Состояние экономики. Торговля 8 страница

На территории Беларуси значительных военных действий не было, хотя российским войскам и пришлось отбивать у повстанцев Свентяны, Диену, Вилейку, Ошмяны, Лепель. Происходили преимущественно небольшие стычки между отрядами повстанцев и правительственными войсками. Восставшие нападали на военные склады, транспортные обозы. Царское правительство объявило, что крестьяне, добровольно сложившие оружие, будут прощены, а шляхтичи, принявшие участие в восстании, подлежат судебному преследованию с конфискацией имений. Поэтому многие крестьяне, убедившись, что восстание им ничего не дает и узнав, что они прощены, покидали отряды.

В мае 1831 г. польское национальное правительство приняло решение направить в Беларусь и Литву регулярные воинские соединения, чтобы развернуть более активные действия. Тем не менее в конце мая повстанческие отряды в Виленской и Минской губерниях были разгромлены. Военные действия вели только войска, прибывшие из Польши. Отряд под командованием Д. Хлоповского, насчитывал 820 человек, корпус генерала А. Гелгуда -12 тысяч. Они были хорошо организованы и вооружены. Укрепившись в Ков-но, Гелгуд направился в Вильно. Однако сюда же начали подходить и части российской армии под командованием генерала Толстого (всего около 40 тыс. человек при 147 пушках). Бои под Вильно в июне 1831 г. были неудачными для повстанцев, и они вынуждены были отступить. Две колонны российских войск начали преследовать их, стремясь отрезать от Польши и прижать к прусской границе. Бои под Паневежем, Ковно, Шауляем также окончились для повстанцев поражением. Часть их войск была отброшена в Пруссию. 19 июля объединенные силы повстанцев двинулись в Польшу, хотя несколько отрядов (М. Гедройца, М. Шиманского, С. Панковского) продолжали действовать в На-либокской пуще. Однако весть о взятии российскими войсками 8 сентября 1831 г. Варшавы вынудила повстанцев разойтись.

Командующий российскими войсками генерал Толстой пользовался советами находившегося при нем могипевского губернатора М. Муравьева, который отличался хорошей военной подготовкой, энергией и знанием местного края. Действуя быстро и решительно, он успешно выполнял поручения командующего по руководству отдельными группами войск, разведкой и укреплением тыла. Уезды были разделены на небольшие участки и отданы под надзор наиболее известных и авторитетных местных помещиков, чтобы те не допускали сосредоточения повстанцев. Этим польские отряды были поставлены в очень тяжелое положение.

Когда восстание в северо-западной части Беларуси было почти полностью подавлено, в июне 1831 г. начались волнения на юге. Помещики Ф. Кяневич и Т. Пусловский возглавили отряды повстанцев в Мозырском, Речицком и Пинском уездах, но вскоре потерпели поражение. В Витебской и Могилевской губерниях восстание имело ярко выраженный шляхетский характер и не получило сколько-нибудь широкого распространения. В конце августа 1831 г. восстание на всей территории Беларуси, а затем и в Польше было подавлено.

Восстание, таким образом, не получило широкой поддержки со стороны белорусского населения. Шляхетское руководство не ставило задачи ликвидировать крепостное право (сейм отклонил предложение о его отмене), поэтому и не получило нужного им отклика со стороны крестьян. Высшее руководство восстания, боясь затронуть интересы помещиков, воздержалось даже от частичного (компромиссного) решения крестьянского вопроса. Так, рассмотрению одобренного в комитетах проекта закона об освобождении казенных крестьян вместе с землей не нашлось места в порядке дня сейма.

Боевые действия привели к значительным потерям. К тому же с апреля 1831 г. свои жертвы собирала холера, которая не щадила ни крестьянина, ни аристократа. От нее умерли фельдмаршал Дибич и великий князь Константин.

