Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи (Евреям 4:16).
Если мы не получим или не найдем чего-то, то как же мы тогда сможем отдать это? Поэтому нам приказано войти за завесу. Это — субботний покой, который Бог приготовил для Своего народа. Религиозные дела, исходящие от осуждения совести (то есть, когда вам кажется, что вы обязаны сделать что-то, чтобы исправиться перед Богом), Бог называет «мертвыми делами». Истинные Божьи дела исходят всегда и исключительно из Божьего покоя, и совершаются только в «субботний» день, и ни в какой другой. Только такие деяния возвращают слепым зрение. Когда иудеи во времена Иисуса противодействовали Ему и их приводило в замешательство то, что Он совершал чудеса в неположенный день, Иисус мог сказать им в абсолютной простоте, что эти дела совершает Его Отец. То, что вы находитесь в покое Божьем, можно определить по сердечному миру. Это не означает, что в вашей жизни никогда не будет испытаний или давлений, но даже посреди суматохи неприятностей вы можете находиться в месте «Шекайна», Святое Святых. И этот мир не зависит от того, насколько бурные вас окружают обстоятельства.
Разве Бог жесток, чтобы ставить перед нами такое призвание и думать, что мы сможем исполнить его крохами своих человеческих способностей. Существует более духовно глубокое, окончательное и абсолютное место — Святое Святых, и оно предназначено для всех, кто призван к тому, что является апостольским и первосвященническим. Уразумейте Иисуса так, как вы никогда еще раньше не разумели Его: Сына, в образ Которого мы призваны преображаться. Тот, кто соединен с Ним, является одним духом с Ним. Поймите Павла лучше, когда он говорит: «Я живу и движусь, и существую в Нем». Где вы находитесь сегодня, и где желаете быть? Для пребывания в каком месте у вас есть вера? Желаете ли вы принять апостольское участие в исполнении вечных целей Бога? Будете ли вы способны устоять против апостольских гонений и страданий? Мы должны войти в определенное священническое место, без которого не может быть осуществлено апостольское призвание. Иисус прорвал завесу и приглашает нас войти не на основании наших способностей, но на основании Его Крови.
Бог призывает нас к необычному участию. Это — перво-священническое место, доступное нам: жизнь текущая и непрестающая. Вера приходит от слышания, а слышание — от Слова Божьего. И это — не причудливая игра слов, но то, с чем мы не можем не считаться. Вера действует сейчас. Час пробил, и время коротко. Бог требует от нас исполнения призвания, и это можно сделать только, выйдя из места, находящегося за завесой. Имейте веру, чтобы войти с правдивым и искренним сердцем в полной уверенности христианской веры.
Спасение до конца
Первосвященство, к которому мы призваны, — вечно. Оно написано в нашей жизни. Мы являемся его неотъемлемой частью, потому что вошли в Первосвященника. Мы с Ним — одно, и это означает, что все в нашей жизни должно быть освящено. Это касается даже самых обычных и обыденных аспектов нашей повседневности. Фактически, именно самые земные места имеют самое большое значение. Самые обычные вещи становятся святынями Господними, а вся жизнь превращается в таинство освящения. Принятие пищи — это уже не просто гастрономическое действие. Секс — это уже не просто способ расслабиться. Теперь мы уже не смеем приближаться к нашей спальне или к кухне как к чему-то обычному. У нас теперь не может быть «случайных» разговоров без ощущения освящающего действия нашего, Первосвященника, Которому мы принадлежим. В нашей жизни больше не существует обычных беззаботных бесед. Все становится освященным и посвященным, имея на себе вечный вес Божьей славы. Это означает преображение всей жизни, которая переходит в небесное измерение.
