Глава 3. В обстановке народных волнений и резкого ослабления центральной власти правительство было вынужде­но пойти на самую большую уступку в пользу недовольной

РЕФОРМА «ДВОРА»

В обстановке народных волнений и резкого ослабления центральной власти правительство было вынужде­но пойти на самую большую уступку в пользу недовольной земской знати и дворянства. Оно ликвидировало «двор» — последыш ненавистной оп­ричнины.

Почти нет сведений о том, как про­текала ликвидация «двора» при Фе­доре. По всей вероятности, этот про­цесс потребовал известного времени, в течение которого часть бывших «дворовых» чинов в думе и приказах подверглась чистке, а оставшиеся ут­ратили прежние привилегии вследст­вие слияния «дворовой» и земской чиновных лестниц и восстановления единого «государева двора».

После падения А. Ф. Нагого и Б. Я. Вельского из Кремлевского дворца один за другим исчезали дум­ные дворяне. Дольше других в думе оставался бывший воспитатель царе­вича Федора М. А. Безнин. Именно он выходил к восставшему народу в дни апрельских волнений в Москве. Популярность Безнина в столице объяснялась прежде всего его воен­ными заслугами. В конце Ливонской войны он разгромил войска курлянд­ского герцога, помешав им принять участие в осаде Пскова. Через не­сколько месяцев после коронации Фе­дора он нанес поражение крымским татарам под Калугой 1. Немного вре­мени спустя М. А. Безнин ездил с важным дипломатическим поручением в Литву и еще в апреле 1586 г. за­седал в думе в качестве думного дво­рянина ². Однако ранее августа того же года влиятельного думного дворя­нина, сделавшего некогда карьеру в опричнине, принудили постричься в монахи и сослали в Иосифо-Волоко­ламский монастырь ³.

Крупнейшим деятелем опричнины

Глава 3. Реформа «двора»

был думный дворянин и печатник Р. В. Алферьев. Он был удален из Москвы еще раньше, чем его двою­родный брат М. А. Безнин. 20 июля 1585 г. состоялся приговор о его на­значении вторым воеводой в погра­ничную крепость Ладогу. Алферьев пробыл там неполный год, после чего получил разрешение вернуться в сто­лицу. Но в Москве он немедленно подвергся местническим наскокам. Ф. Лошаков-Колычев затеял с ним тяжбу и выиграл дело благодаря то­му, что боярский суд возглавлял в то время боярин И. П. Шуйский. С этого момента Р. В. Алферьев окончатель­но выбыл из высшей правительствен­ной иерархии ⁴.

Земская оппозиция не прочь была расправиться с бывшими опричника­ми. Но Годунов не допустил разгрома «двора». Санкции против «дворовых» людей носили сравнительно мягкий характер. Б. Я. Вельский попал на воеводство в Нижний Новгород и со­хранил думный чин оружничего. Со­временники утверждали, что опаль­ный пребывал «во обилии тамо и по­кои мнози» ⁵. «Дворовый» окольничий С. Ф. Нагой попал на воеводство в Казанский край. Его брат, окольни­чий Ф. Ф. Нагой, возглавил удель­ное правительство при царевиче Дмитрии в Угличе.

Начало полной реорганизации «двора» положили два правительст­венных распоряжения. Первое каса­лось наделения дворян подмосков­ными поместьями. Второе привело к составлению списка, определившего персональный состав двора царя Фе­дора. Правительство Годунова и Щелкалова пошло по стопам прави­тельства Адашева, предпринявшего реформу «двора» в середине столетия.

В связи с перестройкой органов центрального управления правитель­ство Адашева пыталось создать по­стоянный дворянский контингент для службы в столице. Трудность состоя­ла в том, что хозяйственные заботы надолго отрывали землевладельцев от службы. Значительную часть осени, зимы и весны феодалы проводили в своих сельских усадьбах, нередко рас­положенных в отдаленных и глухих местах. Власти использовали для по­стоянных поручений прежде всего «лучших слуг», располагавших земля­ми поблизости от столицы, которых легко было вызвать на службу. Но таких «слуг» не хватало. И тогда воз­ник проект образования особого фон­да поместных земель в Московском, Дмитровском, Рузском и Звенигород­ском уездах, т. е. на расстоянии не более 60—70 верст от столицы. Этот фонд предполагалось использовать для земельного обеспечения «лучших слуг», не имевших подмосковных де­ревень ⁶.

