Конституционно-политический кризис в России 1993 года: хроника событий и комментарий историка 3 страница

Сразу же после этого собрался Президиум Верховного Совета. Он также подгото­вил обращение к гражданам России, в котором обвинял Президента в совершении го­сударственного переворота и требовал, чтобы Ельцин, нарушивший Конституцию, был отрешен от должности. После этого оперативно был собран Верховный Совет (напомню, что все это происходило в течение двух-трех часов! Оперативность была очевидным следствием подготовленности). В эти же часы срочно собрался Конститу­ционный суд, обвинивший Ельцина в нарушении Конституции и предрешивший его им­пичмент.

В здании Верховного Совета царила эйфория - Ельцин «подставился», его действия очевидно неконституционны, и поэтому его можно убрать. После того, как Зорькин доставил заключение Конституционного суда в Верховный Совет, тот принял подпи­санное Хасбулатовым постановление «Об исполнении полномочий Президента Рос­сийской Федерации вице-президентом Российской Федерации Руцким А.В.» Документ был датирован 22 сентября 1993 г. (примечательна путаница в датах - постановление фактически приняли ночью 21 сентября, а оформили его 22 сентября, в спешке не об­ратив на это внимания).

В ночь с 21 на 22 сентября в здании Дома Советов были отключены правительст­венные телефоны и заблокирован автотранспорт Верховного Совета. На следующий день, 23 сентября здание было обесточено. Погас свет, встали лифты. Тем не менее Верховный Совет продолжал работу.

22 сентября на заседании Верховного Совета был принят закон «О внесении изме­нений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР», где было записано: «Действия, на­правленные на насильственное изменение конституционного строя Российской Феде­рации, наказываются лишением свободы на срок от 6 до 12 лет с конфискацией имуще­ства или без таковой. Те же действия, повлекшие тяжкие последствия, совершенные должностным лицом, наказываются лишением свободы на срок от 10 до 15 лет с кон­фискацией имущества или без таковой, или смертной казнью с конфискацией имущест­ва или без таковой». В дополнениях в УК РФ устанавливались также суровые наказания для тех, кто противодействовал «предусмотренным законом органам государственной власти». Закон был подписан исполняющим полномочия Президента Российской Феде­рации А.В. Руцким.

В первый день кризиса определилась «демонстрационная модель» поведения прези­дентской власти - попытка обойтись без широкого применения силовых структур, не включать в конфликт регионы страны, игнорировать и «не замечать» Верховный Со­вет, демонстрировать свою легитимность, ссылаясь на результаты референдума 25 ап­реля 1993 г., и уверенность в высшей справедливости своего, очевидно неконституци­онного действия. Одновременно с этим предусматривалось использование методов

«кнута и пряника» по отношению к депутатам (большие денежные выплаты, массовое привлечение их в структуры исполнительной власти и одновременно блокирование здания Белого дома и отключение спецсвязи).

В ответ на это Верховный Совет стал последовательно и бескомпромиссно отри­цать законность указа Президента и применять вместе с Конституционным судом все возможные в его положении средства противодействия, сразу же вовлекая в конфликт региональных лидеров и прежде всего руководителей местных Советов, которые были естественными союзниками Верховного Совета, выступавшего перед общественнос­тью в качестве продолжателя традиций августа 1991 г. и борца с антиконституционны­ми поползновениями исполнительной власти.

Уже на следующий день Верховный Совет сделал ряд важных шагов по пути созда­ния собственной, независимой от Ельцина, структуры исполнительной власти в госу­дарстве. Вслед за назначением Руцкого исполняющим обязанности Президента Вер­ховный Совет 22 сентября утвердил новых «силовых» министров. Министром обороны стал депутат Верховного Совета генерал-полковник В.А. Ачалов, министром безопас­ности - снятый Ельциным со своей должности генерал армии В.П. Баранников, а ми­нистром внутренних дел - генерал-лейтенант А.Ф. Дунаев, незадолго до этого тоже снятый с должности первого заместителя министра внутренних дел. В тот же день по­летели обращения «К личному составу Министерства обороны, Министерства безо­пасности и Министерства внутренних дел», где новые министры обращали внимание своих подчиненных на «необходимость строгого соблюдения конституционного долга, воинской присяги и приказов законно назначенных руководителей». Обращение трех министров было выдержано в спокойных тонах и не содержало прямых провокацион­ных призывов.

