Конституционно-политический кризис в России 1993 года: хроника событий и комментарий историка 2 страница

Попытки Ельцина пойти на частичные уступки и внести изменения в состав прави­тельства, в его социально-экономическую политику при сохранении главного требова­ния - проведения референдума - только раззадорили оппозиционно настроенных депу­татов и были расценены ими как проявление слабости Президента. На Ельцине торо­пились отыграться за шок, испытанный "левыми" после подавления августовского путча 1991 г. Член фракции КП РФ Ю.М. Слободкин сказал, что "уже не один съезд занимается умиротворением Бориса Николаевича Ельцина. Но... нынешнего Прези­дента нельзя умиротворить... он не успокоится до тех пор, пока не установит личную диктатуру или не взберется еще раз на один танк". Ему вторил член политсовета Фрон­та национального спасения A.M. Тулеев: "После так называемого августовского путча на съездах, сессиях Верховного Совета депутаты четырежды наделяли Ельцина чрез­вычайными полномочиями, суперполномочиями... Для чего Президенту понадобилась диктатура? Для того чтобы, невзирая на недовольство людей, не обращая внимания на падение жизненного уровня, развал экономики,невиданный разгул преступности и на­силия, продолжать неверный экономический курс за счет обнищания основной массы населения..." Тулеев внес предложение отрешить Президента от должности, исполь­зовав для этого тайное голосование.

Чтобы отправить Президента в отставку, требовалась поддержка ¾ депутатов съез­да. Одновременно Хасбулатов фактически спровоцировал постановку вопроса о дове­рии депутатов к самому себе. Для отставки председателя Верховного Совета нужны были голоса ½ депутатов плюс 1 голос. За этим шагом Хасбулатова стоял точный по­литический расчет, ибо еще в декабре 1992 г. он убедился, что его поддерживает боль­шинство депутатов. В свою очередь, у него возникала эффектная возможность срав­нить уровень поддержки председателя Верховного Совета и Президента депутатским корпусом[17]. Среди депутатов съезда появилась своего рода эйфория, уверенность в неизбежной победе, в своей способности управлять всеми и всегда.

Внезапная заминка возникла после того, как челябинский учитель истории, народный депутат А. Бароненко потребовал от народных депутатов отрешить Ю.М. Лужкова от должности мэра Москвы. Тогда на трибуну съезда поднялся Лужков и за несколько минут стал не только и не столько хозяйственником, как он аттестовал себя раньше, но и политической фигурой российского масштаба. Он, перебивая разбушевавшихся депутатов, с уверенностью в своей силе и с нескрываемым ехидством объявил, что "ни­чего у вас (депутатов. - Р.П.) не получится. Мэр избран москвичами, и москвичи вправе это сделать, но, простите, не съезд".

Кульминацией съезда стали подготовка и проведение тайного голосования по во­просу об отрешении от должности Президента и о доверии председателю Верховного Совета. Это произошло поздним вечером 28 марта 1993 г. Телевидение транслировало обсуждение этого вопроса на съезде, показало подготовку кабин к голосованию, ожи­дание его итогов. На глазах у всей страны разыгрывались сцены, похожие на подготов­ку к публичной казни. Президент, не собираясь стать "агнцем на заклании" и не будучи уверенным в благополучном исходе этой процедуры, был готов применить крайние ме­ры. Начальник его службы безопасности А.В. Коржаков написал позже в своих мему­арах, что такие меры (разгон съезда или арест депутатов) были подготовлены. В Крем­ле даже оборудовали запасную телестудию, откуда Ельцин смог бы объявить о роспу­ске съезда и проведении референдума.

Когда были подведены итоги голосования, то выяснилось, что за отрешение Ельци­на от власти проголосовали 617 депутатов. Противники Ельцина недобрали, таким об­разом, около 30 голосов, и он остался Президентом. Против Хасбулатова проголосо­вали 268 депутатов, и он тоже остался председателем Верховного Совета. В Москве прошли демонстрации в поддержку Президента.