Правительство Годунова и Щел­калова начало с того, на чем остано­вилась Избранная рада. В 1587 г. оно распорядилось «учинить» подмосков­ные поместья определенного оклада за высшими московскими чинами. Текст указа не сохранился, но Указ­ные книги Поместного приказа вос­произвели основные его фрагменты В Указных книгах названы оклады почти всех чиновных групп: членов Боярской думы, дворцовых чинов, стрелецких командиров и приказных людей. Руководствуясь принципом службы, правительство ввело более дифференцированную систему замель­ных окладов по сравнению со шкалой окладов 1550 г. Тысячники Адашева получали 200, 150 и 100 четвертей

Глава 3. Реформа «двора:

поместной земли. В правление Году­нова и Щелкалова бояре сохранили оклад в 200 четвертей, московские дворяне — оклад в 100 четвертей. Зато для провинциальных выборных дворян был введен половинный оклад в 50 четвертей. Стрелецкие сотники получали несколько больше — по 60 четвертей на человека⁷. В «лучшей тысяче» 1550 г. почти отсутствовала высшая приказная бюрократия⁸. В 1589 г. право на подмосковные по­местья получили не только думные и большие дьяки, но и столичные подь­ячие, «что сидят у дел по приказам».

Проект 1550 г. если и был осуще­ствлен, то лишь частично. Для испо­мещения «тысячи» надо было иметь свыше 100 тыс. четвертей земли. Та­ким фондом свободных земель прави­тельство Адашева, по-видимому, не располагало. Правительству Годунова и Щелкалова не требовалось такого количества земель, чтобы осуществить указ 1587 г. Если даже предположить, что подмосковные поместья получили все московские чины, то и в этом слу­чае максимальный фонд земель был бы все же примерно вдвое меньшим, чем минимальный фонд «лучшей тысячи» в 1550 г. (см. табл. 2). В итоге разо­рения 70—80-х годов более половины всех земель в Центре полностью за­пустело. Из этих пустующих земель, вероятно, и выкраивались в основном подмосковные дачи.

В источниках можно найти прямые указания на практическое применение указа 1587 г. Одним из первых новым указом воспользовался сам правитель. «И в даче лета 7095-го июля в 15 день,— значилось в документах По­местного приказа,— написано: дано Борису Годунову в подмосковное по­местье и в оклад в Московском уезде...

Таблица 2

ПРИМЕРНАЯ РОСПИСЬ

ЗЕМЕЛЬ В ПОДМОСКОВЬЕ,

НЕОБХОДИМЫХ ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ

МОСКОВСКИХ ЧИНОВ В 1587 г. ⁹

		Коли-	По-	Общее
		чество	местный	коли-
| Чин		чинов-	оклад,	чество
		ников	четвер­тей	земли
Бояре
Стольники	и стряпчие			4 000
Московские	дворяне			16 600
Выборные	»			30 000
Итого				54 200

214 четвертей» ¹⁰. Главные владения Годунова (его «приданая» вотчина, полученная от М. Скуратова) распо­лагались в бывшем опричном уезде — Малом Ярославце. В столичном уезде у него была лишь небольшая вотчи­на— на 113 четвертей. По проекту Адашева, вотчинники Московского уезда лишались права на получение подмосковного поместья. Правитель­ство Годунова и Щелкалова то ли не подтвердило этого правила, то ли сде­лало исключение в пользу правителя. Меры царя Федора в некоторых отношениях знаменовали возврат к политике Адашева. Составление спи­сков «тысячи лучших слуг» и Дворо­вой тетради 1552 г. явилось важным этапом в формировании так называе­мого государева двора. Разрабатывая проект испомещения «лучших слуг», правительство рассчитывало привлечь на столичную службу дворян из раз­ных местностей, включая отдаленную Новгородско-Псковскую землю. Че­рез два года оно отказалось от этого намерения. Никто из новгородских «лучших слуг» не попал в Дворовую тетрадь. Списки Дворовой тетради,

Глава 3. Реформа «двора»

как значилось в ее заголовке, включа­ли только дворян Московской зем­ли11. Отдаленность Новгорода за­трудняла как привлечение местных помещиков на столичную службу, так и решение в московских приказах зе­мельных дел помещиков, принадле­жавших к составу новгородской «ко­ваной рати». В связи с этим власти разделили высшее военное ведомство, организовав подле Большого Разряд­ного приказа Новгородский Разряд ¹². Большой Разряд ведал служилыми людьми Московской земли. В его сте­нах и была составлена Дворовая тет­радь. Помещики Новгорода, Пскова, Великих Лук не попали в списки мос­ковского двора. Они служили по сво­им уездам и пятинам.