События 1830-1831 гг. показали царскому правительству, насколько вредна для него полонизация края, влияние которой продолжало ощущаться в течение первых десятилетий пребывания Беларуси в составе России. Правительство не могло найти для себя необходимой социальной опоры даже в той части шляхетства и мещанства, которая не переставала ощущать своей принадлежности к белорусской национальности. Об опоре на крестьянство правительство не могло и думать, так как видело в нем помещичью собственность. Политика правительства как до восстания, так и после него была непоследовательной и двойственной. С одной стороны, оно стремилось ослабить польское влияние, а с другой - заигрывало с полонизированным дворянством.

Социально-политические последствия восстания 1830-1831 гг.

Разгром восстания 1830-1831 гг. привел к отмене автономии Польши и Конституции 1815 г. Одновременно царское правительство перешло к репрессиям. В соответствии с указом от 17 июля 1831 г. на территории Минской, Гродненской и Виленской губерний были созданы специальные комиссии для «определения степени вины мятежников, секвестра и конфискации их имений». Комиссии определяли меру наказания в соответствии с той или иной категорией вины. К первым двум относились лица, которые принимали активное участие в восстании. В отношении их, кроме секвестра и конфискации имущества, могли быть использованы высылка, отправка в

действующую армию (как правило, на Кавказ), заключение в тюрьму и др. Лица, отнесенные к третьей категории, освобождались от дальнейших преследований. В Виленской губернии было конфисковано 118 имений, в Гродненской - 70, в Минской - 22, в Витебской - 6, в Могилевской - 1 [8, с. 288]. Костелы, монастыри, служители которых имели отношение к восстанию, закрывались. В 1832 г. из 304 существовавших католических монастырей был закрыт 191. На проповеди в костелах вводилась цензура [61,1996, № 3, с. 38]. Делопроизводство в местных государственных учреждениях и обучение в школах переводились с польского на русский язык [92, т. 1, с. 26].

Наряду с этим российское правительство провело в Беларуси ряд политических и административных мероприятий, направленных на укрепление своей власти и ослабление экономических и политических позиций про-польски настроенной шляхты. Конфискованные и казенные имения раздавались русским дворянам и чиновникам. Особым комитетом по делам западных губерний в 1831-1848 гг. был проведен и так называемый «разбор шляхты». В Вильно в 1843 г. была учреждена Центральная ревизионная Комиссия по делам о дворянском происхождении для Виленской, Гродненской, Минской и Ковенской губерний. Дворянского звания были лишены те, кто не мог подтвердить документально свою принадлежность к этому сословию. Такая участь постигла свыше 10 тыс. шляхетских семейств. Они становились либо однодворцами, т.е. не доказавшими своих прав на дворянское происхождение, либо гражданами, если они приписывались к городским обществам, но не назывались мещанами. Они облагались податями и повинностями, как государственные крестьяне. Значительное число этих семейств было переведено в южные районы России. Принятые меры привели к значительному уменьшению численности шляхты. Так, если в составе населения Минской губернии в конце XVIII в. было 10 % шляхты, то в конце XIX в. - 3,5 % дворян [103, т. 6, кн. II, с. 222].

До 1830-1831 гг. по отношению к Беларуси правительство в целом с пониманием относилось к местным особенностям в области права и управления, и осуществлявшиеся им изменения не нарушали основ местной жизни. После восстания в этой политике наступил поворот. В 1831 г. в Витебской и Могилевской губерниях было прекращено действие Статута ВКЛ 1588 г., ускорена разработка местного права. Под руководством М. Сперанского вскоре завершилась подготовка «Сбора местных законов», который стал основой усиления российского влияния. Царь утвердил также постановление о переселении в Беларусь «выходцев из внутренних губерний, которые принесут с собой в сей край, чуждающийся России, наш язык, обычаи, приверженность русскому престолу» [61, 1996, № 2, с. 19]. Правительство избрало именно этот путь, проигнорировав возможность опереться на белорусский народ и

найти в нем опору. Оно видело в населении Беларуси только «поляков», пренебрегало белорусским крестьянством, как и белорусской культурой.