Сейчас можно измерить отсутствие подлинного священства по отсутствию познания жизни воскресения, потому что эти два понятия очень тесно и неразрывно связаны между собой. Наше наследие не физическое, как это было для Аарона,
но духовное, которое мы обретаем посредством вхождения в жизнь воскресения. Мы не можем переделать священническую одежду или изготовить ее под заказ, чтобы она соответствовала нам. Существовала только одна священническая одежда, которая передавалась от Аарона его преемникам. Каждый человек, который становился священником, должен был дорасти до этой одежды. Ее не подшивали, чтобы она могла подходить по размеру одному человеку или другому, но она всегда оставалась неизменной. То же самое касается и наших дней: есть только одна священная одежда, принадлежащая священнику Мелхиседеку, до которой мы все должны дорасти. Служить как-то иначе, а не под действием жизни воскресения, — значит служить в абсолютном противоречии истинному священническому служению. Каждый, кто обладает духовным распознаванием, знает разницу между одним и другим. Тяжесть этого нового священства гораздо больше, а требования намного радикальнее, чем у левитского священства, но, в то же время, в нем гораздо больше силы исполнить свое предназначение. Одеть священнические одежды — значит облачиться в жизнь воскресения. Мы слышали хорошие проповеди и хорошие учения, мы видели хорошие служения, но есть разница между просто «хорошим» и тем, что имеет силу «жизни, исходящей из смерти». Без смерти нет жизни воскресения. Если мы не войдем в «смерть» ожидания, унижения, послушания и посвящения, то мы не войдем в жизнь и призвание Первосвященника.
Лучше оставаться бесчувственным и безразличным, не имея на себе вообще никаких бремен, но при этом ожидать, пока придет бремя, нисходящее от вечной непрекращающейся жизни Божьей, нисходящей с небес. Это вовсе не те бремена, которые люди создают сами себе, на основании чувства вины или собственных представлений о том, что является правильным и духовным. Такие «самодельные» и удобные бремена лопаются как мыльный пузырь при первом же признаке давления, при первом же вызове, при первой же необходимости пожертвовать своими интересами. Настоящее бремя приходит от вечной не престающей Божественной жизни, которая является жизнью воскресения
Царя праведности. Истинное бремя должно прийти от жизни Истинного Священника, Который никогда не имел и не желал иметь земное наследие, Который не привязан к земному и в Котором этот мир не имеет ничего, за что можно было бы схватиться и удержать Его. Когда мы одеваем священническую одежду, скрепленную шнуром, восходящим на небеса, мы привязываемся к небесной реальности, а не к земным ограничениям.
Иисус — Священник вовек по чину Мелхиседека. А посему, Он может всегда спасать (в английском переводе Библии в послании к Евреям 7:25 выражение, соответствующее «всегда спасать», можно перевести как «спасать до конца, полностью, совершенно и навечно») приходящих через Него к Богу. О, побольше бы нам спасения такого рода, и поменьше бы этого поверхностного спасения, которое производит бесчисленные тысячи тех, кого называют «спасенными», но которые так по-настоящему и не обратились ко Христу. Жизнь таких людей с Богом — это сплошная борьба. Они всеми силами стараются «продержаться» на своих позициях до конца, но так, чтобы при этом обрести хотя бы маленькую обитель на небесах. Нет сомнения, что такие люди не были приведены ко спасению Священником по чину Мелхиседека, потому что всякий, приходящий к Богу через Него, спасается до конца, полностью, совершенно!
