либо починить, либо выбросить. Над парой верстаков на крюках висела широкая подборка инструментов. Большинство были такими же ржавыми, как и подковы с гвоздями. Было там несколько деревянных упряжных крюков и пьедестальный насос над цементной поилкой. Воду в корыте не меняли уже давно. Когда мои глаза попривыкли к темноте, я смог увидеть клочья соломы, плавающие на поверхности. Я смекнул, что когда-то это был не просто сарай для седел и сбруи, а целая мастерская, в которой обслуживали лошадей, принадлежащих ранчо. Наверное, и коновал свой имелся. Лошадей заводили с одного конца, занимались ими, а потом выводили через другой. Но теперь вид у мастерской был ветхий и запущенный.

Следы твари, которая к тому времени стала человеком, вели по центральному проходу из одного конца в другой. Я шел за ними.

- Джейми? Это я. Ради твоего отца, не подстрели меня.

Я вышел наружу.Джейми вернул револьвер в кобуру, а потом указал на большую кучу лошадиного помета.

- Он знает, кто он и что он, Роланд.

- И тебе об этом рассказало конское дерьмо?

- Ты удивишься, но да.

Он не сказал, как именно, но через пару секунд я сам все увидел. Наверное, эту мастерскую забросили потому, что построили другую, поближе к большому дому. Но помет-то был свежим.

- Если он приехал на лошади, то приехал человеком.

- Ну да. И ушел тоже.

Я присел на корточки, чтобы хорошенько подумать. Джейми свернул самокрутку и не мешал. Когда я взглянул на него снизу вверх, на лице его играла слабая улыбка.

- Понимаешь, что это значит, Роланд?

- Две сотни соляков, плюс минус, - я хоть и не самый смекалистый, но в конце концов добираюсь до сути.

- Ага.

- Соляков, заметь, а не кнутов или хлыстов. Дружат с киркой, а не с лошадьми. Как правило.

- Согласен.

- Как думаешь, у скольких из них есть лошади? Сколько из них хоть раз сидели в седле?

Улыбка стала шире.

- Думаю, человек двадцать-тридцать.

- Уже лучше, чем две сотни, - сказал я. - Гораздо лучше. Поднимемся туда, как только...

- Я так и не договорил, потому что услышал стоны. Шли они из седельного сарая, который я посчитал пустым. Как же я обрадовался, что в эту минуту с нами не было Корта. Он бы точно ухватил меня за ухо и швырнул оземь. По крайней мере, в свои лучшие годы.

Мы испуганно переглянулись и побежали внутрь. Стоны не прекратились, хотя сарай по-прежнему выглядел пустым. И вдруг та самая куча старой сбруи - хомуты, уздечки, поводья - начала вздыматься и опускаться, будто бы дыша. Горы спутанной кожи раздались в стороны, и из-под них показался мальчик. Светлые его волосы торчали во все стороны. Одет он был в джинсы и старую рубашку, расстегнутую и незаправленную. На первый взгляд он был цел и невредим, но в полутьме всего не углядишь.

- Оно ушло? - спросил он дрожащим голосом. - Пожалуйста, саи, скажите, что ушло. Пожалуйста.

- Ушло, - сказал я.

Мальчишка начал выбираться из груды упряжи, но полоска кожи опутала ему ногу, и он завалился вперед. Я поймал его, и в меня вперились глаза, ярко голубые и совершенно безумные от ужаса.

А потом он отключился.

***

Я поднес его к поилке для лошадей. Джейми снял бондану, окунул в воду и начал вытирать испачканное грязью лицо мальчика. Ему могло быть одиннадцать, а может, на год-два меньше - худоба мешала определить точный возраст. Вскоре его веки затрепетали он он открыл глаза. Мальчик переводил взгляд с меня на Джейми и обратно.

- Кто вы? - спросил он. - На ранчо я вас не видел.

- Мы друзья ранчо, - ответил я. - А ты кто?

- Билл Стритер, - сказал он. - Погонщики зовут меня Юным Биллом.

- Юным Биллом, ага. А папа твой, значит, Старый Билл?

Мальчик сел, взял бондану Джейми, окунул ее в поилку и выжал себе на худую грудь.

- Не, Старый Билл - это мой дед, но он ушел в пустошь два года назад. А папку зовут просто Биллом.

Произнеся имя отца, мальчик округлил глаза. Он схватил меня за руку.

- Он же не мертв, правда? Ведь правда же, сай?!