Такому подходу способствовала позиция М. Муравьева, который в одной из официальных записок характеризовал белорусскую шляхту как «сословие дармоедов, большей частью неоседлое, привыкшее к бродяжничеству» [2, с. 272]. Эта характеристика в определенной мере соответствовала действительности. Среди шляхты было много безземельных или тех, кто имел собственной или арендованной земли не больше, чем крепостной крестьянин. Эти представители шляхты были бедны, неграмотны и не могли нести государственной службы. В Могилевской и Витебской губерниях, например, было около 20 тыс. мелкой шляхты, которая занималась земледелием или служила писарями, экономами и т п. Поэтому в 1830-1850-е гг. было продолжено разбирательство о правах этих людей на дворянство. Но они в доказательство своего знатного происхождения стали представлять массу фальшивых документов (в Бердичеве была разоблачена целая фабрика по их изготовлению). Разбирательство так и не было доведено до конца. Что касается мещан и многочисленного крестьянства, то по отношению к ним политика правительства не отличалась новизной. Отдельные полумеры по улучшению положения крестьянства, как правило, положительных результатов не приносили Все это давало повод оппозиционным пропольским элементам как внутри государства, так и за его пределами заявлять о несправедливости царского режима, о задушении поляков в польском же крае.

Основанный в Петербурге из высших сановников секретный «Западный комитет» официально был ориентирован «уравнять» западный край во всех отношениях с внутренними российскими губерниями, учитывая интересы всех сословий. Однако его деятельность носила административно-полицейский характер. В 1832 г. был создан «Особый комитет по делам западных губерний», который должен был разрабатывать и осуществлять планы расширения российского дворянского землевладения и определенные меры в различных областях управления. Намечалось дальнейшее усиление российского влияния в органах управления, суда, просвещения. В государственно-административные учреждения назначались преимущественно русские чиновники. Все общественные, административные и судебные документы должны были составляться только на русском языке Польский язык как отдельный предмет преподавать запрещалось В 1832 г был закрыт Виленский университет, что наряду с репрессиями против активных участников восстания, среди которых было немало общественных деятелей, представителей культуры Беларуси, в том числе Б Багинский, К Тишкевич, Ю. Немцевич, В Дмоховский, Н. Орда и др., отрицательно сказалось на общественно-политической и национально-культурной жизни.

Важное значение придавалось вопросу о местном праве. М. Муравьев и генерал-губернатор М. Хованский добивались отмены действия Статута 1588 г. на территории всей Беларуси. В связи с этим в 1840 г. был принят закон, отменявший местное право для всех западных губерний. При этом в общее собрание законов Российской империи были все же внесены местные правовые особенности. В частности, это относилось к вовлечению местных дворян в административные и судебные органы пу^тем выборов, хотя на практике это право осуществлялось далеко не всегда Дворянство жаловалось на беспричинные, по его мнению, отказы губернаторов утверждать чиновников из числа местной шляхты, на их необоснованные увольнения и т.д. В 50-е гг. политика правительства стала еще более жесткой В 1855 г. Николай I утвердил положение о введении в крае русской администрации, в соответствии с которым планировалось неотложно заполнить все должности земской и городской полиции только русскими чиновниками.

Одновременно с мерами социально-политического характера в 1840-е гг. началось оформление теории западнорусизма, согласно которой белорусы считались не самостоятельным этносом, а ответвлением русского народа. Этнографические особенности, отличавшие белорусов от русских, объяснялись польским влиянием Для восстановления будто бы «извечно русского характера края» все самобытно-национальное не получало одобрения. Запад-норусизм приобретал сторонников и вскоре стал идеологией и формой самосознания части православного духовенства, чиновничества и дворян¹.