Мы нуждаемся больше именно в таком спасении, а не просто в красиво расфасованных евангелистских технических приемах. Нам нужно больше священников, которые приносили бы веру и милость Божью от Его небесного престола, и поменьше благонамеренных служителей, приносящих методики и системы, родившиеся в юг собственном разуме. Мы нуждаемся в том, чтобы больше превозносился Бог, и было меньше потворства человеческому своекорыстию. Мы должны перестать обращаться к людям на основании тех преимуществ, которые они обретут, если только «примут Иисуса». У истинного священника от подобной терминологии и эгоцентрических призывов, основанных на «преимуществах христианина», в горле становится комок, и у него перехватывает дыхание. Такой подход не может быть
принят, потому что он содержит явное противоречие истине. Это — не является спасением в Библейском смысле этого слова. Истинное спасение, которое является окончательным, подразумевает спасение от своего «я». Как мы можем привести людей к истинному спасению, если мы сами по-настоящему не обратились к Богу, сами все еще связаны собственными интересами и до сих пор не пережили преобразования своей старой плотской жизни в жизнь воскресения? Святое Божье Семя, Которым является Иисус, воспроизводит Само Себя «по роду Своему», но все, что окружает нас, также воспроизводит себя по образу своему, включая наше несовершенство и наши похоти. О, больше бы таких священников, которые спасали бы людей на основании силы вечной непреходящей жизни, а не на основании собственных представлений, мнений и душевных призывов. Этот мир отчаянно нуждается в истинном священстве, потому что люди пребывают в смерти, хотя и выглядят живыми. Источником присущих современному обществу душевных срывов и эмоциональных расстройств, язв и раковых заболеваний почти всегда является жизнь, в основании которой не лежит истина. Человеческое тело не было задумано Богом для жизни во лжи. Небеса реальны и праведны, и мы призваны быть священниками этой реальности.
нашего священства. Для евреев будет шоком, когда они увидят в язычниках истинных священников, служение которых превосходит даже священство Аарона и исходит прямо от Божьего престола, расположенного на небесах небес. Если в них не возбудит ревность то сияние, которое будет исходить от наших лиц, то они не смогут познать спасения. Они нуждаются в той же встрече, которая произошла в жизни Авраама тысячи лет тому назад. Когда они увидят истинного священника, то распознают в нем Мелхиседека — священника Бога Всевышнего. Несмотря на то, что Аврааму предстояло стать отцом многих народов, он принес Мелхиседеку десятину, и это в его лице сделал Израиль. Аврааму предстояло распознать в этой встрече священника, способности которого и знание небес превосходило его собственные. Таким же образом это произойдет и в завершающий период времени, отведенный для Церкви, которая призвана к тому, чтобы жить и двигаться в этой реальности.
Резюме
Завершающий аспект «тайны Израиля и Церкви» в конце веков будет заключаться в том, что природные сыны Авраама (то есть, евреи) встретятся опять, как Авраам в древности, с истинным священством более высокого уровня, которое может по-настоящему благословить и которое излучает славу небес. Эта встреча будет Божьим откровением. То последнее, чем Церковь послужит Израилю (а именно: возбуждение ревности), никогда не сможет быть осуществлено на основании наших харизматических представлений, но только на основании
Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно
2 Коринфянам 4:16-18.
Существует опасность, что мы начнем относиться к этим словам как к некоей библейской риторике, причудливому стилю речи, присущему апостолу Павлу, и согласимся с тем, что все это звучит неплохо, совершенно не улавливая при этом смысл сказанного. Основанием апостольского видения является подлинное восприятие того, что относится к вечности; причем не как предвкушение каких-то будущих наслаждений, но в качестве принятия совершаемого сейчас, еще при земной жизни. Именно это делает верующих во Христа особенными людьми, отличными от других. Мы до конца не представляем себе, насколько важен вопрос вечности. Потеря значения слова «вечность» равносильна потере всего. Это означает обречь Церковь на обыкновенное светское существование, превратить ее в механическое человеческое учреждение,
наполненную изнеможением плоти вместо радости и силы. Другими словами, отсутствие в Церкви познания о вечности искажает ее предназначение и аннулирует как истинную Церковь. Вечность нужно отстаивать, потому что мир не относится к ней доброжелательно. Апостол Павел не только Открыл для себя это вечное измерение, но и жил в нем. Означает ли это, что он стал непригодным для жизни на земле? Нет, наоборот: это сделало его еще более пригодным, и это сделает более пригодными для жизни на земле и нас.
