Субъективно- психологическая концепция

Согласно Декарту, нет такого пространства, где бы непосредственно встречались вещь и мысль. Мысль встречается только с мыслью в пространстве нашего сознания — и это есть мышление. Вещь встречается, взаимодействует только с вещью в мировом пространстве—и это есть природа. Непосредственно нам даны не сами вещи. а состояния сознания, на основе которых создаются, конституируются наши представления о мире. Таким образом оказывается, что предмет познания не есть нечто противостоящее субъекту, противостоящее сознанию и поту­стороннее, трансцендентное по отношению к нему. Он есть то, что конституируется нашим сознанием.

Понимание предмета познания как конструкции нашего созна­ния получило дальнейшее развитие в трансцендентальной филосо­фии Канта. Материал для чувственных восприятий, по Канту, нам дается из внешнего, объективного и транс­цендентного мира. Чтобы многообразие чувственных восприятий превратить в стройную систему знаний и представ­лений, необходима конструктивная творческая деятельность субъ­екта, систематизирующая отдельные восприятия. Поэтому по­знается только то, что создается субъектом. В познании мы никогда не имеем дела с объектом самим по себе, с миром, как он есть «на самом деле». Мы обнаруживаем мир и самих себя в процессах по­знания и деятельности, в тех образах и формах, которые задаются нашей субъективностью. Поэтому онтологические концепции, осно­ванные на естественной установке сознания, Кант называет «дог­матическими». Их догматичность состоит в том, что в такого ти­па концепциях сначала некритически полагается существование ве­щей и явлений внешнего мира, а затем лишь ставится вопрос об их познании.

Трансцендентальный подход Канта получил дальнейшее развитие в феноменологии Гуссерля, который, противопоставил естественной установке сознания феноменологи­ческую, которая формируется только на достаточно высокой стадии развития мышления, когда приобретает критическую направленность, прояв­ляющуюся в рефлексии. Феноменологиче­ский подход не ставит под сомнение существование внешнего ми­ра, но отрицает возможность познания мира таким, каков он есть «сам по себе», вне нашего присутствия. Мир — это всегда только мой- мир, который является мне.

Познавая историю как про­шлое, мы никогда не встречаемся непосредственно с тем объектом, который исследуем, а лишь с его проявлениями, следами в настоящем. Прошлое событие является в нашем настоящем созна­нии, является как его современное состояние, как феномен. Специфика со­циально-исторического познания оказалась вне поля зрения осно­вателей трансцендентально-феноменологического подхода. В то же время интенсивное развитие исторических наук требовало созда­ния адекватной методологии социально-исторического познания.

Предмет социально-исторического познания принци­пиально отличается от предмета математического естествознания. Во-первых, его поведение не может быть описано строго каузально, ибо в обществе, в истории взаимодействуют не природные организмы, а волевые, сознательные субъекты. Во-первых, историк изучает то, чего уже нет.

В.Дильтею (1833-1911) принадлежит особая роль в разработке субъективного аспекта исторического познания. Дильтей выступил с критикой попыток Конта, Милля и Бокля распространить на мир истории принципы и методы естественных наук,

3) Экзистенциальная концепция истории получила наиболее за­конченное выражение у Карла Ясперса (1883-1969). Ясперс, так же выступал против объек­тивизма в историческом познании. История доступна лишь изнутри. Люди являются элементами исторического бытия, участниками исторического движения, пребывая всегда внутри этого потока. У нас нет возможности со сто­роны созерцать происходящее с нами во времени.

Именно в истории, во временности человек ищет бытие, обла- • дающее постоянством и целостностью. Это стремление выражается прежде всего в творчестве, в создании произведений, духовное со­держание которых было бы неподвластно ходу времени. И в этом плане история есть «свершение чего-то совершенно бренного, в ко­тором становится очевидным бытие вечности» [ Ясперс К. Всемирная история философии. Спб., 2000. С. 61-62)]

В поисках конечных причин, «последних факторов» исторического бытия мы обращаемся к таким явлениям, как политика, экономика, география или этнология, к факторам, которые принадлежат области поверхностного, относительного, внешнего бытия. Подлинное же бытие проявляет себя в самом человеческом существовании и дает о себе знать в том, что называют «историческим сознанием». Поэтому историческое сознание является феноменом, не имеющим рационального объяснения, оно есть метафизическое сознание бытия (Sein), которое, «постоянно присутствуя, должно стать очевидным в подлинном бытии (Daisen), то есть в бытии самого человека» [ Там же, с. 77]

В настоящем нашего исторического сознания мы обнаруживаем, созерцаем наше прошлое. Настоящее есть ось, вокруг которой вращается история, и в то же время оно является частью, моментом истории как целого: Мы не можем видеть целого, принадлежа лишь его ча­сти, но мы можем пытаться помыслить это целое, не претендуя на о, что нам открывается истина в последней инстанции.

Историческое сознание носит в значительной степени интуитивный и предрассудочный характер.

Предрассудок это пред-суждение, то есть форма мышления, возникающая на основе непосредственного пере­живания жизни. Понятие «предрассудок» в своем изначальном, не испорченном критическим разумом значении вовсе не обозначает заведомо ошибочного мнения. Наши предрассудки, так же как и логически правильно построенные суждения, могут оказаться как ложными, так и истинными.

Историческое сознание никогда не свободно от такого рода предрассудков, оно пред-рассудочно по своей природе, по своему происхождению. Оно само начинает жить в пред-рассудке, в частности, пред-рассудочности мифологического мышления.

История стремиться восстановить прошлое в настоящем.

В разрыве круга как разделении на субъективное и объективное утрачивается восприятие целостности объемлющего. Поэтому противопоставление субъективного объективному в историческом познании должно быть снято.

В человеческом бытии истори­ческая реальность существует только вместе с ее истолкованием. История есть самоистолковывающаяся и самоосмысляющаяся реальность.

Историческая наука, рассматри­вающая историческую реальность как нечто объективное, вне нас и без нас существующее, не постигает самого существа историче­ского знания, которое не является ни чисто объективным, ни чисто субъективным.