Нарастание кризисных явлений в социально-политической сфере

В 1830-1850-е гг. наиболее характерными чертами политической, общественной жизни в Беларуси были кризис крепостнической системы и рост выступлений различных социальных слоев против нее. Все более активную роль в борьбе с крепостничеством стали играть представители новой политической силы - революционных демократов, выражавших интересы

¹ Сторонники западнорусизма увидели одобрение своих идей и в незначительном, казалось бы, частном факте В 1840 г Николай I, подписывая указ, в котором упоминались белорусские губернии, зачеркнул название «Белорусские» и приказал перечислить губернии по их названию При этом царь в целях единообразия повелел «правила сего держаться и впредь, никогда иначе не прописывая, как поименно губернии» Это, разумеется, не означало запрета употребления в общественно-политической практике терминов «Белоруссия» и «белорусский» Они продолжали использоваться в официальном делопроизводстве, в том числе и в документах сената С 1841 по 1917 г в типографиях Петербурга, Москвы, Вильно, Минска было издано около 190 книг и брошюр с названиями «Беларусь», «белорусский».

крестьянства и трудящихся города. Это идейно-политическое течение возникло на общей почве российской действительности, где вопросы о крепостном праве и охраняющем его царском самодержавии с самого начала XIX в. встали как важнейшие общественные проблемы. В национальных окраинах России они к тому же тесно переплетались с проблемами реализации политических, социально-экономических и культурных прав проживавших здесь народов. Это общественное движение, приобретая все более социально направленный характер, ставило такие конкретные задачи, как личное освобождение крестьян, провозглашение демократических свобод, свержение царизма. В Беларуси поколение революционных демократов формировалось в основном из мелких чиновников, духовенства, мещан, обедневшей шляхты. Многие уроженцы Беларуси учились в Петербурге, Москве, других российских городах и участвовали там в различных тайных обществах и кружках. При возвращении на родину они принимали активное участие в общественно-политической жизни, вносили в-нее дух революционности. Немаловажное значение для развития революционно-демократических идей в Беларуси, как и в России в целом, имели революционные события, происходившие в то время в западноевропейских странах.

Политическая ситуация в Беларуси в рассматриваемый период складывалась также и под воздействием другой силы - польского национально-освободительного движения, особенно его левого течения. Организация «Люд польский», в частности, присылала в Беларусь своих представителей, распространяла листовки, эмигрантскую пропагандистскую литературу -произведения И. Лелевеля, А. Мицкевича и др. В конце 1830-х гг в Беларуси вновь возникают тайные общества, среди которых наиболее радикальным было созданное в 1836 г. в Виленской медико-хирургической академии Ф. Савичем «Демократическое общество». Главную цель товарищества его члены видели в подготовке восстания крестьян против крепостничества В отличие от революционеров-дворян и шляхты, которые игнорировали народ, Ф. Савич считал крестьянство главной силой в революционно-демократической борьбе. Идейной основой программы товарищества были естественное право и приоритет разума, свобода, братство и социальная справедливость Ф. Савич критиковал антигуманный и аморальный характер крепостничества, унижение и издевательство помещиков над крестьянами, требовал уничтожить позорное право одного человека господствовать над другими. Осуждая сословное неравенство, члены товарищества утверждали, что достоинство людей не зависит от их социальной и другой принадлежности, а определяется личными качествами, способностями и талантом. Руководство государством, по мнению членов этой организации, должно быть в руках трудящегося народа. В 1839 г. руководитель общества

Ф. Савич и его единомышленники были арестованы. В Пинске и Слуцке действовали ячейки польской организации «Содружество польского народа».

Польская эмиграция, особенно ее леворадикальное крыло, не теряла надежды на возобновление вооруженной борьбы, как они считали, в «Русской Польше», т.е. в Беларуси. Предпринимались и практические действия в этом направлении. В 1833 г. представители польских эмигрантов с фальшивыми паспортами перешли границу России. Одному из них, М. Воловичу, уроженцу имения Поречье Слонимского уезда, поручалось возглавить партизанское движение в Слонимско-Новогрудском регионе Ему удалось сформировать отряд из крестьян своей деревни, который, правда, вскоре был рассеян. М. Волович был схвачен и приговорен к повешению. На допросе в Гродно он заявил, что цель свою видел в освобождении крестьян, свободе и равенстве всех людей. В 1838 г в Вильно публично был расстрелян еще один представитель эмиграции - Ш. Канарский, создатель и руководитель общества «Молодая Польша».