Работа IX съезда продолжилась. Было объявлено о проведении 25 апреля 1993 г. на всей территории России всенародного референдума по четырем вопросам: 1. Доверяе­те ли вы Президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину? 2. Одобряете ли вы соци­ально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федера­ции и правительством Российской Федерации с 1992 г.? 3. Считаете ли вы необходи­мым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации? 4. Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации?

Расчет был на то, что население страны ни при каких условиях не поддержит курс реформ, которые привели к очевидному понижению уровня жизни большинства наро­да. Вторая "мина замедленного действия" состояла в том, что досрочные выборы не были предусмотрены Конституцией. Отсюда возникала возможность политического маневра, уже опробованного несколько раз. Если большинство населения голосовало за досрочные выборы депутатов, то это мнение можно было бы проигнорировать как антиконституционное, а если за досрочные выборы Президента, - то это могло счи­таться выражением воли народа. Арбитром оставались все тот же съезд и Конституци­онный суд.

Итоги референдума. 25 апреля состоялся референдум. Его результаты стали не­ожиданными для всех. В голосовании приняли участие 69 млн человек, или 64,2% всех имевших право голоса. Политической сенсацией стала не только поддержка Президен­та, но и одобрение его социально-экономического курса! По итогам референдума, до­веряли Президенту 58,7%, не доверяли - 39,2%; одобряли социально-экономическую политику Президента и правительства 53%, не одобряли - 44,6%; считали необходи­мым проведение досрочных выборов Президента 31,7%; досрочных выборов народ­ных депутатов 43,1% избирателей, принявших участие в референдуме[18]. Таким обра­зом, Президент одержал победу, получив поддержку более половины участвовавших в опросе.

Не успели опубликовать данные референдума, как сразу же начались споры об ин­терпретации его результатов. Президент и его сторонники оценивали его итоги как свою безусловную победу и свидетельство поддержки курса Президента гражданами страны. Верховный Совет "отошел на заранее подготовленные позиции" и стал дока­зывать, что Президента поддержали более половины проголосовавших, а не всех имев­ших право участвовать в референдуме[19]. Это было мошенничество.Даже Конституци­онный суд 21 апреля 1993 г. принял решение, что первый и второй вопросы референдума должны голосоваться простым большинством от числа проголосовавших. Общий вывод лидеров Верховного Совета был таков: "Конституционного большинства" Пре­зидент на референдуме не получил, поэтому все конституционные изменения могут осуществляться только через съезд народных депутатов.

А пока политическая оппозиция решила использовать внепарламентские формы борьбы. 1 мая 1993 г. состоялась многотысячная демонстрация под антипрезидентски­ми лозунгами, сопровождавшаяся столкновениями с милицией. Драка была спровоци­рована организаторами демонстрации, которые вместо отведенной для манифестации площади на Крымском валу, около Дома художников, направили людей по Ленинско­му проспекту. На площади Гагарина начались жестокие стычки с милицией. Было много раненых, горели милицейские машины. Вечером Белый дом был окружен сторонниками парламента, вооруженными палками и арматурой. Около здания стояли армейские или милицейские "Уралы" с пустыми кабинами и проколотыми шинами. И.В. Константинов, член Верховного Совета ипредседатель исполкома Фронта национального спасения, прямо призвал своих сторонников к уличной борьбе с властью. "Ситуация сейчас тако­ва, что силовые методы ее разрешения стали просто неизбежны", "Представительные органы власти защищать выйдут дружины непримиримой оппозиции и народное опол­чение. Они выйдут не потому, что очень любят съезд или Хасбулатова; просто в этот момент центр борьбы против ельцинского режима будет находиться у Белого дома"[20]. События 1 мая 1993 г. объективно стали репетицией применения силовых действий: для Верховного Совета - путем использования своих сторонников в качестве инстру­мента непарламентского давления на власть, для власти - путемприменения силовых структур для подавления политических противников.

Как принимать Конституцию. Описанные выше события свидетельствовали о том, что итоги референдума не привели к ослаблению политического кризиса в стране. Внешним, формальным в точном смысле этого слова, выражением этого кризиса стал кризис конституционный. Завязанные в тугой узел и перепутанные "ветви власти" на­до было распутывать или отсекать. Первый вариант был явно предпочтительнее. 30 апреля в "Известиях" был опубликован президентский проект Конституции. В этих условиях был вынужден активизироваться и Верховный Совет, также вспомнивший о необходимости принятия новой Конституции. Это предстояло сделать 17 ноября 1993 г. на очередном съезде народных депутатов.