По подсчетам А. А. Зимина, в середине XVI в. «государев двор» насчитывал около 3 тыс. человек¹³. Однако его реальный состав был меньше, чем списочный. Дворовая тет­радь 1552 г. пополнялась на протя­жении десятилетия. За это время немало дворян погибло в ходе во­енных действий в Ливонии и Казан­ском крае. Надо учитывать также и естественную убыль людей за десяти­летие. Б. Н. Флоря насчитал в раз­личных списках Дворовой тетради 50-х годов более 400 помет о смерти либо отставке служилых людей ¹⁴. На место выбывших «прибирали» других дворян, имена которых заносили в те­традь. В середине 50-х годов власти осуществили военную реформу в це­лях упорядочения поместной службы. Возможно, что реформа также повлия­ла на количественный состав «госу­дарева двора». Мало вероятно, чтобы состав «двора» обновился за десяти­летие более чем на одну треть. Следо­вательно, в середине 50-х годов «дво-

ровую» службу фактически несли не менее 2 тыс. человек. Между тем в дворовом списке царя Федора значи­лось около 1100 лиц¹⁵. Таким обра­зом, за четверть века состав «госуда­рева двора» уменьшился примерно вдвое или более того. Этот вывод полностью согласуется с наблюдением об общем сокращении численности дворянского ополчения во второй по­ловине XVI в. ¹⁶

Не следует забывать, что в годы опричнины «двор» претерпел раскол. Верхи земского дворянства в полной мере испытали на себе действие оп­ричных земельных перетасовок и тер­рора. Судя по синодикам, казни под­верглось более 500 дворян и членов их семей. Однако значительная их часть принадлежала не к Московско­му, а к Новгородскому Разряду, по­этому влияние террора на сокращение «двора» не следует и преувеличивать. Существенное влияние на численность «двора» оказали громадные потери, которые понесло дворянское ополче­ние в многочисленных сражениях с татарами, шведами, литовцами и по­ляками в ходе 25-летней Ливонской войны. Еще более важной причиной общего сокращения «двора» было за­пустение фондов поместной земли в итоге «великого разорения» 70—80-х годов XVI в. Поместье, надежно обеспечивавшее служебное положение членов «двора» в середине века, при­шло в упадок и обезлюдело к концу века. Обеднев, дворяне неизбежно опускались в разряд провинциальных детей боярских. Некоторых из них социальная деградация низвела на еще более низкий уровень.

Реформа «двора» 80-х годов была призвана ликвидировать последствия опричной политики. Неверно было бы

Глава 3. Реформа «двора»

думать, будто опричнина расколола один только «двор». При учреждении опричная армия насчитывала 1 тыс. голов, а затем увеличилась более чем вдвое. Собственно опричный двор со­ставляли примерно 300 человек, а остальные принадлежали к разряду «городовых» детей боярских, служив­ших от опричных уездов. Ту же структуру сохранил и «двор», став наследником опричнины. Он также делился на собственно дворовых и го­родовых служилых людей, которые получали «государево денежное жа­лованье з городы» ¹⁷.

Реорганизация «двора» при Фе­доре привела к немедленному отсече­нию той части худородных провинци­альных дворян, которые служили в опричнине, а затем во «дворе» Гроз­ного по спискам «городовых» детей боярских. Реформа «двора», таким образом, плотно закрыла лазейку, которая в два предшествующих де­сятилетия открывала худородным оп­ричным людям доступ к службе при особе государя и связанным с ней привилегиям. В этом сказалась своего рода аристократическая реакция на опричную затею. Большинство быв­ших городовых опричников не попало в списки двора Федора и раствори­лось в массе уездного дворянства.

В процессе формирования еди­ной системы управления окончатель­но сложилась новая чиновная систе­ма московского двора. Как показал В. Д. Назаров, новые чины фигури­ровали уже в боярских списках 1546— 1547 гг., а также в записях Разрядно­го приказа и в московских летописях 50-х годов ¹⁸. Эта система включала помимо высших думных чинов также дворецких, казначеев, дьяков, столь­ников, стряпчих, жильцов, дворян.