В связи с революционными событиями в Европе в 1848-1849 гг. политическая ситуация в Беларуси обострилась Летом 1848 г. здесь появились нелегальные печатные и рукописные прокламации, воззвания, призывавшие население присоединиться к восстанию европейских народов. В 1849 г. действовала организация «Союз свободных братьев», в который входило около 200 человек. Центр его находился в Вильно, а в Минске, Гродно, Лиде, Новогрудке, Ошмянах, Слониме и других городах и местечках имелись отделения. «Союз» ставил задачи свержения самодержавия, осуществления демократических преобразований в России и Польше Разрабатывались планы подготовки восстания, вооружения «простого народа», велась соответствующая пропаганда.

В 1848 г. часть офицеров Минского гарнизона во главе с капитаном А. Гусевым отказалась идти в Венгрию на подавление восстания. А Гусев и его шесть товарищей были казнены. В том же году произошли волнения в Минской и Слуцкой гимназиях. С воззванием к крестьянам выступил сморгонский шляхтич Ю Бакшанский. Он призвал их объединяться с мещанами, солдатами и выступить против панов-угнетателей Автор «Воззвания к сморгонским крестьянам» был осужден к 12 годам каторги. Страх перед революцией вынуждал власти усиливать контроль над политической ситуацией в Беларуси. Упорно велись поиски политических заговоров и тайных обществ. В 1848 г. были раскрыты заговоры шляхты в Витебской губернии, в 1855 г. - в Минске.

Особенно явственно революционно-демократическое содержание общественно-политической деятельности в Беларуси начинает обозначаться со второй половины XIX в. Среди обсуждавшихся в то время теоретических

и практических проблем общественной жизни главное место занял крестьянский вопрос. Революционные демократы Беларуси выступали за самое радикальное для тех условий его разрешение - раздел помещичьей земли между крестьянами и передачу им всех земельных угодий без выкупа. Не менее важным предметом дискуссий на собраниях землячеств и революционных кружков белорусской молодежи были также проблемы, связанные с подъемом белорусского национального движения. Причем белорусский национальный вопрос рассматривался революционными демократами в общей связи с польским, литовским и украинским национальными вопросами.

В начале царствования Александра II правительственная политика по отношению к западным губерниям либерализировалась. В Беларуси полякам были даны некоторые льготы, предпринимались поиски взаимопонимания с польским дворянством. В 1856 г. виленским генерал-губернатором был назначен В. Назимов, пользовавшийся симпатиями у представителей полонизированных слоев общества, преобладавших тогда в Вильно. По его предложению государственные власти приняли ряд практических мер по смягчению проводившегося курса. Все осужденные за политические преступления с 1830 г. были полностью амнистированы. Отменялся закон, по которому приниматься на службу могли только лица, имевшие 10-летний стаж работы в соответствующем ведомстве. Уроженцам белорусских губерний был открыт доступ к гражданским должностям. В учебных заведениях вводился польский язык. Правительство пошло навстречу папской курии. Разрешалось строить новые костелы и на эти цели даже отпускались определенные суммы денег.

Такие меры, естественные в своей основе, привели к нежелательному для правительства эффекту. Настроения дворянства пропольской ориентации, увидевшего в мягких правительственных мероприятиях признак слабости, стали приобретать воинственный, откровенно фрондистский характер. Дворяне Витебской губернии, например, специальным адресом просили государя об увеличении количества католических костелов, об основании польского университета в Полоцке и о преподавании в учебных заведениях на польском языке. В 1858 г. в Виленском музее древностей, ставшем духовным центром воинственного полонофильства, проповедовалась борьба против российского правительства. Католические ксендзы превратили в центр антирусской агитации даже братства трезвости. Когда в 1859 г. Министерство внутренних дел стало в связи с этим ограничивать их деятельность, сразу развернулась пропагандистская кампания, что, дескать, правительство хочет, чтобы и дальше процветало пьянство.