Мы с Джейми переглянулись, и это напугало его еще больше.

- Скажите, что он не умер! Пожалуйста, скажите! - мальчик заплакал.

- Тише, тише, успокойся - сказал я. - Что делает твой папа? Он погонщик?

- Да нет же - он повар. Скажите, что он жив, пожалуйста!

Но мальчик знал правду. Я видел это в его глазах так же четко как и повара с наброшенным на лицо окровавленным фартуком в бараке.

***

У большого дома росла ива, и под ней я, Джейми и Шериф допросили юного Билла Стритера. Остальных мы отправили посидеть возле барака - посчитали, что слишком много народа только огорчит и испугает мальчика еще больше. Так вышло, что от него мы не узнали почти ничего важного.

- Папа сказал мне, что ночь будет теплой и что мне стоит пойти на постбище по другую сторону загона и спать под открытым небом, - рассказал нам юный Билл. - Сказал, что там прохладней и лучше спится. Но на самом деле я знал, почему: Элрод снова достал где-то бутылку и успел нализаться.

- Элрод Наттер, так? - спросил шериф Пиви.

- Ага, он самый. Парнями заправляет - бригадир ихний.

- Старый знакомый, - сказал Пиви. - Не я ли сажал его в кутузку полдюжину раз? Джеферсон его держит только потому, что тот всадник от бога и с лассо управляется - дай бог каждому, но когда нажрется, то просто звереет. Ведь так, юный Билл?

Тот с готовностью закивал и смахнул с глаз прядь длинных волос, все еще пыльных от сбруи, в которой прятался.

- Да сэр, он когда напивается, начинает ко мне цепляться, и отец это знал.

- Ты был помощником повара, так? - спросил Пиви. Был... Я понимал что Пиви пытался выказать участие, но ему стоило получше следить за своим ртом.

Но мальчик, кажется, ничего не заметил.

- Нет, не повара. Помогаю по бараку, - он повернулся ко мне с Джейми. - Койки заправляю, веревки сматываю, скатываю спальные мешки, полирую седла, запираю ворота в конце дня, когда лошадей загоняют в стойла. Кроха Брэддок научил меня делать лассо и неплохо его метать. Роско учит стрелять из лука. Фредди Два Шага говорит, что осенью покажет мне, как клеймят скот.

- Неплохо, - сказала я и похлопал себя по горлу.

Это заставило его улыбнуться.

- В основном, парни они неплохие, - улыбка сползла с лица будто солнце, зашедшее за тучи. - Кроме Элрода. Когда трезвый он просто хмурый, но когда напьется, начинает подтрунивать. Зло подтрунивать, понимаете?

- Еще бы, - сказал я.

- Ну вот, а если ты не смеешься и не превращаешь все в шутку - даже если он выкручивает тебе руку или таскает за волосы по полу - его это только подстегивает. Поэтому когда папа сказал мне спать на воздухе, я взял одеяло, взял тряпицу и пошел. Умный все поймет с полуслова, как говорит мой папа.

- Что еще за тряпица? - спросил Джейми шерифа.

- Кусок брезента, - ответил тот. - От дождя не спасет, а вот от росы - вполне.

- И где ты устроился? - спросил я мальчика.

Он указал на место позади загона. Усиливающийся ветер никак не давал успокоиться лошадям. Над нами и вокруг нас вздыхала и танцевала ива. Приятно слышать, еще приятнее - смотреть.

- Думаю, мои одеяло и тряпица все еще там.

Указанное мальчиком место, седельный сарай, в котором мы его нашли и барак образовывали треугольник со сторонами примерно в четверть мили длиной и с загоном в центре.

- Как ты добрался с места ночлега до той груды упряжи, Билл? - спросил шериф Пиви.

Мальчик некоторое время смотрел на него, не произнося ни слова. Из глаз потекли слезы. Он закрыл глаза руками.

- Я не помню, - сказал он. - Ничего я не помню.

Мальчик даже не опустил руки, а уронил их на колени, будто ему вдруг стало не по силам держать их на весу.

-Я хочу к папе!

Джейми поднялся и отошел, глубоко засунув руки в карманы. Я попытался произнести нужные слова и не смог. Не забывайте, что хотя мы с Джейми уже носили револьверы, но это пока еще не были большие револьверы наших отцов. Мне уже никогда не суждено было быть таким молодым, каким я был до того, как встретил Сюзан Дельгадо, полюбил ее и потерял навеки, но я все еще был слишком молод, чтобы сказать этому мальчику, что его отца разорвало на куски чудовище. Поэтому я взглянул на шерифа Пиви. Я взглянул на взрослого.