Разница между президентским и парламентским вариантами касалась двух основ­ных вопросов. Во-первых, должна ли Россия быть республикой по преимуществу пре­зидентской (как следовало из проекта Президента) или парламентской (как следовало из проекта Верховного Совета). Во-вторых, решительно отличались процедуры при­нятия новой Конституции. У Президента ее предстояло доработать на Конституцион­ном совещании, а затем вынести на референдум. По проекту Верховного Совета, Кон­ституцию должен был принимать прежде всего съезд народных депутатов, и только с его согласия можно было провести референдум о принятии новой Конституции.

20 мая 1993 г. Президент издал указ о созыве Конституционного совещания для вы­работки окончательного варианта текста Конституции. Его участниками должны были стать члены Конституционной комиссии Верховного Совета, представители от каждой депутатской фракции, 50 представителей, назначенных Президентом и правительством, представители органов власти субъектов Федерации, а также 250 представителей орга­нов местного самоуправления, политических партий, религиозных конфессий, профсо­юзов и т.д. Совершенно очевидно, что в самом принципе комплектования Конституци­онного совещания, напоминавшем отбор народных депутатов СССР, заметна та же тенденция - сделать совещание управляемым со стороны Президента.

Президент и не скрывал этого. На выступлении в Кремле перед Советом глав адми­нистраций краев, областей и автономных образований 2 мая 1993 г. Ельцин объявил, что "регламент Конституционного совещания будет жестко определен распоряжением Президента, оно не должно превратиться в подобие съезда или в политические дебаты". Было объявлено и то, как будет проходить Конституционное совещание: "На первом пленарном заседании планируется выступление Президента России, избрание председателя Конституционного совещания... Затем начнется работа в шести секциях, где будет отрабатываться окончательный текст проекта Конституции... Доверие на референдуме означает одобрение и этой работы". "Лично я убежден, что съезд, как бы меня ни уговаривали, не примет Конституцию"[21], -добавил Президент, отметив, что в ее проекте нет места съезду.

Уже на следующий день, 29 мая в "Советской России" Хасбулатов попытался пари­ровать этот удар. Он обвинил Ельцина в попытке "попробовать под шумок все-таки протащить диктаторскую Конституцию, практически разогнав и уничтожив предста­вительную власть. К сожалению, в регионах не всегда понимают эту опасность. Даже руководители Советов иногда говорят: вы там конфликтуете, а мы здесь живем дружно... Не совсем представляют люди, что ни о каком конфликте и речи не может быть... Демократия и представительная власть - это практически синонимы", - утверждал Хасбулатов. Он угрожал: «Если будет накаляться обстановка, неизбежно нач­нется распад Российской Федерации, ее "балканизация"»[22]. Утверждая, что российское общество расколото на радикальное меньшинство, к которому он относил сторонни­ков Ельцина, на большинство страны, поддерживающее социально ориентированные реформы (к большинству Хасбулатов отнес сторонников Верховного Совета и его ва­рианта Конституции), и, наконец, на сторонников коммунистической и социалистической идеи, выступающих за проект Конституции, подготовленный КПРФ, Хасбулатов задавал в "Правде" вопрос: "Почему бы нам не провести референдум по трем Консти­туциям? Это была бы классическая форма наиболее полной демократии в обществе"[23]. Хасбулатов сразу же забыл свои собственные недавние утверждения об опасности про­ведения референдума в федеративной стране. По существу он издевался над самой иде­ей референдума, ибо голосовать по трем вариантам Конституции значило не одобрить ни один из них из-за "раскола" голосов.

