Глава 4. Солнце еще не встало, когда чудесный звук разбудил меня

Солнце еще не встало, когда чудесный звук разбудил меня. Я внимательно слушала, как чей-то сладкий голос у порога моей спальни повторял «Кришна! Кришна!» Кто бы это мог быть – в столь ранний час? Я прислушалась…

«Кришна… Кришна… Кришна…» Звучал ли этот голос в моем сердце или кто-то повторял это имя у закрытой двери моей спальни? Возможно и то, и другое. Я приоткрыла дверь. Внутренний дворик был залит алым светом утренней благодати. Несомненно, этот восход отличался от остальных. В нем было что-то особенное. Но кто же пел имя Кришны?

«Кришна… Кришна… Кришна…» – сладкий голос доносился из позолоченной клетки. Это был мой ручной черный дрозд Ниламани. Накануне вечером Нитамбини рассказывала мне о Кришне – о Его рождении, подвигах, совершенных в детстве, об играх с гопи и Радхарани в юности, о похищении Рукмини… Она пересказывала и множество других событий Его жизни. Чем больше она осуждала недостатки Кришны, тем большим уважением я к Нему проникалась. Я думала: «Если в возрасте двенадцати лет Он был героем Гокулы, что удивительного в том, что Он стал возлюбленным всех гопи? Хотя в Двараке у Него, помимо Рукмини и Сатьябхамы, множество жен, Он стал их мужем единственно ради защиты дхармы, чтобы сохранить их честь. Кришну, чье сияние превосходит блеск голубого сапфира, невозможно очернить. Если Кришна, чарующий весь мир, похищает женские сердца, что в этом дурного?»

Несомненно, Ниламани подслушал нашу беседу. С самого раннего утра он, вторя моему сердцу, стал напевать имя Кришны. Открыв дверцу позолоченной клетки, я нежно погладила его:

- Ниламани!

- Кришна! Кришна! - ответил он.

Я снова позвала:

- Ниламани!!

- Кришна! Кришна!

- Ниламани!!!

- Кришна! Кришна!

Сколько бы раз я ни называла его по имени, ответом мне было имя Кришны. Тем самым Ниламани будто бы возвращал мне любовь. Я дивилась: откуда было птице знать, что, повторяя имя Кришны, она доставляет мне величайшее удовольствие?

Я притворилась рассерженной:

- Ниламани, немедленно прекрати!

Словно дразня меня, он снова ответил:

- Кришна! Кришна! Кришна! Кришна!

- Ниламани! Ниламани!

– Кришна! Кришна!

- О Ниламани, ты сведешь меня с ума!

Раздался смех. Неужели Ниламани научился смеяться? Но нет, это смеялась моя подруга, Нитамбини. Прикоснувшись к моим распущенным волосам, она сказала:

- С самого раннего утра ты повторяешь имя Кришны! А между тем, впереди целый день…

Вздрогнув, я обернулась и раздраженно бросила:

- Это не я, это Ниламани! Я всего-навсего пыталась остановить его.

Нитамбини скорчила гримасу и покачала головой:

- О да. Воистину, сокровище твоего сердца – Кришна, сияющий, подобно голубому сапфиру. Это Его любовно называют Ниламани. Не успев проснуться, ты повторяешь «Ниламани! Ниламани!»

Смутившись, я прикусила язык и пробормотала: «Боже мой! Откуда же мне было знать? Мою ручную птичку тоже зовут Ниламани. Что тут поделать?»

- Это ты назвала так свою птицу, - возразила Нитамбини, многозначительно глядя на меня.

Я призналась:

- Да, это я дала ей это имя. Но я не знаю, почему оно мне так понравилось. Придворный поэт предложил длинный список имен, из которых я выбрала это.

- О да, моя дорогая царевна, так оно и бывает. Иначе почему бы из всех известных имен тебе выбрали имя Кришн а? О, как сладко ты произносишь имя Ниламани!

Я твердо сказала:

- Что на тебя нашло? Неужели ты впервые слышишь его? Я повторяю это имя изо дня в день!

Нитамбини виновато ответила:

- Да, ты права, я слышу его не впервой, однако это будет сюрпризом для нашего высокого гостя, все еще отдыхающего в Своих покоях. Неужели ты хочешь потревожить Его?

Я недовольно спросила:

- О чем ты? Я могу потревожить чей-то сон?

Нитамбини озорно взглянула на меня:

- Твое любовное повторение «Ниламани» и щебетание твоего дрозда «Кришна…Кришна…» разносится по Его покоям. Настоящий Ниламани, бедняжка, взволнован, подобно шмелю, опьяненному ароматом цветов. Он не может понять, кто же зовет Его с такой любовью. Право, царевна, голос дрозда весьма напоминает твой… Когда я проходила мимо, Кришна спросил меня: «Чей это голос?» - и я ответила: «Это царевна». Он рассмеялся. О, этот смех!.. Тебе повезло, что ты не слышала его. Он поверг меня в трепет!