Однако уже тогда в Верховном Совете определилась сила, стремившаяся углубить конфликт и перевести его в русло бунта и открытых столкновений. 22 сентября там за­работал некий «Комитет по защите народовластия и Конституции», который выпускал обращения, призывавшие применять политические забастовки, демонстрации, митин­ги, пикеты, массовое гражданское неповиновение. 23 сентября сторонники Верховного Совета из «Союза офицеров» С.Н. Терехова и из числа анпиловцев^* открыли стрельбу по штабу Объединенных вооруженных сил СНГ на Ленинградском проспекте. Жерт­вами стрельбы стали милиционер и женщина, убитая шальной пулей.

23 сентября Президент издал ряд важных документов, в том числе указ «О социаль­ных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990-1995 гг.», согласно которому депутаты, уходившие в отставку, получали годовое содержание, за ними закреплялись служебные квартиры и другие льготы. Президент объявил своим указом, что 12 июня 1994 г. состоятся досрочные выборы Президента.

* По имени В.И. Анпилова - председателя исполкома движения «Трудовая Россия», члена ЦК Россий­ской коммунистической рабочей партии.

Неприятной но­востью для депутатов стали указы Президента о назначении Н.В. Рябова - заместителя Председателя Верховного Совета, считавшегося ярым сторонником Хасбулатова, — председателем Центризбиркома, а председателя комитета Верховного Совета по обо­роне и безопасности СВ. Степашина - первым заместителем министра безопасности.

Последний съезд Советов. 23 сентября 1993 г. в 10 часов вечера открылся внеоче­редной, 10-й съезд народных депутатов. Он проходил нарочито рутинно, с перепалка­ми между депутатами и руководством съезда, словно и не было указа Президента о прекращении полномочий депутатов и запрещении съезда.

В повестку дня был вклю­чен только один вопрос - доклад Хасбулатова о политическом положении в Россий­ской Федерации в связи с совершенным государственным переворотом. Хасбулатов за­явил, что «предпринята попытка ликвидировать полностью не только принципы и суть разделения властей, но и существующую законодательную власть... В результате пе­реворота по существу провозглашена жесткая диктатура, отменено народовластие, введена политическая цензура на средства массовой информации». Действия Прези­дента Хасбулатов квалифицировал как преступные. Далее он дал свои объяснения причин появления указа 1400, обвинив Президента и правительство в развале страны, резком ухудшении жизни народа и предательстве национальных интересов. Сущест­венно, что Хасбулатов ни слова не сказал при этом о конституционном кризисе.

Затем председательствующий предоставил слово «исполняющему обязанности Президента» Руцкому. Текст его выступления, подготовленный под руководством бывшего заместителя министра иностранных дел России, а затем советника вице-пре­зидента А.В. Федорова, был исключительно резким. «Великий российский народ ока­зался в положении заложников ельцинского внутреннего и внешнего заговора..., - ска­зал Руцкой. - Сегодня, сейчас мы обязаны своими решениями и действиями отбить охо­ту у Ельцина и ему подобных пренебрежительно относиться к закону и Конституции государства. Если не дать им по рукам сейчас, то завтра от демократического порыва людей в августе 1991 г. останется дым воспоминаний... Мы ни при каких обстоятель­ствах не должны позволить чуждым силам совершить над Россией такое же насилие, какое было совершено над Советским Союзом. У многих из нас тревога за судьбу го­сударства, за его будущее возникла уже давно. Экономические реформы Ельцина оп­рокинули всё надежды. Политика псевдореформ, экономических авантюр выбила из-под ног людей основы жизни, ощущение собственной безопасности, надежды на буду­щее. Оказалась оскорбленной сама идея демократии. В результате мы имеем то, что имеем...»

«Сегодня уже ясно, - продолжал Руцкой, — что регионы в своем подавляющем боль­шинстве не только не поддержали антиконституционные действия Кремля, но и осуди­ли их. При этом российская глубинка проявила больше мудрости в понимании обста­новки, чем псевдодемократические вожди. На местах единодушно высказались в поль­зу только одновременных выборов Президента и парламента... Решительно заявляю, что всей силой доверенных мне полномочий буду противостоять любым попыткам развалить нашу Родину, навязать гражданам России горе и страдания. Вместе с тем призываю народных депутатов до конца понять и почувствовать свою ответственность за итоги съезда... Что можно было бы предпринять уже сейчас? Мною дано поручение о подготовке указа о ежеквартальной индексации заработной платы. Намерен подпи­сать такой указ в ближайшие дни. Считаю, что пора выполнить соответствующие ре­шения съездов народных депутатов, которые были блокированы нынешним прави­тельством и бывшим Президентом России».