Пиви снял свою шляпу и отложил в сторону на траву. Потом он взял мальчика за руки.

-Сынок, сказал он. - Я должен тебе сообщить плохую новость. Набери побольше воздуха и постарайся принять ее как мужчина.

Но за плечами у юного Билла Стритера было всего девять или десять весен, самое большее - одиннадцать, и он пока ничего не мог принять как мужчина. Он завыл, и я увидел бледное мертвое лицо своей матери так ясно, как будто она лежала рядом со мной под этой ивой, и это было невыносимо. Я чувствовал себя трусом, но это не помешало мне встать и уйти

***

Мальчик плакал до тех пор, пока то ли не уснул, то ли не впал в забытье. Джейми бережно перенес его в жилой дом и уложил на одной из кроватей наверху. Он был всего лишь сын повара из барака, но теперь в этих кроватях все равно некому было спать. Шериф Пиви позвонил по джинг-джангу в свою контору, где одному из помощников похуже было велено ждать его звонка. Очень скоро владелец похоронного бюро Дебарии - если таковой там имелся - должен организовать небольшую колонну фургонов, для того, чтобы забрать мертвых.

Шериф Пиви прошел в маленькую контору Джефферсона и плюхнулся в кресло на колесиках.

- Что дальше, ребятки? - спросил он. - Соляки, надо полагать. И лучше вам попасть к ним до того, как этот ветер превратится в самум. А этого не миновать. - Он вздохнул. - От парнишки вам толку не будет, это точно. То, что он увидел, было такое ужасное, что у него все вышибло из головы.

-Роланд умеет... - начал было Джейми.

- Я не уверен, что делать дальше, - сказал я. - Я бы хотел посоветоваться с партнером. Пожалуй, мы прогуляемся до сарая.

- Следы, наверно, уже сдул ветер, - сказал Пиви, - но делайте, как вам угодно, - он покачал головой, - ох, как тяжко это было - рассказать все этому парнишке. Очень тяжко.

- Вы всё правильно сделали, - сказал я.

- Да? Правда? Что ж, спасибо. Бедный парнишка. Думаю, некоторое время он побудет у нас с женой, пока не придумаем, что с ним дальше делать. Вы, парни, обговорите все что нужно, а я пока посижу здесь и постараюсь успокоиться. Сейчас-то спешить уже некуда - адская тварь вдоволь напировалась в эту ночь, поэтому на охоту она выйдет еще не скоро.

***

Мы с Джейми два раза обошли загон и сарай, пока говорили, а ветер все крепчал, бил по штанинам и развевал наши волосы.

- Он правда ничего не помнит, Роланд?

- А ты как думаешь? - спросил я.

- Нет, - сказал он. - Потому что "Оно ушло?" было первым, что он спросил.

- И он знал, что его отец погиб. Даже когда он задал этот вопрос, ответ читался в его глазах.

Джейми какое-то время шел молча, опустив голову. Мы оба завязали платками рты и носы - от пыльного ветра. Бондана Джейми еще не обсохла после поилки.

- Когда я начал говорить шерифу, что ты умеешь добывать сведения, зарытые в памяти людей, ты меня прервал, - сказал он наконец.

- Нечего ему об этом знать, потому что работает это не всегда.

Со Сьюзан Дельгадо сработало, но тогда часть ее безумно хотела рассказать, что же Риа, ведьма с Кооса, хотела скрыть от ее верхнего разума, в котором наши мысли звучать очень четко. Хотела рассказать, потому что мы любили друг друга.

- Но ты же попытаешься? Ты попытаешься, да?

Я не отвечал до тех пор, пока мы не начали обходить загон во второй раз. Приводил свои мысли в порядок, а как я уже, наверное, говорил, у меня такая работа идет медленно.

- Соляки в шахтах больше не живут - у них теперь свой лагерь в нескольких колесах к западу от Малой Дебарии. Келлин Фрай рассказал мне об этом по пути сюда. Я хочу, чтобы ты взял Фраев и Пиви и съездил туда. Канфилда тоже, если тот захочет. Думаю, что захочет. Те двое погонщиков - канфилдова свита - могут остаться здесь и ждать гробовщика.

- А ты отвезешь мальчика в город?