В представленном выше фрагменте Писания мы видим два упоминания слова «вечный». Вечность стала настолько реальной для Павла, что начала оказывать радикальное влияние на все его рассуждения и практически влиять на его жизнь. Выражение «кратковременное легкое страдание» явно должно принадлежать человеку, который либо развеял по ветру любые рациональные критерии оценки и здравый смысл (Павел терпел кораблекрушения, был побиваем палками и камнями, его оскорбляли, гнали и поносили и т.п.), либо тому, который живет в соответствии с каким-то совершенно неизвестным нам стандартом. Он смотрит на жизненные страдания, переносимые ради спасения души, всего лишь как на кратковременные и легкие. Церковь тоже должна прийти к такому видению, потому что оно соответствует апостольской реальности и истине. То, что видел Павел, должно отображаться и в Церкви.
Павел никогда не рассматривал свои страдания как что-то ненормальное. Он говорит о них как о кратковременных и легких, и он мог сделать такое утверждение только на основании способности видеть «вечную славу» (в английском переводе Библии — «вечный вес славы»). Это — не просто какая-то роскошь, которую мы по своему усмотрению можем иметь или не иметь. Это — всецело апостольское требование, предъявляемое к каждому, кто серьезно намерен следовать за Богом. Тот факт, что мы еще не пережили страданий, указывает на то, в каком духовном состоянии мы находились до сего дня: мы жили верой меньшего уровня (если это вообще можно назвать верой), которая не поднимала против нас ненависти этого мира.
Я говорю о самой практической элементарной реальности, которая позволит нам оставаться апостольским народом, потому что мы, без сомнения, находимся на пути, на котором мы столкнемся со страданиями. Если мы не видим вечности и вечного веса славы, то «легкое» страдание станет для нас великим, а «кратковременное» превратится в длительное и продолжительное. Все зависит от нашего фактического понимания вечности. Мы можем знать о ее существовании, но она будет какой-то далекой: чем-то, что мы получим только после физической смерти. Но, рассуждая таким образом, мы исключаем вечное измерение из нашей земной жизни, что является печальным заблуждением, и пока мы не изменим мышление, мы не войдем в апостольство.
Взирая на невидимое
Божье обеспечение, даваемое нам для того, чтобы мы могли перенести грядущие события, заключается во взирании на вечное, духовное и невидимое. Вопрос видения является ключевым, и я знаю, что нам понадобится приложить сознательное и согласованное усилие, чтобы прийти к видению вечности. Все, существующее ныне, совместными силами противится этому видению. Этот мир всячески стремится приковать наш взгляд ко всем своим чувственным образам. Все это с шумом манит нас к себе, играя на наших чувствах, и нам постоянно приходится хранить себя чистым от этого мирского мусора. Для того чтобы преодолевать все это, не взирая на видимое, и сосредотачиваясь на невидимом и вечном, необходима апостольская решительность. Это будет воспитывать в нас выдающееся качество: возрастающее безразличие ко всему мирскому. Павел не взирал на видимое. Он отводил свои глаза от всего, что было видимым и чувственным, что могло принести удовлетворение для его душевной и физической жизни. Благодаря его упорству в том, чтобы не смотреть на видимое, Бог дал ему возможность увидеть то, что является невидимым и вечным.
Призыв к подобному видению — это обратная сторона страданий. Видимое дает нам уверенность и твердость, но когда мы начинаем смотреть на невидимое и вечное, внутри нас начинает происходить борьба. Для того чтобы отвести взгляд от материального, которое всегда находится вокруг нас, л научиться концентрировать свое внимание на невидимом и вечном, требуется приложить много усилий и затратить много душевной энергии. Тем не менее, решение взирать на вечное лежит в основании апостольства! Видим ли мы этот мир осужденным? Видим ли мы, что он скоро прекратит свое существование? Или же мы переполнены и запуганы тем, что окружает нас?
Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе (Колоссянам 3:1-4).