«О, что подумает обо мне Кришна?» – подумала я, смутившись, и сказала:

- Я всего-навсего звала птицу. Ты могла бы сказать об этом Кришне.

Нитамбини улыбнулась:

- Я всего лишь отвечала на Его вопрос. Как могла я осмелиться сказать что-то еще такому важному гостю?

Я осторожно поинтересовалась:

- Спрашивал ли Кришна о чем-нибудь еще?

- Да. Он спросил: «Почему царевна не спит по ночам? Солнце еще не встало, как она уже начала повторять имя Ниламани, и голос у нее совсем не сонный. Он так сладок!»

Я хотела было упрекнуть Нитамбини, но сладкая иллюзия окутала меня, проникла в самые потаенные уголки сердца и наполнила счастьем все мое существо.

Нитамбини сказала:

- Это еще не все! Но как же я могу продолжать, если ты уже почти потеряла рассудок?

Я взяла себя в руки. Нитамбини, поджав губы, продолжала:

- «Я счастлив, что царевна помнит обо Мне. Пожалуйста, передай ей Мою благодарность».

Я сгорала от смущения. В какое неловкое положение поставил меня Ниламани! Как же я смогу теперь взглянуть Кришне в глаза? Разгневанная, я отворила дверцу клетки и выпустила Ниламани на волю: «Улетай, улетай! Теперь ты свободен!» Ниламани направился к балкону. Я ожидала, что, как это бывало прежде, он вскоре вернется. Однако, немного подождав, он улетел, распевая «Кришна…Кришна…» и вскоре скрылся в голубом небе. Казалось, Ниламани не понял моей показной досады и решил оставить меня. Как же я смогу прожить этот день без Ниламани? Кто будет забавлять меня, озвучивая на ухо тайны моего сердца?

Нитамбини поняла мои опасения:

- Не беспокойся, царевна. Ниламани никогда не предаст тебя. Он просто дразнится. Возможно, он нашел себе подругу. Если это так, то обратно в позолоченную клетку его не заманишь. Мысли о возлюбленном прогоняют сон даже на постели, расшитой драгоценными каменьями. Царевна, ты не спала всю ночь. Глаза твои слипаются, ты все еще видишь сны. Если кто-то не отдыхает как следует, ему приходится спать наяву.

Нитамбини коварно улыбалась, зажав в зубах кончик своего сари.

Как ловко ей удалось перевести разговор на другую тему! Однако теперь ее шутки не забавляли меня. Я беспокоилась о Ниламани. Вдруг Ниламани влетел в комнату, уселся мне на плечо, воткнул нечто мне в волосы и громко закричал: «Кришн а!.. Кришн а!.. Кришн а!..»

Нитамбини наблюдала за происходящим с изумлением. Что же это? Ниламани знал, как успокоить меня: обычно он приносил цветок, чтобы украсить мои волосы. Но никогда ранее он не называл меня Кришн о й. Обычно, подражая Нитамбини, он говорил: «Царевна! Ты сердишься? Царевна!» Кто же научил его говорить «Кришн а»?

Нитамбини воскликнула:

- Это проделки Кришны!

- Что?!

- Он научил Ниламани произносить «Кришн а». Ты постоянно повторяешь «Кришна-Кришна», а Он повторяет «Кришн а -Кришн а». Именно в Его покоях птица услышала это имя!

Иногда озорные выходки Нитамбини раздражали меня. Вот и теперь я разозлилась:

- Ниламани был у Кришны? Не выдумывай!

- Посмотри, в твоих волосах – перо павлина, источающее аромат сандала! - она вынула перо из моих волос, покачала им перед моим носом и приложила к моей груди:

- Теперь ясно?

Я зачарованно смотрела на перо. Оно действительно не было похоже на перья моих ручных павлинов. Оно было свинцовым, как тучи в прекрасном необъятном вечернем небе. К тому же, откуда было взяться аромату сандалового дерева?

Выходит, Кришна повторял мое имя. Что я значила для Него? В Двараке Его ждали любимые жены, восемь главных цариц – Сатьябхама, Рукмини… С чего бы Ему думать обо мне? Я предалась Ему и помнила о Нем. Но почему же Он думал обо мне?

Голос отца прервал мои размышления:

- Подготовься к встрече с Кришной! Даровав тебе Свои благословения, Кришна вернется в Двараку.

Я быстро собралась. Сорвав в саду лучшие цветы, я сплела из них гирлянду. Отец хотел, чтобы Кришну всегда приветствовали цветочными гирляндами. Ему не было дела до моего смущения. Откажись я – и он бы разгневался, ведь все уже было готово. Однако моя внешность и одежда не нравились мне. Если Его стопы так привлекательны, то как прекрасны, должно быть, Его глаза! Смогут ли они вытерпеть мой вид, мою одежду и украшения? Стоя перед зеркалом, я примеряла сари за сари, украшение за украшением. Однако ничто не нравилось мне. Я думала: «Если я была рождена затем, чтобы на меня взирали такие прекрасные глаза, почему Создатель не наделил меня подходящей внешностью?»