5 июня 1993 г. в Кремле прошло первое заседание Конституционного совещания. Началось оно со скандала. Когда Президент стал зачитывать свою речь, к трибуне, размахивая руками и что-то выкрикивая, бросился депутат Слободкин. Его схватил ох­ранник Президента и буквально вынес из зала. Затем, перебивая Ельцина, стал тре­бовать слова Хасбулатов. Ельцин ответил ему, что выступление председателя Вер­ховного Совета запланировано на следующей неделе. В ответ оскорбленный Хасбу­латов и его сторонники покинули зал заседания совещания. После этого Президент продолжал свое выступление, заявив, что "нынешняя Конституция не является га­рантом единства страны, стабильной, мирной и безопасной жизни ее граждан. Она не отвечает своему правовому предназначению". По словам Ельцина, стало очевидно, что советский тип власти не поддается реформированию, ибо Советы и демократия несовместимы.

Характеризуя проект новой Конституции, Президент сказал: "Впервые в истории России ни у одного института государства не будет возможности монополизировать власть. Полномочия Президента ограничены правом парламента отрешить его от должности по заключению высшей судебной инстанции и правом Конституционного суда отменять его акты. При этом полномочия Президента Российской Федерации строго ограничены сферой федеральной компетенции. Он не может вторгаться в пра­ва субъектов Российской Федерации и местного самоуправления. Полномочия законо­дательного органа Российской Федерации ограничены правом Президента в случае за­тянувшегося правительственного кризиса распустить парламент и назначить новые выборы. Полномочия парламента ограничиваются также Конституционным судом, который может признать неконституционными акты парламента. И, наконец, парла­мент, как и Президент, не может произвольно вторгаться в права республик, краев и областей Российской Федерации. Другими словами, устанавливается равновесие всех ветвей власти. Вместе с тем в проекте содержится механизм, когда три власти - зако­нодательная, исполнительная и судебная - действуют согласованно и поэтому существует единая государственная власть. Президент-глава государства. Эффективное пра­вительство. Профессиональный двухпалатный парламент. Никакого съезда"[24].

Словесная дуэль между Ельциным и Хасбулатовым была продолжена. Председа­тель Верховного Совета напомнил Президенту, что тот был избран по советской Кон­ституции. «Высказано положение: "Советы и демократия - несовместимы", - цитиро­вал Хасбулатов Ельцина. - Других органов народовластия, представительной власти в стране нет. Поэтому здесь не только цинизм, но и простое непонимание принципов раз­деления власти, системы народовластия вообще, да и простое неуважение именно к тем, кто единственно вправе одобрить или не одобрить проекты Конституции, — к сес­сиям Советов субъектов Федерации... Таким образом, не случайно то, что некоторые субъекты Федерации уже принимают решение обратиться к съезду, Верховному Сове­ту и Конституционному суду, обращая внимание на те положения доклада, которые вызывают сомнение с позиций конституционной законности».

12 июля 1993 г. работа Конституционного совещания была завершена. Проект пре­зидентской Конституции был исправлен и подготовлен к дальнейшему прохождению. Однако после совещания вновь возникла патовая ситуация. Президентский вариант Конституции мог быть принят только вопреки Верховному Совету и съезду, а парла­ментский вариант - только вопреки Президенту. Мосты к компромиссу были подо­жжены с двух сторон. Конституционный кризис приобрел все признаки борьбы за власть, борьбы на взаимное уничтожение. Показательны в этом смысле сведения о со­вещаниях у Президента летом 1993 г., участники которых стремились найти легитим­ные выходы из кризиса, но анализ ситуации подсказывал неизбежность столкновения в ближайшие месяцы[25]. Об этом же свидетельствовали и состоявшиеся в конце июля отставки министра безопасности Баранникова и первого заместителя министра внут­ренних дел Дунаева, которых подозревали в связях с Верховным Советом[26]. Это было сделано Президентом для того, чтобы на эти должности назначить более лояльных ему людей.