Однако в середине века чиновная структура не была столь развита, что­бы полностью заменить собой прин­цип аристократического и территори­ального членения двора. Составители Дворовой тетради поместили вслед за перечнем бояр и окольничих списки дворецких, казначеев, постельничих, печатников, а также 68 больших и дворцовых дьяков. То были руково­дители вновь организованного при­казного аппарата управления. Для них было сделано исключение. Зато прочие чины в Дворовой тетради не фигурировали.

В последующие десятилетия зна­чение «чинов» возросло, и при состав­лении списка двора Федора структура «двора» окончательно приобрела чи­новный характер. Дворовый список 1588—1589 гг. включал списки чле­нов Боярской думы, дьяков, стольни­ков и стряпчих, жильцов, больших и выборных дворян. На долю столич­ных чинов, не входивших в думу, но занятых в приказах и на дворцовой службе, приходилось более 280 мест. При формировании этой чиновной группы правительство столкнулось со сложной задачей. Надо было объеди­нить две чиновные «лестницы», обра­зовавшиеся в земщине и опричнине. Казалось бы, бывшие члены опрично­го двора (верхушка опричного корпу­са) могли рассчитывать на зачисле­ние во двор Федора в первую очередь. Но по сравнению с земцами опрични­ки отличались худородностью, и зем­щина не желала считаться с их вы­служенными в опричнине чинами. Правительство Годунова не осталось глухим к требованиям земщины. При­казные люди получили шансы сохра­нить дьяческий чин, выслуженный в опричнине, но низшие дворцовые чи-

Глава 3. Реформа «двора»

ны лишились такой возможности. По наблюдениям А. Л. Станиславского, почти все стольники, стряпчие и жиль­цы, служившие на «дворцовой» службе Ивана IV, утратили прежние чины и либо были записаны в разряд вы­борных дворян в дворовом списке царя Федора, либо стали «городовы­ми» детьми боярскими ¹⁹. Такие меры, как исключение низших разрядов служилых людей с «дворовой» служ­бы и понижение чиновных дворян, выдвинувшихся на службе в оприч­ном дворе, неизбежно должны были усилить аристократический характер «дворовой» службы при царе Федоре.

В дворовом списке царя Федора окончательно оформились два новых чина: «больших московских дворян» и «выборных» из городов. Управлять страной с помощью одной столичной знати правительство не могло. На протяжении второй половины XVI в. оно нашло новую форму привлечения верхов провинциального дворянства к делам управления — дворянский «выбор». В эту категорию зачисляли «лучших» детей боярских из уездов. Выборные дети боярские периодиче­ски, в течение одного — трех лет, нес­ли службу в столице. Хотя они стоя­ли на самой низшей ступени «дворо­вой» службы, но на их долю приходи­лось более половины всего состава двора Федора.

Самую высшую ступень «дворо­вой» иерархии занимали лица, зане­сенные в боярский список. Сопостав­ление списков бояр середины и конца века позволяет сделать вывод о зна­чительных переменах в составе пра­вящего боярства. В списке 1552— 1553 гг. первые места занимали Рюри­кович князь И. М. Шуйский и геди­минович князь П. М. Щенятев. За

ними следовали князья И. Ф. Мсти­славский, Д. Д. Пронский, Д. Ф. Па­лецкий-Стародубский, Ю. М. Голи­цын-Булгаков, Ф. И. и П. И. Шуй­ские, А. Б. Горбатый, Ю. И. Темкин-Ростовский, Ф. А. Куракин-Булга­ков, И. И. Пронский, С. И. Микулин­ский, Д. И. Курлятев-Оболенский, С. В. Ростовский, В. С. и П. С. Се­ребряные и Д. И. Немого-Оболен­ский²⁰. В боярском списке 1588— 1589 гг. большинство названных фа­милий (включая князей Щенятевых и Голицыных, Пронских, Стародуб­ских, Горбатых, Ростовских, Оболен­ских, Микулинских) вовсе не фигури­ровало. Клан Булгаковых представ­лял один лишь престарелый князь Г. А. Куракин, занимавший низшее место в думе — рядом с четырьмя ярославскими княжатами, которые в 1552—1553 гг. не имели боярских чинов.

Согласно традиции, в середине XVI в. самые аристократические фа­милии проходили службу по особым княжеским спискам²¹. Сопоставление этих списков по «дворовым» докумен­там Грозного и Федора позволяет су­дить о сдвигах в составе и структуре «двора» к концу XVI в. (см. табл. 3).