Участники съезда (при двух против и одном воздержавшемся) проголосовали за прекращение полномочий Б.Н. Ельцина и поручили исполнять обязанности Президен­та Руцкому (против были трое и столько же воздержались).

Затем были утверждены назначения «силовых» министров. Первым на съезде вы­ступал Баранников. Он начал с шутки, напомнив, что съезд и Верховный Совет уже 11 раз утверждали его в различных должностях. А затем уже вполне серьезно сказал: «В августе 1991 г. мы с вами в этом здании защищали первый раз демократию. Сегодня выступающие на съезде, да и я, с глубочайшей болью говорим о том, что мы вновь с вами в этом здании, но уже защищаем растоптанную Конституцию... Хотел бы кратко доложить, что мы сделали совместно с министром обороны и исполняющим обязанно­сти министра внутренних дел. Организовано свыше 7 тыс. офицеров от капитанов до полковников, которые сегодня несут службу и в Белом доме, и вокруг него, созданы оперативные группы, в войсках работают, в министерствах работают. Проблема, конеч­но, есть в связи с тем, что распоряжение, переданное Генеральному прокурору для вру­чения бывшим министрам (министрам, подчинявшимся Президенту Ельцину. - Р.П.), пока не выполнено. Нам не удалось приступить к исполнению обязанностей непосред­ственно в министерствах. Я думаю, что это самое главное сегодня. Работа в войсках на­ших военных контрразведчиков показывает, что войска очень негативно воспринима­ют тот процесс, который пошел в связи с указом бывшего Президента. Мы, три мини­стра, приняли обращение к личным составам трех силовых министерств... Кроме того, распечатано значительное количество экземпляров обращения, которое направлено и в министерства силовые, и в войска, и в подразделения...»

Следующим выступал назначенный министром обороны В.А. Ачалов. У того были свои воспоминания, поскольку он был одним из главных действующих лиц ГКЧП, но Верховный Совет не отдал своего коллегу под суд. Ачалов поблагодарил за доверие и сказал: «Должен вам доложить, что буквально в считанные часы личный состав Союза офицеров, различных патриотических организаций (в основном это офицеры Воору­женных сил, Министерства безопасности, внутренних дел) прибыли для защиты этого здания, для защиты депутатского корпуса... Оборона здания и Верховного Совета ор­ганизована надежно, мы имеем достаточные резервы и самое главное... мощную под­держку москвичей, которые четвертые сутки вместе с нами несут здесь боевую вахту... Я хочу вам ответственно доложить, что моральный дух в войсках очень высокий, и ес­ли кто-то опасается, что Вооруженные силы сегодня могут повернуть оружие против депутатского корпуса, против нас, сидящих в зале, то этого не произойдет. Люди сего­дня в войсках грамотные, особенно офицерский корпус, научены волюнтаристскими решениями, на подобные глупости сегодня никто не пойдет». Ачалов посетовал, что «ядерная кнопка» по-прежнему находится в руках «отрешенного Президента» и за­явил, что «нет сегодня необходимости огораживать Белый дом танками, но тем не ме­нее, раз у людей, у народных депутатов такие опасения имеются, то когда нужно будет, по нашему требованию, по нашему зову личный состав сюда придет целыми частями».

Когда слово было представлено Дунаеву, он начал с критики своего недавнего на­чальника В.Ф. Ерина и заверил съезд, что подавляющее большинство личного состава органов внутренних дел относится к государственному перевороту отрицательно. «В настоящее время сложилась исключительно сложная обстановка, — продолжал Ду­наев. - Я стою здесь у вас на съезде не под звуки победных фанфар... Ерин вчера по­слал в органы внутренних дел шифровку с требованием (прямо вот читаю вам это тре­бование) "не выполнять решения и указания Верховного Совета, исполняющего обя­занности Президента России и его министра внутренних дел"... Нет, господин Ерин. От правды сотрудников МВД не спрячете. Я обращаюсь к своим коллегам, сотрудникам органов внутренних дел, разберитесь, куда вас ведут. Не в малой степени судьба России зависит и от нас. Да и придется, видимо, отвечать и за бездействие сотрудникам орга­нов внутренних дел, и тем более, если будут допущены противоправные действия».