Аналогичные процессы проходили и в руководстве Верховного Совета, где всячески раскручивался "коррупционный скандал". Он был инициирован вице-президентом Руц­ким, рассказывавшим об "одиннадцати чемоданах с компроматом" на высших чиновни­ков страны. На этом основании Верховный Совет специальным решением от 24 июня от­казался сотрудничать с Конституционным совещанием из-за обвинений некоторых его участников в коррупции. Обвинения в коррупции людей, близких к Президенту, стано­вились также средством политического давления на власть[27], создавали условия для воз­можного импичмента Президента уже по обвинению уголовного характера. Одновре­менно проходила своего рода мобилизация сил сторонников Верховного Совета, гото­вых силой, непарламентскими методами поддержать Белый дом. 24 июля состоялся 2-й конгресс Фронта национального спасения, уже проявившего себя в ходе майских беспо­рядков. Верховный Совет приостановил действие многих указов Президента и тормозил законодательные инициативы правительства. Конфликт, как нарыв, назрел.

Третье действие. 12 августа Президент собрал в Петрозаводске Совет глав респуб­лик. Там же состоялась его встреча с представителями государственных телерадио­компаний России и руководителями СМИ. "Решительная политическая схватка в Рос­сии наступит в сентябре, а август надо использовать для артподготовки, - заявил Ель­цин. -... Сентябрь будет месяцем сверхбоевым: предстоит решить коренной вопрос - вопрос о власти, то есть о Конституции, о выборах" (курсив мой. - Р.П.).

В ответ на это заявление лидеры Российского общенародного союза - одной из на­иболее радикальных группировок, входивших во Фронт национального спасения, - уже 13 августа выступили с заявлением, что "режим стремится спровоцировать граждан­скую войну", и потребовали от Верховного Совета принять новые законы о телевиде­нии и радиовещании, о средствах массовой информации[28]. Верховный Совет принял ряд поправок к законам о средствах массовой информации, усиливавших контроль над телевидением. В знак протеста министр печати М.А. Федотов подал в отставку.

1 сентября Президент, воспользовавшись коррупционным скандалом, затеянным Руцким, и аналогичными обвинениями в адрес самого Руцкого, временно отстранил от исполнения своих обязанностей первого вице-премьера Шумейко и заодно вице-прези­дента Руцкого. Так Руцкой, боевой офицер, Герой Советского Союза, пользовавшийся определенной поддержкой в армии и ставший с весны 1993 г. постоянным оппонентом и противником Президента, был устранен от властных ресурсов, спецсвязи и многого другого, что могла использовать оппозиция.

По словам самого Президента, в начале сентября 1993 г. он поручил своему первому помощнику В.В. Илюшину начать подготовку указа о проведении Конституционной реформы и роспуске Верховного Совета и Съезда народных депутатов[29]. 12 сентября Ельцин провел совещание с министром обороны П.С. Грачевым, министром внутрен­них дел В.Ф. Ериным и исполняющим обязанности министра безопасности Н.М. Голушко. На встречу был приглашен и министр иностранных дел А.В. Козырев. Как вспоминал потом Ельцин, "я назвал дату объявления указа - 19 сентября, воскресенье. Предложил следующий схематичный план действий. В 20.00 - телетрансляция моего обращения к народу. Части дивизии Дзержинского, которые к этому моменту должны быть в Москве, берут под контроль Белый дом. В выходной день он пуст, никаких про­блем не должно возникнуть. Хасбулатов и Руцкой, видимо, делают какие-то заявления, созывают пресс-конференции на квартирах, но важно, что им негде собраться. Угроза городу исходила от Белого дома. Там горы оружия. Заняв Белый дом, мы решаем не­сколько задач: лишаем распущенный Верховный Совет штаба, центра, который бы ко­ординировал все действия оппозиции, не даем возможности собраться распущенному съезду. Без Белого дома они превращаются в горстку крикунов"[30].

В тот же день Ельцин провел совещание с руководителями президентских спец­служб - начальником Главного управления охраны М.И. Барсуковым и начальником Службы безопасности Президента А.В. Коржаковым. 13 сентября Ельцин сообщил о своих планах премьер-министру Черномырдину и главе Администрации Президента Филатову. 15 сентября с этим планом был ознакомлен Совет безопасности. Вся подго­товка шла в режиме строжайшей секретности. Круг осведомленных лиц определялся самим Президентом.

