Эстетика и этика научного творчества

Не следует, как выяснилось, абсолютизировать и объективность ес­тественнонаучного метода познания. Конечно, готовая, завершенная теоретически и подтвержденная экспериментально научная концеп­ция не допускает произвольных изменений по принципу «мне так больше нравится». Однако, как заметил Б. Г. Кузнецов, наука как про­цесс, наука в ее развитии, наука как серия изменений в представлениях

0 мире обязательно включает и эстетические, и этические, и поэтиче­
ские моменты {Кузнецов Б. Г. Этюды об Эйнштейне. М.: Наука, 1965).

Эстетические соображения вдохновляли Николая Коперника, от­стаивавшего гелиоцентрическую систему мира, в которой Земля об­ращается вокруг Солнца, а не наоборот. Главными его аргументами были стройность и простота этой системы.

Альберт Эйнштейн говорил, что существует два критерия выбора новой физической теории. Первый — это внешнее оправдание, т. е. со­ответствие теории эксперименту. Однако профессионалы знают, что теорий, соответствующих данному набору экспериментальных дан­ных, можно сконструировать сколько угодно за счет введения допол­нительных гипотез и подгоночных параметров. И здесь на передний план выступает второй критерий Эйнштейна — внутреннее совер­шенство теории: естественность, логическая простота посылок, опре­деленность утверждений и выводов — качества эстетические, допус­кающие субъективность оценок.

Известно высказывание Эйнштейна о Достоевском: «Он дает мне больше, чем любой мыслитель, больше, чем Гаусс» (цит. по: Кузне­цов Б. Г. Этюды об Эйнштейне). С наиболее известным творением самого Эйнштейна, теорией относительности, связан целый ряд ис­торий, высвечивающих роль субъективного фактора в науке. Так, су­ществует мнение, что ее автором следует считать вовсе не Эйнштей­на¹. Действительно, основные формулы теории — так называемые преобразования Лоренца (п. 2.5.2) — были выведены Хендриком Ло­ренцем и Анри Пуанкаре еще до Эйнштейна. Почему же теория не

¹ Логунов А. А. К работам Анри Пуанкаре «О динамике электрона». 2-е изд. М: Изд-во
МГУ, 1988.

20 Глава 1. Научный метод

1.6. Современные проблемы биоэтики 21

носит имени Лоренца или Пуанкаре? Заслуга Эйнштейна в том, что он понял: громоздкие формулы преобразований Лоренца получают­ся естественно и изящно, если отказаться от привычных представле­ний о пространстве и времени. Новый образ этих фундаментальных сущностей, новая картина мира — вот тот субъективный вклад, кото­рый все же дает право считать создателем теории относительности именно Эйнштейна.

Заметно возросла в последние годы роль морально-этических факторов в процессе научного творчества. Этика в человеческой ис­тории всегда играла роль ограничителя, сдерживавшего быстро рас­тущие возможности человека по подавлению и истреблению себе подобных и по преобразованию природной среды. Чем быстрее тех­нический прогресс, тем острее необходимость в этических нормах, регулирующих использование его плодов. В последнее время нару­шение баланса между технологией и моралью стало особенно замет­ным благодаря научно-технической революции, которая резко уско­рила рост могущества человека и открыла возможность изменения самой человеческой природы. Для рядового гражданина все выгля­дит так, будто открылся ящик Пандоры: атомные бомбы, баллисти­ческие ракеты, бездушные, но всеведущие компьютеры, генетически модифицированные сельскохозяйственные культуры, клонирован­ные животные, а в недалеком будущем — и люди... Ходячим в массо­вой культуре стал образ гениального, но абсолютно аморального про­фессора, который делает потрясающие открытия с единственной целью — уничтожить мир или в лучшем случае захватить его. Реак­цией на это, результатом срабатывания присущих обществу механиз­мов поддержания стабильности стало то, что современные ученые (смотревшие в детстве мультики о профессоре-маньяке) придают го­раздо большее значение этическим моментам, чем их предшествен­ники. Этические соображения непременно учитываются при реше­нии вопросов о распределении средств на научные исследования. С 1995 г. выходит журнал Science and Engineering Ethics («Научно-техническая этика»), с которым вынуждены считаться наиболее ав­торитетные научные издания и ученые.

В истории известен случай, когда из чисто этических соображе­ний было выведено важнейшее заключение об устройстве природы.

Древнегреческий философ Эпикур учил, что целью жизни явля­ется достижение счастья, понимаемого как отсутствие страданий. Главной причиной страданий он считал страх перед богами, поэтому условием счастья называл освобождение от религии. Этой цели слу-

жила разработанная Эпикуром система мира, в которой богам нет места, а есть лишь атомы, совершающие вечное закономерное движе­ние в пустоте, сталкивающиеся, соединяющиеся в тела и вновь разъ­единяющиеся.

Эпикур впервые осознал этическую проблему, неизбежно выте­кающую из представлений о строгой закономерности, господству­ющей в мире. Если траектории движения атомов строго определены тем или иным законом, это неизбежно приводит к фатальной детер­минированности, предопределенности всех будущих событий, в том числе и человеческих поступков. Но это совершенно неприемлемо с точки зрения этики, так как отрицает наличие у человека свободы во­ли, а значит, и ответственности за свои деяния. «Лучше было бы сле­довать мифу о богах, чем быть рабом физиков (естествоиспытате­лей), миф дает намек на надежду умилостивить богов посредством почитания их, а судьба [предопределенная траекториями атомов] за­ключает в себе неумолимую необходимость», — восклицал Эпикур в одном из своих писем {Лукреций. О природе вещей. Т. П. Фрагменты Эпикура. М., 1947).

Выход был найден в представлении о том, что атомы, помимо за­кономерных движений, испытывают еще небольшие случайные, не­предсказуемые отклонения от своих законных путей:...Тела изначальные в некое время В месте, неведомом нам, начинают слегка отклоняться, Так что едва и назвать отклонением это возможно.

Лукреций. О природе вещей

Только недавно, уже на нынешнем уровне развития науки, выяс­нилось, что Эпикур был совершенно прав, утверждая необходимость случайных, непредсказуемых флуктуации в поведении микрочастиц, неизбежность «шума», который является источником богатства и раз­нообразия форм нашего мира.