- Да, и хочу это сделать сам. Я тебя отсылаю к солякам не потому, что хочу избавиться от тебя и остальных. Если поскачешь быстро и если у них есть ремуда, то может ты успеешь заметить лошадь, которую крепко гнали.

- Сомневаюсь, - мне показалось, что лицо под банданой озарила улыбка.

Я тоже сомневался. Если бы не ветер, котрый Пиви называл самумом, шансы были бы повыше. Ветер высушит пот на лошади, даже если незадолго до этого ее чуть ли не загнали. Джейми сможет заметить лошадь, запыленную больше остальных, с репеями и сорняками в хвосте. Но если мы не ошиблись, и оболочник действительно себя осознает, то он тщательно почистит лошадь от гривы до копыт, как только вернется.

- Кто-то мог увидеть его на входе в лагерь.

- Да... если только он не поскакал сначала в Малую Дебарию, почистился и в лагерь вернулся уже оттуда. Умный так бы и поступил.

- Даже если и так, вы с шерифом сможете узнать, у скольких из них есть лошади.

- И сколько из них умеют сидеть с седле, даже если своей лошади у них нет, - сказал Джейми. - Это мы сможем, ага.

- Соберите их всех, - сказал я Джейми, - по крайней мере всех, кого сможете, и приведите их в город. А если кто запротестует, напомни ему, что он помогает поймать монстра, который держит в страхе Дебарию, Малую Дебарию и вообще все баронство. Нет нужды объяснять, что на того, кто все-таки откажется, будут смотреть косо. Это любой идиот поймет.

Джейми кивнул и ухватился за ограду, когда по нам ударил особенно сильный порыв ветра. Я повернулся и посмотрел ему в лицо.

- И еще одно. Ты провернешь кое-какой трюк, и как инструмент используешь Викку, келлинова сына. Они там будут уверены, что пацан язык за зубами не удержит и все разболтает, даже если ему запретили. Особенно если запретили.

Джейми молча ждал, но в глазах читалась тревога, и я был уверен, что он уже знает, какими будут мои следующие слова. Сам бы он ничего такого не сделал даже если бы подобная мысль и пришла ему в голову. Именно поэтому отец и назначил меня главным в этой поездке. Не потому, что я преуспел в Меджисе - да и вряд ли то было успехом - и не потому, что я его сын, хотя это, наверное, сыграло какую-то роль. Мой разум был такой же как и его: хододный.

- Скажешь солякам, которые понимают в лошадях, что у резни на ранчо был свидетель. Назвать, понятное дело, ты его не можешь - можешь лишь сказать, что тот видел оболочника в его человечьем облике.

- Ради твоего отца, Роланд, ты же не знаешь наверняка, что юный Билл видел его. Даже если и видел, то лица, скорее всего, не разглядел - он же прятался в груде упряжи!

- Это так, но оболочник этого знать не будет. Зато он будет знать, что это может быть правдой, потому что ранчо он покинул уже человеком.

Я пошел дальше. Джейми пристроился сбоку.

- И тут в дело вступает Викка. Он отобьется от вашей группы и шепнет какому-нибудь мальчику его возраста, что свидетель - это сын повара по имени Билл Стритер.

- Парнишка только что потерял отца, а ты хочешь его использовать как наживку...

- Возможно, до этого дело и не дойдет. Если слух попадет в нужные уши, тот, кого мы ищем может попытаться бежать еще по дороге в город. И тогда ты будешь знать, что к чему. Если же оболочника среди соляков нет, тогда и бояться нечего. А его вполне может и не быть, сам понимаешь.

- А что если мы правы, но клиент наш не сломается и не побежит?

- Приведем их всех в тюрьму. Мальчика я запру в камере, а ты проведешь соляков-лошадников мимо нее одного за другим. Я попрошу юного Билла молчать, пока все они не пройдут. Ты прав - он может и не узнать преступника, даже если я помогу ему вспомнить некоторые подробности этой ночи. Но опять же, тот, кого мы ищем этого знать не будет.

- Опасно это... - сказал Джейми. - Опасно для мальчика.

- Риск невелик, - ответил я. Дело будет днем, да и оболочник будет в человечьем облике. И Джейми... - Я схватил его за руку. - Я тоже буду в камере, и ублюдку придется пройти через меня, чтобы добраться до мальчика.

***

Пиви мой план понравился больше, чем Джейми. Меня это нисколько не удивило. В конце концов, это был его город. А что за дело ему было до юного Билла? Сын мертвого повара. Мелочь в общей картине мироздания.