На рубеже 1850-1860-х гг. в Беларуси, и особенно в Вильно, сложилась довольно оригинальная политическая ситуация: правительство опиралось

на чиновников из числа поляков или полонизированных белорусов, а те стремились освободиться от власти России. Гродненский губернатор признавался, что полицию нельзя было назвать полицией: это были полуголодные чиновники, к тому же поляки. Даже жандармская служба состояла из большого числа польских офицеров. Официальные правительственные пакеты с секретными материалами распечатывались прямо на почте и тут же их содержание становилось известным дворянству В крестьянской среде распространялись слухи, что если они помогут помещикам во время будущего восстания, то получат бесплатно землю.

Представители пророссийской ориентации забили тревогу. Митрополит Семашко предупредил правительство об опасности принятого им курса. Однако события продолжали развиваться в том же направлении. Стали появляться тайные склады революционной литературы и оружия. В Вильно брошюры революционного содержания продавались открыто. Из дворянских кругов недовольство правительством перекинулось на другие городские слои. Хорошим тоном, особенно среди молодежи, стала считаться демонстрация своей оппозиционности властям. Представители высшего ви-ленского общества перестали посещать вечера даже у генерал-губернатора Назимова. По примеру Польши в городах Беларуси начались манифестации. Обычным явлением стало распространение антироссийских воззваний в городах, учебных заведениях, поругание имперской символики и, наоборот, вывешивание на домах польской.

Осенью 1861 г. широко распространялся проект адреса литовского дворянства государю с просьбой присоединить Литву (вместе с белорусскими землями) к Польше. Рогачевский предводитель дворянства Богуш от имени дворян Могилевской губернии подал верховным властям прошение. В нем высказывались пожелания: о возвращении этому сословию привилегий, которыми оно пользовалось при польских королях; о введении в делопроизводство польского языка и его изучения; о введении польского судопроизводства; о присоединении Могилевской губернии к литовским губерниям и к Виленскому учебному округу; об открытии в Вильно университета. Предлагалось также дать полную свободу всем христианским вероисповеданиям [2, с. 277]. По существу, власть в западных губерниях уходила из рук российского правительства.

Значительную роль в возбуждении недовольства правительством сыграло католическое духовенство, которое начало активно внедрять в широкие массы верующих идеи независимости и возрождения былого могущества Речи Посполитой. Эта деятельность активизировалась после разгона в феврале 1862 г. демонстрации в Варшаве, в результате чего погибло несколько человек. В костелах Беларуси служили панихиды по убитым, отдельные жители стали носить одежду с траурными элементами в сочетании

с эмблемами в польском патриотическом стиле. Как напоминание о варшавской демонстрации, во время которой у одного из участников было сломано распятие, носились пояса, броши, браслеты, пуговицы с изображена ем переломанного креста. Мужчины вместо шляп стали носить конфедератки и гарибальдийки. В костелах исполнялись польские патриотические гимны. Этим явно выражалось негативное отношение к российским властям, высказывалась надежда на возрождение Речи Посполитой.

Восстание 1863-1864 гг.

В этих условиях началось восстание. Оно явилось одним из важных событий политической истории Беларуси XIX в. Во главе его стояли так называемые разночинцы, выходцы из средних социальных слоев, воспитанные на революционно-демократических идеях, ярко пропагандировавшихся талантливыми русскими мыслителями и публицистами А. Герценом, Н. Чернышевским, М. Бакуниным, Н Огаревым, Н. Добролюбовым. Политическая суть их взглядов состояла в необходимости свержения самодержавия, ликвидации помещичьего землевладения, передачи земли и всех средств производства народу, установления народовластия на основе свободного волеизъявления, создания нового справедливого общественного строя путем реформированной крестьянской общины. Пути достижения этих целей виделись революционным демократам во всероссийской крестьянской революции, посредством которой и должны были решиться все эти задачи.