Мы должны настроить в соответствии с этим пониманием все наше мышление и отношение к жизни. Возможно, мы и «верим» в вечность, но при этом соглашаемся с точкой зрения этого мира о том, что вопрос вечности не имеет значения до тех пор, пока мы не умрем физически. Другими словами, вечность становится практически применимой только тогда, когда эта жизнь завершена. До тех пор, пока у нас будет такое отношение к вечности, мы не будем вызывать у этого мира несогласия или противодействия. Мир стремится отложить рассмотрение о вечности на будущее, не находя ему применения в данный момент. Тем не менее, вечность — это не еще один термин, связанный со временем, и не просто некий бесконечный промежуток, который можно измерить количественно, но абсолютно качественное понятие. К категориям качественности относятся те, которые доступны прямо сейчас, и это в полной мере справедливо и для вечности. Когда мы начнем рассматривать все события нашей жизни в контексте вечности, тогда мы увидим их яркость, важность, значимость и серьезность, которых мы не замечали ранее. Небеса реальны, и они грядут на землю. Это — тот новый Город,
Основателем и Строителем которого есть Бог, и Бог призвал нас к апостольской задаче: принести осознание вечности в нашу эпоху.
Мышление, направленное в вечность
Книга «Откровение» начинается со слов Иоанна о том, «чему надлежит быть вскоре». В этом апостольском писании есть определенная безотлагательность, однако прошло уже около двух тысяч лет, а это еще не сбылось. Неужели Иоанн был в обольщении или заблуждении? Абсолютно нет. Он писал и говорил с позиции того склада ума, который Бог хочет видеть в каждом христианине в любом поколении. Мы должны развить ощущение того, что «при дверях», ощущение того, что неизбежно и вот-вот проявится во временном измерении, а именно: явление Господа, установление Его Тысячелетнего Царства и апокалиптическое завершение века.
Мы еще не убеждали этот мир, рассказывая ему о том, что будет после физической смерти, имея ощущение безотлагательности. Фактически, мы и не можем начать делать это, потому что сами не находимся в таком измерении мышления. Поэтому, единственное, что мы можем сказать о вечности, — это формальная теологическая доктрина. Мы знаем, что весь мир находится во власти сатаны, который является отцом лжи. Ложь — повсюду вокруг нас и даже в самом Воздухе, который мы вдыхаем, и величайшей ложью является отказ от вечности, когда ее просто отвергают. Люди в мире даже на секунду не задумываются о вечности. Они живут так, как будто их жизнь сама по себе является всем смыслом существования, и мы позволяем им быть обманутыми. Если мы, как верующие, относимся к вечности только как к доктрине, которая становится реальной только после физической смерти, то мы сами становимся соучастниками в дьявольской лжи. Церковь является
истинной Церковью только тогда, когда само ее присутствие и ее характер опровергают эту ложь. Истинная Церковь демонстрирует, что именно вопрос вечности и вечные истины, имеющие отношение к Богу, являются, по сути, главными вопросами в жизни. Церковь должна жить так, чтобы всем было видно, что она верит в эти вечные истины.
Выходя в этот мир, мы должны быть теми, кто находится в вечном измерении, когда все наши повседневные, обычные решения принимаются на основании мышления, направленного в вечность. И когда мы будем так поступать, то те вещи, которые раньше были обыденными и повседневными, перестанут быть таковыми. Все вокруг будет насыщено атмосферой вечности, и если вы с таким отношением станете перед людьми, то из ваших уст выйдет не просто проповедь, но то, что касается жизни и смерти. Весь мир висит «на волоске», и это выводит на передний план вопросы времени и вечности, и те решения, которые люди принимают по этим вопросам, имеют первостепенную важность. Все вокруг насыщено осмыслением того, что существует нечто за пределами человеческого понимания. Вечность переносится в настоящее, и это — именно то измерение, где обитает Сам Бог. Вот почему апостол Павел мог говорить о вечном весе Божьей славы — ее можно увидеть и почувствовать именно в сфере вечности.