Как только наша маленькая партия отправилась в Соляной Городок, я разбудил мальчика и объявил ему, что мы едем в Дебарию. Он согласился, не задав ни одного вопроса. Мальчик пребывал в каком-то оцепенении. Время от времени он протирал глаза кулаками. По дороге к загону он снова спросил меня, точно ли его папа мертв. Я сказал, что да. Мальчик глубоко вздохнул, повесил голову и уперся руками в колени. Я переждал немного и спросил, оседлать ли ему лошадь.

- Если разрешите мне ехать на Милли, так ее я и сам могу оседлать. Я ее кормлю, и мы с ней вроде как друзья. Говорят, будто у мулов ума немного, но Милли не такая.

- Ну посмотрим, сумеешь ли ты с ней справиться так, чтобы она тебя не лягнула, - сказал я.

Как оказалось, сумел, и преотлично. Усевшись на Милли, он сказал:

- Я вроде как готов, - он даже попытался улыбнуться мне. Смотреть на это было тяжело. Я сожалел, что приходится действовать по такому плану, но достаточно было подумать о бойне, которую мы оставили позади, и об изуродованном лице сестры Фортуны, чтобы вспомнить, что стоит на кону.

- Она не будет шарахаться от ветра? - спросил я, кивая на маленькую, ладненькую мулицу. Сидя на ней верхом, юный Билл почти доставал ногами до земли. Через годик он уже будет слишком велик для нее. Хотя, конечно, через годик он скорее всего окажется далеко от Дебарии - еще один путник на дорогах увядающего мира. А Милли станет лишь воспоминанием.

- Милли? Нет, - отозвался он. - Она крепкая, как дромадер.

- Вот как? А кто такой дромадер?

- Откуда мне знать? Просто па всегда так говорит. Я как-то раз его спросил, но он тоже не знает.

- Тогда поехали, - сказал я. - Чем быстрей доберемся до города, тем быстрей избавимся от этой пыли. Но я собирался сделать по крайней мере одну остановку по дороге к городу. Надо было кое-что показать мальчику, пока мы оставались наедине.

***

На полдороге от ранчо к Дебарии я увидел заброшенный пастуший сарай и предложил передохнуть там немного и перекусить. Билл Стритер довольно охотно согласился. Он потерял отца и вообще всех, кого знал, но все же это был мальчик, который быстро рос, и со вчерашнего ужина у него не было ни крошки во рту.

Мы привязали лошадь и мула, спрятав их от ветра, и уселись на пол сарая, прислонившись спинами к стене. У меня в седельной сумке было сушеное мясо, завернутое в листья. Мясо было соленое, но бурдюк у меня был полон. Мальчик съел с полдюжины ломтей, откусывая огромные куски и запивая их водой.

Сильный порыв ветра сотряс сарай. Милли издала протестующий звук и затихла.

- К ночи самум разыграется по полной, - сказал юный Билл. - Точно говорю.

- Мне нравится шум ветра, - сказал я. - Он навевает мне мысли об истории, которую читала мне мама, когда я был мальцом. - Называется она "Ветер сквозь замочную скважину". Ты ее знаешь?

Юный Билл покачал головой.

- Мистер, а вы правда стрелок? Не врете?

- Правда.

- Можно мне немного подержать ваши револьверы?

- Никогда в жизни, - сказал я, - но ты можешь посмотреть вот на это, - я снял патрон с пояса и протянул его мальчику.

Он пристально рассматривал его, начиная с латунного основания и до самого кончика.

- Ух ты, тяжелый! Если попадете таким в кого-нибудь, он точно уже не встанет.

- Да, патрон - штука опасная, но он может быть и интересным тоже. Хочешь увидеть трюк, который я с ним проделываю?

- Еще бы.

Я взял у него патрон и принялся вертеть его между пальцами. Пальцы поднимались и опускались, поднимались и опускались будто волны. Юный Билл смотрел, раскрыв широко глаза.

- Как вы это делаете?

- Так же как все делают любые вещи, - сказал я. - Практикуются.

- А мне покажете?

- Если присмотришься поближе, то сам увидишь, - ответил я. - Вот он есть... а вот его нет, - я молниеносно спрятал патрон под ладоноью, думая при этом о Сьюзан Дельгадо, как, наверное, буду думать всегда, выполняя этот трюк. - А вот и снова он.

Патрон танцевал: сначала быстро... медленнее.... опять быстрее.