Съезд утвердил министров - «силовиков» в своих должностях.

Однако уже тогда на съезде стали проявляться различные подходы к ситуации, складывавшейся и в Белом доме, и в стране в целом. Депутат А.Р. Парамонов, пред­ставлявший Ногинский городской территориальный избирательный округ Москов­ской обл., сказал: «Снимать ответственность с Президента, конечно же, нельзя, но этим ограничиваться ни в коем случае нельзя. На мой взгляд, к тому, к чему мы сегодня пришли, привела система, система политической власти, система органов высшей го­сударственной власти и управления Российской Федерации, в том числе система судеб­ных органов власти». Дальше Парамонов высказал сомнения в юридической коррект­ности назначения Верховным Советом министров Баранникова, Ачалова и Дунаева. Оно было проведено, по его мнению, «с нарушением Конституции Российской Федера­ции», без представления премьер-министра. «Отдельная тема — это Председатель на­шего Верховного Совета... Тема может звучать примерно так: "Спикер как катализа­тор совершения переворота". Дело в том, что, к сожалению, это имеет место. Каким бы у нас Руслан Имранович ни был, безусловно, умным человеком, тем не менее что произошло, то произошло, и он свою руку к этому приложил. Ясно, что это было по­водом, а не причиной...» На этом выступление Парамонова было прервано, поскольку он исчерпал положенное по регламенту время. Но если Парамонов, а позже В.А. Шуйков критиковали руководство Верховного Совета за его радикализм, то лидеры Фрон­та национального спасения М.Г. Астафьев, С.Н. Бабурин и Н.А. Павлов, наоборот, осуждали Верховный Совет и съезд за нерешительность. Павлов, например, требовал от съезда отправить правительство B.C. Черномырдина в отставку. Исключительно резко выступил бывший претендент на пост Президента (1991 г.) A.M. Тулеев, представлявший Кемеровскую обл. Он сообщил, что «сессия Кемеров­ского областного Совета признала действия бывшего Президента Ельцина государст­венным переворотом... На компромисс мы идти не могли, хотя часть из нас в кулуарах это предлагала». Тулеев говорил о необходимости опереться на поддержку Советов в регионах и предупреждал (и будущее подтвердило справедливость его предположе­ний), что «если не будет Верховного Совета, вас не будет через неделю... Не будет ни городских, не областных, ни районных Советов». Вместе с тем он понимал необходи­мость расширения массовой базы поддержки Верховного Совета. Именно этим объяс­нялся его призыв принять решение «о снижении цен на основные продукты питания, на хлеб, молоко, мясо, детское питание и лекарства». Требуя бескомпромиссного по­давления выступления сторонников Президента Ельцина, Тулеев продолжал: если не сделать этого сейчас, «то и следующий президент мог бы пойти именно по этому дик­таторскому пути». Между тем «следующий президент» сидел в зале. Его звали Руцким.

Тулеев поддержал - и это была весомая поддержка - идею одновременных выборов и нового Президента, и парламента. Эта идея не могла быть сколько-нибудь популяр­ной среди большинства депутатского корпуса, собравшегося в Белом доме именно для того, чтобы воспрепятствовать Ельцину провести выборы в Государственную думу. Этого явно не хотел и Руцкой, который слишком настойчиво ждал вожделенного пре­зидентского кресла. Однако дело объяснялось просто: в случае победы съезда и Вер­ховного Совета Тулеев становился едва ли не самым сильным кандидатом на прези­дентский пост. А затем Тулеев обрушился с критикой на только что назначенных «си­ловых» министров, а через них - на самого Руцкого. «В первую очередь нужно реально определить: кто нас поддерживает, на кого опереться? Я вот не понимаю: неужели ни один полк нас не поддерживает? Неужели нельзя его выставить на охрану Белого до­ма? У вас в конце концов есть военное училище имени Верховного Совета. Неужели оттуда нельзя взять батальоны и выделить сюда?»