Характерная черта апостольства
Отношение к вечности — это характерная черта апостольства, на основании которой можно отличить истинного апостола от ложного. Ложные апостолы делают правильные утверждения, но им недостает ощущения вечности в жизни и в том, что они говорят. Они — люди, ограниченные временными рамками, и, встречаясь с ними, вы не можете ощутить того, что
находится вне времени. Они не находятся в сфере вечности и потому не могут открыть ее. Она не является частью их здравомыслящего существования. Я не думаю, что полное понимание вечности может быть достигнуто за один день. Это —- длительный процесс формирования мышления.
Павел был типичным апостолом. Он обладал отличительной особенностью и центральным элементом апостольства — апостольским складом ума. Это подразумевает сознательное и преднамеренное решение придерживаться определенного образа мышления, когда взгляд и внимание переводится с того, что находится перед нами, на то, что является невидимым. Нам нужно сделать сферу невидимого и вечного сферой нашего обитания и основанием всей нашей жизни. Она должна формировать наш взгляд на все, что нас окружает. Какое влияние и впечатление оказывают на нас окружающие общественные и культурные мировоззрения? Видим ли мы что-то большее, что простирается в вечность? Подобное видение изменяет все вокруг. Апостол Павел не был ограничен временными рамками, и потому, когда он сказал, что является гражданином небес, — это заявление не было случайным или поверхностным, но подтверждало факт. Павел действительно жил в сфере вечности, и именно там должна протекать и наша жизнь. Быть апостолом — это означает быть гражданином небес, не больше и не меньше. И это — не просто бессмысленное повторение поверхностных слов, сказанных кем-то другим. Апостольство — это сознательное смещение с нашей чувственной и земной «орбиты» в другое измерение, наполненное Божьей славой. Однажды оказавшись в этом измерении, мы должны в нем постоянно жить, двигаться и существовать, и тогда мы станем другими. Мы больше не будем жертвами греха, потому что просто не сможем уже быть ими. Старое мышление уйдет, потому что оно было признаком того факта, что мы находились в неправильном месте.
Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворен-ный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище... (2 Коринфянам 5:1-2).
В самой глубине нашего сердца должно быть заключено апостольское «знание», которое заставляет нас «вздыхать» и «желать облечься в новое жилище». Осознаем ли мы себя смертными настолько, что наш дух жаждет освободиться из той «храмины», в которой он обитает, и войти в вечное место обитания, уготованное Богом? Сейчас же мы вынуждены находиться в своих смертных телах, и это приводит нас к воздыханиям, а не к желанию делать красивые прически, использовать косметику и стремлению не отстать от моды. Наше тело — это всего лишь необходимое «приспособление», предназначенное для того, чтобы быть жилищем нашего духа. До тех пор, пока мы находимся в теле, мы будем воздыхать, ожидая того момента, когда облечемся в свое вечное жилище. Именно такое отношение к жизни мы должны принять, потому что оно является предельно здравым. Я не дискредитирую тело, и Павел также не делал этого, просто в основании апостольства лежит то, что выражается в стремлении к небесам и «воздыхании». Подобные переживания могут быть только у того, кто переступил через порог земного и оказался в сфере вечного. Нам еще слишком уютно в своем теле. Мы еще слишком заботимся о нем: как оно выглядит, во что оно одето, чем мы его кормим, — и не осознаем, до какой степени размышления о телесном удаляют нас от истинной Божьей реальности.
Мир пытается заставить нас принять его ценности, и до тех пор, пока мы будем находиться в сфере временного и земного, мы будем жертвами этого мира. Если мы взираем только на то, что видимо, и не сосредотачиваемся на том, что невидимо и вечно, то мы непременно будем поглощены модой и мирскими увлечениями. Если мы стремимся, чтобы наша одежда была модной, впечатляющей и колоритной, то это говорит о том, что мы еще заботимся о телесном. Конечно, никто никогда не обвинит нас за это, но такой подход к жизни лишает нас познания Бога, обитающего в сфере вечного. До какой степени мы устраняемся от телесного, переставая уделять ему столько внимания, до такой степени мы приближаемся к Господу. Это — апостольский принцип, от которого мир с яростью бешеной собаки пытается удержать нас.