- Следи за ним Билл, и попытайся понять, как я заставляю его исчезать. Не спускай с него глаз, - я понизил голос до убаюкивающего шепота, - смотри сюда.... смотри.... смотри. Тебе хочется спать?

- Немного, - он медленно прикрыл глаза, с трудом приоткрыл, - я мало спал прошлой ночью.

- Правда? Следи за патроном. Вот он есть... а вот его нет. Опять он. Танцует быстрее.

Патрон вертелся туда-сюда. А ветер все шумел, убаюкивая меня так, как мой голос убаюкивал мальчика.

- Спи, если хочешь, Билл. Слушай ветер и спи. Но и мой голос слушай тоже.

- Я слышу тебя, стрелок, - глаза его закрылись и в этот раз такими и остались. Руки его расслабленно лежали на коленях. - Слышу очень хорошо.

- Ты видишь патрон, так? Даже с закрытыми глазами.

- Да... но он стал больше. И засверкал, как золото.

- Правда?

- Да.

- Нырни глубже, Билл, но слышь мой голос.

- Я слышу.

- Я хочу, чтобы твой разум вернулся к прошлой ночи. Твои разум, глаза и уши. Ты это сделаешь?

Он нахмурился.

- Я не хочу.

- Это не опасно. Все уже случилось и к тому же, с тобой я.

- Вы со мной. И у вас револьверы.

- Правильно. Пока ты слышишь мой голос, с тобой ничего не случится, потому что мы вместе. Ты под моей защитой, понимаешь?

- Да.

- Твой папа наказал тебе идти спать под звездами, так?

- Ага, сказал, что ночь будет теплой.

- Но причина была не в этом, правильно?

- Не в этом. Дело в Элроде. Однажды он схватил кошку за хвост, повертел ее и выкинул. Она так и не вернулась. Иногда он тягает меня за волосы и поет "Парень, который любил Дженни". Папа его остановить не может, потому что Элрод больше и сильнее. А еще он держит нож в сапоге. Мог и зарезать. Но чудовище он зарезать не смог, так ведь? - сцепленные руки мальчика дрожали. - Элрод мертв, и мне радостно. Мне жалко остальных.... и моего папу, не знаю, что мне без него делать... но я рад, что Элрод погиб. Больше он меня цеплять не будет. Не будет пугать. И я все видел, ага.

Значит все-таки он знает больше, чем лежит на поверхности его разума.

- Сейчас ты на пастбище.

- На пастбище...

- Ты завернулся в одеяло и лоскут.

- В тряпицу.

- В одеяло и тряпицу. Ты пока еще не спишь, может, смотришь на звезды... На Древнюю Звезду и Древнюю Мать.

- Нет, нет, я сплю, - сказал Билл. - Но крики будят меня. Крики из барака. И звуки борьбы. Что-то ломается. Слышен рев.

- И что делаешь ты, Билл?

- Иду туда. Мне страшно, но мой па... мой па там. Заглядываю в крайнее окно. Оно из вощеной бумаги, но видно неплохо. Лучше, чем мне бы хотелось. Потому что вижу... вижу... мистер, можно мне проснуться?

- Пока нет. Помни, что я с тобой.

- Вы достали револьверы, мистер? - мальчик дрожал.

- Достал. Чтобы защитить тебя. Что ты видишь?

- Кровь. И чудовище.

- Какое? Можешь описать?

- Это медведь. Такой огромный, что касается потолка. Он идет между койками, понимаете, на задних лапах... хватает парней и разрывает на части длиннющими когтями. - Из-под сомкнутых век мальчика просочились слезы и потекли по щекам.
- Последним был Элрод. Он побежал к задней двери, с поленницей снаружи... и когда понял, что до нее ему не добраться, он обернулся и приготовился к борьбе. В руках держал нож. Попробовал ткнуть чудовище...

Медленно, словно под водой, правая рука мальчика поднялась с колен. Он сжал ее в кулак и выкинул вперед, будто делая удар ножом.

- Медверь схватил руку Элрода и оторвал у самого плеча. Элрод заорал. Однажды я видел лошадь, которая вступила в гомпью нору и сломала ногу. Она кричала так же. А тварь... она ударила Элрода в лицо его же рукой. Кровь летела во все стороны. Жилы свисали из раны и стегали по коже, будто веревки. Элрод привалился к двери и начал съезжать на пол. Медведь схватил его и впился ему в шею... звук был... мистер, он просто откусил Элроду голову. Я хочу проснуться. Пожалуйста.