За словами Тулеева стояло воспоминание о недавнем прошлом. Смог же Ельцин в ответ на создание ГКЧП перетянуть на свою сторону танковую роту, нейтрализовать десантные части, втянув П.С. Грачева и А.И. Лебедя в переговоры и консультации. Смогли же тогда, в августе 1991 г. тот же Баранников с Дунаевым привести в Москву на охрану Белого дома к 22-23 августа 1991 г. курсантов училищ МВД. Тулеев ругал «силовиков» за то, что те не смогли обеспечить связь (нет даже какой-нибудь пере­движной военной радиостанции). «Мы блокированы, - говорил Тулеев. -...Средств массовой информации, действующих в нашу пользу, нет».

Депутат В.В. Аксючиц предложил принять решение о назначении досрочных выбо­ров и Президента, и высшего законодательного органа страны где-нибудь в феврале 1994 г., причем сроком на 2-3 года. В этом решении, по его мнению, следовало зафик­сировать, что Верховный Совет должен принять закон о выборах и разработать соот­ветствующие поправки к Конституции, обеспечивающие механизм проведения досроч­ных выборов. Его поддержал секретарь Конституционной комиссии О.Г. Румянцев, ко­торый также внес предложение о проведении выборов Президента и Верховного Совета в течение ближайших 3 месяцев. Однако идея выборов вызвала резкий протест со стороны Н.А. Павлова. «О каких выборах мы должны говорить сегодня? — вопро­шал он. - Забыть это слово и не употреблять его здесь! Запретить его употреблять сей­час специальным решением! Почему? Да потому, что ни о каких выборах ни один де­путат не имеет права говорить, пока не восстановлена конституционная власть в стра­не, пока не обеспечены нормальный выход газет, работа телевидения, радио. Пока это не сделано, мы не имеем ни морального, ни юридического, никакого другого права го­ворить о каких-то выборах - ни Президента, между прочим, ни депутатов». Павлов требовал исключить из числа депутатов тех, кто не явился на съезд и сотрудничает с Президентом Ельциным. «Необходимо принять конституционное решение, чтобы эти господа перестали быть депутатами Российской Федерации. Это в наших силах. Сде­лать поправку в Конституции».

После перерыва председательствовал на съезде Хасбулатов, который предложил, чтобы области и края РФ получили право самостоятельно определять форму исполни­тельной власти, как это делается в автономных республиках. «В одном случае, — сказал Хасбулатов, - избирается, скажем, Президент населением республики, а в других слу­чаях Верховный Совет назначает и избирает правительство. Эта схема несложная, и в этом случае никаких представителей Президента не предполагается, никаких утверж­дений Президентом глав администраций не предполагается. Ведь главу правительства в республике не утверждает никто. Правильно?» «Не очень сложные» предложения Хасбулатова, изложенные по-хасбулатовски путано, означали:

- попытку перетянуть на свою сторону не только законодательную, но и исполни­тельную власть в регионах страны, так как эти поправки делали регионы фактически неподконтрольными Президенту;

- узаконить прецедент (очень важный в конкретной ситуации!), что именно мест­ные Советы «могут решить вопрос об исполнительной администрации через свой об­ластной Совет, краевой Совет»;

- именно Советы вправе объявить выборы глав администраций;

- президентских представителей в регионах - не надо, а Верховный Совет через ме­стные Советы может контролировать всю вертикаль исполнительной власти.

Это была законченная концепция советско-парламентской республики, обеспечи­вающая сочетание советского политического строя с элементами парламентаризма.