Революционно-демократические идеи были восприняты молодыми выходцами из Беларуси, преимущественно студентами, которые обучались в гражданских и военных учебных заведениях городов центральной России. Во второй половине 1850-х гг. они создали несколько подпольных кружков, общее руководство которыми осуществляли офицеры российского Генерального штаба 3. Сераковский и Я. Домбровский. Радикально настроенная часть общества Беларуси и Литвы объединилась вокруг Комитета движения (позднее Литовский провинциальный комитет), в который входили Л. Звеждовский (председатель), К. Калиновский, 3. Чехович, Э. Верига и др. Осенью 1861 г. члены Комитета движения начали подготовку восстания.

В октябре 1862 г. председателем ЛПК был избран Константин Калиновский¹, шляхтич по происхождению, уроженец деревни Мостовяны Гродненского уезда, выпускник юридического факультета Петербургского университета.

¹ В связи с тем, что работами некоторых писателей (Г Киселева, В Короткевича и др) вокруг личности К Калиновского создавался ореол национального героя, появились ответные публикации, в которых К Калиновский показывался как террорист, ограниченный социалист, поляк-католик, преследовавший православных, и т.п.

Он возглавил руководство подготовкой, а затем и ходом восстания. В ЛПК входили капитан Генерального штаба Л. Звеждовский, юрист Э. Верига, врач Б. Длусский, помещик 3. Чехович, инженерный офицер Я. Козела. К. Калиновский выступал выразителем интересов и стремлений трудового народа, был идеологом крестьянской революции. Теоретическое (печатное и рукописное) наследие К. Калиновского небольшое, но оно содержит ряд важных положений. Он смело критиковал феодально-крепостнические порядки, освобождение крестьян и всех трудящихся связывал с переходом государственной власти в руки народа. Политическим идеалом К. Калиновского являлась демократическая республика. Он разделял также идеи А. Герцена о создании федерации свободных славянских народов.

Литовский провинциальный комитет работал во взаимодействии с Варшавским центральным национальным комитетом, в который входили так называемые «белые» и «красные». «Белые», представлявшие интересы крупной и средней буржуазии и помещиков, надеялись добиться лишь независимости или автономии Польши при дипломатической поддержке западноевропейских государств. Демократическое течение, получившее название «красных», объединяло представителей ремесленников, крестьян, малоземельной и безземельной шляхты, однодворцев, мелких чиновников, низшего духовенства. Оно делилось на два крыла. Правые стояли за то, чтобы путем всеобщего восстания создать независимую Польшу в границах 1772 г., передать в собственность крестьян ту землю, которой они пользовались, а помещиков вознаградить из государственной казны за земли, отошедшие к крестьянам. Они выступали за уважение национальных прав белорусов, украинцев, литовцев, за объявление всех равными перед законом. Левое крыло агитировало за безвозмездную ликвидацию помещичьего землевладения, за совместное выступление всех народов против их общего врага -царского самодержавия, за право национального самоопределения народов. Этих позиций придерживался и К. Калиновский.

К лету 1862 г. он вместе с В. Врублевским и Ф. Рожанским создал подпольную типографию и начал издавать на белорусском языке (латинским шрифтом) первую в стране революционно-демократическую газету «Му-жыцкая прауда». В 1862 г. вышло шесть номеров газеты, которые широко распространялись преимущественно в Гродненской, а также в Виленской, Минской и Витебской губерниях. Последний, седьмой номер вышел в 1863 г. уже во время восстания. Газета была оригинальным изданием в том смысле, что актуальные и сложные общественно-политические проблемы в ней освещались кратко, ясно и понятно, с использованием народного разговорного языка. Газету, как и свои «Письма из-под виселицы», написанные в тюрьме, К. Калиновский адресовал трем категориям читателей: прежде всего

крестьянам, затем верующим униатской церкви, а также тем, кто сохранял белорусский язык и дискриминировался царскими властями. Все пропагандистские акции сводились к тому, что жизнь в Речи Посполитой была неизмеримо лучше, чем под российскими царями.