Утечка. Смею, однако, утверждать, что именно в этот день произошла утечка ин­формации - сведения о готовившихся мерах поступили прямо Руцкому и следовательно - Верховному Совету. Об этом свидетельствует любопытнейший документ - заготов­ленный текст выступления Руцкого на заседании Верховного Совета. Этот документ никогда не публиковался. Он был обнаружен среди бумаг разгромленного Верховного Совета, поступил в Архив Президента и в фонд Верховного Совета России, хранящий­ся в Государственном архиве Российской Федерации. Текст отпечатан на половинках листов бумаги так, как печатались тексты выступлений высших руководителей. Отпе­чатан тщательно, без поправок, на девяти страничках. На последней, девятой - витие­ватая роспись Руцкого и собственноручно проставленная дата - 17.09.93 г. Для того, чтобы подготовить текст такого выступления, требовалось, как минимум, день - пол­тора. Следовательно, этот документ стал готовиться не позже 16 сентября.

Процитирую важнейшие разделы этого документа: "Уважаемый председатель! Уважаемые депутаты! Скажу откровенно, что свое нынешнее выступление я намере­вался посвятить углубленной оценке политической и экономической обстановки в стране, тем последствиям для страны, которые вызваны безответственными действия­ми Президента и его ставленниками в правительстве. Однако за последние дни ситуа­ция изменилась настолько, что сегодня приходится говорить о другом. Прежде всего, я хочу заявить ясно и недвусмысленно, что, несмотря на противозаконный указ Прези­дента и последовавшие за ним действия, я был и остаюсь вице-президентом России, продолжаю выполнять свой конституционный долг. Считаю необходимым это под­черкнуть, чтобы ни у кого не было сомнений в правомочности и дееспособности вице-президента Российской Федерации...

Главный смысл моего обращения сегодня состоит в том, чтобы прямо и открыто за­явить вам, народные депутаты, гражданам России, мировому сообществу, что кремлев­скими властями практически все подготовлено для введения так называемого "прези­дентского правления", а по существу - режима диктатуры. Обещанные Президентом артподготовка и "решительное наступление" не были оговорками. Спланированы комплексные мероприятия, цель которых - разогнать Верховный Совет Российской Федерации, выключить Советы всех уровней из системы государственной власти, пол­ностью разрушить конституционную систему народовластия...

Как вице-президент России я должен решительно и недвусмысленно предупредить об ответственности перед законом и Конституцией тех лиц, которые решились бы вы­ступить против закона, против Конституции, а следовательно и против народа. Хочу верить и надеяться, что это мое обращение будет всеми воспринято с полной серьезно­стью. Я далек от того, чтобы драматизировать события, но мой долг вице-президента и гражданина России потребовал от меня именно таких оценок, именно таких слов. На­деюсь, что народные депутаты России, члены Верховного Совета Российской Федера­ции, партии, общественно-политические движения, народы России правильно поймут мою тревогу и поддержат мое обращение".

Процитированный мною текст выступления Руцкого подтверждает высказанное в мемуарах Ельцина утверждение о том, что "Хасбулатову и Руцкому стало известно главное"[31]. Это заставляет искать ответ на вопрос: где произошла утечка? Анализ тек­ста Руцкого дает возможность высказать следующие предположения. Прежде всего, Руцкой не был знаком с самим текстом проекта указа. У него не было конкретных све­дений о содержании этого документа, тех фактов, которые можно было бы использо­вать в полемике с Президентом. Уровень информированности Руцкого позволяет снять ответственность за утечку с сотрудников Президента, готовивших проект указа, и с руководителей "силовиков", так как им тоже было известно гораздо больше, чем знал Руцкой. Необходимо также учитывать крайнюю опасность для этих людей прова­ла президентского плана. Для них это означало участие в антиконституционном заго­воре (отмечу - по счету Верховного Совета - уже втором, если вспомнить о событиях в марте 1993 г.). Просчитать последствия было нетрудно. Вот почему я считаю, что ис­точником утечки был кто-то из участников заседания Совета безопасности 15 сентяб­ря, поводом для созыва которого был осетино-ингушский конфликт. Президент дал понять его участникам, каковы его ближайшие планы, и кто-то из них проинформиро­вал Руцкого.