Суздальская знать, происходив­шая от одного корня с московской династией и сидевшая большими гнез­дами в коренных русских уездах, до опричнины располагала исключитель­но сильными позициями. К концу XVI в. численность суздальской зна­ти неизбежно должна была сокра­титься вследствие опричного террора и земельных конфискаций, а также военных потерь и разорения обеднев­ших княжат. Однако на фоне общего сокращения численности «двора» удельный вес суздальской знати на

Глава 3. Реформа «двора»

Таблица 3 СЛУЖИЛАЯ КНЯЖЕСКАЯ ЗНАТЬ ПО ДВОРОВЫМ СПИСКАМ ИВАНА IV И ФЕДОРА

Князья

1552—

-1562

гг.

1588-

-1589 гг.

Бояре

Околь­ничие

По княже­скому списку

Всего по дворовым спискам

Бояре

Околь­ничие

По княже­скому списку

Всего по дворовым спискам

Суздальские Ростовские Ярославские Стародубские Оболенские

3 3 2 7

3 1

18 83 21* 56

14 55 160 36 68

1 4

1 1

15 10 9 34

1 28 47 12 40

Всего

* Стародубский княжеский список искажен реконструирован на основе других списков того 1966, с. 66, прим. 1; Б. Н. Флоря. Несколько Археографический ежегодник за 1973 г. М., 1974,

в опубликованном тексте Дворовой же источника (см. Р. Г. Скрынников замечаний о «дворовой тетради» как и с. 54).

тетради. Он. Начало оп сторическом

может быть ричнины. Л., источнике.—

«дворовой» службе уменьшился не столь значительно, как могло пока­заться на первый взгляд. Надо учи­тывать также и то, что княжеский список 1552—1553 гг. на протяжении десятилетия пополнился многими име­нами.

К верхушке «государева двора» принадлежали удельные князья, про­ходившие службу по особым спис­кам. Как в середине, так и в конце века в списке удельных фигурирова­ла знать преимущественно литовско­го происхождения, позже других по­явившаяся при московском дворе. При Избранной раде по удельному списку начинали служить князья Вельские и Мстиславские. Иван IV использовал этих знатных гедимино­вичей, чтобы оттеснить от руковод­ства Боярской думой коренную суз­дальскую знать, ближайшую родню правящей династии. При Федоре Мстиславские сохранили пост стар­ших бояр думы, но подле них появи­лись другие гедиминовичи — князья Трубецкие.

В середине XVI в. по удельному списку служили девять князей из рода Трубецких²². Однако «вели­кие» вотчины Трубецких подверглись дроблению и измельчали, вследствие чего никто из членов этого рода не смог выслужить в то время боярский чин. Правда, служба в опричнине и при «особом дворе» Грозного вынес­ла этих измельчавших удельных вла­дык наверх. После объединения зем­ского и «дворового» списков Трубец­кие заняли в думе место подле Мсти­славских, но такое положение не соответствовало местническому зна­чению Трубецких.

Князья Воротынские и Одоевские начали карьеру как служилые князья в середине века. Все они в дальней­шем выслужили боярские чины. Од­нако последние бояре — М. И. Воро­тынский и Н. Р. Одоевский — после опричнины подверглись казни. Сы­новья опальных наследовали чин слу­жилых князей, но никто из них не получил при Федоре боярство.

Опричнина Грозного подвергла

Глава 3. Реформа «двора»

традиционную «дворовую» службу решительной ломке. Рядом со старым «государевым двором» возник «осо­бый двор», четыре пятых которого составляли худородные «городовые» дети боярские. Реформа Годунова — Щелкалова восстановила единый «го­сударев двор» и вернула "дворовой» службе прежний характер. По срав­нению с опричным временем высший с\ой «двора» стал более аристократи­ческим, а низший — менее худород­ным. Реформа «двора» окончательно закрепила новую чиновную структу­ру «государева двора», сложившуюся в ходе формирования новых органов управления единого государства.

Слияние раздельных дворовых списков положило конец расколу «двора», начавшемуся в годы оприч­нины и продолжавшемуся 20 лет. Этот факт имел многообразные по­следствия. «Особый двор» в руках Грозного служил надежным инстру­ментом поддержания порядка при любых столкновениях с могуществен­ным боярством. Окончательная лик­видация «особого двора» временно ослабила верховную власть. В обста­новке разраставшегося конфликта с аристократией правительство Годуно­ва — Щелкалова вынуждено было ис­кать выход из кризиса в более жесто­ких репрессиях.