Первое заседание 10-го съезда, начавшееся поздним вечером 23 сентября, заверши­лось утром 24-го. Второе заседание открылось в 16 часов 24 сентября. В его повестке значилось обсуждение следующих вопросов: о проекте закона «О порядке принятия Конституции Российской Федерации»; о проекте постановления съезда «О правитель­стве Российской Федерации»; о проекте закона «О внесении изменений и дополнений в закон Российской Федерации о порядке назначения на должность и освобождения от должности глав местной администрации». Однако выдержать повестку дня не удалось. Едва ли не больше всего времени ушло на выяснение того, кто и почему организовал стрельбу у Объединенного штаба СНВ. После невнятных, чтобы не сказать бестолко­вых, разбирательств, успокоились на удобной формуле, предложенной Хасбулатовым: «Все жертвы, вся кровь, которая прольется, она полностью ложится на бывшего Пре­зидента и его подручных. Это должно быть однозначно. И никакие жалкие попытки на нашу сторону что-то переложить мы не принимаем, отвергаем». Это была даже не формула, объяснявшая, кто виноват, а своего рода индульгенция на будущее. Среди до­кументов, принятых на втором заседании съезда, отмечу постановление «О досрочных выборах народных депутатов Российской Федерации и Президента Российской Феде­рации», по которому выборы Президента и депутатов должны были быть проведены «не позднее марта 1994 г.» Была запрещена «незаконная деятельность иных избира­тельных комиссий по выборам в федеральные органы государственной власти, образуемых на территории Российской Федерации, кроме Центральной избирательной ко­миссии по выборам народных депутатов Российской Федерации, определенной зако­ном», т.е. отказ в правомочности Центризбиркома, созданного по указу Ельцина.

Опасное затишье. 23-24 сентября определились позиции сторон: Президент объя­вил о радикальной политической реформе и начал ее реализацию, а Верховный Совет заручился поддержкой Конституционного суда, собрал съезд, объявил об отрешении Ельцина от должности Президента и привел к присяге Руцкого. Вопреки ожиданиям Кремля депутатский корпус, потеряв кворум (около 100 человек перешли в структуры президентской власти, а около 200 вообще не пришли на съезд), продолжил свою зако­нодательную деятельность.

При очевидном расколе федеральной власти в стране складывалось опасное двое­властие. Явно обозначились два фактора, которые могли переломить ситуацию и из­менить общественное мнение: позиция российских регионов и решение о применении силы. Тот политический лагерь, который мог заручиться поддержкой большинства региональных лидеров, приобретал влияние и власть. С другой стороны, наверняка про­игрывал тот, кто первый применил бы насилие. Это прекрасно понимали и Ельцин, и Хасбулатов, и Черномырдин. Слишком памятны были события 20 августа 1991 г.

В первые минуты после объявления указа 1400 Хасбулатов записал в своем плане первоочередных мер: «...Регионы. Буду заниматься сам. Нужен особый план»[33]. Сле­дует признать, что Хасбулатов добился поддержки своих действий со стороны многих местных Советов. Уже вечером 23 сентября орготдел Верховного Совета представил информацию, в которой сообщалось, что из 87 субъектов Федерации по состоянию на 7 часов 23 сентября сессии или заседания представительных органов власти проведены в 53 - в 8 республиках, 5 краях, 37 областях и 3 автономных округах. В принятых реше­ниях абсолютное большинство Советов решительно осуждали неконституционные действия Президента, направленные на устранение представительных органов власти. Так, Моссовет однозначно квалифицировал это как попытку государственного пере­ворота. Президиум Верховного Совета Карельской республики, малые Советы Хаба­ровского края, Белгородской, Челябинской, Читинской и многих других областей обя­зали или призвали все органы власти не следовать требованиям указа 1400. Малый Со­вет Ленинградского облсовета народных депутатов одобрил решения Верховного Совета по отмене этого указа Президента и поддержал назначение исполняющим обя­занности Президента А.В. Руцкого. Ульяновский, Липецкий, Кемеровский, Костром­ской, Мурманский и другие Советы заявили о своей приверженности действующей Конституции, осудили всякие попытки ее ликвидации и потребовали ее неукоснитель­ного соблюдения. Президиумы Верховного Совета и Совета министров Удмуртской республики однозначно и решительно осудили всякие попытки, направленные на пере­смотр или отмену действующей Конституции, от кого бы они ни исходили. Многие Со­веты народных депутатов (Самарский, Томский, Тюменский, Курганский, Рязанский, Омский, Читинский областные, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий окружные и др.) считали необходимым провести выборы народных депутатов и Президента одно­временно[34].

В поддержку Верховного Совета высказался руководитель Российского совета про­мышленников и предпринимателей А.И. Вольский, которого почему-то считали чело­веком, имеющим влияние в регионах страны. На сторону Белого дома перешел также бывший секретарь Совета безопасности Ю.В. Скоков. Опаснее было то, что Хасбула­това поддержало «Сибирское соглашение» - одно из первых межрегиональных объе­динений в стране. Президент же полностью контролировал правительство, его поддер­живали главы ряда органов местной исполнительной власти, в том числе мэры Москвы и Петербурга. Зыбкость обстановки отразилась на Конституционном суде, который с точностью уличного градусника фиксировал политическую температуру. 24 сентября он объявил о готовности пересмотреть свои решения в отношении Президента в обмен на одновременные перевыборы 13 декабря.