Еще 17 сентября руководители "силовых" ведомств поняли, что ситуация осложни­лась, что расчет на неожиданность не оправдывается, и стали настаивать на переносе времени объявления указа на поздний срок, чтобы провести более основательную под­готовку. После споров и обсуждений Президент утвердил новую дату - 21 сентября 1993 г.

Перенос сроков оглашения указа на 21 сентября окончательно подорвал режим се­кретности - утечки пошли, что называется, изо всех дыр. В день объявления указа ру­ководство Верховного Совета и журналисты уже ждали его в Белом доме.

Указ 1400. В20 часов 21 сентября 1993 г. по телевидению начали транслировать за­писанное заранее обращение Президента Б.Н. Ельцина, где сообщалось, что он издал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». В эти же минуты в кабинет Хасбулатова был доставлен текст президентского указа, в кото­ром сообщалось, что в стране сложилась «политическая ситуация, угрожающая госу­дарственной и общественной безопасности страны», Верховный Совет противодейст­вует проведению реформ в стране, не учитывая воли граждан, выраженной ими на ре­ферендуме 25 апреля 1993 г. Съезд и Верховный Совет обвинялись в том, что они «предпринимают систематические и все более активные усилия узурпировать не толь­ко исполнительную и даже и судебную функции», но в том, что «конституционная ре­форма в Российской Федерации практически свернута». В качестве единственного, со­ответствующего принципу народовластия средства «преодоления паралича государст­венной власти» Президент предлагал провести выборы нового парламента Российской Федерации.

Указ предписывал:

- Конституционной комиссии и Конституционному совещанию представить к 12 де­кабря 1993 г. единый согласованный проект Конституции РФ в соответствии с реко­мендациями рабочей группы Конституционной комиссии;

- ввести в действие Положение «О выборах депутатов Государственной Думы», разработанное народными депутатами и Конституционным совещанием;

- провести в соответствии с указанным Положением выборы в Государственную j Думу Федерального Собрания Российской Федерации;

- назначить выборы в Государственную Думу Федерального Собрания на 11-12 де­кабря 1993 г.

Согласно Указу, государственные органы и должностные лица должны оказывать необходимое содействие избирательным комиссиям по выборам в Государственную Думу и пресекать «любые... действия, направленные на срыв выборов в Государствен­ную Думу, от кого бы они не исходили». В нем говорилось также, что заседания съезда народных депутатов больше не созываются и полномочия народных депутатов прекра­щаются. Конституционному суду предлагалось не собирать свои заседания до начала работы двухпалатного Федерального собрания.

Стоило только указу Президента поступить в Верховный Совет, как там срочно было подготовлено заключение Юридического отдела, в котором сообщалось о многочислен­ных нарушениях Президентом норм Конституции. В заключении утверждалось, напри­мер, что Президент не может прервать полномочия депутатов, поскольку ст. 103 Консти­туции страны предусматривает право отзыва депутата его избирателями, а ст. 109 закре­пила право досрочного прекращения полномочий депутата за Верховным Советом. Вывод Юридического отдела гласил: «С момента обнародования Президентом Россий­ской Федерации вышеупомянутого указа его полномочия прекращены, а сам указ сле­дует признать не имеющим законной силы как противоречащий действующей Консти­туции Российской Федерации».

На основании ст. 121 Конституции в случае невозможности дальнейшего осуществ­ления Президентом своих полномочий их должен исполнять вице-президент, причем, по мнению юриста Верховного Совета, в данном случае решения Конституционного суда РФ о прекращении полномочий Президента и перехода его полномочий к вице-президенту не требуется[32].

Немедленно был подготовлен и текст обращения Хасбулатова, где действия Б.Н. Ель­цина расценивались как государственный переворот. «Поэтому, - говорилось в обра­щении, - я обращаюсь ко всем военнослужащим, ко всем работникам органов внутрен­них дел, милиции, органов безопасности, ко всем, кто имеет отношение к специальным службам, чтобы они не выполняли приказы, покоящиеся на незаконном указе Прези­дента». Обращение Хасбулатова заканчивалось призывом к депутатам немедленно-выехать или вылететь в Москву на чрезвычайный съезд, который назначался на сле­дующий день.