Пришельцы в мире
Если мы живем, двигаемся и эффективно существуем в сфере вечности, то становимся чужими и странными для тех, кто находится вне этой сферы. Мы, почему-то, постоянно смотрим вверх и видим то, что не привлекает их внимание. Мы все больше и больше становимся «странниками» и «пришельцами» в этом мире, ищущими города, построенного не человеческими руками. И это — вовсе не библейская поэзия. Это — Божье намерение, которое согласно Его воле должно быть нормой для всех истинных верующих. Это имеет фундаментальное значение для христианской веры: смотреть на себя как на странника, всегда искать то, что еще не видно, но появится через наше ожидание и поиск.
Если так все это разрушится, то какими должно быть в святой жизни и благочестии вам, ожидающим и желающим пришествия дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают? (2 Петра 3:11-12).
День Божий (или день пришествия Господа) — это не какое-то фиксированное хронологическое событие. Оно не произойдет само по себе, независимо от нашего духовного состояния, наоборот: именно наше состояние будет тем, что вызовет Его пришествие. Мы можем ускорить день пришествия Господа посредством ведения образа жизни, подобающего христианам, «ожидающим и желающим пришествия дня Божия». И это — не эзотерический предмет, не имеющий никакого отношения к реальной жизни, это — абсолютная реальность. Вопрос вечности — вопрос пришествия Господа и установления Его Царства.
Павел, обращаясь к греческим философам, сказал о том, что Бог назначил день, в который Он будет судить всех людей посредством Того, Кого Он воскресил из мертвых. Для Павла это было таким же естественными как дыхание. Он не испытывал никакого смущения или неловкости, сходу переходя от философии к теологии, потому что для него это не было переходом от светского к священному. Вопрос о дне Суда и Боге как Судье был для Павла священным, вечным, небесным и
реальным. Это были не просто религиозные размышления, но сами основания всякой реальности. Павел жил в этом вечном измерении и смотрел через него на все свои земные предприятия. Вечность — это вопрос небес и ада, и мы будем в значительной степени слабо оснащены для того, чтобы эффективно говорить о небесах и аде, если осознание вечности не будет постоянно влиять на каждый час нашей жизни.
Если вы пристально посмотрите вокруг себя, то увидите, в каком огромном обольщении лежит весь этот мир. Я вижу, что особенно отразилось в еврейском народе, к которому я сам принадлежу: блестящие интеллектуалы, выдающиеся карьеристы и профессионалы от атомной физики до компьютерных технологий, социологи, историки, бизнесмены, финансисты, которые совершенно не помышляют о вечности. Вечность — это категория, которая не имеет для них никакого веса и значения, являясь каким-то «паром» и пустяком, но Павел дал понять на Марсовом холме, в чем заключается цель существования человека: «Не ощутят ли Его (Бога), и не найдут ли». В интеллектуальном отношении это звучит нелепо, упрощенно и глупо, но, тем не менее, именно в этом и заключена вся цель нашего существования. За время нашей земной жизни мы должны установить такие взаимоотношения с Богом, которые окажут воздействие на всю вечность.
современного христианина, чем быть «ограниченным» и «догматичным». Но это, тем не менее, не испугало Павла. Вечность — это неограниченное понятие, и мир должен быть потревожен людьми, которые не могут сдерживать себя, людьми, стоящими выше вкусов, элегантности и хороших манер. Это — те, кто «горит» реальностью вечности и использует каждую возможность выразить Божественное.
Дата публикования: 2015-10-09; Прочитано: 226 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!