25 сентября в Петербурге по инициативе председателя Верховного совета Карелии В.Н. Степанова и председателя Леноблсовета В.А. Густова начало работу совещание глав субъектов Федерации, становившееся серьезной политической силой, непредус­мотренной в планах Президента. Неясная политическая обстановка в стране и черты двоевластия влияли на позицию армии и Министерства безопасности. 25 сентября бы­ло принято заявление, в котором выражалась тревога по поводу «губительного для России противостояния федеральных органов законодательной и исполнительной вла­стей». Для преодоления этого кризиса предлагалось собрать не позднее 1 октября Со­вет Федерации для принятия решения об одновременном переизбрании Президента и депутатов. Главы регионов настаивали на своего рода «нулевом варианте» — одновре­менной отмене указа 1400 и последовавших за ним постановлений Съезда и Верховно­го Совета.

На следующий день, 26 сентября в совещании в Санкт-Петербурге приняли участие представители 41 субъекта Федерации. От президентской стороны был СМ. Шахрай, от Верховного Совета - Р.Г. Абдулатипов, от Конституционного суда - В.О. Лучин.

Большинство участников обрушились с критикой на Президента, которого защищал только А.А. Собчак. Участники совещания потребовали одновременных выборов Президента и депутатов, созыва Совета Федерации не позднее 1 октября, причем по­следний должен был, по мнению участников совещания, получить в свои руки власть на переходный период, в процессе подготовки и проведения выборов. Шахрай согла­сился только с одновременным проведением президентских и парламентских выборов.

За «Питерской инициативой» вставала новая сила. Хасбулатов своей «работой с ре­гионами» вольно или невольно создал угрозу не только для Президента Ельцина, но и для себя, что явно не входило в его планы. Региональные лидеры хотели одновремен­ными выборами расчистить для себя политическое поле, устранив по принципу «оба виноваты» и Ельцина, и Хасбулатова с примкнувшим к нему Руцким. Заместитель председателя Верховного Совета B.C. Соколов попытался включить в повестку дня съезда вопрос «О руководстве Верховного Совета», т.е. о замене Хасбулатова. Спике­ра бросился защищать Руцкой, что не добавило ему поддержки со стороны ряда парла­ментских деятелей. Как пишет в своих мемуарах хорошо информированный офицер из личного штаба Ачалова, «депутаты Павлов, Соколов, Завгаев и ряд областных руко­водителей решили направить к Хасбулатову делегацию региональных лидеров, чтобы убедить его в необходимости сделать спасительный для страны и неожиданный для Кремля ход - предложить Ельцину последовать примеру спикера и добровольно по­дать в отставку. Кандидатура возможного преемника Хасбулатова не обсуждалась, ос­тановились на том, что возможен временный вариант по схеме "и.о.". Однако из-за тра­диционного предательства коммунистов, пообещавших составить делегацию, до засе­дания ничего так и не было сделано»[35].

«Питерская инициатива» получила поддержку в регионах. Аналогичные требова­ния шли в Администрацию Президента и Верховный Совет из краев и областей стра­ны. Менялась даже терминология, лексика таких документов. На место «заявлений» и «обращений» пришли «требования». Председатель Конституционного суда Зорькин, например, требовал приостановить исполнение указа 1400 и основанных на нем после­дующих актов, а также решений 10-го чрезвычайного съезда народных депутатов и Верховного Совета, принятых после 20 часов 21 сентября 1993 г., включая решения о назначении исполняющего обязанности Президента Российской Федерации, кадровых назначениях в правительстве и о дополнениях к Уголовному кодексу Российской Феде­рации; не допустить применения силы любой из сторон; исключить любые факты ог­раничения конституционных прав и свобод, в том числе право на свободу массовой ин­формации; безотлагательно созвать совещание руководителей представительной и ис­полнительной властей субъектов Федерации с участием Президента и народных депутатов и принять на нем решение о сроках и порядке проведения выборов будущих парламента и Президента России[36].